* * *
Ник Красавчег уехал рано утром. После бутылки виски он отказался ехать домой, окупировал мой кабинет и до рассвета сотрясал стены громогласным храпом. В этих условиях я долго не мог заснуть, к тому же в голову лезли разные мысли. Раз за разом я прокручивал в голове предстоящую речь, пытаясь найти верные слова и интонацию. В конце концов я отбросил в сторону одеяло, встал и накинул халат. Зачем себя мучать, если можно это время потратить с куда больше пользой.
Я лег спать за несколько часов до рассвета. На столе лежали исписанные мелким почерком листы бумаги, на полу валялись скомканные листы – плоды неудачных оборотов и неверных предложений.
Проснулся я к обеду от стука в дверь спальни.
– Просыпайся преподобный, а то все на свете проспишь, – раздался самодовольный голос Красавчега.
Я встал, оделся, собрал листы с речью в кожаную папку и, подхватив ее подмышку, покинул спальню.
– Ну ты заспался, – удивленно присвистнул Красавчег. – Прямо медведь в берлоге.
– Все твоими стараниями. Ты так храпел, что даже мертвый бы испугался и постарался сбежать, – проворчал я.
– Докладываю. Пока ты прохлаждался в постели, у нас произошло еще несколько пожаров и так по мелочи. Но это все не важно. Главное, что патрулирование дало результаты. Город напоминает тело больного, зараженного вирусами. Мы насчитали двенадцать очагов воспаления. В этих районах города больше всего сбывающихся проклятий, больше всего озлобленных и недовольных альтеров.
– Эти районы как-нибудь связаны друг с другом?
– Да, они все находятся в Большом Истоке, – съязвил Ник. – А если серьезно, то очаги воспаления находятся в разных районах города и никак друг с другом не граничат. Чтоб было понятно, проклятия сбываются во всем Большом Истоке, но именно в этих районах наблюдается наибольшая их концентрация.
– Замечательно, – оценил я.
– И что же тут замечательного? – возмутился Красавчег, открывая передо мной дверь.
– После того как я произнесу свое обращение, мы понаблюдаем за городом. Если за всей этой чертвощиной стоит кто-то из альтеров, то мы обнаружим ее источник.
– А если это все же некое магическое поле, которое накрыло город? – спросил Красавчег, открывая передо мной дверцу машины.
– Если это все же поле, то боюсь мы тут совершенно бессильны, – ответил я, забираясь на пассажирское сидение.
* * *
Обращение к горожанам Большого Истока я зачитал с кафедры Храма Всех Благих, настоятелем которого вот уже несколько лет я являюсь. В зале собралось много народу, для тех же кто остался дома работала теле-радио трансляция. На кафедру были нацелены несколько камер, и говорить под их недреманным оком, зная что тебя слышат и видит сейчас большая часть жителей города было тяжело. Но мне не привыкать. Полиция часто обращается ко мне, чтобы я озвучил то или иное решение, донес его до народа. Вот и сейчас мне предстояло зачитать обращение не от лица преподобного Крейна, а от имени администрации города и управления полиции. Шериф Ник Красавчег стоял справа от меня, подчеркивая официальность каждого слова.
Речь не заняла много времени. Суть ее сводилась к тому, что полиция призвала горожан воздержаться от любых проклятий в чей-либо адрес до выяснения причин того, что происходит на Большом Истоке. Вкратце я обрисовал ситуацию, пояснил, что своими словами, негативными эмоциями мы создаем реальность вокруг и призвал быть ответственными не только за свои поступки, но и за каждое произнесенное слово. Закончил я классическими фразами "не возжелай ближнему своему" и "не делай того, чтобы ты не хотел, чтобы делали с тобой". Ну, или приблизительно так. После меня выступил Ник Красавчег. Он подтвердил официальный статус моего заявления и попросил расходиться всем по домам и сохранять спокойствие. Как только ситуация как-нибудь прояснится, жители города тут же будут об этом оповещены.
– И что теперь? – спросил Красавчег, когда дверь моего кабинета отрезала нас от прихожан.
