- Ни фига ты не знаешь.
Сразу вспомнилось его досье - о безумии отца и падении по кастовой лестнице с уровня профессионалов до поденщика в трущобах Сан-Франциско, о побоях, которым почти наверняка подвергал его отец, - и на миг мне померещилось, будто я понял его.
- Ну, у тебя было тяжелое детство…
Он рассмеялся мне в лицо - хрипло, и жутко, и вовсе невесело.
- У меня было классное детство. Где, думаешь, я научился драться? Я к восьми годам понял: драка бывает только до смерти. Это и здорово. А ты этого еще не понял и не поймешь, наверное. Сдохнешь раньше. Жалко мне тебя, я к тебе притереться успел.
- Ну ладно же! - Я принялся сдергивать куски снаряжения, чувствуя, как в груди закипает гнев. - У тебя точно есть актерский дар, Хэри. Жаль, что говна в тебе еще больше.
- А?
- Этот спектакль. "Мудрец, наставляющий зеленого новичка". Кончай. Я видел его в лучшем исполнении - отец довел его до совершенства.
- Ага. Ну ладно. - Он скомкал части мягкого снаряжения. - Очень здорово было с тобой работать, Хансен, но мне пора.
- На моем поле поиграть, верно, кишка тонка? - В голосе моем звучало такое глумливое презрение, что Хэри остановился на полушаге. Возможно, я не понимал его до конца, но точно знал - от верхнекастового парня сомнительной крутизны он такого не потерпит.
- На твоем поле? - переспросил он, оглянувшись через плечо.
Сердце в груди трепетало.
- Да, умник. - Я, словно заправский фокусник, покрутил в пальцах полученную от Чандры карточку доступа. - Если ты такой крутой в своем деле, попробуй-ка справиться со мной.
- Это у тебя что такое?
- Это пароль доступа к кабинам ВП. После занятий.
В зрачках его вспыхнула искра интереса.
- Знаешь, у меня через неделю начинается курс виртуальных приключений…
Я пожал плечами.
- В этом разница между нами двоими. Консерватория полна студентов-боевиков, готовых вытереть о тебя ноги, не почесавшись…
- Так думаешь?
- …Но нет никого, - продолжал я невозмутимо, - никого, кто может справиться со мной в кабине ВП. Там лучший - я. Проверь архивы, если хочешь: за мной рекорд. Раздавать тумаки ты горазд, Майклсон. А получать?
Я надеялся, что Хэри - тот самый парень, что есть в любом районе: тот, кто ловится на любое "слабо", кто никогда не бежит от драки, особенно если все шансы против него. И я на самом деле верил, что, поднатаскавшись со мной, он пройдет виртуальный курс с достаточно высокими оценками, чтобы не срезаться на финальных экзаменах.
Я подарил ему фальшивую ухмылку: дескать, мне все равно. Я подначивал его поймать меня на слове, подначивал - ну, отступись! Не позволял заметить, как меня трясет.
Мое будущее зависело от его ответа.
Хэри прищурился, будто хотел заглянуть в мои мысли.
- После занятий, да? - проговорил он. - Во сколько, например?
- Ровно в десять - пойдет?
- Я приду.
Он вышел из додзё, не обернувшись. Так что он не заметил, как я упал на колени и возблагодарил господа за избавление.
7
Пробираясь сквозь толпу студентов-боевиков в направлении кабин ВП, я протирал слезящиеся глаза. От усталости меня уже шатало; помимо заживления швов, тренировок с Хэри (читай: побоев) и непрестанной тревоги за карьеру силы мои отнимала курсовая, которую тоже надо было сдавать. Мой дополнительный курс обучения составляли история и культура перворожденных, не говоря уже об их чудовищно метафоричном, эллиптичном, политональном языке. Хуже того - писаной истории у них не было, поскольку перворожденные от природы наделены были безупречной эйдетической памятью, а ни одному актеру еще не удалось успешно проникнуть в их общество, так что учиться я вынужден был по отчетам из вторых и третьих рук, полным культурологических отсылок, которых не понимал и не успевал в них разобраться. Как и всем актерам до меня, мне придется изображать эльфа, избравшего по той или иной причине жизнь среди людей, но задача оставалась головокружительно сложной.
