4. Смиренный Анже, послушник монастыря Софии Предстоящей, что в Корварене
Мы ужинаем вместе с гномами, прибавив к их угощению скудные остатки своих припасов. Мы ночуем у гномьего костра, укрывшись гномьими одеялами, защищенные от ночных опасностей гномьими заклятиями.
Я долго не могу уснуть. Гномы храпят басовым хором, а я смотрю в ночное небо, на яркие весенние звезды, и думаю о Каменном Оракуле.
Почти весь следующий день мы едем на гномьей телеге. Я успеваю рассказать подземельным все, что сам узнал. Это очень странное чувство - рассказывать гномам о том, что сами они знают лучше меня. Но я чувствую их интерес, я ощущаю его - не душой даже, а всей кожей.
- Почему это так важно для вас? - спрашиваю я.
- Это взгляд с другой стороны, - отвечает гномий старшина. - Если смотреть с одной только стороны, никогда не придет понимание. Мы помним о тех временах, но мы многого не понимаем.
Так и получается, что гномий обоз доезжает до Коронного леса, до красновато-коричневого, в рост человека, валуна, отмечающего начало Королевской тропы, а гном так и не рассказал мне о Кареле.
Понятное дело, я печалюсь. Но гномий старшина говорит так:
- Если остались меж нами нерешенные дела, Анже, - это знак. Мы еще встретимся с тобой. И знай, я рад буду этой встрече.
Мы спрыгиваем с телеги и останавливаемся. Трудно уйти сразу.
- Спасибо, мастера Подземелья, - говорит Серж. - Доброй дороги вам.
- И вам того же, люди Господа, - отвечает гном. - И запомните: вы будете желанными гостями в Подземелье. Ты, Анже. И ты, Серж. Вы можете рассчитывать на помощь Подземелья. Вы оба.
Мы кланяемся в ответ. Страж гукает, телега трогается… мы смотрим вслед обозу, пока последний пони не исчезает за близким поворотом.
МОЛОДОЙ КОРОЛЬ
1. Смиренный Анже, послушник монастыря Софии Предстоящей, что в Корварене
Королевский егерь встречает нас у начала тропы: молодой ладный парень, высокий, широкоплечий, очень красивый в зеленом, отделанном бело-фиолетовым шнуром охотничьем костюме.
- Кто из вас Анже? - неожиданно мрачно спрашивает он.
Я отзываюсь.
- А ты? - спрашивает он у Сержа. - Мне сказали, зван только Анже.
- Брат Серж, - коротко представляется Серж. Медлит мгновение и добавляет: - Анже всего только послушник.
- Вы там, в монастыре, боитесь отпустить своего послушника одного в гости к королю?
- Боимся, - покладисто соглашается Серж.
- Ладно, - ухмыляется егерь. - Раз так, ступайте оба за мной.
Он поворачивается и идет по тропе впереди нас, легким, неслышным шагом охотника. Широкие плечи, соломенные волосы до плеч, самострел за плечом, широкий нож на поясе. Нужны ему два монаха… оттого и злой, верно.
- Я думал, королевские егеря ходят по двое, - тихо говорю я Сержу.
- Не всегда, - бурчит Серж.
- На вас двоих хватит меня одного, - не оборачиваясь, бросает егерь.
Понимай, как знаешь… Серж толкает меня в бок, коротким выразительным жестом приказывает: "Молчи!" Я киваю.
Мы идем по лесу довольно-таки долго. Сгущаются сумерки, в шум ветра вплетается далекое тявканье. Кричит какая-то птица… или не птица, не знаю… не разбираюсь я в лесных звуках. Серж, верно, знает. Провожатый наш - тот вовсе идет как по собственному дому. Ему ли леса не знать! А на нас и не оглядывается. Неприятный тип.
- Пришли. - Мрачный провожатый останавливается и жестом гостеприимного хозяина пропускает нас вперед. - Королевский охотничий домик. Вас встретят.
- Благодарю, - с вовсе не свойственной ему обычно церемонностью кивает Серж. - Пойдем, Анже.
