- Должен признаться, приготовления к нашему браку были подпорчены расчетами и поиском выгоды.
- В браках патрициев без расчета не обойтись, - ответила она.
- Мне не слишком нравилось, что вы потомок Аврезиев только в сто пятом колене, - продолжал он.
- Сто пятое колено рода Аврезиев вполне сравнимо со сто третьим коленом рода Авзониев, а может быть, даже выше! - возмутилась она.
- Вряд ли, - ответил он. Она залилась румянцем.
- Это правда, - повторил он.
- Наверное, - нехотя согласилась она.
- Я полагал, что вы преследуете какие-то цели в этом браке, желаете улучшить свое положение.
- Конечно.
- Вы добиваетесь абсолютного главенства женщины? - поинтересовался он.
- И это самое малое, - ответила она. - Следует помнить, что хотя мы оба из "одинаковых", мы, женщины, должны всегда быть начеку, поскольку мы меньше и слабее вас.
- И у мужа не должно быть прав, на которых он может настаивать? - допытывался Туво Авзоний.
- До тех пор, пока мы не позволим этого.
- Значит, все происходит по воле женщин.
- Конечно!
- Все, что вы делаете, вы совершаете только ради себя.
- Разумеется.
- А как насчет природы?
- Мы усовершенствовали ее.
- Странно, - протянул он.
- Будучи "одинаковым", вы не имеете права удивляться этому, - заметила она. - Эти правила запрещено оспаривать.
- А если они абсурдны? - поинтересовался Туво Авзоний.
- Такие вопросы задавать запрещено, - ответила она. - Помните, что вы из "одинаковых"!
- Вероятно, вы хотите, чтобы я встал перед вами на колени и попросил вашей руки?
- Конечно, если вам так угодно.
- И при этом все будет сделано по правилам?
- Да.
- Меня не слишком привлекает такой брак, - заметил он.
- Что?
- Прежде я считал, что обязан жениться только из долга перед Империей.
- Долга?
- Да.
- Тогда мне тоже не по вкусу такой брак, - решительно заявила она.
- Почему же тогда вы дали согласие?
- Все решения принимали моя мать и ее подруга, - объяснила она.
- А почему вы соглашались с ними? - настаивал Туво Авзоний.
Она сердито взглянула на него.
- Почему?
- Для меня в этом браке была своя выгода, - призналась она.
- Вы слишком расчетливы, - заметил Туво Авзоний.
- Ненавижу вас! - крикнула она. - Даже на "Аларии" я продолжала вас ненавидеть!
- Похоже, вы испытываете двойственные чувства - отвращение и жадность, - спокойно ответил Туво Авзоний.
- Я презираю вас!
- Неужели вы думаете, что я позволю вам, жалкому потомку каких-то Аврезиев, занять более высокое положение?
- Мошенник!
- Ну так что, какие отношения будут между нами? - усмехнулся Туво Авзоний.
- Я сама решу это, - взорвалась она. - Уверяю вас, я обойдусь без вашей помощи!
- Вы ненавидите меня, верно?
- Да!
- Почему?
- Вы - безвольный слабак!
- И, несомненно, вы хотели бы наказать меня за это?
- Да. Я бы заставила вас страдать! Я даже решила погубить вас!
- Разве при этом вы бы не погубили и саму себя?
- Нет, - возразила она. - Я бы вытянула из вас все, что бы только смогла, а потом снова вышла бы замуж.
- Вы прагматичны, - заметил он. Она в ярости взглянула на него.
- Значит, наши прежние договоренности не имеют значения.
- Что вы имеете в виду? - вдруг опомнилась она.
- Ведь вы больше не хотите обсуждать наш брак? - спросил он.
- Если вы хотите… - неуверенно начала она.
- Вы - свободная женщина.
- Да!
- Неужели вы способны предложить себя в супруги свободному человеку?
- Разумеется.
- Даже мне?
- Возможно.
- Вы знаете, как наказывают рабынь, которые солгали? - неожиданно спросил он.
- Откуда я могу знать это? - прошептала она.
- Я думал, вы слышали об этом.
- Кажется, их наказывают очень сурово, - пробормотала она.
- Я тоже так считаю, - усмехнулся он.
- Подобные вещи меня не интересуют.
- А я считаю, что могли бы заинтересовать.
- Нет.
- Значит, вы Трибоний Аврезий с планеты Теренния, судебный исполнитель?
- Да!
- Вы - Трибоний Аврезий, свободная женщина из сословия хонестори, даже патрицианка?
- Да, конечно, - кивнул он.
- Обычно все, кто принадлежит к патрицианским семьям, носят пурпурные ленты, пришитые к одежде - символ своей знатности. Разве у вас есть такой признак?