Так что общаться с гориллами у меня не было никакого настроения. Студенты-боевики с хохотом и шутками топотали по коридору, будто полупарализованные слоны, я с переменным успехом проскальзывал между двухметровыми колоссами где-то на уровне локтей. Кто направлялся в дормиторий, кто - в небезызвестную пивнушку на подвальном уровне. Один, здоровяк с плечами как пудовые гири, стоял ко мне спиной, вроде бы тыча кулаком в нос кому-то, совершенно скрытому могучим торсом. Судя по тому, как екнуло мое сердце, то был Хэри.
Вражда между студентами Коллежа боевой тавматургии и рукопашниками является, по моему убеждению, частью стойкой исторической традиции, уходящей корнями в девятнадцатый век, когда студенты-атлеты задирали студентов-зубрил. Они видят в нас холощеных книжных червей, мы в них - безголовых горилл, перекачавших все серое вещество в бицепс. Однако в Консерватории положение осложняется тем, что большая часть учебной программы готовит нас тем или иным способом убивать людей. Это, мягко говоря, сказывается на характере студентов и повышает ставки. Легким унижением дело не обходится. Бывает, что кто-то пострадал - обычно это чародеи-подмастерья. По эту сторону порталов Уинстона, без помощи чужих законов физики, мы почти беспомощны. А те навыки, которые Консерватория вдалбливает в мозги боевикам, одинаково полезны на Земле и в Поднебесье.
Кроме того, они все такие здоровенные.
Так что сердце мое чуток трепетало. Толпа рассосалась, по коридору гуляли последние отзвуки голосов, и теперь я мог расслышать, что бубнит себе под нос горилла.
Это оказался тот парень из качалки, Боллинджер.
- Посмотрим, как тебе будет весело, умник. - Он ткнул Хэри в грудь пальцем-сарделькой, нависая над тощим работягой. - Как-нибудь я тебя застану на площадке. Тогда и посмотрим.
Глаза Хэри полыхали жутким огнем безумия, ничуть не сродственного ужасу.
- Пошел на хер, Боллинджер. Я занят. Убью тебя позже.
Булыжный кулак великана скомкал футболку на груди Хэри, едва на прихватив ребра.
- А ну повтори!
Я уже раньше видывал такие стычки: ученику чародеев надоедает ходить опущенным, и он решает огрызнуться. Кончается дело травмами. Я обычно отходил в сторону, чтобы потом доволочь бедолагу до лазарета. Или, если видел шанс, пытался разрядить ситуацию. Но сейчас…
Я поймал взгляд Хэри. Подмигнул. А потом встал на карачки точно за спиной Боллинджера.
Не знаю, может, виной тут неделя, что я провел рядом с Хэри Майклсоном, в бою с ним, обок него. Может, я заразился как-то. Тяжелый случай синдрома Майклсона.
Такой искренней, счастливой, широкой улыбки на лице Хэри я еще не видел.
- Боллинджер, у тебя когда отпуск?
- А?
- Не знаешь? Я тебя отпускаю.
Хэри врезал великану по сгибу локтя, так, что тот отдернул руку, и оттолкнул. Боллинджер споткнулся о меня и рухнул, величаво, как подрубленный кедр, так приложившись спиной об пол, что тот дрогнул. Не успел я подняться, а боевик - прийти в себя, как Хэри подскочил к нему и яростно пнул в ухо. Боллинджер застонал и попытался закрыть голову руками, сворачиваясь в позу эмбриона.
Я оттолкнул Хэри, когда тот уже изготовился ударом ноги перебить противнику шею.
- Хватит, Хэри! Ты его убьешь!
Майклсон отмахнулся от меня шутя.
- Точно, блин!..
Но тут из-за двери выхромал на механических протезах профессионал Хэммет - инструктор по виртуальным приключениям - и спас Боллинджеру жизнь. Ему достаточно было просто заслонять собой лежащего, покуда Хэри не взял себя в руки; даже Майклсон не рисковал ударить инструктора.
