Однако ответ на её невысказанный вопрос скоро пришёл сам: ткань потолка прямо на глазах становилась всё тоньше и прозрачней, как бы таяла… И вот, непонятно как, исчезла совсем! Над ней оказалось небо: чистое, глубокого лазурного цвета, всё пронизанное тёплыми лучами солнца, и с мягкими, пушистыми нежно-розовыми облаками. Воздух был приятно свеж и потрясающе пах – похоже на… корицу?
Почему-то Катарина почувствовала, что небо ей родное: оно доброе и хорошее, оно понимает и принимает её. Остатками рационалистического мышления она ещё осознавала, что это, скорее всего, просто результат воздействия наркотических веществ, содержащихся в питье и мази. Но это не мешало ей наслаждаться потрясающим чувством единения с небом, солнцем, ветром – и всей природой!..
Не удивилась она и тогда, когда тело её, наполненное воздушной лёгкостью и покоем, за руку увлекли прямо вверх – к этим бело-розовым, точно снег на вершинах гор, освещаемый восходящим солнцем, нежным, как перина из лебяжьего пуха, прогретым летним солнцем, облакам…
Это Марта (да, она – Марта!), всё ещё хитро улыбаясь, увлекала её за собой – прямо вверх, к небу, к солнцу, к звёздам, которые очень скоро стали хорошо видны на фоне почерневшего неба. И как-то само-собой получилось, что она… Оказалась без одежды, абсолютно нагой, в своей женской сущности, и знала, что и Марта это знает. И ничуть не удивлена! Краем сознания она отметила, что и Марта абсолютно обнажена.
Когда же они успели раздеться?!
Оглянувшись, она вдруг увидела под собой землю: чудесный ковёр из мягких красочных мазков. Тут было всё: насыщенно-зелёные – леса, и нежно-зелёные – луга и виноградники. Жёлтые – поспевшие нивы с пшеницей. Голобые и синие – реки и озёра, серо-стальные – горы, и коричневые – уже вспаханные после уборки тяжёлых колосьев, дышащие тяжёлыми земными испарениями, поля.
Виден оказался и город: небольшая кучка беспорядочно набросанных детских кубиков с красными черепичными крышами и серыми кривыми лентами улочек…
Вся эта красота быстро удалялась, и вскоре почти совсем скрылась из глаз. И осталось только чёрное, мёртвое пространство вокруг, и яркие, холодно-равнодушные точки звёзд. Солнце продолжало светить так же ярко, но его лучи не согревали здесь, а как бы обтекали тело со всех сторон, удерживая его в коконе из ярких лучей – словно птицу в клетке, не давая убийственному холоду космоса проникнуть к двум смелым путешественницам, легко несущимся над огромной планетой.
Она хотела спросить у своей спутницы – как ей избавиться от этого кокона? Он сковывал, стеснял, сдавливал клещами её душу и тело, не давал раствориться в бесконечных и прекрасных просторах Вселенной, не позволял приобщиться к её сокровенным тайнам, отдаться чувству бесконечной свободы и радости безвременья, Вечности…
Однако та, что настойчиво и сильно тянула её сквозь пространство, словно почуяв её желание, обернула к ней своё теперь юное и прекрасное лицо, и, нахмурившись, сделала ей знак молчать, приложив пальчик к губам. Катарина поняла, и кивнула, промолчав.
Они очень быстро промчались над освещённым диском земли, где всё теперь было нерезко от расстояния, и видны остались только бесконечные голубовато-зелёные пространства мирового Океана и белый, кое-где сероватый покров облаков, скрывавших континенты.
И вот они влетели в тень планеты.
Оковы солнечного света, так мешавшие ей ощутить себя полностью раскрепощённой и свободной, наконец, исчезли. Она счастливо засмеялась, ощущая силу юношеских мышц, упругость и бархатистость нежной кожи, шелковистость копны чистых волос, и аромат чего-то сугубо земного: свежевспаханной земли, навоза, парного молока, мёда, хлеба только что из печи, и даже еле уловимый запах свежемолотого кофе. Свобода полёта и чувство окружающей бесконечности захлестнула её с головой. Хотелось находиться здесь вечно, и не двигаться больше никуда!