Я не сразу могу сдвинуться с места. Да и потом не под ноги гляжу, а на лесной дворец короля. "Домик"! Два этажа, стены из гномьего белого кирпича сияют в сумерках, окна из настоящего прозрачного стекла, а крыша… крыша, кажется, такая же, какую сделали в Готвяни, при старом еще короле, в Адмиралтействе. Желтое дерево, пропитанное гномьим хрустальным лаком. Да… вон блики какие золотые. Красиво. Представить трудно, сколько отвалили подземельным мастерам за работу… уж поболе, пожалуй, чем двум-трем городкам вроде моего родного Каменного Рога в год на пропитание уходит. Зато - красиво.
Навстречу нам выходит слуга. Величественный - самому королю впору. Нам неоткуда знать, может, он среди здешних слуг за главного, а может - и вовсе никто, побегушка распоследний. Все равно - величие короны глядит на нас его глазами. Неприятно… таким ничтожным сразу себя ощущаешь под этим взглядом!
- Пройдемте. - Он кланяется нам, людям Господа, как подобает, но голос его, как и взгляд, принижает нас. - Вас велено накормить.
- Веди, - улыбается Серж.
Наш новый провожатый разворачивается и идет перед нами, прямой, неторопливый… неприятный. Серж толкает меня:
- Идем, чего топчешься.
Мы проходим в стороне от парадного крыльца, мимо двух огромных окон, мимо вделанного в стену фонаря - темное серебро и ярко-желтые стекла, и сворачиваем за угол. Там оказывается еще вход. Дверь поуже, крыльцо пониже - но, как и парадное, отделано желтым деревом и серебром.
- Сюда. - Высокомерный провожатый кивает нам на дверь и уходит с видом человека, достойно исполнившего не слишком приятный долг.
За дверью оказывается… ну, кухня, наверное. Огромный очаг с открытым огнем, каменный пол, деревянные темные стены, огромный дубовый стол, табуреты… или все-таки трапезная? С высокого потолка свисают на цепях кованые фонари. Над огнем жарится на решетке мясо. Рядом возится толстый дядька в полотняных штанах и фартуке на голое тело. Это, что ли, повар? Королевский? На темной коже пляшут блики огня. Говорят, повар был подарен молодому королю послом Хандиарской империи в день коронации. И еще говорят, что молодой король оценил подарок. Толстяк кидает на нас внимательный взгляд и выходит.
- Попомни мои слова, друг Анже, - совсем не то будешь ты делать здесь, за чем шел, - тихо говорит Серж. - Ведь это, знаешь ли, сам король встретил нас на тропе. Верно, пожелал он поглядеть на тебя. Расспросить… я так понимаю, пресветлый не слишком балует его рассказами.
- Мне рассказывать все? - спрашиваю я.
- А что остается? - Серж пожимает плечами.
Входит толстяк, ставит перед нами огромное серебряное блюдо. Хлеб, сыр, холодное мясо, вино. Скромный набор, но отмерен щедро, пятерых накормить хватит.
- Спасибо доброму нашему королю, - весело говорит Серж, - и тебе, сын мой. Благословен будь сей хлеб. Ешь, Анже.
Хлеб оказывается в меру мягким, а мясо - изумительно нежным. А вино… что ж, пожалуй, только королю и пристало пить такое. Но если он угощает таким вином двух ничем не примечательных слуг Господних…
Чуть слышный звук заставляет меня поднять глаза от угощения. К столу подходит давешний егерь. Король, поправляю я себя. Молодой король.
Серж встает. Почтительно склоняет голову:
- Мой король.
Я поднимаюсь следом, торопливо заглатывая не-дожеванный кусок.
- Сидите, - усмехается король. - Ешьте. Вы гости здесь. - Он подходит, придвигает ногой табурет и садится против нас. - Акми, еще кубок!
Акми… точно, королевский повар.
Толстяк, оторвавшись от хлопот над жарким, ставит перед королем кубок. Точно такой, какие и нам дал, - серебряная чаша на ножке желтого дерева.
Король сам разливает по кубкам вино.
- Вы, верно, устали в дороге?
- Нас подвезли, - отвечает Серж. - Мы оба к услугам короля. - Медлит миг и добавляет: - Всецело.
