– Мотылек. Мотылек, – покатал на языке слово Красавчег и возмутился, – Какой такой Мотылек?
Ему это прозвище тоже было незнакомо.
– Оттттппппуууссттиттте ммменнняяяя, – отстучал Пломбир новое послание.
– Кто такой Мотылек? – настаивал на своем Красавчег.
– Ррриииттттааа Мммммоооотттыыыылллеееккк, – выдал несчастный.
– Отставить сбивать лед, – распорядился Ник Красавчег.
Он потянулся за бутылкой, налил коньяк по двум рюмкам и кивнул мне. Мол, присоединяйся.
Я не дал себя уговаривать и жахнул коньяк, как последнюю гранату в подступающего врага.
На наших глазах Ром Пломбир превратился в ледяную статую, и мы с этим ничего не могли поделать. Выпили за покой его души. Потом еще выпили.
– Подбрось да выбрось, а чем Пломбир был знаменит? – спросил я.
С Ромой мы знакомы не были и ко мне в Храм он никогда не приходил.
– Он людей морозил. Мог лед из ничего создать. Мгновенная заморозка.
– И что злоупотреблял своей силой?
– Какой там. Никогда ничего никому плохого не делал. Разве что замороженный сок в жару для ребятишек.
– Подбрось да выбрось, ничего тогда не понимаю. И кто это такая Рита Мотылек? У нас на районе отродясь никого с таким именем не было.
– Вот и я о том же. Три трупа, и ни одной зацепки. Не повесишь же на столбе объявление: Ищу Риту Мотылек. Просьба кто ее знает, обращаться к Преподобному.
– Ник, обязательно надо соседей расспросить. Может здесь хоть кто-нибудь что видел. И пусть обходом займется Джек Браун. У него нюх на все подозрительное.
Красавчег подозвал к себе умного кентавра и отдал соответствующее распоряжение. Браун козырнул и исчез.
Мы как раз допили коньяк, когда Джек Браун вернулся, ведя за собой подозрительного старичка замшелого возраста.
– Каков улов? – спросил я.
– Вот этот пень кое что видел, – ответил Браун.
– Но-но попрошу без оскорблений. А то вообще ничего не скажу, – проскрежетал старик.
До чего же у него был неприятный голос.
– А вы что-то видели, дедушка? – зацепился за слова старика Красавчег.
– Я же об чем и говорю. В гости я пошел к тете Бесе. Она напротив по лестничной площадке живет. У нее вкусный чай очень. И телевизор показывает всегда. А не то что мой хлам через раз и только две программы. Ночной канал для холостяков и магазин на диване. Мне сын уже сколько раз настраивал, но никакого результата. А зачем мне нужен ночной канал, если я уже давно забыл как это делать, а что самое главное зачем все это нужно. Да и от магазина на диване какой прок. Я вот в позапрошлом месяце не выдержал и купил у них набор ножей….
Похоже, старичок трудный оказался и с дефицитом общения. Если его не направить в нужное русло, то и к утру от него никакого толка будет не добиться.
– Дедушка, так что же вы видели? – перебил его Ник Красавчег.
– Видел? Я видел? Ничего я не видел, – возмутился старик и огладил бороду. – Хотя постой, мил человек. Конечно видел. Я же у тетки Бесе был в гостях. Она меня вареньем кормила и чаем поила. Ух у нее и чай дюже вкусный….
– Так что же вы все-таки видели, дедушка? – чувствовалось, что Ник Красавчег еще чуть-чуть и взорвется.
– Так видел я. Об чем и говорю, а вы меня все время перебиваете. И слова сказать не даете. По телевизору как раз передавали заключительную серию "Личное дело капитана Шевелящегося". Я его все время смотрю. Очень мне нравится актер, что главного героя играет. Чернявый такой, с бородкой с вечно хмельным видом….
– Дедушка, – взрычал Красавчег.
– Так вот и говорю я, серия закончилась то, я домой пошел, иду и вижу из квартиры вот ентой, где Ромушка проживает, выходит чемодан.
Или только мне одному показалось, но судя по злым лицам, все были такого мнения. Старик просто издевается над нами.
– Какой такой чемодан? Дедушка, вы заговариваетесь. Может, вам доктора позвать?
– Не надо доктора, – твердо сказал старик. – Говорю я вам из квартиры сперва чемодан вышел такой старый, кожаный. У меня такой лет пятьдесят назад был. Еще во время войны. Потом девушка появилась. Молодая, такая, красивая, модная….