Марта, вновь обернувшись к ней, грозно нахмурила брови, и сильно потянула за руку.
Катарина, с трудом оборвав смех, вздохнула, и подчинилась своей проводнице, хотя ей так хотелось отдохнуть, и насладиться блаженным покоем и мудростью вековечной всезнающей и всепрощающей пустоты…
Они, обнажённые, юные и прекрасные, подлетели наконец к огромному, смутно белевшему в темноте внизу, континенту.
Могучим нерушимым монолитом он загадочно мерцал и переливался во мраке полярной ночи, играя всеми оттенками серого, чёрного и синего. Таинственно отсвечивали и поблёскивали гранёнными поверхностями, словно увеличенные в миллионы раз и рассыпанные чьей-то щедрой рукой ограненные алмазы, вековые ледяные поля и утёсы, пока они, спустившись теперь совсем низко, на захватывающей дух скорости проносились над ними.
Но вот и цель их путешествия – колоссальных размеров воронкообразный провал прямо в центре Антарктиды, на её полюсе. Дальняя кромка гигантской воронки, похожей на исполинский, увеличенный в десятки раз угольный карьер, почти терялась в фиолетовой дымке. Она понимала, что дыхание холода здесь должно быть сильнее всего, но, к счастью, не ощущала его, защищённая могучими чарами.
Смело подлетели они к бездонному отверстию, в которое плавно переходили стены, и устремились вниз – прямо к сияющему вечному пламени в центре земли.
Круглый туннель с отполированными бело-голубыми стенами казался около полулье в диаметре, и вновь расширился в воронку через несколько минут сумасшедше-стремительного полёта. Марта явно спешила покинуть это наводящее тоску место.
И вот они над внутренней поверхностью земли. Она, освещённая мягким опаловым светом, происходящим, кажется, отовсюду и в то же время ниоткуда, плавно загибаясь вверх, уходила во все стороны насколько видели глаза!..
А они видели здесь очень далеко – на десятки и сотни лье, и только там, совсем уж вдали, поверхность, и всё, что было на ней, скрывала нежная серо-голубая дымка.
Однако её проводница прекрасно ориентировалась в этой невероятной местности. Они устремились над ледяными и океанскими просторами в глубину подземной шаровидной полости. Катарина оказалась потрясена – она обнаружила, что внутри земли тоже есть льды, океаны, континенты с реками, горами и лесами: похоже, всё это как бы зеркально повторяло те природные образования, что находились на наружной поверхности.
Но кто же населяет все эти необозримые пространства?! И населяет ли?..
Вот они пролетели над Африкой – её буйные джунгли сочно-зелёного цвета и саванны с пасущимися животными не спутать ни с чем иным. А вот и пески Сахары, и лазурно-тёплое Средиземное море. Вот, наконец, и Франция.
Они вернулись…
Но где же города, сёла, виноградники и вспаханные поля?
Ничего этого не было видно – следы воздействия трудолюбивых человеческих рук на внутренней поверхности земли полностью отсутствовали. Первозданная нетронутая Природа во всём величии представала перед ними.
Но было и ещё что-то, что отличало эту поверхность от той, оставшейся наверху и в тысячах миль позади: здесь тоже бурлила жизнь! Но – своя: странная, чужая, заставлявшая широко раскрываться глаза, и учащённо биться сердце – невероятная, нереальная жизнь!
Она обнаружила её, когда они с Мартой, плавно снижаясь, пролетали вдоль одной из рек, широко и мощно нёсшей свои воды к загибавшемуся кверху горизонту.
Хоть здесь и не было солнца, гладь воды играла разноцветными бликами, и из-за них Катарина вначале не могла хорошо рассмотреть их – движущиеся в воде тела. Она подумала, что это дельфины. Но в это время группа этих существ, вдруг, разогнавшись ударами мощных хвостов, взмыла из реки прямо в воздух, и, со смехом и криками, образовав весёлую кучу-малу, рухнула обратно в воду, поднимая тучи брызг, переливавшихся всеми цветами радуги.
Это оказались русалки.
