- Тут неудобно, - пожаловалась Верховная Мать Квентль Бэнр, идя рядом с Громфом по горному перевалу высоко в Хребте Мира.
- Вас беспокоит холод?
- Свет, - поправила она. - И необъятность этого открытого мира.
- Мы находимся на границе волшебства Тсабрака, - объяснил Громф. - Посреди Серебряных Пределов небо более тёмное.
- Это - отвратительное место, - сказала Мать Бэнр. - Я скучаю по дому.
Громф кивнул, он не мог не согласиться. Как можно быстрее, он повёл её к назначенному месту встречи за следующим поворотом на высоком и снежном плато. Пара повернула за угол и попала под порывы сильного вихря и жалящей метели. Настолько яростный был тут климат, что ветер взбивал снег в белую мглу, и паре пришлось сделать ещё несколько шагов, чтобы рассмотреть другую пару, хотя те двое были поистине огромны.
Огромные и белые.
Драконы.
Более слабые существа, чем Верховная Мать и архимаг Мензоберранзана, пали бы на колени в тот же миг, или убежали в ужасе обратно за поворот.
- Разве это не прекрасный день, маг? - спросил крупнейший из пары - Арауфатор Старая Белая Смерть, один из величайших белых драконов Фаэруна.
- Они так не думают, отец, - сказал второй, молодой дракон, только в половину размера первого. - Они тщедушные, а ветер слишком холодный…
- Молчать! - потребовал Старая Белая Смерть рёвом, от которого содрогнулись горы.
Трудно было заметить, побледнел ли белый дракон, но Громфу и Верховной Матери показалось, что молодой дракон по имени Аурбанграс сжался под тяжестью этого имперского тона.
- Этот прекрасный день предвещает великолепный рассвет, - произнесла Квентль. - Вы понимаете, зачем мы здесь?
- Вы начинаете войну, - прямо ответил Арауфатор. - И вы хотите, чтобы мы присоединились.
- Я предлагаю вам возможность прославить вашу королеву, - сказала Квентль.
Дракон склонил огромную рогатую голову, глядя на неё с любопытством.
- Там будет много добычи, Старая Белая Смерть, - без страха продолжала Мать. - Вы получите больше, чем сможете унести. Это ваш шанс, разве не так?
- Что ты знаешь, умная жрица? - спросил старый дракон.
- Я - голос Ллос на Фаэруне, - ответила она с тем же нажимом. - Что я должна знать?
Дракон зарычал и выдул леденящий туман через острые зубы.
- Мы знаем, что было сказано хроматическим драконам, - вмешался Громф. - Собрать золото и драгоценные камни, - он замолчал, хитро посмотрел на дракона и загадочно добавил: - Груда позволит достигнуть девятой преисподни.
Арауфатор осел на задних лапах, его пристальный взгляд казался столь же холодным как его смертельное дыхание
- Ваша королева не единственная, кто стремится извлечь пользу, - сказала Верховная Мать. - Паучья Королева, в своей мудрости, показала мне, что ваши цели и мои пересекаются здесь, на земле Серебряных Пределов. Здесь есть возможности для нас обоих, и по доброй воле я пришла к вам. Одолжи нам свою силу и раздели с нами добычу. Во имя вашей королевы и моей.
Дракон издал странный звук, как будто гора сотрясалась от икоты, и двум дроу потребовалось некоторое время чтобы понять, что Арауфатор смеялся.
- Я совершу много перелётов на юг и назад к моему логовищу, - сообщил им дракон. - И каждый раз вернусь нагруженный сокровищами.
- Это станет платой за вашу помощь, - с поклоном согласилась Верховная Мать.
Громф тоже с уважением поклонился, но даже тогда он не отрывал взгляда от Квентль. Она сказала ему, что это будет лёгким приобретением из-за некоторых волнений в более низких планах, очень интересующих цветных драконов Торила.
