* * *
Каменный лабиринт казался бесконечным. Час за часом узкие коридоры ущелий сменялись долинами, зажатыми со всех сторон могучими телами утесов, по которым змеились пенные нити водопадов; едва заметные тропки, петлявшие по крутым склонам, рассекали пропасти, таившие гулкое эхо. Никаких дорог здесь не было и в помине - по этим диким горам не то что проехать, пройти было совсем не просто. Выручал глайдер - если бы не эта машина, путь к сердцу Зартака продлился бы неопределенно долго. Глайдер удерживался на гранях скал, перелетал через провалы, пересекал коварные осыпи, грозившие при первом же неосторожном движении породить грохочущую каменную лавину. Максим догадывался, что путешествие по горам окажется непростым, и хорошо знал возможности земной техники (поэтому, собственно, он и отправился на глайдере), однако заметил, что их провожатый, сидевший рядом (Рада перебралась на заднее сиденье), отнюдь не выказывал безмерного удивления при виде головоломных пируэтов глайдера, которые явно не могла выполнить ни одна саракшианская машина. Можно было предположить, что горцы просто далеки от цивилизации и не слишком сведущи в технике, но Мак подозревал, что причина индифферентности их проводника совсем другая. Несмотря на свое отшельничество, горцы были неплохо осведомлены о жизни внешнего мира, знали, что там и как, и если их не удивлял глайдер, значит… Значит, или они считают, что Святому Маку подвластна магия, или же они знают, с кем имеют дело, - без всякой мистики. Второе предположение вызывало множество вопросов, но Максим надеялся, что скоро получит на них ответы.
Однако пока ответов не было - наоборот, возникали все новые вопросы. Проводник был сдержанно молчалив - он не то чтобы уклонялся от беседы, но умудрялся отвечать так, что его ответы можно было толковать как угодно. При этом горец отнюдь не скрытничал - он всего лишь очень естественно жил в каком-то своем мире, который имел слишком мало точек пересечения с больным и суетливым миром Саракша, хорошо известным и ставшим уже привычным землянину Максиму Каммереру.
Не добавила ясности и ночевка в селении у подножья гор, куда они прибыли вчера вечером. Десяток хижин, сложенных из дикого камня, огонь очагов, смуглокожие мужчины и женщины, ненавязчиво любопытные дети, простая еда и ночлег, аура доброжелательного гостеприимства, и все - спустя час после того, как утром они покинули селение, Максиму казалось, что никакого поселка и не было и что все это ему только приснилось.
Загадочное племя, думал Мак. Откуда они взялись, так не похожие ни на один народ Саракша? Они ведь не мутанты, жертвы ядерной войны, нет - в них дремлет что-то древнее, бережно хранимое тысячелетиями. Загадочный народ… Зато теперь я знаю, как им удалось сохранить в неприкосновенности свой мир - по этим горам (он поглядел на мрачные пики, со всех сторон обступавшие глайдер) не пройдет никакая армия, не говоря уже о технике, да и летать здесь сможет только очень опытный пилот: вершины затянуты туманом, и врезаться в них проще простого.
Интересно, как они сами здесь ходят? Или легенды говорят правду, и горцы в самом деле умеют левитировать? Да нет, вряд ли - скорее всего, они (он посмотрел на проводника) просто великолепно развиты физически и прекрасно тренированы; для них эти горы - дом родной. А вот незваным пришельцам - да, тем тут приходилось несладко.
- Скажи, почтенный, - спросил Мак у проводника, огибая очередной каменный клык, - часто ли люди долин тревожили покой людей гор?
- Такое случалось нередко, - степенно ответил горец. - По нашим ущельям шагала панцирная пехота имперцев, скакала баронская конница, по склонам гор карабкались южные варвары. Они приходили и уходили, не найдя того, что искали, и оставляли своих мертвых на наших камнях.
- А чего же они искали?