* * *
Вот тебе и раз. Преступник у нас все это время под самым носом ходил, а мы на него внимания не обращали. Эта мысль глодала меня всю обратную дорогу. Судя по выражению лица Ника Красавчега она его тоже не оставляла.
– А ведь она мне сразу подозрительной показалась, – наконец, произнес Красавчег.
– Я ее тоже однажды видел. В общем оба хороши. Новое лицо в Большом Истоке, а мы даже не полюбопытствовали кто, откуда и чем человек дышит. А ведь сразу надо было связаться с Владом Таможенником и узнать, кто новый в Большом Истоке появился за последние несколько дней. Мы бы тогда сразу на эту Мотылек вышли, подбрось и выбрось.
– Не переживай, Крейн. Перехват уже объявлен. Скоро Мотылек будет сидеть у нас за решеткой, и мы тогда узнаем, зачем она учинила Большой Переполох.
Меня довезли до самого дома. Я пригласил Красавчега подняться ко мне, чтобы пропустить по стаканчику, но он отказался, сказал, что давно уже не спал в полную силу. Надо бы и отдохнуть. Завтра день трудный будет. Сил перед ним набраться следует.
Я вылез из черного служебного авто, попрощался с Ником и кентавром-водителем и направился по лужайке к дому. Открывая входную дверь, у меня появилось какое-то странное предчувствие. Списал его на усталость и вошел внутрь.
Она была тут. Сидела на первой ступеньки лестницы на второй этаж, обнимала старый кожаный чемодан. При моем появлении она встрепенулась и посмотрела на меня.
– Вы – Преподобный? – спросила она.
– Вы – Мотылек? – уточнил я, хотя и без расспросов все было понятно.
Она кивнула и печально улыбнулась.
– Мне идти некуда. Я подумала, что вы можете меня приютить, – тихим голосом сказала она.
Вот так поворот событий. Она что дурочка совсем, ничего не понимает. Каждый человек в Большом Истоке, даже новичок в курсе кто такой Преподобный Крейн. И прийти ко мне это равносильно сдаче с поличным.
А девчонка красива, очень красива. Неожиданно подумалось мне. Осиная талия, упругие бедра, красивая грудь, божественное личико, черные волосы. В такую можно и влюбиться.
И в этот момент я почувствовал, как во мне зарождается какая-то посторонняя энергия. Девушка вытаращилась на меня, из-за чего черты ее лица потеряли привлекательность. А меня корежило так, словно к мозгу подключили электростанцию и пустили постоянный ток.
Девчонка не сводила с меня глаз, которые увлажнились слезами. Вид у нее был испуганный. Она не желала мне зла, но при этом делала так, что скоро я отдам концы, подбрось да выбрось. Я рухнул на колени. Глаза сильно заболели. Я потер их, и обнаружил, что руки у меня в крови.
Девочка заплакала, схватила чемодан и бросилась на выход. Обежав меня, она потянулась к ручке двери. В это время входная дверь резко открылась и ударила ее в лоб. Взмахнув руками, она упала навзничь. И в то же мгновение я потерял сознание.
* * *
– Ты в счастливой рубашке родился, Крейн, – заявил мне Красавчег.
Мы сидели на крыльце моего дома, попивали кофе и наслаждались солнечным утром. А ведь это утро я мог уже не увидеть.
– Я и сам себе удивляюсь, подбрось да выбрось. Мы же Пломбира тоже живым застали в процессе обращения, а остановить не смогли. Он умер. А меня с того света вытащили. И ничего. Даже глаза не слезятся, – отхлебнул я кофе и взял в зубы трубку. Пыхнул, затянулся и глубоко вздохнул.
– Это все Рик Шепот. Я его все-таки позвал на место преступления, показал, что сталось с Пломбиром, – начал Красавчег.
– И что он стал с тобой разговаривать? – удивился я.
– Ну, я воззвал к его гражданской ответственности, – гордо заявил Красавчег. – Он осмотрел Пломбира. И дал наводку. Было о чем подумать.
– Когда же ты все это успел? – спросил я.
– Пока ты в бессознанке валялся. Кстати, пока ты был без сознания, и она тоже процесс обращения не шел. вот мы вас в искусственную кому ввели. Так Мотылек этот до сих пор в ней находится. Есть подозрение, что если она очнется, ты начнешь умирать.
– Печально слышать, – сказал я.