Хэммет был актером в отставке, бывшим мечником, озлобленным на весь мир и сволочным от природы. Снисхождения от него дожидаться не приходилось. Особенно Боллинджеру, когда тот пожаловался, будто Хэри его бьет. По мнению Хэммета, студент-боевик, не сумевший уложить двоих колдунишек, гроша ломаного не стоил. Подводить нас под выговор он не хотел - бумаги еще заполнять, морочиться, но и драк в окрестностях своих любимых кабин ВП терпеть не собирался. Поэтому Боллинджера послали в одну сторону, а нас - в другую. Боллинджер уковылял, бормоча что-то под нос и кровожадно посматривая на нас через плечо. Я же продемонстрировал карточку Чандры.
Пускать нас в кабину без присмотра Хэммету не очень-то хотелось, но с Чандрой не поспоришь. Отзвонив директору, дабы убедиться, что я не спер пропуск, инструктор неохотно впустил нас внутрь. Мы зашли, и я запер дверь.
- Господи, Хэри, - выдохнул я, привалившись к косяку, - это уже слишком. Слишком страшно. Ты же мог убить его! Ну и характерец у тебя. Ты просто взбесился.
Хэри вздохнул, понурившись, и сел на пол в позе лотоса.
- Почему взбесился?
- Боже мой…
- Зря ты мне не дал его кончить. Это был мой лучший шанс. Теперь я его в одиночку хрен поймаю.
У меня отвисла челюсть.
Хэри пожал плечами.
- Мы с Боллинджером уже давно… не ладили.
- Ты его спровоцировал, - прошептал я. - Ты сам напросился.
- Крис, тут или он, или я. Если бы на полу я лежал, мы бы сейчас с тобой не болтали. И не только сейчас.
- Кончай спектакль, Хэри. Ну столкнулись вы пару раз лбами - и что такого?
Он рубанул воздух ладонью.
- Ты бизнесмен, Крис. А это - рабочее дело. - Хэри стиснул кулаки, и уставился на них, как на непроплаченную в срок накладную. - Боллинджер, он из трущоб Филадельфии. Мы с ним друг друга понимаем.
- Не могу этого понять. И принять. - Но, произнося эти слова, я не отрывал взгляда от его костяшек: узлы рубцовой ткани - будто комки старой жвачки.
- И не надо. Ты из другого мира, Крис. Вот поэтому, когда мы выберемся из этого сортира, я буду великим актером, а ты - остроухим покойником. - Он поднялся на ноги. - Ты собирался мне показать, какой ты крутой в костюме ВП.
8
Несколько минут мне пришлось вместе с Хэри проторчать в его тесной кабинке, чтобы помочь настроить индукторы. С костюмом обратной связи проблемы не было; это устройство в основном механическое - жмет тебя, трясет и бьет. А вот к индукционному шлему надо привыкнуть.
Технология в нем используется та же, что позволяет первоочередникам в просмотровых залах Студии переживать впечатления/ощущения актеров в реальном времени. Калибровка - процесс на самом деле несложный; подстраиваешь шлем, покуда на белом фоне не появится черная точка, чтобы растянуться в линию, а линия не развернется в явственно видимый логотип Студии. Таким же образом белый шум переходит в настроечный тон и так далее. В кабине ВП это даже проще, чем в Студии, - здесь индукторам не приходится передавать еще и запах, а осязательные/болевые импульсы и кинестезию подменяет костюм.
Но несложной калибровка кажется тому, кто ею уже пару раз занимался; начиная с определенных уровней кастовой системы это практически всеобщий навык, однако Хэри происходил из работяг и, конечно, в жизни своей не бывал на Студии и не настраивал индукционный шлем. Непривычные ощущения пришлись ему не по вкусу. К концу он уже вслепую - забрало шлема делается непрозрачным, чтобы зрение не мешало воспринимать наведенные нейростимуляцией образы - бил меня по рукам и требовал отвязаться.
Оставив его в кабине, я подошел к инструкторскому посту: трем широким пультам-подковам, одному над другим, будто орган. Над головой висели четыре экрана, где ВП-компьютер должен был показывать происходящее с разных точек зрения. За спиной тянулись пустые ряды сидений.
Я уселся в кресло, склонился над клавишами и позволил себе затрястись от ужаса.