- Золота, - спокойно пояснил горец, - и богатства вообще. Но они его не находили, потому что мы никогда не собирали богатств - у нас нет такого понятия. И они уходили ни с чем, а хищные птиц гор так объедались мясом погибших, что не могли летать, и мы ловили их голыми руками. Отсюда и пошло имя нашего народа - Птицеловы. А танкам Империи, которые пришли позже, здесь было не пройти, они, - он посмотрел на Максима без улыбки, - не умеют того, что умеет твоя машина. До нас трудно добраться, и главное - мы сумели стать ненужными людям долин: то, чем мы владеем, не представляло для них никакой ценности - оно им непонятно. Мы сами по себе - зачем ловить ладонью дым костра, если его нельзя положить в кошелек?
Значит, это дитя дымных костров заметило необычность глайдера, подумал Максим, заметило, однако не подало виду. Он хотел было спросить напрямик "А чем же таким вы владеете?", но удержался: что-то ему подсказывало - Святой Мак не должен задавать этот вопрос.
- А последняя война, ядерная, она тоже обошла вас стороной?
- Почти. Остался Атомный Шрам, - горец махнул рукой туда, где, как знал Максим, зиял в хребте пролом, оставленный ядерным взрывом, - но горы наши велики и крепки, их трудно разрушить. Мы пересидели огненную бурю и незримую смерть в пещерах - мы жили, пока люди долин бессмысленно убивали друг друга. И мы выжили, потому что должны были выжить, чтобы свершить Предначертанное.
Опять пророчество наподобие пандейского, подумал Максим. Щедр мой обитаемый остров на древние предания - остается надеяться, что в горах Зартака не спит в хрустальном гробу прекрасная принцесса, которую Святой Мак должен разбудить страстным поцелуем, а заодно провести с разбуженной красавицей брачную ночь. Никаких принцесс, хватит с меня местных принцесс, У меня есть Рада! А если Птицеловы будут настаивать…
Он не успел додумать эту мысль - дорога свернула в расщелину, и за кряжистой каменной глыбой, молотом нависшей над ущельем, открылась округлая зеленая долина, точнее, горное плато, огороженное зубцами остроконечных утесов.
- Сердце Зартака, - с оттенком благоговения произнес проводник, - За последние три столетия сюда ни разу не ступала нога чужеземца - ни гостя, ни пленника.
Если бы это орлиное гнездо было освещено лучами закатного солнца, это было бы очень красиво, подумал Максим К сожалению, это не Земля, это Саракш, где Мировой Свет с трудом сочится через плотную светящуюся атмосферу и где не знают дивных закатов и восходов. Здесь вообще не знают многих красивых вещей и понятий - к сожалению…
- Туда, - проводник вытянул руку, показывая направление. - Нас встречают.
* * *
Глайдер зализывал раны - квазиживой организм регенерировал шрамы, оставленные на его декоративной оболочке острыми камнями непростого пути через горы. Отдыхай, малыш, сказал ему Максим, похлопав машину по гладкому теплому боку, ты сегодня славно потрудился.
Куда идти, было понятно, - вверх по склону, там, где отчетливо были видны темные зевы пещер, горел высокий бездымный костер и стояли люди, десятка два, - однако Максим с Радой, соблюдая ритуал, неспешно последовали за проводником. В первобытных ритуалах есть своя польза, думал Мак, шагая за горцем, - еще до начала разговора можно спокойно рассмотреть тех, с кем будешь говорить. Так, пока я не вижу ничего необычного - костер, разостланные на земле шкуры (первобытная мебель), торжественность на смуглых лицах. Еда-питье - ну, это само собой, как же без тостов и прочего. А вот это у нас, надо полагать, вождь-старейшина - седой, и держится с достоинством императора. Хм, честно-то говоря, я ожидал большего. Чего именно? Не знаю - во всяком случае, не примитивного заседания возле костра у входов в пещеры - горцы все-таки, легендарное племя Птицеловов. Ладно, посмотрим, что будет дальше…
- Народ Зартака и я, Хранящий Память, - звучно произнес седовласый на хорошем имперском, когда Максим с Радой приблизились к огню, - приветствуют Святого Мака и ту, что идет с ним рядом. Люди племени Птицеловов рады, что вы приняли наше приглашение. Садитесь, гости, - он широким жестом указал на шкуры, - ваши места здесь, рядом со мной.