- Всецело, вот как? - весело удивляется король. Весело… вот только глаза его остаются холодными. Жесткие глаза охотника, воина… правителя. - Я не хочу оказаться негостеприимным. Вам приготовили комнату. Отдыхайте. Завтра я приглашаю вас позавтракать со мной. Тогда и поговорим.
- Благодарю, мой король, - отвечает Серж.
Я молча кланяюсь.
2. Луи, король Таргалы
"Над королем только Господь", - напомнил я себе. В который раз…
- Можешь ты узнать, Анже, гномы и сейчас могут войти в мой дворец, как к себе домой?
- Дворец большой, мой король. В моих силах читать прошлое вещей, но как могу я знать заранее, какая именно вещь покажет нужное мне.
- Я обдумаю это.
В голосе молодого короля чудятся сталь и огонь.
- Если будет на то воля Господня и Анже проверит до конца сказание о святом Кареле, мы и о подземельных будем знать больше, - тихо говорит Серж.
- Верно… - Король Луи задумывается, плотно сжимая губы и прикрывая глаза. - А еще мы будем больше знать о Двенадцати Землях. Я понимаю, Анже, почему отец предстоятель не велел тебе заниматься Юлией и ее гвардейцем. Ведь и сам я думал лишь о том, чтобы узнать правду о деянии моего великого предка, святого Карела. Но, клянусь Светом Господним, о многом я не подумал! Анже, узнай о наших соседях все, что сможешь. И о подземельных, и о восточных.
- Но все это было так давно, - бормочет Серж.
- Такова моя воля, - говорит король. - Можешь передать это отцу предстоятелю. А если он захочет объяснения, я сам… впрочем, нет! Тогда передай ему мои слова: в прошлом можно узнать немало полезного для будущего. Ты понял, Анже?
- Да, мой король! - Я склоняю голову. - Я таки сделаю.
- Думаю, ты понадобишься мне во дворце, Анже, - медленно произносит король. - Позже… а сейчас рассказывай дальше.
Когда я расскажу о хронисте, думаю я, он даст мне приказ заняться еще и империей…
3. Брат Серж, стражник монастыря Софии Предстоящей, что в Корварене
- Бедолага Анже, - усмехается Серж, когда Коронный лес остался далеко позади. - Наш король выжал тебя досуха, но, попомни мои слова, на этом не остановится.
- Зачем я ему во дворце?
- А ты не понял? Искать ходы подземельных, а попутно проверять вещички тех, кого добрый наш король заподозрит в недостаточной преданности.
Я останавливаюсь.
- Ты не рад? - Серж с ехидной усмешкой заглядывает мне в лицо.
- Свет Господень, какая гадость, - шепчу я.
- Пойдем, друг Анже, - вздыхает Серж. - Гадость… Я вижу, молодой король тебя не впечатлил?
- Именно что впечатлил, - возражаю я. - Не ожидал я, что он так… такой… слова даже подобрать не могу! Грозный…
- Да. - Серж кивает. - Ты нашел хорошее слово. Нашему королю всего девятнадцать, но он прекрасно понимает, что такое власть.
Какое-то время мы молчим. Не идут у меня из головы жесткие глаза молодого короля, огонь и сталь в его голосе.
- Я слыхал, королевским рыцарям он нравится куда больше своего отца, - неожиданно говорит Серж. - Ты не очень-то присматривался к нему, когда рассказывал, Анже. А он становился похож на мальчишку, мечтающего о подвигах. Да такой, наверное, он и есть - кто еще так любит сказание о святом Кареле?
- Пресветлый, пожалуй, не будет доволен, - вздыхаю я.
- Приглашение в Коронный лес! - Серж фыркает. - Хитро, ничего не скажешь. И, кстати - ты заметил, Анже? - он зовет по именам всех своих слуг.
- Ты хочешь сказать, что такой король нам и нужен после Луи Ленивого? Не знаю, Серж. Может быть. Кто я такой, чтобы судить о королях?
- По крайней мере, на провиант нам в дорогу он не поскупился, - сообщает Серж. - Хочешь перекусить, Анже?
- Давай, - соглашаюсь я. - Вон как раз подходящее местечко - сухое и уютное. Заодно расскажешь, чем закончилась та история с сэром Барти.
