- Сейчас узнаете, капитан, - сказал Андрей. - Только учтите, это государственная тайна.
- Да я уже понял… Раз такое здесь отгрохали…
- Так что там ваши дикари, Эдуард Никитич? - вернулся Гумилев к разговору с профессором. - Разбежались?
- Напротив, пахан - это их главарь - приказал идти и смотреть, что произошло. Они вооружились копьями и пошли к поляне, на которой вы только что приземлились. Спецназ к тому моменту уже шел им навстречу, прочесывая тайгу.
- И они столкнулись?
- К сожалению, - развел руками профессор. - Прибывшие были правильно проинструктированы и стреляли вверх, чтобы отпугнуть дикарей. Но беда в том, что накануне у тех было что-то вроде собрания, где все мужчины решают общие проблемы племени. На этих сходках всегда курятся специальные травы, которые собирает в тайге их знахарь. Так вот, после этих трав у них начисто исчезает чувство страха. Несколько дикарей кинулись на спецназовцев, ударили одного копьем. Тогда и началась стрельба на поражение…
- Потери есть? - быстро спросил Грищенко.
- Четыре морлока убито. Один из ваших легко ранен, он здесь, в медпункте…
- А что произошло с остальными… дикарями?
- Скрылись в тайге, - пожал плечами Покровский.
Андрея затрясло. Здоровые тренированные мужики, вооруженные до зубов, еле справились со стадом дикарей. "Ева! Такая смелая, такая отчаянная! Верила, что с тобой ничего не может случиться. Что же ты наделала?"
Тоннель закончился массивной металлической дверью, на которой отсутствовали ручки и замочные скважины. Вместо этого на железном полотне слегка светились кнопки сенсорного кодового замка. Профессор быстро набрал свой персональный пароль, и трое мужчин вошли в помещение. В сухом теплом воздухе пахло озоном и химическим освежителем.
- Это нижний этаж? - нарушил тишину Гумилев.
- Нет, что вы! Это только минус второй. Ниже еще пять этажей, но мы используем далеко не все помещения.
- Откуда оно здесь такое, Андрей Львович?! - спросил капитан. - Прямо как в кино "Обитель зла"… Тайга вроде бы кругом.
- Это круче, чем "Обитель зла", - усмехнулся Гумилев. - Это, капитан, бывшая советская военная база. Запасной командный пункт на случай ядерной войны. Строился в семидесятых, потом долго стоял на консервации. А потом я его купил, благо Минобороны он был совершенно ни к чему.
Капитан хмыкнул и продолжил вертеть головой, разглядывая обшитые пластиковыми панелями стены коридора, а Гумилев замолчал. Он вспоминал, как генерал-хозяйственник сказал ему, подписывая сделку: "Вы авантюрист, господин Гумилев. Я еще понимаю, если бы купили такой объект на Черноморском побережье или даже на Урале. Но в такой глуши…" Гумилев тогда отшутился, что собирается здесь производить наркотики и забить баки колумбийской наркомафии. Генерал посмеялся, сделку обмыли, а потом он занялся заброшенной базой. Андрей начинил ее самым современным оборудованием для изучения окружающей среды, установил последнюю модификацию искусственного интеллекта, систему жизнеобеспечения, устроил даже оранжереи и бассейн. "А если бы я не сделал здесь город ученых, Ева сейчас сидела бы дома и читала с Марусей книжки", - злясь на себя самого, подумал Андрей. Хотя на самом деле он понимал: Еву тянуло на свершения и открытия, семейный быт ее подавлял. Не будь тайги, она сбежала бы в горы или в пустыню.
Троица свернула в очередной коридор. Искусственный интеллект, контролируя передвижение, предусмотрительно включал свет на их пути. Яркие лампы разбудили существо, спавшее, свернувшись калачиком на большом квадратном матрасе, уложенном на полу то ли клетки, то ли камеры - комната была отгорожена от остальных помещений и коридора решеткой из стальных прутьев.
Существо пружинисто подскочило, и в то же мгновение на Андрея уставились кошачьи желтые глаза с вертикальными зрачками.
Капитан Грищенко присвистнул.