– И все-таки. Преступника мы задержали, но я так не могу понять, как она это делала. И зачем ей все это было нужно? – сокрушенно вздохнул Красавчег.
– Да не делала она ничего такого. Тут в другом совсем дело обстоит, – вздохнул я.
– Так разъясни, Крейн. А то моя голова пухнет, словно тесто в квашне.
– Пока ты там возился с кентаврами, а я отлеживался от вчерашнего происшествия, я сделал то, что мы должны были сразу сделать. Связался с Таможенником и навел справки. Правда пять дней назад в Большой Исток приехала новая небольшая партия альтеров. Пять человек. И среди них девушка – Рита Мотылек. Я пошел дальше, и раздобыл ее личное дело. Ничего примечательного. Девушка как девушка. Родилась, училась. Росла нормальным ребенком. Несколько месяцев назад у нее на глазах умер человек. Перед этим у них было свидание. Девушку задержали, допросили и отпустили. Против нее ничего не было. Потом было еще два подобных случая, когда здоровые мужики вдруг сердцем начинали страдать до летального случая. Оба раза Рита была с ними. И тогда ею заинтересовались инквизиторы. Рассказывать тебе об этих тварей не надо. Они ищут таких как мы и отправляют в Большой Исток. Если случаются эксцессы, то убивают. Девушку поймали, убедились в том, что она альтер, окрестили Мотыльком. Она постоянно переезжала с места на место. Видно за это и получила прозвище. И отправили к нам. В особенностях ее дара никто не разобрался.
– Глубоко копаешь, Крейн, – одобрительно покачал головой Ник. – Только все равно не понимаю, что же это было.
– Я и сам не понимаю до конца. Могу сказать одно. Рита попала к нам в город и попыталась найти себе место. Но видно с деньгами было туго. Никого из знакомых. А Таможенник в тот день пил как сапожник и забыл о подъемных. Потом искать ее стал, да поздно. Она пошла по улицам в поисках ночлега. Набрела на Колю Факела. Он же был не дурак с девчонками пошалить.
– Это понятно. Но зачем она его? – спросил Красавчег.
– От испуга. Я сам это почувствовал. Разговаривал с ней за жизнь, все хорошо было. Стоило подумать о ней, как о женщине, тут меня и корежить начало, подбрось и выбрось.
– То есть пока Коля ее просто угощал, да про красоты Большого Истока распинался, все было хорошо. Стоило ему попытаться подбить под нее клинья, так он сразу в тень на стене и превратился?
– Именно так. А Рита испугалась и убежала. Тоже повторилось с Марком, а потом и с Пломбиром. Потом и со мной.
– Хорошо, Крейн. Понятно почему, но не совсем понятно как она это делала?
– Тут еще одно но, Ник. Она не контролирует свою силу. Это происходит независимо от того, хочет она контакта с мужчиной или нет.
– Почему ты так считаешь?
– Вспомни первые свидания, подбрось и выбрось. Она была на них по доброй воле.
– Может она просто деревенская дурочка и не понимала, что с ней происходит? – предположил Красавчег.
– Это вряд ли. Я с ней разговаривал. Не похожа она на деревенскую дурочку, – поспешил я его разочаровать.
– И тогда остается вопрос, как она все это делала?
– Именно в этом и состоит ее дар. Она обращает внутреннюю энергию против ее обладателя. В случае с альтерами, эта энергия их талант, их уродство с точки зрения обычных людей. Так Коля Факел остался всего лишь выжженной тенью на стене. Метаморф Марк превратился в стол и не смог вернуться назад, а Ром Пломбир обратился в ледовую статую.
– А ты?
– А мне Рита чуть не устроила спекание мозгов. Подбрось да выбрось, я до сих пор чувствую ее силу внутри себя.
Я долил из кофейника в чашку горечи и приложился. Пару глубоких глотков. Наслаждение.
– Что нам с ней теперь делать? – спросил Красавчег.
– Пока не знаю, Ник. Любая сила это в первую очередь ответственность. Но Рита как Мотылек летает повсюду, совершенно бездумно. Она не знает ответственность, потому что не умеет контролировать свою силу. Если бы она научилась контролировать себя, ее можно было бы оставить жить среди жителей Большого Истока. А так… всем будет лучше, если она пока поспит в Доме Покоя. Может быть, мы придумаем способ контролировать ее силу и тогда разбудим ее.
– Мне это кажется жестоким, Крейн, – заметил Ник Красавчег.