Мы сходим с дороги и располагаемся на солнечном склоне небольшого пригорка. Серж раскладывает припасы и начинает рассказ:
- На чем это я остановился… а, ну да! Сэр Барти въехал прямиком в западню. Да… это некрасивая история. Не для Барти некрасивая, для Себасты. Если ради власти творятся такие дела, имеет ли смысл гордиться приставкой "вольная"? Правил бы король… Ладно, слушай. Сэр Барти попал в западню. На дороге был растянут наговор. - Серж вздыхает. - Наговор переноса людей, настроенный на королевского рыцаря и мальчика одиннадцати лет.
Слышал я про наговоры переноса. Дорогая, очень дорогая штука.
- Их перенесло обратно в Себасту, - продолжает Серж. - В подвал, где ждали личные стражники члена совета, для которых нет закона, кроме слова господина. Наверное, можно сказать, что сэру Барти повезло: стражники получили приказ схватить его живым. И осторожничали. Сэр Барти долго отбивался… Он бросил шпагу, когда стражник исхитрился схватить мальчишку и приставил кинжал к его горлу. К тому времени Барт убил троих или четверых, а без раны или хотя бы царапины не остался, наверное, никто. И Барт понимал, что на него злы, а помощи ждать не приходится. Понимал он и то, что мальчишку почти наверняка все равно убьют. Но "почти" еще не значит "наверняка".
Серж замолкает.
- Когда это было? - спрашиваю я.
- Пару лет назад.
Случись что с сэром Барти, эта новость разлетелась бы по Таргале куда быстрее, думаю я.
- Значит, ему удалось выпутаться. Но ведь не отпустили же его с миром, когда он сдался? Скорее они должны были решить, что сэр Барти отвлекает их от настоящего купеческого сына и от другого королевского рыцаря. А тогда… не много же у него было шансов на спасение!
- Сэр Барти тоже так подумал, - говорит Серж. - И понял, что пора истратить свой "зов другу".
Я киваю: понятное дело. Амулет, прозванный рыцарями "зов другу", можно использовать только раз. Его приберегают на крайний случай. На тот, когда не справиться самому и нужно звать на помощь. Потом приходится покупать новую пару и заново устанавливать связь - дело дорогое и долгое. Зато использовать "зов" легко. Достаточно проговорить в уме ключевую фразу. Не помеха ни драка, ни плен, ни рана… если, конечно, ты пока еще в сознании.
Барти позвал на помощь сэра Джона. Ему повезло, что Джон был тогда как раз в казарме "волков"… или, может, им обоим повезло. Сэр Джон знал: уж кто-кто, а Барт не позовет без отчаянной нужды. И он, прежде чем сказать слово переноса, одолжил у сэра Мишо "дымчатую кошку".
- Что это?
- Это боевая магия, друг Анже. Очень сложная и очень редкая. Острый глаз на свету и в темноте, стремительность… но самое главное, что под заклятьем "дымчатой кошки" человек словно ускользает из-под взглядов других. На нем трудно, почти невозможно сосредоточить внимание.
- И сэр Джон освободил Барти и мальчика, - киваю я. - А что стало с похитителем? И с купцом?
- Купец оплатил Барту и Джону новую установку "зова" и раздобыл для сэра Мишо "дымчатую кошку" взамен истраченной. А больше я ничего не знаю. Барти отвез мальчишку в Корварену, и этим закончилась для него вся история. Братство святого Карела не лезет в чужие дрязги.
- И они не разобрались с похитителями?
- Ну, наверное, разобрались… - Серж пожимает плечами. - Дрязги дрязгами, но за своих они стоят до конца, ты же знаешь. А к тебе у меня другой вопрос, Анже. Если ты узнаешь о тайных ходах подземельных, расскажешь королю?
"Вы можете рассчитывать на помощь Подземелья", - вспоминаю я.
Они разделили с нами путь, ужин и ночлег. Они поделились знаниями, и я ответил тем же.
"Как жаль, что не придуман еще наговор понимания…"
- Не знаю, - шепчу я.