Очевидно, она оказалась права по такому важному вопросу, и это снова напомнило Громфу, что он помог сделать из Квентль могущественное существо. Не так давно он планировал её уничтожить, но теперь он даже не смел и думать об этом.
- Вон тот, - сказал Тиаго Равель, указывая в волшебное зеркало на большого воина-орка, уверенно идущего через лагерь.
- Впечатляющий, - пробормотал Тиаго. - Возможно, он даже пережил бы мою первую атаку, но не вторую.
Равель бросил косой взгляд на высокомерного дроу, и даже немного покачал головой.
- Если он сыграет, так как мы ожидаем, то этот орк - Хартаск станет нашим лучшим другом.
- Только в его примитивном умишке.
- Это всё что имеет значение, - сказал Равель. - Хартаск - традиционалист, вождь полный жажды крови, и он горит желанием сражаться. Урюга нашептал мне, что Хартаск возглавлял несколько диверсионных банд, которые нападали на людей, дворфов и эльфов. Конечно же, втайне от этого короля Обальда, - он указал на другого орка, сидевшего во главе длинного праздничного стола. Король был в украшенной драгоценностями и отороченной мехом пурпурной мантии, и в безвкусной золотой короне с множеством полудрагоценных камней. - Он не потерпел бы таких действий.
- Урюга сказал, что этот неправильный король будет проблемой, - сказал Тиаго. - Мы предлагаем ему влиятельные союзы и великие завоевания, а он только качает своей уродливой головой.
- "Неправильный" король?
- Разве король орков может бояться сражения? - презрительно фыркнул Тиаго.
- Он более обеспокоен наследием своего тёзки и мечтой первого Обальда Много-стрел, - объяснил Равель. - Обальд хочет мира больше, чем славы сражений.
- До чего докатились орки? - посетовал Тиаго.
- До изменения разума, - ответил на его замечание Равель. Дроу-волшебник зло улыбнулся, когда другой орк направился к Обальду и, встав рядом с ним, показал несомненное сходство. - Лоргру, старший сын и наследник Обальда, - представил он.
- Белвин, второй внебрачный сын Береллип, - поправил Тиаго, поскольку он знал об обмане, а ещё, что настоящий Лоргру мирно спал на мшистой постели за доками орков на реке Сарбрин, убаюканный мягким и настойчивым шёпотом яда дроу.
Равель рассмеялся.
В лагере орков поддельный сын Обальда подошёл к своему предполагаемому отцу с королевским блюдом и питьём: всё было проверенно дегустаторами - предосторожность, которая стала важной в последний десяток дней или около того, после неожиданного потемнения небес и появления слухов, что назревает война.
Фальшивый Лоргру должным образом оказал почтение и отошёл, а король Обальд начал есть, запивая каждый кусок большим глотком паршивого вина.
- Король Обальд умрёт к утру, - уверенно сказал Равель. - И начнётся борьба за власть среди его многочисленных сыновей, так как наследник будет обвинён в этом убийстве.
- И ни один из них не победит, - сказал Тиаго.
- Скорее, ни один не выживет, - согласился Равель, своей улыбкой показывая, что он сделает все возможное, и убедится, что результат будет именно такой. - Хартаск потребует трон, и кто среди орков посмеет выступить против могучего полководца, когда его поддержат дроу Мензоберранзана и легион ледяных гигантов из Белого Сияния?
Тиаго кивнул. Это было так легко. Сарибель не разочаровала, и ярл Фиммель Орелсон обратился к другим кланам гигантов вдоль Хребта Мира, и уговорил их присоединиться. Они стремились к сражению. Само существование огромного королевства Много-стрел, сильно сократило традиционные набеги ледяных гигантов на славный народ Серебряных Пределов, а орки, конечно, не имели имущества или даже домашнего скота, чтобы тратить время на их грабёж.
- Для нас даже лучше, что король Обальд не согласился с Урюгой, - произнёс Равель, отрывая Тиаго от размышлений. Оружейник посмотрел на своего друга-волшебника и предложил ему продолжить.