Максим почувствовал легкое разочарование - очередной мелкий первобытный царек, рудимент Давно минувших эпох, представляющий интерес лишь для космоантропологов, но не для профессоров. А я-то размечтался, поверил в сказку, подумал он с досадой, стараясь, однако, чтобы это детское разочарование не слишком явственно проступило на его лице. И потом, не стоит делать поспешных выводов - все еще только начинается.
- Мы рады, что нашли дорогу к вашим кострам, - ответил Мак. - Прости, что нам неведом язык племени гор.
А мех мягкий и густой, подумал он, усаживаясь вместе с Радой на звериные шкуры. Интересно было бы поохотиться на носителей этих шкур - такая охота наверняка будет не хуже пандорской охоты на тахоргов или на панцирных волков.
- То, что тебе неведом язык племени гор, - медленно проговорил вождь, - это не так важно. А знаком ли тебе этот язык, пришелец со звезд? - и старейшина произнес длинную тираду на певучем, чуть свистящем языке, абсолютно незнакомом Максиму Каммереру.
Хорошо, что я сижу, подумал Максим, а то можно было бы упасть от изумления. Во-первых, "пришелец со звезд" - это значит, что Птицеловы что-то знают о земном присутствии. А уж слово "звезды" использовано прямо по старым континентальным хроникам. И во-вторых - язык, на котором заговорил вождь, не саракшианский: он не похож ни на один из известных мне языков этого мира - слишком уж нетипичная у него тональность. Эх, сюда бы хорошего структурального лингвиста, он бы разобрался что к чему.
- Нет, Хранящий Память, - ответил он с видимым сожалением, что было нетрудно, - ему действительно был жаль, - этот язык мне неведом. А чей он, вождь Птицеловов?
- Что ж, - старейшина был разочарован, - мы надеялись, что ты тот, кого мы ждали и ждем. Это язык Отцов Небес, наших прародителей, давших жизнь племени гор и обещавших вернуться, когда придет срок и мир наш окажется на грани гибели. Жаль, Святой Мак… Хотя это может означать лишь то, что ты из другого племени звездных людей. Мы знаем - обитаемых миров множество и они населены множеством народов.
Спокойно, сказал себе Максим. Потомки небесных богов - это обычная мифология, знаем мы про такое, читали. А вот абориген замкнутого мира, с поверхности которого не видно звезд, рассуждающий о множественности обитаемых миров так, словно речь идет о чем-то обыденном и само собой разумеющемся, - это уже любопытно. Очень любопытно, так что не зря я сюда приехал, и лучше мне спрятать подальше снисходительность и мысли о примитивных дикарях, рудиментах прошедших эпох.
- А где Ирри Арритуаварри? - спросил он, чтобы получить маленькую передышку и собраться с мыслями. - Ваш посланец, приходивший к нам в Город, - я его не вижу.
- Ирри нет - он ушел к живущим в личине зверя. Он разведчик - у него своя тропа. Разве тебе, - в голосе горца прозвучала едва уловимая ирония, - не хватает собеседников? - он обвел рукой сидевших у костра. - Мы все готовы говорить и слушать, Святой Мак.
- Ирри был первым человеком вашего народа, которого я встретил, - пояснил Максим (еще и личина зверя!), - поэтому я о нем и спросил. А людей для беседы здесь достаточно, Хранитель Памяти (кажется, получилось нормально - вежливо, но с достоинством). Расскажи мне о ваших прародителях, вождь, - может быть, мне что-то известно о них.