На всякий случай возле кабинета Ник поставил двух кентавров. Мало ли виновник всех наших бед присутствовал на обращении, и попытается взять быка за рога не отходя от кассы.
– А теперь нам остается только ждать, ждать и ждать, – ответил я, раскуривая трубку.
* * *
Понятное дело мое обращение носило рекомендательный характер. Не могли же мы кидать за решетку, каждого кто выругается в адрес соседа за то, что его пес нагадил у него на лужайке. Так что оставалось надеяться на сознательность альтеров, хотя надежда признаться честно тут была весьма хлипкая. Альтеры народ свободолюбивый, и они никогда бы не стали жить на Большом Истоке среди себе подобных, если им это не нравилось бы. А на то, что обычники по сути выселили их в резервацию, никто из нас не обращает внимания. Соль вовсе не в этом.
Но количество вредоносных проклятий после моего обращения резко пошло на убыль. Об этом можно было судить по довольной физиономии Ника Красавчега, который не вылезал из моего храмового кабинета, принимая сообщения из полицейского участка. куда все меньше и меньше стали обращаться альтеры, пораженные чужими проклятиями.
– Может а ну его? – предложил Красавчег под вечер.
– Это ты о чем? – спросил я.
– Не стоит нам этого вредителя искать, кто бы он ни был. Положение вроде стабилизировалось.
– Это только до поры до времени. Скоро альтерам надоест сдерживать себя и плотину прорвет. Не хотел бы я оказаться на пути лавины.
Красавчег не нашел, что сказать мне в ответ.
Видно было что Нику не терпится действовать, но я все же решил немного выждать. Нехорошо будет, если мы наведем шорох на район, а в результате ничего не получим. Нику не понравилась моя идея, но он все же не стал возражать.
С наступлением вечера мы выдвинулись к полицейскому участку, чтобы быть ближе к эпицентру событий. Нас встречал Джек Браун, который тут же начал с развернутого доклада о положении дел на районе. Все выглядело весьма и весьма обнадеживающе. Количество вредоносных проклятий практически сошло на нет. Встречались единичные случаи: на площади Конституции один из альтеров пожелал другому провалиться сквозь землю. Так в результате и произошло. А на проспекте Ветеранов провало трубу после того, как одну милую даму обсчитали в магазине на несколько монет. Но это все мелочи по сравнению с тем, что было раньше.
Каждый час кентавры меняли друг друга в патрулировании улиц, а мы получали свежие сводки с передовой. Растревоженный городской улей постепенно успокаивался.
Глубоко за полночь в кабинете шерифа появилась Карма, выглядела она усталой, но довольной.
– Зеленый и Злой пришли в себя. Зеленый требует выпить. Злой чтобы его выпустили на свободу. Оба весьма раздражены. Им объяснили суть вещей, пока что они сдерживаются, но того и гляди пойдут во все тяжкие.
– Вкатите им снотворное, чтобы мы их пару дней не видели, – порекомендовал Красавчег.
– Главное, чтобы не слышали, – поправил я.
Карма улыбнулась и ушла.
Прошло еще несколько часов, прежде чем я решил, что мы готовы действовать. Красавчег нанес на расстеленную карту города свежие данные, поступившие от кентавров, и вызвал Джека Брауна. По всему выходило, что город окончательно успокоился. Единичные вспышки не в счет.
– Кажется, в яблочко, – заметил я и ткнул пальцем в район Звездной улицы.
– Где ты тут ялочко видишь? – спросил Красавчег.
– Смотри по статистике за ночь все очаги воспаления пропали. Единичное чертыхание не в счет. Все мы люди, даже если при этом мы альтеры. А вот тут с поправкой на ветер, все время кто-то кого-то по матушке поминает, да проклинает сверх меры. Подбрось и выбрось, кажется я знаю, где искать гада.
Раздался глухой удар, затем снова. Из-под стола выбрался Красавчег, вид у него при этом был весьма и весьма обиженным, если не сказать злым. Еще бы сперва приложиться черепушкой к потолку, а затем всем скелетом об пол хряснуться. Приятного мало.