– Подбрось и выбрось, у нас просто нет другого выхода, – выругался я, пыхтя любимой трубкой.
Уютный летний денек. Наконец-то долгожданное спокойствие. Надолго ли оно?
История третья
Песочница
Над проспектом низко пролетел Злой и огласил окрестности диким зловещим хохотом.
Стало не по себе. Пробрало до косточек, так что захотелось выпить. Но сегодня нельзя, да к тому же рано еще для ежедневных возлияний. Вот вечером можно будет в "Зажигалку" заглянуть, да накатить по-маленькой, чтобы душа пела и смеялась. А то в последнее время в Большом Истоке тихо, как в могиле. Ни черта не происходит, даже Зеленый притих. Поговаривают, что пить забросил. Даже на свою любимую "Протоку № 3" больше не смотрит. Не иначе как осенняя хандра вступила ему в мозжечок. А тут еще и Ник Красавчег пропал. Наш шериф в последнее время зачастил к вдове Чернусь, которая, истосковавшись по сильному мужскому плечу, бросала в сторону Ника не двусмысленные взгляды. Вот он и осел у нее на квартире, лег, как говорится, на дно. Подбрось, да выбрось. А мне тут без него даже поговорить не с кем. Тоска зеленая.
Я дождался зеленого цвета светофора и перешел улицу. Навстречу мне двигался Дима Стекляшка – твердый и ни грамма не прозрачный. Стало быть трезвый, что с ним вообще-то редко случается. Есть у него такая особенность, как выпьет начинает терять свое тело. Постепенно становится прозрачным и превращается в полного невидимку. При этом невидимый, но продолжающий потреблять алкоголь Стекляшка зрелище не для слабонервных. Водка в пустоту льется, как в бездну. А уж когда с утра на Стекляшку похмелон нисходит, зрелище страшное и завораживающее. Он начинает мерцать. То исчезает, то проявляется из пустоты, при чем первым возникает лицо с гримасой отчаянья и вековых страданий. Довелось мне однажды видеть это воочию. Такое не забудешь.
Стекляшка к нам не сразу попал. Он первые двадцать пять лет от колыбели в рот ни капли спиртного не брал, а потом жена бросила, с работы выперли, вот и приложился. Тогда талант свой и открыл. Поговаривают, что его замели не потому что он свою непохожесть показывал, это как раз всем до одного места было, а вот полюбил он по-пьянке по чужим карманам наживу искать. То мелочишко какое прихватит (не жалко), то телефон чужой заграбастает (обидно, но терпимо), но однажды его бес попутал бумажник у большого человека умыкнуть. Тот обеспокоился, легавые завертелись, началось следствие. Тогда и всплыла инаковость Димы, и его под белы рученьки в Большой Исток и спровадили. Тут он запил не по-детски, а нам теперь мучайся.
– Приветствую, преподобного, как ваше самочувствие? Не изволите ли хворать? – учтиво поинтересовался Стекляшка, кланяясь.
Есть за ним такая особенность. Когда трезв до омерзения, становится язвительным и неприятным. Но деваться некуда. Улица узкая, сделать вид, что не заметил Диму не удастся.
– Спасибо. Все в порядке, – ответил я, намереваясь обойти его стороной.
– Мне надо посоветоваться с вами, преподобный. Есть одна проблема… не знаю, что и делать, – скорчил жалостливую физиономию Стекляшка.
– Приходи вечером, послушаю, что у тебя на душе наболело, – попытался я от него отделаться.
– Не могу я вечером. Совсем мне плохо. Может, и не доживу, не дотерплю, – сказал Стекляшка и всхлипнул.
Ну как тут не помочь. К тому же срочных дел в ближайшее время не наблюдалось. Можно и поговорить с человеком, зачем собрата мучить.
– Ладно. Уговорил. Пойдем, сядем куда-нибудь, да поболтаем, – предложил я.
Стекляшка тут же согласился и обрадовался, как ребенок, выпросивший нежданно дорогую игрушку у скупых родителей.
До ближайшего бара пара десятков шагов. Но показалось, что мы шли целую вечность. Дима еле ноги переставлял. Топлива ему для жизненного мотора явно не хватало. Я уже думал предложить ему долететь последние метры, да только побоялся говорить. Вдруг согласится, в воздух поднимется, да тут же об землю шмякнется. Сил ему не хватит. Что-то с мужиком творится нехорошее. Подбрось, да выбрось.