Читал когда-то, будто взрослым становишься, когда начинаешь воспринимать смерть как камушек в ботинке - на каждом шагу чувствуешь ее близость. Перед глазами неотрывно стоял потолок коридора, каким видел бы его Боллинджер; из мыслей не шло, как легко, почти небрежно Хэри мог отнять у него жизнь. Мне представилось, как я в Поднебесье иду по городской улочке, как из переулка выходит человек и, ни слова ни говоря, всаживает мне нож в глотку - без требований и угроз, не дав ни шанса отразить нападение.
Ни шанса.
Я слышал, как пятки барабанят по земле, будто ты судорожно дергаешься, опроставшись, когда тебя убивают. Я переживал это снова и снова, беспомощно постукивая пятками, ярче самой яркой фантазии, с ошеломительной яркостью вхождения.
Когда я начинал работать с Хэри, то ощущал себя дрессировщиком, взявшимся натаскивать нового льва. Если я не выкажу страха, ничем не спровоцирую рефлексы хищника, я в безопасности. Даже чувствовал себя немного героем, гордился собой - мне казалось, что я одной силой воли леплю свою судьбу. Я могу помочь Хэри, победить Чандру, начать смутно представляемую, но, несомненно, славную карьеру актера.
И сейчас меня трясло, потому что безопасности нет.
В один несчастный день ты скажешь что-то не то любому из Хэри Майклсонов - и в следующий миг рухнешь на пол с последним вздохом.
Даже сейчас меня не сам Хэри страшил, а мир, в котором он жил, мой мир, который я увидал его глазами. Он глубочайшим образом воспринимал хрупкость моей жизни, его жизни, жизни вообще - и плевал на нее.
А ведь он не один такой, он даже не особенный. Каста рабочих производит бессчетных Хэри Майклсонов. Теперь я начал понимать, почему он решил, будто у меня "кишка тонка".
Хотя какая разница? Стоит ли мне жить - без Поднебесья?
Я вызвал стандартную программу, потом вошел в свою кабинку и торопливо оделся. Мне калибровка не требовалась; стоило надеть шлем, как компьютер распознал мои биотоки и автоматически загрузил нужный файл.
Вокруг меня соткался луг - поросшая высокой травой чуть всхолмленная равнина до самого горизонта. Небо над головой было безоблачным и ошеломительно синим, солнце висело в нем без движения. Это простейший уровень среды, здесь обычно проходят поединки и практические занятия по магии. Я сам много часов провел на этой равнине - на мягкой земле удобно стоять на коленях, когда медитируешь, и облака не заслоняют солнце.
Стандартнолицый манекен Хэри стоял от меня в шести шагах. Он шагнул было ко мне, но оглянулся и замер, потом вдруг нагнулся, чтобы потрогать траву.
- Ого!
- Знаю. Впечатляет, да?
- Круто. Круче яиц. - Невыразительное лицо не дрогнуло, но в голосе слышалось веселье. - Видок у тебя пидорский.
Я со вздохом пожал плечами. Мой виртуальный манекен выглядел примерно так, как я буду выглядеть после всех операций: густые, коротко остриженные платиновые волосы, огромные золотые глаза, тонкие черты лица, экстравагантно заостренные, точно у рыси, уши…. Может, я перестарался?
Хэри подошел поближе.
- Знаешь, я тебя без этой белой маски не видел ни разу. Это у тебя рожа такая?
- Будет когда-нибудь, - отозвался я. - Наверное. Еще десять недель не узнаю.
Он кивнул, и мне внезапно захотелось увидеть выражение на его лице.
- Ладно, - проговорил он. - Теперь что?
Я глубоко вздохнул. Добрую неделю я трудился, чтобы привести его сюда, и теперь меня охватила неуверенность, предчувствие… не знаю чего. Мандраж, наверное.
Может, я боялся, что он и тут меня обойдет.
- Сейчас никаких заклятий, - ответил я. - Сжалюсь над тобой. Надрать тебе задницу я смогу на голой Силе. Переходи на колдовское зрение. Компьютер уловит твои биотоки и покажет симуляцию токов Силы. Ты увидишь мою Оболочку.