– Ты бы следил за языком, – укоризненно пожелал Ник.
Я виновато развел руками и сложил их на груди крестом. Мол не виноват, оно само вырвалось.
– Итак, ты считаешь, что здесь живет наш злодей? – ткнул пальцем в Звездную улицу Красавчег.
– Уверен просто.
– И как мы его найдем? Тут домов сорок. В каждом по двадцать квартир минимум. С поквартирным обходом нам и до следующей недели не управиться.
– Можно конечно эксперимент поставить. Повыражаться возле каждого дома, где срабатывает лучше, там значит наша цель, – предложил я.
– Не нравится мне все это, – оценил Джек Браун.
– И мне тоже, – согласился я. – Тогда давайте пораскинем мозгами. Кто тут у нас живет? И первый попадает под описание.
– Там многие живут. Сам видишь. Улица большая, да неспокойная к тому же. Ральф Волнорез, Цер Хаос, Сэм Доходяга, Стив Простыня, Прокопыч, просто Прокопыч, Коля Туз… Всех и не перечислишь, – задумчиво нахмурился Красавчег, приобретая вид топ-модели.
– Придется все-таки вернуться к поквартирному обходу, – сказал я, раскуривая трубку.
– А может вы позволите взять мне след? – предложил Джек Браун, и вид у него при этом был весьма решительным.
– Какой след? Тут и следом то не пахнет? – сказал Ник.
– Эти проклятия воняют похуже чем ботинки, испачканные в собачьем дерьме, – ответил Джек. – Я считаю, что стоит попробовать. Пусть наши ребята ходят по квартирам, а я в это время попробую свои методы.
– Что скажешь? – спросил Ник.
– В этом есть свой резон, – ответил я. – Джек может приступать. А обход придется до утра отложить. Иначе народ побудем, на нас еще и не такие проклятия сложат.
* * *
Джек Браун – профессионал своего дела. С этим не поспоришь. Но бегать за ним по парадным и подворотням, пустое и никому не нужное занятие. Он ищейка, одним словом. Ему не требуются напарники. Поэтому мы с Красавчегом расположились в машине. Ожидая когда Браун найдет верный след, пили горячий чай из термоса, да закусывали вегетарианскими бутербродами. Их нам Карма в дорогу собрала.
Кентавры, переодевшись в штатское, оцепили район. Так что мы находились в безопасности, пусть и относительной. То в одном окне вспыхивало зарево воплотившегося в жизнь проклятие, то в другом окне дребезжали стекла. Но мы на это внимания не обращали, главное причина, а не следствие.
Ранним утром кентавры начали поквартирный обход, а от Джека Брауна не было свежих новостей.
– Кажется, со следами все-таки туго, – сказал я.
– А я и не ожидал, что из этой идеи что-то выгорит, – сказал Красавчег, дуя на воду, вернее чай.
И в этот момент в лобовое стекло ударил кусок говяжьей вырезки и сполз по стеклу, оставляя за собой кровавый след.
– Интересно, кто это заслужил? И чем прогневал? – поинтересовался Красавчег.
За последнее время мы столько всего насмотрелись, что я сомневался, что ему и правда все это интересно.
В пассажирскую дверь постучали, я обернулся и увидел довольное лицо Джека Брауна. Сперва я его не узнал, уж очень он был похож на собаку, но постепенно черты лица разглядились, и Джек Браун вновь стал самим собой.
– Я нашел его. Я нашел его, – прошептал Джек.
И тут же получил говяжьей ногой, взявшейся из неоткуда, по голове. Он пошатнулся и упал на асфальт.
Я выскочил из машины. Ник уже перемахнул через капот и склонился над телом кентавра. Джек был без сознания.
– Кажется, наш забияка, не хочет, чтобы его рассекретили, – заметил я.
– Карма бы на это сказала, что не фиг было столько гамбургеров жрать. Вот Вселенная и ответила, – сказал Красавчег, распрямляясь. – Что делать будем?