- Это не моя одежда, - смущенно ответила она.
- Вот как? Во время путешествия на вас не ваша одежда?
- Нет. Но на вас тоже не видно пурпурных лент!
- Обычно я не ношу их, - возразил Туво Авзоний. - Они не слишком подходят к одежде "одинаковых", иногда вызывают ненужные расспросы и зависть.
- Да, низшие классы подвержены таким чувствам, - кивнула она.
- Низшие классы?
- Да.
- Меня восхищает ваш наряд, - произнес он.
- Спасибо, - поблагодарила она.
- Сразу ясно, что это одежда свободной женщины.
- Конечно, - кивнула она.
- Насколько я понимаю, рабыни, которые осмеливаются надеть такую одежду без позволения хозяина, подвергаются суровым наказаниям. Их даже убивают.
Она побледнела.
- Конечно, иногда хозяева сами приказывают рабыням облачиться в такую одежду - например, если желают сохранить в тайне их настоящее положение. Что с вами? С вами все в порядке?
- Да, да, - ответила она слабым голосом.
- Вы дрожите, - удивился он.
- Думаю, мне пора идти.
- Нет, вы останетесь здесь.
- Прошу вас, благородный Авзоний! - возмутилась она.
- Счастье, что вы не рабыня, - усмехнулся он, - потому что если рабыня осмеливается обратиться к свободному человеку по имени, да еще таким тоном, ее подвергают самым суровым наказаниям.
- Не забывайте, что вы из "одинаковых"! - воскликнула она.
- А вы - свободная женщина, даже патрицианка?
- Да, да!
- У вас красивые туфли. Снимите их, - приказал он вдруг.
Она в ужасе взглянула на него, но не осмелилась противиться такому ясному приказанию, поскольку была рабыней.
- Ладно, - сказала она.
- Нет, не здесь.
Она поднялась с постели, на которой сидела, и села на пол рядом с кроватью.
- А теперь чулки, - приказал он.
Ее ступни были тонкими и миниатюрными.
- Встань и подойди сюда.
Дрожа, она встала перед ним. Он взялся за шарф и осторожно размотал его, открывая ошейник.
- Господин! - простонала она, падая на колени.
- Неужели ты думала, что я не узнаю рабыню, если посмотрю на нее? - спросил он. - Рабыни совсем по-другому ходят, смотрят, у них другая фигура, даже если они сами не сознают этого.
- Вы же из "одинаковых"! - воскликнула она.
- Нет, - покачал головой Туво Авзоний. - В моих руках побывала рабыня, и с тех пор я перестал быть "одинаковым". Я узнал вкус рабыни.
- Простите меня, господин! - заплакала она.
- Думаешь, я не знаю, зачем к гостям отсылают рабынь? - угрожающе спросил он.
- Простите меня!
- Так вот какой стала моя бывшая невеста, гордая, практичная маленькая женщина, Трибоний Аврезий!
- Да, господин, - в ужасе произнесла она.
- Ошейник тебе идет.
- Спасибо, господин.
- Как тебя зовут?
- У меня нет настоящего имени, - ответила она. - В этом доме меня называют Флорой.
- Отличное имя для рабыни, - заметил он.
- Спасибо, господин.
- Оно тебе подходит.
- Да, господин.
- Неужели твой хозяин приказал тебе прийти сюда в одежде свободной женщины?
- Нет, господин, - прошептала она.
- Сними ее.
Она освободилась от одежды свободной женщины и встала на колени перед ним так же, как незадолго до этого становилась перед Отто - в узкой повязке на груди, с черным шнурком, поддерживающим на бедрах два шелковых полотнища. Даже в таком состоянии она вспомнила, что забыла алую шелковую ленту, красиво оттеняющую ее волосы.
- О! - воскликнул Туво Авзоний. - Что это за цветок у твоего пояса?
- Цветок рабства, который мне было приказано предложить вам.
- Твой хозяин так низко ценит тебя? - удивился Туво Авзоний.
- Да, господин, - заплакала она.
- Положи цветок на кровать и разденься полностью, - приказал он. - Нет, не вставай с коленей.
- Да, господин.
- Здесь, в углу, есть плеть для рабов, - указал он. - Подползи к ней на четвереньках и принеси мне в зубах.
Рабыня подчинилась.
Он взял у нее плеть и бросил на кровать, рядом с цветком.
- Подними руки и сложи их вместе, - приказал он.
Тотчас ее запястья были связаны. Туво Авзоний привязал рабыню к ножкам кровати, как обычно поступали в своих спальнях жители Империи.