ОПАСНАЯ ТАЙНА
1. Смиренный Анже, послушник монастыря Софии Предстоящей, что в Корварене
Я сижу в кабинете пресветлого, на гостевом стуле, у ясеневого рабочего стола. Я жду Сержа. Пресветлый выслушал уже нас - и, к радости моей, лишь посмеялся любопытству короля. Но после почему-то сказал:
- Посиди здесь, Анже. Брат Серж придет за тобой. Я освобождаю вас на сегодня от вечерней службы. Брат Николас накормит вас, а затем можете отдыхать. Но прежде мне надо поговорить с братом Сержем.
Я и вправду устал. Мне кажется, темное дерево стола притягивает меня, как зачарованные воды сонного омута. Пожалуй, я и впрямь задремал на миг… Помню спокойное тепло ясеневой столешницы подо лбом и… чьи-то голоса… Сплю?.. Пусть, Серж придет и разбудит…
2. Посланец Капитула
- Святая Церковь должна править миром. Вы согласны, пресветлый? - Сидящий напротив отца предстоятеля брат странник подается вперед, ладони его сжимаются в кулаки, а глаза словно целятся пресветлому в душу.
- Церкви нашей более тысячи лет, - напоминает гостю пресветлый. - Не раз бывала она у власти и не раз упускала власть. Сегодня мы боремся лишь за души. Это святая борьба, и она более приличествует людям Господним.
- Воистину праведные слова! Прежние попытки подменить светскую власть властью Святой Церкви потому и потерпели крах, что ослабла борьба за души. Светлейший Капитул изучил досконально сей вопрос, и новые его рекомендации продуманы как никогда. Вы ведь подчинитесь Светлейшему Капитулу?
- Я помню свой долг.
- Вы напрасно хмуритесь, пресветлый. По-разному можно править миром. Ныне хотим мы действовать через души людские. Ныне лишь то хотим мы взять, что люди отдадут нам сами. Согласитесь, в этом случае власть наша будет крепка!
- Мне кажется… - Отец предстоятель умолкает, кончики пальцев беспокойно постукивают по столу.
- Что? Смелее, пресветлый, говорите!
- Эта задача настолько грандиозна… Свет Господень, да это скорее несбыточная мечта, чем реальная цель!
- Это реально. - Гость щурится и едко спрашивает: - Или отец предстоятель монастыря Софии Предстоящей сомневается в здравом уме членов Светлейшего Капитула?
- Нет…
- Нет? Это хорошо! - Кулак гостя стучит по столу - словно скрепляя печатью приговор. - А что из этого следует? А, пресветлый?
Свет Господень… Отец предстоятель, всегда полный внутреннего, неподдельного достоинства, - как побитая собака, униженно вымаливающая прощение хозяина!
- Я верный сын Святой Церкви и готов служить ей.
- Вы готовы выслушать, вникнуть и принять к действию?
- Приказывайте.
- Что вы, зачем же так резко! - Посланец Светлейшего Капитула снисходительно улыбается, принимая свою победу. - Я просто объясню. Мы не будем больше стремиться открыто править. К чему? За хорошую жизнь редко благодарят правителей, зато в тяготах вечно виновны они и никто другой. Наша задача отныне - борьба за души! Вы хотите сказать, что и доныне занимались тем же? Есть одно "но", пресветлый. Прежде всего, мы будем бороться за души тех, кто правит! Пусть правители трепещут перед Церковью, пусть их вассалы знают в душе своей, что Церковь превыше сюзерена, пусть их армии счастливы будут идти в бой за Церковь!
- Да, - медленно произносит пресветлый. - Если будет так…
- Готов ли ты потрудиться ради такого будущего, брат мой?
- Все, что в моих силах… и даже больше.
- Больше не понадобится. Тот послушник, о коем писал ты в Капитул, прося совета, что скажешь ты о нем сегодня?
- Анже? Сейчас я спокоен на его счет. Это простой юноша, чистый душой, искренне верящий в Господа… его дар не от Нечистого!
- Вот и прекрасно. Раз не от Нечистого, значит, от Господа, а раз так, делом Господним будет воспользоваться им в интересах Церкви. Слушай, брат мой, - посланец понижает голос, - помнишь ли ты сказание о святом Кареле?
- Кто в Таргале не помнит его, - немного растерянно откликается пресветлый.