– Если надежды на Джека больше нет. Попробуем сами поискать, – замучиво произнес я.
Красавчег связался с командирами поисковых групп. Поквартирный обход пока не принес никаких результатов.
– И как ты себе это представляешь? – спросил Ник, разглядывая тело Джека Брауна.
– Он пришел вон оттуда. Пошли прогуляемся. Может, что и увидим, – сказал я и зашагал в сторону подворотни.
Красавчег хотел было выругаться, я чувствовал как наэлектризовалось пространство вокруг меня, но все же сдержался.
* * *
Идти по чужому следу, если ты не ищейка тяжело, если не сказать не возможно. Но у меня было маленькое преимущество. Я взглянул особым взглядом на Джека Брауна и уловил отголоски того, что он нашел. Так что я знал, где нам предстоит искать.
Неказистое серое четырех этажное здание с наполовину ушедшим под землю первым этажом. Таких по городу осталось мало. Его давно стоило бы снести, но руки у администрации не доходили. У администрации вообще редко до чего доходят руки, пока не прорвет, не взорвется, или не затопит. Лишь только дом попался мне на глаза, как я понял, копать следует тут. Джек Браун здесь был. Именно сюда привел его след.
– Вот это чудо, – указал я.
Красавчег тут же связался с оперативным штабом, и вскоре сквер возле дома был заполнен кентаврами в штатском. Они сидели на скамеечках, читали газеты, курили трубки, в общем делали вид, что все тут естественно и нет ничего подозрительного. Выглядело это все очень и очень странно. Любители свежей прессы в восемь утра в одинаковых серых пальто. Я бы почувствовал, что дело пахнет жаренным. Меня не обманешь.
В сопровождении двух кентавров, одним из которых был лейтинант Лео, мы вошли в центральную парадную. Когда-то входя в дом, люди поднимались наверх, теперь же сперва надо было провалиться на несколько ступенек, даже лестницу успели сварганить, чтобы потом подняться на второй этаж.
Я чувствовал, что нам надо идти наверх, и мы начали подъем. Первым шел я, затем Красавчег, и уж потом кентавры. Они вооружились, готовые стрелять по первому шороху.
Подъем дался легко, хотя можно было ожидать, что нам окажут сопротивление. Получил все-таки Джек Браун коровьей ногой по голове. Вряд ли это случайное стечение обстоятельств. Но мы без проишествий добрались до последнего этажа, и оказались перед старой дверью, обитой синим дермонтином.
– Тут, – сказал я.
Красавчег тяжело вздохнул, размял пальцы, чтобы случись что быть готовым к огнеметанию, и аккуратно постучал. Не стоит пугать клиента раньше времени.
Ничего не произошло. Пришлось повторить стук. Дверного звонка не наблюдалось. Из-за двери послышались неуверенные шаги, и глухой голос произнес:
– Кого там нелегкая принесла?
Я приготовился к бою. Но в отличии от остальных кентавров мое оружие слово, поэтому я произнес:
– Это преподобный Крейн. Хотелось бы поговорить.
– Я занят. Может попозже.
– Дело не терпит отлагательств.
Хмурое лицо Красавчега разглядилось. Он улыбнулся и сказал:
– Слава, кончай барахориться. Открывай дверь.
– Шериф, и вы тут?
Послышался шум в замке, и дверь открылась.
На пороге стоял худой невзрачного вида парень с всклокоченными волосами в старом поношенном халате и очках. А ведь я его знал. Местный пьянчужка, Слава Не Пришей Рукав, его все так звали, и не придавали ему никакого значения. Никто толком не знал кто он такой, чем занимается, какой у него талант. Время от времени его можно было встретить на улицах Большого Истока, в недорогих забегаловках за кружкой пенного пива, или в парках и скверах, где он любил сиживать на скамейках с увесистым томом и обязательной бутылкой, спрятанной в бумажный пакет. Но при этом он всегда был рад общению, кто бы не присел с ним за один столик, рядом на скамейку, или просто решил пройтись до соседней улицы. Говорят, даже Зеленого видели с ним в Парке Авиавторов за шахматной доской в компании батальона бутылок "Протоки № 3". Все звали его просто Слава, но при этом никто про него ничего толком не знал. Он потому и получил прозвище Не Пришей Рукав. Такая у него судьба, или карма, как сказала бы на это Карма.