Рассказ вождя был обстоятельным, и хотя он очень напоминал типичные легенды, широко распространенные во многих мирах, Максиму удалось извлечь из него рациональное зерно. Если отбросить мифологию, заключил он, можно предположить, что всего несколько сотен лет назад некий народ - Небесные Отцы, как называли их горцы (это наверное традиция на Саракше - Отцы, простая мезолитическая, но традиция!), - провел на Саракше генетический эксперимент, изменив дикое горное племя и создав сообщество Птицеловов - тех самых, которых он сейчас видит. Возможно, хотя мотивы неясны - зачем это было нужно? И главное - кто они такие, Отцы эти Небесные? Кто они, эти генетические экспериментаторы? В известной человечеству части Галактики нет реальных кандидатов, а сами земляне несколько сот лет назад были заняты другими делами. И тем не менее - факт налицо, вот он этот факт, сидит себе у костра и смотрит на меня золотистыми глазами, в которых светится ясный разум - который так хочется видеть в глазах учеников. А если местные, то кто? Да, вот это задачка…
- И Небесные Отцы, - завершил Хранящий Память, - завещали нам зажечь огонь настоящего разума на этой планете - это и есть Предначертанное. Я все сказал, Святой Мак, теперь я хочу послушать тебя.
- Мы недавно вышли на звездные дороги, - начал Максим, взвешивая каждое слово, - и мы не знаем тех, кого вы называете Отцами Небес. Но Вселенная велика, и, может быть, ваши прародители еще вернутся. Ну, а пока - пока мы, люди Земли, готовы вам помочь, если, конечно, вы примете нашу помощь.
- Нам нужна помощь, - веско произнес старейшина, - потому что… - и вдруг перебил сам себя, обращаясь к женщине в длинном плаще, сидевшей по другую сторону костра: - Ты хочешь что-то сказать, Слышащая Тишину?
- Да. Меня зовет Мать Матерей - она хочет поговорить с той, что идет рядом со Святым Маком.
С этими словами она встала, подошла к входу в ближайшую пещеру и сделала Раде приглашающий жест рукой.
- Пойдем со мной, женщина долин, - тебя хочет видеть наша Мать Матерей.
К удивлению Максима, Рада, все это время сидевшая молча и молча слушавшая, так же молча встала и спокойно пошла к пещере.
Это еще куда, забеспокоился Мак, что им нужно от моей Рады? Помнится, Ирри, как его там, настаивал, чтобы мы приехали вдвоем..
- Не беспокойся, - произнес старейшина, заметив тревогу гостя, - с твоей спутницей не случится ничего дурного. С ней хочет поговорить наша Мать Матерей - это важно.
- О чем?
- Не все сказанное женщиной женщине надо знать мужчине, равно как и женщинам не нужно знать все, о чем говорят между собой мужчины.
Голос вождя Птицеловов звучал ровно и спокойно, однако Максим - впервые за все три года своего пребывания на Саракше - испытал довольно странное чувство. Вот ведь вопрос, кто тут из нас "пришел со звезд", подумал Максим, взглянув на неподвижное лицо старейшины в мерцании багровых отсветов пламени. Дети Неба, надо же. И я, получается, вовсе не из племени их Отцов Небес, я тут так, случайно заблудившийся и совсем не тот, кого они ждали. Но кто же они, эти Отцы Небес? Вот тебе и дикие горцы-аборигены - интересный расклад, очень интересный… Не удивлюсь, если они и в самом деле могут читать хоть часть моих мыслей.
Он почувствовал на себе внимательный взгляд вождя и успел заметить легкую тень улыбки на его губах. А может, и умеют… Максим быстро взял себя в руки. Даже если так, то что из этого? На Земле есть ридеры, феномен известный, так по чему бы ридерам не быть и на Саракше? Вспомним дисциплину мысли, а то разбаловал тебя твой обитаемый остров, разбаловал, прямо скажем. Привык быть Святым Маком, да? То-то же, Максим Каммерер!..