- Это наш Рыжик. Он у нас умница, - с гордостью представил зверя Покровский, словно собственного сына, победившего на олимпиаде по физике.
- Тот самый снежный человек, с которым возилась Ева? - Андрей еле узнал в этом мохнатом великане пушистого рыжего малыша, которого таскала на руках его жена. - Он действительно подрос.
- Уф… Есть хочу, - рыжая громадина постучала пальцами ноги по вылизанной пластиковой миске. - Пусто. Не нрафится. Уф…
- Скоро будет завтрак, подожди немного. Картошка и кабачки, ты это любишь, - Покровский протянул руку через прутья и потрепал зверя по лысоватой приплюснутой голове со смешно торчащими ушами. Тот совершенно по-человечески заулыбался, прикрывая от удовольствия ярко-желтые глаза.
- Картофка. Хорофо! Нрафится!
- А он вам руку не оторвет в один прекрасный день? - осведомился капитан, когда они отошли на приличное расстояние от продолжавшего радоваться скорому завтраку Рыжика. - Вон какая здоровенная орясина…
- Нет, что вы, - улыбнулся профессор. - Это добрейшее существо. К тому же при желании даже подросток снежного человека запросто сломает эти прутья. Рыжик сам захотел жить так, чтобы видеть всех, кто ходит по лагерю. Он очень общительный и не переносит одиночества. К тому же дверь не заперта - он свободно может передвигаться по всему этажу.
- А для чего он вообще вам нужен? - спросил Грищенко. - Для охраны?
- Раньше был нужен, а теперь… Ума не приложу, что теперь делать с Рыжиком. Все, что нас интересовало, мы изучили. К тому же этим проектом занималась Ева, он для нас не имеет особенного значения.
- Так отпустите его на волю, Эдуард Никитич.
- Не все так просто. Семейство снежных людей живет в нескольких километрах отсюда. Я не уверен, что Рыжик сможет найти дорогу к своим. К тому же он воспитан людьми. Как он впишется в общину ёхху?
Гумилеву удалось поспать около часа, пока Грищенко навещал раненого коллегу в медпункте. Потом они наскоро перекусили в пищеблоке отличным борщом и гуляшом, выпив - как выразился капитан, "для различной профилактики" - граммов по сто пятьдесят кедровой настойки, которую ученые готовили сами. После плотного завтрака профессор привел худощавого бородача, которого представил как Радия Иванова, младшего научного сотрудника. Покровский снабдил их специальным ружьем, стреляющим ампулами с сильнодействующим снотворным.
- Может, мне тоже с вами пойти? - спросил профессор, глядя, как группа собирается.
- Увольте, Эдуард Никитич. Здесь вы будете полезнее. Не на прогулку идем тем более…
Покровский пожал плечами и удалился.
По тайге двигались молча и стараясь не шуметь. У Иванова и Грищенко были автоматы АН-94 "Абакан" из арсенала базы, которые они держали наготове, Гумилев же по настоянию капитана вооружился пистолетом - девятимиллиметровым "викингом" Ижмашевского производства. По данным с камер наблюдения, морлоки покинули свою стоянку, но все же рисковать не стоило.
Вскоре они добрались до полуразрушенного поселка. Щитовые одно- и двухэтажные дома давно не ремонтировались, в крышах зияли отверстия, сквозь которые к небу тянулись чахлые растения. Двери покосились и болтались на ветру - те, кто жил в этих развалинах, явно не пользовались замками. Обшарпанный двухэтажный Дом культуры, пустое кафе "Луна", разграбленный магазин "Продукты" - все это выглядело уныло, но чувствовалось, что здесь еще недавно кто-то обитал. В глаза бросались пепелища от костров, вкопанные в землю палки, на которых болтались драные медвежьи шкуры, кучи обглоданных костей, в одной из которых Гумилев углядел скалящийся человеческий череп.
- Что это за место? - спросил капитан, снимая "Абакан" с предохранителя.