Слава обвел нас мутным от недосыпа и алкоголя взглядом, и спросил:
– Хорошо, что вы пришли. Я хочу вам кое что показать. У меня кажется, наконец-то получилось. Да крутись все на вертеле три раза.
Где-то в соседней квартире вспыхнул пожар и раздались испуганные крики, но Славу это нисколько не взволновало.
Первым вошел я. Ник обернулся к кентаврам и попросил их остаться за дверью. Нечего парня пугать. Ведет он себя мирно, хотел бы устроить дебош, давно бы что-нибудь отчебучил, с порога.
К квартире Славы Не Пришей Рукав больше всего подходило определение Берлога. Видно было что здесь живет увлеченный человек. Все окружающее пространство было занято раскрытыми книгами, исписанными листами бумаги и грязной посудой. Пустые бутылки ровными рядами были выставлены вдоль обшарпанной стены.
– Преподобный вы очень вовремя. Я сам хотел было идти к вам. Подумать только, а тут вы. Шериф нам тоже потребуется. Это же прорыв. Это же невероятно. Сам не могу в это поверить до конца.
Слава суетился, брал книги, откладывал в сторону, уронил на пол стопку листов, которые разлетелись в разные стороны, пролил холодный кофе на какие-то фотографии. Выругался смачно. Но при этом продолжал повторять про то, что "все это просто поражает воображение".
Я обменялся взглядами с шерифом. Похоже у нас обоих сложилось мненеие, что парнишка совершенно чокнутый. Но все-таки рано делать вывод, может у него есть на это причины. В конце концов все альтеры немного чокнутые.
На толстый том в коричневом переплете с непонятными символами на обложке выбежал большой коричневый таракан и деловито осмотрелся.
– Ладно. Ладно. К черту, – обеспокоенно заломил руки Слава.
Таракан лопнул, словно мыльный пузырь.
– Не буду мучать вас теоритическими выкладками. Присаживайтесь. Преподобный, лучше всего на диван. Вон там.
Слава махнул рукой куда-то назад. Я обернулся и увидел непригодную для посадки поверхность. Диван и правда был, он выглядывал из-под вороха одеял, книжек и башни коробок из-под пиццы "От Толстого Тома". Венчала башню скомканная жестяная банка "Протоки № 3". Может, Зеленый к нему в гости заходил. Обезумел и полез в драку к Злому. Чем не вариант.
Ник нахмурился. Идея садиться в эту помойку ему очень не понравилась. Мы остались на ногах. Слава куда-то исчез, и долго не появлялся. Мы уже начали беспокоиться, не запудрил ли он нам мозги, и не слинял ли под шумок, разыграв перед нами спектакль, как Слава вернулся в комнату, таща в руках тяжелую черную пластиковую коробку.
– Вот. Вы сейчас все сами увидете.
Расчистив рабочий стол, попросту спихнув все что на нем было на пол, он водрузил колобку на освободившееся пространство, и снял верхнюю крышку. Перед нами оказался аппарат неизвестного назначения, но больше всего он напоминал старый монитор от компьютера. Слава присел на корточки и практически забрался под стол. Через минуту поисков он извлек клавиатуру, которую незамедлительно воткнул в заднюю стенку монитора.
– Минуту терпения, господа, товарищи, братья. Сейчас все будет.
Слава резко хлопнул себя по лбу ладонью.
– Какой же я невоспитанный. Я же не предложил вам ничего выпить. У меня есть чудесное пиво.
Я обернулся и с сомнением посмотрел на смятую банку "Протоки № 3" на вершине башни коробок из-под пиццы. Думаю, что у нас с Славой разные вкусы.
– Спасибо, ты лучше покажи, что ты тут сделал, – предложил я.
Красавчег наклонился ко мне и прошептал: