Ей придётся рассказать им – а то Мария в ответ на его взоры только пожимает плечами, выразительно раскрывая глаза. Ведь они, всё-таки, одна команда. Возможно, кое-что из предсказанного может сбыться, и предупреждение не помешает и им…
– Да, к гадалке. – повторила она, – Мы с Марией гуляли… Затем посмотрели выступление наших попутчиков – ну, помнишь, бродячих артистов, которых мы нагнали у ворот?
А на обратном пути случайно набрели на палатку предсказательницы будущего…
И чёрт меня дёрнул зайти туда!
Она достала гребень, уселась на табурет у стола, и принялась расчёсывать и без того пышные пряди. Сейчас это действие просто помогало ей снять напряжение и успокоиться. Быстро поняв её состояние, Мария перехватила гребень, зайдя сзади. Катарина благодарно взглянула на неё, вздохнув и печально улыбнувшись.
– Нечего теперь бросать на меня масляные взгляды, – ворчливо заметила няня, – А лучше расскажите-ка вы нам, во что это вы опять умудрились вляпаться?
– Ну вот – захотелось мне узнать будущее… – она довольно глупо хихикнула.
– Хихикает она! А ведь только что мы убегали и петляли так, словно за нами черти гонятся! – Мария осуждающе покачала головой.
– Похоже, сударыня, будущего вам насыпали полную корзину. – отметил Пьер, выжидающе глядя на неё, – Свидетелей… Или врагов… ликвидировать не надо?
– Да Господь с тобой, что ты такое говоришь! Можно подумать, я такая кровожадная и злопамятная – только и ищу, как бы кого убить! Нет, я скромная и милая, безобидная женщина… – докончить ей не дал дружный смех её спутников. Мария от смеха даже присела, – Нет, вы только посмотрите на них… Хватит ржать, а то не буду дальше рассказывать!
Смех поутих, Мария поспешила заверить, что они – само внимание. Но рот до ушей Пьера и озорная улыбка няни говорили о том, что они оценили её… скромность.
– Ладно, расскажу. Будущего мне действительно теперь хватает с избытком… Было интересно. Не то, чтобы эта гадалка предсказала что-нибудь такое страшное, ну, или там опасное – нет.
Почти нет. Но сама она здорово испугала меня – чего стоят одни эти горящие глаза – в поллица! И голос – детский голос. Это у пятидесятилетней-то старухи!..
Нет, она явно не от мира сего – способности и волшебные силы в ней точно есть! Но предсказывала всё вполне конкретно – и про вас сказала, и про дорогу. Вот, послушайте.
Минут десять она подробно рассказывала, как бы вновь окунувшись в атмосферу странной палатки и зелёного полумрака: как вошла, что увидала, и что ей рассказали. Пропускала только моменты, которые могли бы указать на её подлинную сущность, и в конце представила всё так, словно гадалка действительно грохнулась в обморок от перенапряжения и слабости – от голода, или вина, теперь уже не узнать. О той искре, что проскочила между ними, она промолчала.
Пока Мария переваривала и комментировала услышанное, как всегда перескакивая с пятого на десятое, Пьер напряжённо думал и хмурился. Это не могло не обеспокоить Катарину, и в конце-концов она не выдержала, потребовав объяснений.
– Да вот, думаю – уж не Красавицу ли Марту вы встретили на свою голову. – ответил он на её вопрос. Вид его не позволял усомниться в том, что ничего хорошего от такой встречи ждать не приходится.
– Я не знаю, как её зовут, – отозвалась Катарина, – но лет двадцать назад она наверняка была очень красива. Очень!
– Она высока и стройна?
– О, да!
– Пышноволосая шатенка?
– Ну… наверное, да. Только сейчас, скорее, седая.
– У неё огромные миндалевидные карие, или почти чёрные, глаза?
– Да! Когда она выпила своего зелья, они такими и стали.
– И мелодичный, очень нежный голос?
– Наверное, в молодости он таким и был. А сейчас он несколько хрипловат… Впрочем, довольно приятен, и… глубок. – она подумала, что и правда, голос гадалки напоминал больше всего голос профессиональной оперной примадонны, – Да, запоминающийся голос.
– Что ж. Воистину мир тесен. Похоже, вам, сударыня, повезло. Или не повезло – это уж как посмотреть… Думаю, это и правда, Красавица Марта. Как это она не боится… Хм.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ничего. Только то, что она действительно очень знаменитая гадалка. Была.
– Вот жалость-то! А я даже одним глазком на неё не взглянула! А что, она действительно такая красивая? И предсказывала точно? – влезла Мария, но Пьер не торопился отвечать, так как в это время выдерживал пристальный взгляд Катарины. Он, как тактичный джентльмен, сдался первым, подняв глаза к потолку, и почесав сильно заросший подбородок.
– Ну хорошо. – тоном прокурора сказала Катарина, – Любопытство наше ты разжёг просто замечательно. Теперь рассказывай. Наше внимание гарантировано.
Пьер посмотрел теперь в пол, словно надеясь найти там подсказку, как теперь выкручиваться. Ничего там не обнаружив, вздохнул. Произнёс, адресуясь тоже к полу:
– Она знаменита, да уж… – после паузы он всё же продолжил, глядя уже на них:
– Она была очень известной гадалкой и предсказательницей уже лет в тридцать. А особенно знаменитой она стала после скандала с его высочеством Карлом Валуа. Говорят, трибунал святой церкви даже приговорил её потом к сожжению на костре за колдовство. Заочно.
Уж его высокопреосвященство постарался: приговор, материалы дела – всё было подготовлено в лучшем виде. Однако она смогла скрыться. Наверное, её дар помог ей избежать ареста или поимки.
И вот с тех пор о ней не было ни слуху, ни духу, пока вашей милости не стало угодно снова набрести на неё. Хм. Поговаривали, она предсказала какую-то гадость Людовику Святому – насчёт его детей. Дескать, век их правления будет недолгим…
Она была смела и довольно беспечна вначале – наверное, надеялась на высокое покровительство: всё-таки сам брат нашего теперешнего короля – его высочество Карл Валуа, я почти уверен, был её любовником. И, говорят, она даже родила ему… Правда, в этом я не так уверен… Но их связь длилась долго: несколько лет – поэтому к концу она расхрабрилась.
Однако его высочество, когда дело дошло до скандала, открестился от неё. Хотя, опять-таки по слухам, сам же и помог ей с ребёнком скрыться в Германии. Это всё было лет двадцать… нет, чуть меньше, назад. И с тех пор, как я уже сказал, её никто не видел, и не слышал ничего о её судьбе…
– А я-то почему ничего этого не знаю?! – возмущённо перебила Мария.
– Это просто. Суть скандала знали лишь несколько человек, до остальных дошли только искажённые слухи. Помнишь, лет восемнадцать назад я ездил по делам в Тур?
Там я встретил земляка, который тогда находился в услужении у конюшего его высочества мессера Валуа. Он был кое-чем мне обязан. Мы хорошо… отметили нашу встречу, и он, чтобы показать, какая он теперь важная шишка, похвастался – рассказал мне обо всей этой истории.
Интересных и пикантных подробностей оказалось много. Но они к нашему делу не относятся. А тебя, – видя, что Мария опять собирается влезть, он остановил её жестом, – я предупреждаю: ещё раз перебьёшь, и с моей памятью что-то вдруг случится, или пошлём тебя вниз, за вином или ужином!
– Ну, извини, извини мой дорогой! Пожалуйста, рассказывай – я буду молчать!
Пьер с Катариной, иронически улыбаясь, переглянулись. Они уже вполне обходились без слов, когда Мария в очередной раз обещала помолчать…
– Ладно, тебе повезло. Молчать не придётся. – смилостивился Пьер,– Рассказывать-то, собственно, больше нечего. Только слухи и сплетни от разных людей – поговаривали, что она будто бы видит людей насквозь, читает, словно книги… И не было случая, чтобы то, что она предсказала, не сбылось так или иначе… И вот ещё что: я помню, как наш земляк описывал её: что она чертовски хороша, очень умна. Но – со странностями. Настоящая ведьма, одним словом. Хотя… если бы не дурацкое предсказание, могла бы и дальше тянуть денежки с мессера Карла, оставаясь ещё долго его содержанкой, и забросив подальше опасное ремесло гадалки.
Он, хоть и брат короля и вельможа до мозга костей, в свои двадцать пять совсем потерял из-за неё голову… А так – получается, что она потеряла всё: и деньги, и связи, и кров. Словом, как в поговорке: язык мой – враг мой.
Впрочем, по слухам, Германия – её родина. Значит, ей и там было бы неплохо.
– Как это, Германия – родина? Ведь она так чисто говорит по-французски? – видя, что он не собирается продолжать, спросила Мария.
– А ты-то откуда это знаешь? – возмутилась Катарина, – А-а, так ты подслушивала?
– Н-н-у… был грех, – ничуть не смутившись, ответила её няня, – Должна же я знать, каких глупостей она вам понапредсказывает?!
– И ты всё слышала? А я-то распинаюсь, рассказываю ей!..
– Нет, ну не всё, конечно… То есть, в начале-то её голос было слышно хорошо. Потом всё тише, тише, слов уж не разобрать… А потом я слышала словно какой-то гул, монотонное бормотание… И оказалось, что на этом кресле так хорошо спится… Особенно, после целого дня на ногах!
– Так. С вами, благородный рыцарь, всё понятно. – Катарина снова повернулась к Пьеру, – Похоже, с тех пор она не очень-то разжилась, раз ей приходится опять работать гадалкой. Палатка у неё совсем ветхая, вещи, которые я видела, годятся только для помойки, и сама она, к сожалению, выглядит старой, бедной и больной. К тому же она… пьёт.
– Ничуть этому не удивляюсь. Пила она и в молодости, причём явно больше, чем надо. Может, поэтому и сболтнула лишнего… Да и предсказания её всегда были мрачноваты и неприятны – кому ж приятно про себя правду слушать. Поэтому, если она продолжает предсказывать в том же духе, что и двадцать лет назад, у неё не может быть много клиентов… Или поклонников.
– Это почему ещё? – Мария явно была удивлена бедностью такой сильной колдуньи.
– Как – почему? Кому же приятно слушать о гадостях и неприятностях, которые с ним случатся, да ещё знать, что сделать с этим ничего нельзя! Да ещё платить за это деньги? Нет, люди любят слушать о приятном и радостном… А она, кажется, считала, что главное – не поливать мёдом, а предупреждать.
– Да, это правда… Лишний раз убеждаюсь, что это она. – Катарина помолчала. Затем всё же решила уточнить, – А все её предсказания сбываются, или, всё же, случалось, чтобы она хоть в чём– то… ошиблась?
– Не знаю. Нет, правда – не знаю. По слухам, – он подчеркнул это слово, – сбываются.
– А… Предсказание о детях короля?
– Да вроде (тьфу-тьфу!) ещё нет! Правда, срок-то никому не известен точно…
– Да что же это было за страшное предсказание-то такое?
– Ну… не знаю. Вроде, ерунда. Но вы всё равно никому этого не передавайте – мало ли… Нам лишние неприятности не нужны. – он знаком пригласил их приблизиться, и полушёпотом объяснил, – Так вот. Она сказала тогда, вроде, что-то насчёт того, что сын Людовика Святого, наш теперешний король – Филипп Красивый, произведёт на свет трёх сыновей и дочку.(ну, это-то сбылось…) И у всех будут большие проблемы и неприятности в личной жизни и браке… И – ранняя смерть. И ещё из-за дочки – произойдёт война: на долгие годы, и с могущественным соседом. Которая страшно разорит всю нашу страну…
А самое, наверное, неприятное – что очень скоро его династия прервётся… Сменится.
– Неужели она брякнула такое самому королю?! – Мария была в ужасе.
– Ну, нет! Настолько она не глупа. И не смела… Она, по слухам, будучи сильно пьяна, под большим секретом поведала об этом своему любовнику – наверное, хотела похвастаться – вот, мол, от меня ничто не скрыто… Ну а он… Про него все знают… Он ничего не может сохранить в тайне.