Манекен закрыл глаза и сложил руки перед собой, соединив только кончики первых трех пальцев. Мне, разумеется, мудра трех пальцев уже не требовалась, чтобы перейти на колдовское зрение, - на нужный уровень мое сознание переключали ритм дыхания и волевое усилие. Но меня тревожило, что за десять дней до семинара Хэри еще нуждался в символических жестах.
Тревога рассеялась сама; когда колдуешь, волноваться невозможно. Цель продвинутых способов медитации, каким учат нас в Консерватории, - полностью, безоглядно сосредоточить не только сознание, но и подсознание на желаемых магических эффектах. После двух лет тренировок я мог манипулировать своим рассудком, как хирургическим лазером.
Говорят, что каждый чародей воспринимает Силу в рамках личной метафоры - как потоки света или призрачные струи, как сияющие струны, проплетающие воздух, как пламенные сферы вроде шаровых молний. Чем Сила станет для меня, я не узнаю, покуда не окажусь в Поднебесье. Костюм ВП симулирует ее всегда одинаково - в виде мерцающей сетки. В направлении тока по ней ползут цветные яркие полоски.
Оболочка Хэри тоже выглядела вполне стандартно - аура из паутинок. В такт сердцебиению она слегка подрагивала, вокруг ступней и ладоней полыхала огнем. Я следил за токами Силы, выжидая, пока мой противник начнет ее притягивать.
Хэри открыл глаза.
- Я ее вижу, - благоговейно шепнул он.
Я и не заметил, как затаил дыхание, и запоздало выдохнул.
- Ладно. Для тебе это внове, понимаю. Даю десять секунд, чтобы собрать энергию для защиты.
Он протянул руку - туда, где Сила струилась плотней всего, - и его Оболочка прорастила ленивую псевдоподию. Она коснулась блистающей сети и отворилась перед потоком энергии, хлынувшим в Оболочку Хэри. Сила заструилась водоворотом, обрушиваясь вовнутрь. Этот жест напоминал о будущих сложностях - чародей, неспособный действовать, не шевеля руками, почти беспомощен - но сегодня это неважно.
Я досчитал про себя до десяти, потом до пятнадцати, наблюдая, как Оболочка Хэри наливается светом, все ярче и ярче, переливаясь оттенками от алого к лиловому. Он накачает Оболочку Силой, покуда только сможет ее удерживать, а потом хлестнет неоформленной Силой. Это самый грубый и безопасный способ колдовского единоборства - примерно как фехтование на пенопластовых веслах, но для начала неплохо.
Я даже не потрудился притянуть Силу: Хэри не мог причинить мне вреда.
- Начинай, - проговорил я, - когда…
Как я и надеялся, он метнул в меня струю энергии - неуклюже, так, что Оболочка моя не просто отразила ее, но отправила обратно, словно бумеранг. То, что летело ко мне бугристым тараном с голову толщиной, обернулось острым копьем, пробившим Оболочку Хэри в области солнечного сплетения. Он сложился пополам.
- Попробуй еще раз. - Я даже не шевельнулся.
Он попробовал еще раз. И еще - с тем же результатом. Но с каждой попыткой он сокращал расстояние между нашими виртуальными манекенами на шаг-другой. Для меня, погруженного в колдовской транс, намерения его были прозрачнее стекла. Он снова собирался нарушить правила: неуклюжие разряды Силы должны были отвлечь меня, позволить Хэри приблизиться для решающего броска.
Я отворил свою Оболочку и потянулся к Силе.
Хэри втягивал колдовские токи, перенаправлял к себе на службу; я создавал их - мерцающая решетка свернулась над моей Оболочкой, будто смерч, соединяющий грозовую тучу с землей. От горизонта до горизонта вся Сила обратилась ко мне, и кожа моя пламенела энергией.
Когда Хэри бросился на меня, я ударил.
Не оформленная сознанием чародея Сила практически не взаимодействует с материальным миром; сырая, она может влиять только на Оболочку, изменяя состояние энергетической ауры предметов, а особенно - живых существ. Худшее, что можно устроить противнику при помощи грубой Силы, - нечто вроде электрического разряда. Хэри получил таких семь штук.