- Твой народ когда-нибудь видел звезды? - спросил Максим, подчиняясь какому-то внезапному внутреннему импульсу.
- Нет, - ответил старейшина - Но мы знаем, что они есть. Там, - он поднял лицо к темному слепому небу. - И когда-нибудь мы увидим эти звезды - обязательно. Но пока наша жизнь здесь, на земле - на этой земле.
Где вы - хозяева, мысленно добавил Максим, а я всего лишь гость, и гость незваный. Вы тут в своих горах разбирались с такими гостями просто и без затей - что будет, когда вы станете хозяевами всей планеты (именно "когда", а не "если")?
- Вам известно, что такое башни противобаллистической защиты?
- Мы знаем о Темном Голосе, - спокойно отозвался Хранящий Память. - Но нам он не опасен - мы его не слышим.
Вот это да! Птицеловы иммунны к излучению! Кем бы ни были ваши Небесные Отцы, они постарались на славу… Какой сюрприз для Рудольфа - саракшиане, не один, не десять, а целый народ, причем достаточно многочисленный и невосприимчивый к полю. И что теперь будет делать Сикорски со своей позитивной реморализацией всей планеты? Мы просто самоуверенные идиоты, растерянно подумал Максим, идиоты, считающие себя умнее всех…
- Нас мало, - все так же спокойно проговорил старейшина, - и если мы спустимся с гор, мы растворимся бесследно среди людей низин. Люди долин живут во власти тьмы, люди островов - во власти злобы, а люди песков…
- Ты говоришь о мутантах?
- Нет. Мутанты - это жалкая тень людей, умирающий упрек военному безумию. Я говорю о народах, живущих в пустынях Юга.
- Пустыни смертельно радиоактивны - как там могут жить люди?
- Они живут там. Возможно, ты сам это узнаешь, Святой Мак, и скоро.
Вождь помолчал, глядя в огонь костра, и добавил с еле уловимым оттенком грусти:
- Наш мир качается на краю пропасти, и я не знаю, сумеем ли мы его удержать. Мы надеялись на твой совет…
Что я могу им посоветовать, подумал Максим, ощущая гадкое чувство бессилия. Что мы вообще можем сделать? Мы лечим бывшую страну Неизвестных Отцов, а ведь есть еще Островная Империя, которая наверняка пополняет свои арсеналы атомными бомбами и готовит дальнобойные ракеты для запуска с белых субмарин. И что тогда? Ракеты излучением не остановишь, массаракш!
- Мы можем помочь вам техникой, - хрипло произнес он. - И можем вывезти людей с этой планеты, если случится худшее.
- Нет, - старейшина отрицательно покачал головой. - Это наш мир, нам с ним жить, нам с ним и умирать. А за предложение помощи - спасибо, Святой Мак. Может быть, она нам понадобится.
Тут из темноты пещерного свода появилась Рада в сопровождении двух горянок, и вождь ограничился тем, что крепко пожал Максиму руку - так обычно и понятно.
Максим улыбнулся ей. Что ж, "не все сказанное мужчиной мужчине надо знать женщине, равно как и мужчинам не нужно знать все, о чем говорят между собой женщины"…
Главное было сказано, и дальнейшая беседа шла легко и непринужденно - радушные хозяева встречали желанных гостей. Еда, напитки, говорили обо всем и ни о чем.
- А потом была ночь, которую Максим с Радой провели в уединенной пещере, на пещерном полоке, выстланном меховыми шкурами горных медведей и пещерных барсов, - фауна Зартака, как и сами Птицеловы, похоже, удачно пережила атомную войну. И в этом крошечном коконе хватало места только для них двоих. А может, думал Максим, вглядываясь в загадочно искрящиеся глаза Рады, и ты пришла со звезд? И уже засыпая, он поймал себя на мысли: что же такого сказали Раде? Не буду спрашивать, решил он, захочет - расскажет сама.