Да и всякие политические интриги плести обожает.
Через кого-то из окружения короля эти сплетни и дошли по адресу. Надо думать, его высочество-то и сам не прочь бы… Посадить своих собственных детишек на трон, (он же ближайший претендент!) так что вряд ли слухи дошли случайно…
Только, как сказал мне наш земляк, самые главные сплетники… уже мертвы.
Ну, вам-то объяснять не надо: несчастные случаи, болезни. Дуэли. И прочее такое. Так что охотников говорить обо всей этой истории заметно поубавилось!
– Ох, в таком случае как же ей повезло, что она осталась жива! У Людовика Святого руки-то легко достали бы и до Германии! Удивительно, как её там не нашли… Но почему же она теперь решилась вернуться?
– Ну, может она была и не в Германии… Кроме того, наверное, она надеется, что время изменило её внешность, да и узнать её теперь некому. Времени-то прошло… Хм…
А, может, просто хочет заработать здесь денег.
– Да, может быть. Но пока она явно не процветает.
– А может, она что-то натворила и там, где была?
– Вот это, пожалуй, вернее всего.
– Ладно, Бог с ней. – подвела итог окончательно успокоившаяся Катарина, – Давайте лучше ужинать! Со всей этой беготнёй мы и забыли про еду.
Стол, конечно, пришлось вернуть на место. Полусонная служанка принесла только сыр, хлеб и вино – на кухне в этот поздний час не осталось ничего горячего или мясного. Ну, у них нашлось и своего – из купленных накануне деликатесов. Поели вполне прилично.
Во время еды Катарине пришла в голову странная мысль. Конечно, она плохо помнила историю средних веков, но ведь правда, где-то в это время случилось какое-то несчастье в королевской семье, приведшее к знаменитой столетней войне. Суть несчастья, или повода войны она не помнила, а помнила только Жанну д,Арк, удобную для официальной социалистической науки о классовой борьбе "народную героиню, спасшую свою страну от разгула грабителей – иноземных захватчиков, и затем подло преданную королём…" и так далее.
Но правда и то, что где-то здесь и произошла смена правящей династии – кажется, на Бурбонов, породивших серию Людовиков. Или она что-то путает?..
Но в её положении справочник с полки не возьмёшь.
Раньше надо было всю эту "никому уже не нужную скучищу" учить… Однако, если она хоть что-то помнит правильно, есть смысл серьёзней отнестись к предсказаниям этой скандальной гадалки.
Например, действительно, как и советовала мать, пожить пока в другой стране…
Да, вот ещё интересный момент: если Капетинги падут, потеряет ли поддержку и силу её основной враг – архиепископ Нарбоннский? Это было бы кстати…
Но будет ли всё это? И если будет – то когда? Может, лет этак через двадцать?..
Нет уж. Лучше рассчитывать, как обычно, на свои силы.
Она причмокнула, обмакнув кусок колбасы в острый соус. С едой было просто. Никакого этикета: ешь, как удобно – хоть руками, хоть ложкой. Рай для гурманов.
Что ж. Пожалуй, придётся всё же посетить милую женщину с седыми волосами ещё раз. Возможно, и Пьеру есть смысл "погадать" – хотя бы лишь для того, чтобы посмотреть на эту знаменитость. А может, и какие-нибудь события у них совпадут – мало ли, путешествовать-то предстоит ещё долго… Вроде.
Да и противоядие, которое гадалка ей обещала, тоже не помешает. Согласно поговорке, запас карман не тяготит, а бережёного Бог бережёт.
Здесь её вновь посетила оригинальная мысль о средневековье: наверное, близость к природе и её чистота даёт возможность развиваться фантастическим талантам и экстраординарным способностям людей.