- Бывший поселок "Алые зори", - с готовностью объяснил Иванов. - В советские времена здесь жили шахтеры, добывавшие из местных минералов редкоземельный элемент лютеций. После развала Союза шахты закрыли, а люди здесь остались. Вначале им обещали переезд и устройство на другую работу, потом, с перестройкой, просто махнули рукой и забыли. В результате кто-то выбрался из тайги своими силами, а кто-то предпочел остаться и жить, как придется. В основном остались бывшие уголовники, приехавшие в тайгу подзаработать - в большом мире их никто не ждал, и в новой России им вряд ли нашлось бы хлебное место.
- А ели они тут что? Охотились, что ли?
- И охотились, и ягоды собирали, и рыбу ловили. Сначала даже огородничали, хлеб сеяли - видел я тут заброшенные поля и грядки. Но в какой-то момент эти люди начали деградировать. Потерялся почти весь активный запас слов, сохранился только уголовный жаргон. Они стали жить, руководствуясь первобытной моралью и правом сильного, а не законами общества.
- То есть морлоки - это те самые уголовники? - не поверил Гумилев.
- Именно. Сильно опустившиеся, но те же самые. Мы впервые столкнулись с примером обратной эволюции, и это невероятная удача для научного мира!
- Что же на них так повлияло?
- Мы так пока и не установили. Это одна из самых больших загадок…
Пока ученый читал лекцию о морлоках, капитан попробовал выйти на связь со своими сослуживцами. Спецгруппа должна была разделиться на несколько отделений, каждое из которых прочесывало свое направление.
Выйдя на нужную частоту, Грищенко несколько раз назвал свои позывные "Тайшет", послушал ответную тишину, повторил. Развел руками:
- Ничего.
- Тут со связью обычно всегда проблемы. Не знаю уж почему. Может, аномалии какие-то. Мы собирались заняться этим вопросом, но для нас он не первостепенен, - виновато сказал Иванов.
Вдруг рация зашипела.
- Уходим. Уходим! Я не буду спать. Я не могу спать! - захрипел чей-то сорванный голос. Затем раздался вопль, потом еще один и еще. - Что за черт? Что это за твари?
Это было последнее, что они услышали, затем связь прервалась.
- Оружие с предохранителя, - резко скомандовал капитан, внимательно осматриваясь по сторонам.
Подойдя ближе к одному из кострищ, Андрей присмотрелся, и его передернуло. По краям черного, обугленного круга валялись грязные, бурые кости, слишком похожие на человеческие. На некоторых еще держались кусочки обгоревшего мяса.
- Наши передавали по рации, что обнаружены чьи-то останки. Они не стали собирать и пошли вглубь периметра, - капитан скинул с себя рюкзак, достал оттуда пластиковый пакет, который используют для сбора улик, и, натянув перчатки, аккуратно упаковал туда несколько костей. - Их отправят в Москву на ДНК-анализ.
- Я понял, не продолжайте, - Андрей уже сам подумал о том, что могут означать эти кости. Он повернулся к Иванову. - Радий, а морлоки занимаются каннибализмом?
- Да, мы зафиксировали такие случаи, - с готовностью поведал младший научный сотрудник. - Во-первых, они съедают тех, кто проигрывает в крупных драках. Далее, были случаи, когда в этом районе пропадали охотники и промысловики… Не думаю, что они вылавливают их специально, тем паче тут никто и не ходит особенно. Но если вдруг забредут… Уже при нас пара охотников так вот заплутала. Мы ничем не успели им помочь. Но вообще давно уже не было инцидентов.
- Уч-ченые… - неприязненно произнес Грищенко. - Сюда надо боевые вертолеты и всю зеленку с воздуха хорошенько зачистить, как на Кавказе делали. А не эксперименты проводить.
В кустах за кафе "Луна" раздался шорох, потом вскрик. Радий и капитан тут же направили автоматы на заросли. Оттуда с воплями вылетел чумазый ребенок лет четырех: на нем не было никакой одежды, зато тело было покрыто какими-то знаками, нарисованными красной краской. За малышом выбежала такая же грязная, обросшая женщина, завернутая в полинявшую шкуру непонятного происхождения.