Вернее, не совсем русалки – ведь среди них были и самцы: с короткой щетиной на голове и широкой мускулистой грудью. Они казались и гораздо крупнее…
Катарина хотела выразить вслух своё удивление, но успела прикрыть себе рот свободной рукой – слова не прозвучали. Оглядывалась она теперь с огромным интересом.
Вскоре она смогла разглядеть и другие странные создания: они ходили и лежали по берегам, и даже летали в воздухе – теперь, когда они быстро теряли высоту и скорость, все эти немыслимые создания стали видны гораздо лучше, во всех неземных и прекрасно-ужасных подробностях.
Марта крепче сжала её руку, и они, наконец, опустились на огромный остров, словно корабль, горделиво воздымавшийся над просторами широкой реки, деля её на два неравной ширины рукава.
Здесь Марта отпустила, наконец, её руку, и вытерла со лба обильный пот. Её всю трясло от усталости и напряжения. Она укоризненно взглянула на Катарину:
– Уф-ф, еле дотянули. Какая же ты тяжёлая… Или это я давно не практиковалась – устала с непривычки. Извини – забыла предупредить тебя об искушениях Космоса. Кто остаётся там – домой не возвращается никогда! Их души потеряны для всех… Хорошо хоть, ты почти не говорила – а то бы мы точно не добрались. Ладно, я вижу – тебе не терпится. Можешь спрашивать – мы на месте!
– Где мы? – с интересом и удивлением осматриваясь, спросила Катарина.
– Мы в Стране вечной молодости, на Острове Праздников. Это священное место.
Там, наверху, – она махнула головой, – на этом месте располагается теперь собор Парижской Богоматери. А раньше там было наше святилище. Впрочем, своё Святилище есть и здесь. И когда предстоит обряд Посвящения, все окрестные обитатели собираются в нём. Впрочем, внутри Святилища вообще могли бы поместиться все, кто жил, живёт и будет жить…
– Но ведь местные обитатели – не люди?– полувопросительно-полуутверждающе переспросила Катарина, продолжая с интересом осматриваться.
– Почему – не люди? Нет, дорогая моя, здесь – только люди. Ведь душа есть только у людей. А форму и вид тела каждый выбирает себе сам!
– Что это значит?! Уж не хочешь ли ты сказать…
– Да-да, я именно это и хочу сказать. Но ещё лучше – смотри на меня, я просто покажу тебе. Как говорится, лучше один раз увидеть, чем… Ну, ты сама знаешь!
Марта чуть отступила назад, пригладила волосы, сосредоточилась, нахмурив брови, и что-то прошептала. И тело её буквально на глазах стало изменяться!
Стройные ноги чуть укоротились, покрылись волосками, превратившимися тут же в длинную рыже-чёрную шерсть, ступни как-то сразу сжались в копыта, икры утончились и искривились, а бёдра стали массивней, и по форме напоминали теперь лошадиные.
В довершение всего между прелестных и не изменившихся ягодиц вырос длинный, с пикантной кисточкой, хвост – его Марта продемонстрировала, со смехом развернувшись к Катарине задом, хитро поглядывая через плечо, и соблазнительно извиваясь.
– Господи-помилуй, да ты же настоящая чертовка! – воскликнула потрясённая, но ни капли не напуганная Катарина.
– Нет, это не так называется! – весело отозвалась её проводница,– Я теперь вакханка – то есть почитательница Вакха. Ну, того самого, весёлого божества виноделов!
Она повернулась так, чтобы Катарина могла рассмотреть её со всех сторон. Ого!
– Конечно, для некоторых, – она выделила это слово, – развлечений такое тело очень удобно. – она хитро подмигнула, – Но ходить в нём, особенно выпив, тяжеловато: на этих проклятых копытах никак не устоишь! – и она за каких-то пять-шесть секунд вернулась к прежнему человеческому облику. – Идём, праздник скоро начнётся.
Снова взявшись за руки, они двинулись вперёд по мягчайшей траве изумительного бирюзового цвета – туда, где в середине острова возвышалось что-то, показавшееся Катарине вначале огромной сверкающей скалой или горделивым утёсом, но оказалось гигантским волшебным замком – с сотнями ажурных сверкающих и переливающихся ярчайшими красками полупрозрачных башенок, галерей, балконов и скульптур.