Женщины, с их тонкой чувствительностью ко всему связанному с чувствами и эмоциями, могут здесь такое, что их "цивилизованные" и "правильно" воспитанные "современной наукой" потомки и во сне представить не могут…
Те, кого во времена инквизиции, да, собственно, и в наше время, справедливо назвали бы ведьмами, здесь пока действуют в полную силу. Однако стараниями ли этой самой инквизиции, или испортившейся экологией, или модой на "цивилизацию", или ещё какими-то неизвестными причинами, женщину как носительницу сверхчувственного восприятия и невероятных способностей, здорово ограничили, и затолкали в узкие рамки условностей, в рамки "добропорядочного" поведения…
Число ведьм, сохранившихся к двадцать первому веку явно меньше, чем могло бы быть, если б им дали развиваться так, как, скажем, алхимикам. И кто знает, может, наряду с химическими факультетами сейчас во всех университетах вовсю работали бы факультеты ведовства и магии… И разве это было бы плохо?..
Но как объяснить местным монахам, по какому принципу проводить отбор жертв на костёр? Ведь она готова поручиться, что одна стерва (да простят её за правду на базе личного опыта!) отравляет жизнь большему количеству людей, чем полдюжины ведьм…
В результате в её время имеется то, что имеется. Ну это так, к слову. Ведь не сжигать же, в самом деле, стерв? Так ведь можно и совсем без женщин… Хм.
Закончив трапезу, она с наслаждением потянулась всем телом. Теперь неплохо бы лечь, и получше выспаться. Завтра их ждёт интересный день.
Вот уж воистину человек привыкает ко всему: на клопов она теперь внимания почти не обращала – спокойно думала о своём.
28
Глаза гадалки оставались всё такими же тускло-безжизненными, как в самом начале, хотя самообладание к ней полностью вернулось. Голос не изменился, интерьер тоже. Наплыва клиентов вновь не наблюдалось, и Катарина смело заняла знакомое кресло.
Однако то, что прорицательница предложила ей теперь, показалось Катарине хоть и странным, но отнюдь не пугающим. Помощь и защита никогда не помешают слабой женщине в этом жестоком мире – ну, то есть, настоящие помощь и защита. Так что она подумала, и приняла решение, зная, что Пьер и Мария надёжно прикрывают её тылы.
Она спокойно подождала несколько минут, пока гадалка смешивала жидкости из пузырьков и колбочек, и добавляла в смесь шипящие при растворении порошки. Сама прорицательница, по губам которой скользнула странная улыбка, первой выпила половину кубка, над которым предварительно пошептала. Катарина, выждав с полминуты, и внимательно глянув ей в глаза, допила то, что осталось.
Вкус волшебного напитка оказался пряным, терпким. Скорее, противным, чем приятным. Вид – мутным, цвет – зелёно-серым. Бр-р-р…
После того, как кубок опустел, гадалка натёрла ей и себе виски, мочки ушей, тыльную сторону ладоней, и центр лба у переносицы каким-то ароматным составом такого же зеленовато-бурого цвета. Пах он точь-в-точь как бальзам – "вьетнамская звёздочка…"
У Катарины закружилась голова. Она сказала об этом гадалке. И та, мягко улыбнувшись ей, и нежно поддерживая, уложила Катарину на жёсткое низкое ложе, очевидно, служившее постелью в этой походной палатке. Кроме тонкого одеяла на нём ничего не было, и корявые доски впивались в копчик и лопатки. Она поёрзала, устраиваясь.
– Всё будет хорошо. Только ничего не бойтесь, и, главное – помалкивайте, что бы вы ни увидели. Там, куда мы попадём, мы должны вести себя тихо – чтобы духи Земли, Воды и Воздуха не помешали нашему путешествию. Так что молчите, сударыня, и… Ничего не бойтесь! – напутствовав Катарину таким образом, она сама легла на спину рядом с ней, и взяла её за руку своей мягкой рукой, – Смотрите в небо и дышите глубоко. Расслабьтесь – силы здесь не нужно. – гадалка сама поерзала, устраиваясь. Удовлетворенно вздохнула:
– Вот, так хорошо. Ну, отправляемся. – от равнодушного голоса не осталось и следа, теперь он был полон радостного предвкушения чего-то волшебного, приятного и волнующего. Катарина подняла взор к матерчатому потолку.
– Какое в палатке может быть небо? – хотела было она переспросить, но вспомнила, что нужно молчать.