- Обальд всегда был слабым лидером, - объяснил Равель. - При любой возможности, когда город или цитадель предложили бы мир, он, скорее всего, пошёл бы и подписал договор, который ему подсунут. Он всегда был и останется, более заинтересованный своим предком и созданием мирных Много-стрел, чем чем-либо ещё. Но Хартаск? Нет. Он хочет вкусить крови, никак не меньше.
- Но теперь королевство может быть разделено, - предупредил Тиаго.
Равель покачал головой.
- Большинство орков согласно с Хартаском, - сказал он. - Твари устали от воображаемых линий, определяющих их границы. За пределами владений Тёмной Стрелы, где король Обальд держит самых лояльных к нему и его делу, орки шепчутся о семье Обальда, живущей в роскоши из-за соглашения, которое они подписали с дворфами и другими королевствами. Среди толпы есть глубокое негодование, и есть… голод для сражения, для победы, для крови. Сообщение Хартаска для многих будет подобно громкому призыву рожка самого Груумша.
- Обальд будет быстро забыт, - согласился Тиаго. - Выброшен из истории в кучу сажи, которая будет заметена под уголок грязной шкуры, а если о нём и вспомнят, то только с презрением.
- Сто тысяч орков пройдут с легионами гигантов позади них, - продолжил Равель, и его красные глаза мерцали в свете факела.
- Мы вытащим гоблинов, багбиров и огров и из каждой норы Подземья, чтобы усилить их ряды, - поддержал, охваченный возбуждением Тиаго.
- И других тёмных тварей, - сказал Равель и Тиаго засмеялся.
Их послали сюда начать войну.
Дроу были особенно хороши в выполнении этой специфической задачи.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПОД СУМРАЧНЫМ НЕБОМ
Насколько легче мне идти, когда я знаю, что иду по дороге справедливости, когда я знаю, что мой путь верен. Без сомнения и колебаний, я шагаю, стремясь добраться до намеченной цели, зная, что когда я достигну её, передо мной откроется путь ещё лучше того что я прошёл.
Такой была моя дорога обратно в Гаунтлгрим, для спасения потерянного друга. И таков был путь из этого тёмного места до Порта Лласт, чтобы вернуть спасённых пленников в их дома.
И вот теперь передо мной дорога к Широкой Скамье, где Тибблдорф Пвент будет освобождён от проклятия. Я иду без промедления.
Но что относительно нашей будущей поездки после этого, к Мифрил Наллу и королевству Много-стрел… чтобы начать войну?
Мои шаги замедлятся, а восторг приключений с моими старыми друзьями померкнет под тяжестью тьмы перед нами? И если я не смогу согласиться с утверждениями Кэтти-бри, что орки неисправимы, или не смогу согласиться с уверенностью Бренора, что война уже начата в виде набегов орков, тогда что это разногласие предвещает для дружбы и единства Компаньонов Халла?
Я не стану убивать по приказу, даже приказу друга. Нет, чтобы обнажить клинки, я должен быть убеждён сердцем и душой, что борюсь ради справедливости или защиты, что за это стоит бороться, стоит умереть, и самое главное - ради этого стоит убивать.
Для меня это имеет первостепенное значение, и я твёрдо решил прожить так свою жизнь. Этого недостаточно для Бренора, чтобы объявить войну оркам Много-стрел и начать их преследование. Я не наёмник за золотые монеты или дружбу. Необходимо большее.
Нужно моё согласие с решением пойти на войну.
Я надеюсь, что буду наслаждаться путешествием в Мифрил Халл. Меня будут окружать те друзья, которыми я дорожу больше всего, и снова все вместе мы пойдём новыми путями. Но скорее всего мои шаги будут немного короче, возможно немного тяжелее, под гнётом неспокойной совести.
Или это не совесть, возможно, - это замешательство, потому что я не убеждён, но остаюсь при своём мнении.