Мать выглядела как опустившаяся алкоголичка, но все же сохраняла все человеческие черты. В отличие от нее, ребенок был похож скорее на звереныша, нежели на человека. У малыша явно был виден низкий лоб с выдающимися надбровными дугами, лицо покрывала темная шерсть, а двигался он, как обезьянка, то и дело опускаясь на четвереньки.
- Не стреляйте, - предупредил ученый. - Самки этого племени не опасны. Ни разу ни на кого не нападали.
- Это они при вас не нападали, - Грищенко не стал опускать автомат. - Лучше перестраховаться.
- Но раз они здесь, значит, и мужчины где-то рядом?
- У морлоков женщина - не человек, а низшее существо. Они просто оставили здесь эту самку и ее дочь. Мужчинам безразлично, выживут эти двое или нет. Если помрут - потом, может, съедят по возвращении.
- Но почему эта девочка выглядит как животное? - удивился Андрей.
- Причина в деградации, о которой я вам рассказывал. Если взрослые просто опустились и потеряли ряд навыков, то у детей, рожденных здесь, уже наблюдаются антропологические изменения. У них другое строение черепа, скелета и полностью отсутствует способность к речи, - объяснил Радий Иванов. - Интересно посмотреть, что произойдет с ними через поколение? Наверное, хвост вырастет и начнут по деревьям скакать.
Оборванка тем временем, подвывая, прижала к себе ребенка и испуганно смотрела на вооруженных людей. Потом бросилась обратно в кусты - слышно было, как она ломится сквозь ветви.
- Ладно, идем дальше, - сказал капитан, когда удаляющийся шум затих. - Ушло мурло и мурленка с собой забрало.
Они пошли дальше, приближаясь к окраине поселка, если такой термин здесь был уместен: тайга давно уже подмяла под себя человеческие постройки и медленно стирала границу бывшей цивилизации. Миновав ржавую кабину допотопного ЗИЛа, шедший первым капитан остановился, подняв палец.
- Тс-с… - прошипел он.
Гумилев прислушался. Поскрипывали на ветру сосны, где-то довольно далеко грохотал отставший от крыши лист шифера…
- Ах ты гад! - крикнул Грищенко. Гумилев выхватил пистолет, сам удивляясь своей быстроте, а капитан уже стрелял короткими очередями по два патрона в ветхий дощатый сарайчик, к которому и привалилась древняя кабина. Гнилые доски разлетались в стороны, а потом стена рухнула наружу, и вместе с ней вывалился морлок. Мертвый.
Капитан сделал к нему шаг и выпустил еще пару пуль в голову - для верности. Морлок дернулся и затих, оплывая кровью. Рядом с ним валялось копье.
- Подстерегал, гадина, - объяснил Грищенко.
- Как поняли, что он там сидит?
- Сопел. И бормотал что-то себе под нос.
- Может, он просто так там сидел, - вставил младший научный сотрудник.
- Может, и сидел, - согласился капитан. - А вот если бы он выскочил и вам - а вы крайним идете - в спину копье воткнул?
Иванов ничего не ответил. Андрей посмотрел на бессильно распластавшееся тело морлока, на большущую лапу и вспомнил морду Рыжика. "Картофка. Хорофо! Нрафится!"… Зверь разговаривает, а одичавшие люди едят друг друга. Кто из них имеет большее право называться человеком?
- Идемте дальше, только внимательнее, - велел капитан. - Где один, там и другой, по Кавказу знаю.
Около двух часов они шли по тайге. Вокруг снова не было никаких следов цивилизации, не было и признаков того, что здесь недавно прошла спецгруппа. Грищенко несколько раз пытался связаться со своими, но безуспешно.
- Я же говорил - со связью здесь странные вещи творятся, - прокомментировал младший научный сотрудник.
- А как вы между собой общаетесь?
- А мы далеко не ходим, - коротко ответил Иванов.
После короткого привала, на котором было съедено по упаковке сублимированной ветчины с хлебом и выпито по нескольку глотков кедровой, впереди пошел Иванов. Гумилев шагал следом, глядя на камуфлированную спину ученого, и думал - что, если этим же путем совсем недавно шла Ева? Или ее… или ее тащили… Воображение тут же услужливо предоставило картинку: полуобнаженную Еву, привязанную за руки и за ноги, тащат на палке двое морлоков.