Рабыня стояла на коленях, опустив руки перед собой.
- Ты пыталась одурачить меня, - сказал он. - Я этого так не оставлю.
Он поднял плеть и потряс ею.
- Я из рода Аврезиев! - отчаянно крикнула она.
- Неужели? - усмехнулся он.
- Нет-нет, - спохватилась она. - Я всего лишь рабыня!
- Ты пришла в комнату с тайной целью, - произнес он. - Ты осмелилась без позволения одеться в платье свободной женщины. Ты говорила, что ты свободная женщина Трибоний Аврезий, некогда бывшая моей невестой. Ты высокомерно говорила со мной, из твоих лживых губ сыпались оскорбления. Используя известные психологические приемы, ты пыталась заставить меня выполнить свои желания. Будучи тварью, ты осмелилась заговорить о браке. Ты обращалась ко мне по имени, позоря его - потому что имя оказывается опозоренным, когда его произносит рабыня!
- Пощадите! - умоляла она.
- Тебя во многом можно обвинить, Флора, - сказал он.
- Простите меня, господин!
- Только не понимаю, зачем тебе понадобилось все это?
- Я кое-что знала о вас, господин, - заплакала она, - и испытывала презрение. Сама мысль о вас была мне отвратительна. Меня передергивало, как только я представляла, как вы прикасаетесь ко мне.
- Ты считала меня "одинаковым", безвольным слабаком?
- Да.
- Ты думаешь, что была права? - спросил он.
- Нет, господин, - ответила она. - Я вижу, что ошиблась.
- Но даже если бы ты оказалась правой, разве бы это оправдывало твое поведение?
- Нет, господин!
- Разве рабыня может выбирать, кого ей придется удовлетворять?
- Нет, господин.
- От кого это зависит?
- От хозяина.
- Разве кто-нибудь считается с чувствами рабыни? - спросил Туво Авзоний.
- Нет, господин.
- Ты знаешь об этом?
- Да, господин.
- И тем не менее совершила этот поступок.
- Простите меня, господин, - простонала она.
Он взглянул на цветок рабства, лежащий в ногах кровати.
- Накажите меня, - попросила она. - Я ваша, делайте со мной, что хотите.
- Ты помнишь о своем господине?
- Я люблю его, - ответила она.
- Разве рабыни умеют любить?
- Только рабыни знают, что такое настоящая любовь.
- Я слышал, что любовь делает женщин рабынями.
- Вот почему такое запрещается "одинаковым", - объяснила она, - чтобы женщины не делались слабыми, не попадали под чужое влияние, не становились рабами. Но только в рабстве они познают самих себя и становятся по-настоящему свободными, - уточнила она.
- Любопытно, - ответил он.
- Подумайте, какими могут стать женщины, когда они становятся рабынями по закону и во всех отношениях.
- Похоже, ты боишься работы, наказаний и рабства, - сказал он.
- Да, господин. Но мы не можем выбирать хозяев - мы принадлежим и должны служить, не задавая вопросов. Однако даже в таком состоянии, при всем нашем отчаянии и ужасе, мы знаем, что мы желанны и готовы любить, что мы сексуальны, свободны и всегда являемся самими собой.
Он отложил плеть в сторону, склонился над ней и развязал ей руки.
- Ты можешь предложить мне цветок рабства, - сказал он.
Робко и смущенно она взяла цветок с кровати, опустилась на колени перед Туво Авзонием и двумя руками протянула ему цветок.
- Я отдаю вам свой цветок рабства, господин, - прошептала она.
- Встань, отвернись и сложи руки за спиной, - приказал он.
Она почувствовала, как он связывает ей запястья - грубо и жестко, за спиной. В одной руке она все еще сжимала цветок. Она была связаны так, что ее руки оказались схваченными тонким черным шнурком пониже спины.
- Господин? - спросила она.
- Ты выполнила приказ своего хозяина, - сказал он. - Ты пришла ко мне и предложила цветок рабства. Наверное, когда-нибудь ты еще придешь ко мне и будешь служить так, как я захочу, а теперь я пощажу тебя для твоего хозяина.
- Не понимаю, - произнесла она.
- Я не принял цветок, - добавил он. - Я отказываюсь от тебя. Возвращайся к своему хозяину.
- Неужели я не интересна вам? - спросила она.
- Плутовка, - ответил он, - я отсылаю тебя из комнаты, пока еще могу справиться с собой.
- Господин! - радостно воскликнула она.
- Тем более, что когда-то ты принадлежала к хонестори, гражданам Империи, патрицианскому роду.
- Но не теперь, - уточнила она.
- Да, теперь уже нет, - улыбнулся он.