Проще говоря, я не уверен. Поскольку даже притом, что слова, которые Кэтти-бри говорит, - и я в это верю - исходят от Миликки, они не стали тем, что я чувствую в своём сердце - а это должно быть главнее. Да, даже превыше шёпота богини.
Некоторые назвали бы это упорство гордыней или чистым высокомерием, и возможно они были бы правы в какой-то мере, утверждая, что во мне это есть. Для меня же это не высокомерие, но глубокая личная ответственность. Когда я впервые нашёл богиню, я принял её, потому что учение Миликки удачно описывало всё то, что я нёс в своих мыслях и сердце. Её принципы соответствовали моим, так мне казалось. Если бы не это, она значила бы для меня не больше, чем кто-либо другой бог в пантеоне Торила.
Потому что я не хочу, чтобы бог говорил мне, как вести себя. Я не хочу, чтобы бог управлял моими движениями и поступками. Так же я не хочу божественных законов, определяющих, что мне считать правильным, а что преступным.
Потому что я совершенно не нуждаюсь в страхе божественного возмездия, чтобы сохранить мой путь в согласии с тем, что находится в моём сердце. Действительно, я считаю такие оправдания для поведения как поверхностные и, в конечном счете, опасные. Я - разумное существо, рождённое с совестью и пониманием того, что правдиво, а что ложно. Когда я отклоняюсь от этого пути, самым пострадавшим является не какое-либо невидимое и запредельное божество, чьи правила и мораль всегда передаются и субъективно интерпретируются смертными жрецами с человеческими пороками. Нет, тогда, наиболее страдающим с отходом от пути Дзирта До’Урдена, становится только Дзирт До’Урден.
И иначе быть не может. Я не слышал зова Миликки, когда я попал в серо-окрашенную компанию Артемиса Энтрери, Далии и других. Это не наставления Миликки заставили меня, в конце концов, отвернуться от Далии на склоне Пирамиды Кельвина, нет, если только те наставления не те же самые, что запечатлены на моём сердце и совести.
Итак, если это правда, я возвращаюсь по круг ко времени, когда я нашёл Миликки.
В тот момент я не находил для себя сверхъестественную мать чтобы она держала перекладину и дёргала за ниточки марионетку по имени Дзирт.
В тот момент я нашел имя для того, что я считаю верным. Итак, я настаиваю, богиня находится в моём сердце, и я не должен посмотреть дальше него, чтобы определить путь.
Или возможно я просто высокомерен.
Пусть будет так.
- Дзирт До’Урден
1. Летнее негодование
- Что эти собаки делают? - спросил король Бромм из цитадели Адбар, когда разведчики вернулись с докладами.
- Ничего хорошего, это точно как блестящий зад детёныша гоблина, - ответил его брат-близнец и со-король Адбара, Харнот.
Близнецы посмотрели друг на друга и мрачно кивнули - они оба поняли, что это первое реальное испытанием их совместного правления. У них, конечно, случались дипломатические и военные ссоры: при торговых переговорах с Цитаделью Фелбарр, когда почти подрались между собой Бромм и принципиальный посредник короля Эмеруса, Парсон Глеф; земельный спор с эльфами Лунного леса, который стал настолько наколённым, что лидеры Сильвермуна и Сандабара поехали на север, чтобы вмешаться; даже несколько стычек с разбойниками из Много-стрел, банд, в которых входили гиганты и другие твари - но если разведчики были правы в своей оценке, то, конечно, короли- близнецы Адбара ещё не осуществляли контроль над чем-то такого масштаба.
- Сотни, ты сказал? - спросил Бромм Рагнерика Гатпанкэра, молодого дворфа, но уже опытного лазутчика.
- Много сотен, - ответил Рагнерик. - Они затопляют долину Верхнего Сарбрина своим оркским зловонием, мой король. В Лунном лесу уже свистят стрелы, и дым поднимается тёмное небо.