Всё сверкало и искрилось, словно сделанное из алмазов, рубинов, сапфиров и изумрудов, огранённых искуснейшими мастерами, и производило впечатление изысканной строгости, стройности и пропорциональности. Кто бы ни был архитектор этого чуда, дизайнер он гениальный! Да, в такой Храм хочется возвращаться и возвращаться…
Вокруг замка, на сотнях лужаек, и в сотне бассейнов с фонтанами и потрясающими скульптурами – отдельными и групповыми – и в огромном количестве крытых галерей и беседок, оплетённых плющом и виноградом, спелые ягоды которого переливались, подобно огромным жемчужинам, – гуляли, лежали, играли в любовные игры, ничего не стесняясь, или просто мирно беседовали, тысячи и тысячи созданий самых разных форм. Вели себя они так, словно и правда, жили здесь, и будут жить целую вечность…
Они с Мартой не торопясь проходили мимо, и Катарина могла отчётливо рассмотреть, как устроены те, или иные тела и создания.
Вот, без сомнения, кентавры. Кто бы мог подумать, что они не крупнее мула, и что передние ноги вдвое толще задних. Наверное, это от удвоенной нагрузки, приходящейся на них… Вот дриады – их шелковистые волосы похожи на тонкие плети лиан, украшенных безумно красивыми и яркими, явно живыми, орхидеями и ещё какими-то цветами. Вот сатиры и вакханки – как раз такие, как показала ей Марта, но уже, похоже, совсем пьяные от сока, который они выжимали в кубки и чаши, срывая виноград, густо оплетающий их беседку – и виноград тут же вырастал снова, и земля поглощала остатки отжимков, и вокруг снова было чисто и зелено.
В одном из бассейнов с небольшим искусственным водопадом Катарина заметила водяного – поразившее её воображение невероятное создание: получеловек-полулягушка. Правда, он был без самки – наверное, трудно уговорить женщину превратиться в такое страшилище!.. Может, поэтому скользко-зеленый тип и выглядел как углубившийся в созерцание собственного внутреннего мира, печально-сосредоточенный буддист…
А вот и совсем незнакомые существа: одно похоже на гигантскую сороконожку, только ног поменьше, а сегментированное туловище точно как у насекомого: верхом на нём с криками и смехом, целуясь друг с другом через плечо, проехали две дриады, все увитые плетями каких-то экзотических лиан, и цветами, и предпочитавшие, судя по страстно-жгучим поцелуям, стонам и объятьям, однополую любовь.
Другие чудища, спустившиеся с небес, отдыхали на бортике одного из фонтанов – кошмарная на первый взгляд помесь летучей мыши с птицей, с туловищем, покрытым мехом и перьями, но с человеческим лицом. Ещё два таких создания стоя, о чём-то мирно беседовали с женщиной, у которой прямо из лопаток росли крылья, а ноги были короткими и тонкими. Из её копчика рос длинный хвост, совсем как у археоптерикса, и, судя по движениям их крыльев, они обсуждали лётные достоинства и возможности своих тел – женщина быстро повернулась задом, и вместо стержневого хвоста вдруг появилось несколько огромных перьев, раздвинутых веером, как у павлина. Не переставая разговаривать, троица тут же взлетела, опробуя новую конструкцию в разных фигурах пилотажа. Перепончатокрылые явно были подвижней и маневренней.
Выше в воздухе она увидела и ласточкоподобных. Те носились и пикировали, в последний миг меняя направление, и снова взмывая к небесам… Вот они точно наслаждались самим Полётом!
Пока Катарина, буквально разинув рот, наблюдала за всеми этими летунами, дорогу им перебежали, деловито семеня восемью ножками, несколько пауков и паучьих – головы и туловища у них уже только отдалённо напоминали человеческие. За ними, расплёскивая вино из полной чаши в мускулистой руке, и что-то выкрикивая, бежал сатир.