Андрей потряс головой, прогоняя страшное видение, и едва успел остановиться, потому что шедший перед ним Иванов с воплем провалился под землю.
Они с капитаном встали на колени, вглядываясь в разверзшуюся яму. Трухлявые бревна, скрепленные толстыми скобами, были проломлены, а где-то внизу копошился Иванов, перемежая стоны с руганью, не вполне достойной младшего научного сотрудника.
- Что у вас там? Целы? - крикнул Грищенко.
- Цел… Нога вот только… - отозвался Иванов.
- Угораздило же вас… - с досадой сказал Грищенко. - Давайте спускаться, Андрей Львович. Посмотрим, что там за погреб, оценим потери, да и будем вытаскивать.
Это и в самом деле оказался погреб - с бревенчатыми стенами, поросшими белесыми грибами и плесенью, с грубо сколоченными полками и даже подобием лежанки, на которой валялись сгнившие тряпки. Пока капитан возился с Ивановым, осматривая поврежденную ногу, Андрей исследовал помещение.
На полках стояли проржавевшие консервные банки без этикеток. Он заглянул под лежанку и обнаружил там продолговатый ящик, с виду цинковый. Вытащил, откинул крышку, посветил фонариком. В ящике лежали связанные бечевкой толстые пачки советских денег довоенного образца, автомат ППШ, несколько круглых дисков к нему, две длинных винтовки, пара ребристых гранат.
- Капитан, посмотрите! - позвал он. Грищенко сунулся через плечо, хмыкнул:
- Ого! Наверное, старый схрон.
- Чей бы это?
- Мало ли чей. Может, японские шпионы делали, может, наши уголовнички… Тут и до, и после войны кого только не шастало. Вон, до сих пор, видали, что творится?
- И куда это все?
- Да засуньте обратно, пускай гниет. Не в музей же. У нас к тому же хватает проблем - доцент ногу сломал.
- Я не доцент! - откликнулся Иванов. - Я младший научный сотрудник.
С грехом пополам они выволокли стонавшего "доцента" наверх, где Грищенко смастерил ему шину из березки и сделал укол обезболивающего.
- Что будем делать? - спросил Гумилев. - Скоро стемнеет.
- Заночуем. Все равно не успеем до света дойти, с грузом-то… Может, наши на связь выйдут.
- Страшновато, - признался Гумилев.
- А что поделать? Давайте-ка дров насобираем, костер разложим. И теплее, и светлее, и горячего поедим.
Пока они занимались костром, в самом деле стало почти темно. Заморосил дождик, вокруг назойливо зудели комары, но их отгоняли прицепленные к курткам электронные японские пугалки.
Поужинав и еще раз безуспешно попытавшись связаться с группой, решили дежурить по очереди, по три часа. Иванов потребовал, чтобы и его включили в дежурные, но капитан велел ему спать, а сам вызвался стеречь первым. Андрей согласился и тут же уснул, прислонившись к стволу дерева.
…Проснулся он от того, что Грищенко тряс его за плечо.
- Ш-ш-ш! - прошипел капитан. - Кто-то вокруг ходит.
Андрей тут же вынул пистолет и прислушался.
Тайга жила своей ночной жизнью: скрипы, шорохи… Ничего особенного Гумилев не слышал, но полагался на острый слух капитана - уловил же тот сопение морлока в сарайчике… Хотя нет - вот неподалеку треснула сломанная ветка.
- Кто там ходит? - вполголоса окликнул Грищенко. - А ну, обзовись! А то стрелять буду!
Тот, кто стоял в темноте, не ответил. Снова чуть слышно хрустнула ветка.
- А, гадина, - сказал капитан и дал короткую очередь в том направлении. И сразу же вокруг заухало, загоготало; в нечленораздельных воплях прорывались вроде бы различимые слова, Андрей точно услышал "чужой" и "убить". Прижавшись к стволу, он принялся палить в темноту. То же делали Грищенко и проснувшийся Иванов. Когда патроны в обойме кончились, Гумилев схватил длинную головню из костра и бросился туда, где, как ему казалось, находился найденный ими погреб.