Те последние два слова прозвучали зловеще в зале - последствия вечно ночного неба над Серебряными Пределами, было трудно проигнорировать.
- Они будут давить на Мифрил Халл, можно даже не сомневаться, - сказал Бромм.
- Мы должны быстро доставить сообщения Эмерусу и Коннераду, - согласился его брат.
- До Мифрил Халла долгий путь, - пожаловался Бромм, и Харнот не мог не согласиться. Три дворфских цитадели Луруара были расположены примерно на линии, Адбар на юго-западе от Фелбарра, который на равном расстоянии юго-западнее Мифрил Халла, с большей частью пути южнее леса в форме полумесяца, известного как Мерцающий лес. От одной цитадели до другой путь был больше чем в сто миль, по крайней мере, декада похода или, скорее всего в два раза больше, учитывая трудно проходимую местность. Эти три цитадели были также связаны через тоннели верхнего Подземья, но даже если идти этим маршрутом, любой поход будет долгим и трудным.
- Мы должны идти, - рассуждал Харнот. - Мы не можем сидеть здесь, когда наша родня на пороге битвы, и может быть, что мы одни это знаем.
- Нет, я думаю Коннерад уже в курсе, - заметил Бромм. - Армия орков подпирала его северный выход. Он знает.
- Но мы должны узнать, в чём он нуждается, - сказал Харнот, и Бромм кивнул. - Я поведу легион через тоннели к Фелбарру, и если потребуется, то тогда мы продолжим путь в Мифрил Халл.
- Подземье, - мрачно отметил Бромм. - Мы не ходили там уже годы, за исключением подземного пути к Сандабару. Лучше всего возьми большой легион.
- А ты закрой Адбар снизу, - кивнул Харнот.
- Да, всё уже готово, но, возможно, я выйду и хорошо осмотрюсь, и может быть, просто прогоню орков от края Мерцающего леса. В следующий раз, когда мы будем обсуждать с эльфами земельные вопросы, мы не позволим им забыть нашу помощь.
- Их сотни, - мрачно сказал Харнот.
- Ба, это просто орки, - парировал Бромм и презрительно махнул рукой. - Возможно, мы сдерём с них шкуры и выстелем мягкие дороги от Адбара до Фелбарра, а то и до самого Мифрил Халла.
Король Харнот рассмеялся от всего сердца, и, отклоняя эту абсурдную идею, позволил себе представить именно такую дорогу.
- К бою готовы! - объявила королю Коннераду генерал Дагнаббит, дочь и тёзка Дагнаббита, внучка великого генерала Дагны. Они стояли на высокой скале к северу от Мифрил Халла, глядя сверху на долину Верхнего Сарбрина, сильной реки, унылой и мутной под тёмным небом, и высокие вечнозелёные деревья Лунного леса и Мерцающего леса, темнеющего на северо-востоке.
- Весёлые Мясники жаждут разорвать кого-нибудь, мой король! - возвестил Удар Бунгало, возглавлявший знаменитую Бригаду Весёлых Мясников - личных телохранителей Коннерада. Вокруг группы раздался хор ликования.
Но король Коннерад качал головой на каждый призыв к действию. Он посмотрел на рой орков на поле далеко внизу. Что-то казалось неправильным.
Силы орков, противостоящие друг другу, кружились как рой пчел, смешиваясь в большую чёрную тучу, которая затянула долину, столь же тёмную как небо над ней.
- Сейчас, мой король, - умолял Удар Бунгало. - Дураки сражаются друг с другом. Мы втопчем их в самую грязь.
Он стал подниматься к Коннераду, чтобы продолжить, но Дагнабит перехватила его и отправила назад.
- О чём ты думаешь? - спросила девушка-дворф.
- А что думаешь ты сама? - Коннерад спросил своего генерала, который, как все считали, должен был скоро принять управление гарнизоном Мифрил Халла.
- Я думаю, что слишком давно мой топор не рубил орков, - с хитрой усмешкой ответила Дагнаббит.