Несколько очнувшись от диковинного окружения, Катарина спросила:
– Как вы делаете это – я имею в виду изменение тела?
К этому времени они прошли половину расстояния до волшебного замка. Вблизи он казался ещё роскошней, а размеры просто ввергали в трепет – там, на той земле, построить такое здание было бы немыслимо! Дворец буквально заслонял полнеба.
– О, это просто. Я и привела тебя сюда, чтобы научить. Нужно просто чётко представить себе то, во что хочешь превратиться, или тот орган, или часть тела, которые ты хочешь изменить. Сосредоточиться на этом. Ну, и произнести заклинание, конечно!
– А что это за заклинание?
– Узнаешь, когда пройдёшь, как и все мы, обряд Посвящения.
– Обряд… Посвящения? – она испытала лёгкое беспокойство.
– Ну да, обряд Посвящения. Ты же новенькая, тебе нужно будет сбросить оковы людских обычаев, предрассудков, законов и привычек, освободить своё тело и Дух от вбитых с детства установок воспитания, и сомнений! Свободный Дух может всё – запомни: ВСЁ!
– В каком смысле – всё?
– В любом. Не бойся, – она весело засмеялась, видя смущение Катарины, – Скоро ты поймёшь! Я представлю тебя Магистрам и Королеве, и они сделают всё, что надо.
И ты сможешь защищаться от любых врагов там, наверху…
Звучало это всё немного пугающе – про Магистров и Королеву с их обрядом Посвящения у них речи не было, и она теперь чувствовала себя несколько неуютно.
Но раз уж назвался, как говорится, груздем – отступать поздно. Посвящение – так Посвящение!
Сама согласилась: хотелось быть более… сильной. И защищённой.
Да и любопытство одолело – ну как же, средневековая "экзотика"! Захотелось поучаствовать в шабаше, который, как сказала Марта, венчает собой Церемонию.
Колоссальный дворец нависал теперь над ними своей поистине неземной громадой – портал главных дверей был, наверное, размером как раз с футбольное поле. Если бы кто-нибудь догадался поставить такое поле вертикально, и приделать створки…
Они вошли. Вместе с ними в дверной проём широким потоком входили, вползали, влетали сотни и тысячи человекоподобных, или хотя бы человеколицых существ.
Невероятных размеров зал представлял собой подобие цирка: все рассаживались по сиденьям, или непринуждённо ложились на мягких ложах, ряды которых бесконечными кольцами опоясывали не только нижнюю часть здания, но и стены – там, на огромных балконах и галереях размещались в-основном крылатые.
В центре, на широком пустом пространстве арены, ещё больше усиливающей ассоциации с цирком, стояла высокая трёхступенчатая пирамида с широкими уступами. При внимательном взгляде на неё Катарина почему-то вспомнила пирамиды древних Центральноамериканских цивилизаций – вроде инков, ацтеков, майя, и других…
Всё огромное помещение заливал яркий, но не слепящий мягкий свет, выгодно подчеркивая богатейшую лепнину, изящные канделябры, драгоценные драпировки, занавеси из прекраснейших тканей и гобелены, украшавшие стены и балконы.
Стоял тихий, но ровный гул тысяч голосов. Пахло цветами (правда, непонятно, какими), духами (изысканнейшими!), и озоном.
Подобравшись поближе к арене, они с Мартой опустились на свободные места.
Прямо перед ними шёл узкий кольцевой, как и ряды сидений, стол, и на нём лежали подносы с самыми разнообразными яствами, фруктами, закусками и сладостями, большая часть из которых оказалась ей незнакома. Здесь же стояли кубки, кувшины и чаши с разными напитками – они пенились и вкусно пахли. Такие же кольцевые столы были устроены перед каждым рядом сидений.
– Можно… попробовать? – спросила Катарина, выбрав кубок поменьше, с аппетитно выглядевшим и приятно, хоть и незнакомо, пахнувшим напитком.
– Конечно! Можешь пробовать и есть всё, что только пожелаешь! Для этого и существует Остров наслаждений. Здесь каждый может делать всё, что хочет! Впрочем, это относится и ко всему Подземному миру – здесь доступно всё! И – всем!