Он взял из ее руки цветок и прикрепил его к шнурку на поясе. За шнурок он также заткнул шелковые повязки и юбку - возле левого бедра.
Он подошел к двери и открыл ее.
Она смотрела на него с радостью и благодарностью.
- Выходи, - хрипло приказал он.
- Господин! - вскрикнула она.
- Тебя обязательно выгонять из комнаты плетью? - осведомился он.
- Нет, господин!
У двери она остановилась и быстро поцеловала его в щеку.
- Спасибо вам, господин!
- Ну, убирайся, рабыня-красотка! - сказал он.
- О! - Она вскрикнула, почувствовав шлепок пониже спины.
Стражник поднялся со стула.
- Я отказываюсь от нее, - сказал Туво Авзоний.
- Ты хочешь другую?
- Да, есть та, которую бы я хотел, - ответил Туво Авзоний.
- Кто она? - удивился стражник.
- Это неважно, - ответил Туво Авзоний, вернулся в комнату и запер дверь.
Флора прошла мимо стражника на нижний этаж.
Глава 32
- Она и вправду так говорила? - спросил Отто.
- Да, - кивнул Туво Авзоний.
Флора стояла на коленях у стола, за которым сидел Туво Авзоний и его спутница, маленькая женщина, а напротив них расположились Юлиан, хозяин дома и Отто, хозяин рабыни.
Здесь же присутствовали две рабыни - они прислуживали за столом. Одну звали Рената, другую - Геруна.
Спутница Туво Авзония в одежде "одинаковых" казалось грустной и встревоженной.
Со времени визита Флоры в комнату Туво Авзония прошли уже сутки. Флора дрожала, когда хозяин подозвал ее к столу.
Она встала на колени, нагая, в ошейнике, слегка расставив ноги, как было принято у рабынь, держа связанные руки за спиной.
По-видимому, ее господин хотел узнать обо всем, что случилось в комнате Туво Авзония. Его насторожило, что от рабыни отказались и она вернулась слишком рано, причем к ее поясу был прикреплен цветок. Ее немедленно отвели в клетку, там развязали и заперли. Ей не отдали обратно ее одежду.
Туво Авзоний не отказывался от расспросов, он попросил Отто, чтобы тот проверил ее свидетельство и убедился в том, что случилось.
Иногда глаза Отто вспыхивали яростью, и его кулаки сжимались на столе. Но рабыня честно и открыто рассказывала обо всем, что она совершила.
- Твое поведение заслуживает ужасного наказания, - наконец сказал Отто. - Ты видишь, - повернулся он к Юлиану, - она недостойная женщина.
- Тогда продай ее, - посоветовал Юлиан.
Рената и Геруна обменялись перепуганными взглядами: их тоже могли продать по прихоти хозяев. Губы спутницы Туво Авзония тряслись.
Отто повернулся к Туво Авзонию.
- Вы больше всего пострадали от поступка этой твари, - сказал он. - Какое наказание вы бы хотели предложить?
Спутница Туво Авзония взглянула на него расширенными, страшными глазами.
- Вследствие сложных обстоятельств, - начал Туво Авзоний, - я посоветовал бы простить ее.
Флора бросила на него благодарный взгляд.
- Поблагодари господина, - приказал ей Отто.
Флора вскочила, бросилась на колени перед Туво Авзонием и покрыла его ноги поцелуями.
- Ну, достаточно, - хлопнул в ладони Юлиан. - Давайте ужинать. Кстати, у меня для тебя есть сюрприз, Отто - но об этом позднее… Давайте поедим и выпьем. Рабыни, служите! - приказал он, и Рената с Геруной поспешили к буфету, на котором стояли многочисленные изысканные яства и редкие вина.
- Нам уйти? - спросил Туво Авзоний.
- Ни в коем случае! - запротестовал Юлиан. - Вы оба будете почетными гостями.
Туво Авзоний и его спутница встревоженно переглянулись.
Рената и Геруна накрыли на стол. Обе рабыни были в коротких туниках и ошейниках.
- Насколько я понимаю, мы находимся под арестом, - сказал Туво Авзоний.
- Разумеется, - кивнул Юлиан.
- Не думаю, что моя жизнь будет такой же роскошной вне этого дома, - заметил Туво Авзоний.
- Вы можете получить новое место, - заметил Юлиан.
- Я всецело предан Империи, - возразил Туво Авзоний.
- И я тоже, - кивнул Юлиан.
Геруна поставила перед Туво Авзонием высокий кубок и налила в него вина.
- Мне кажется, я понял кое-что, о чем до сих пор почти не имел представления, - сказал Туво Авзоний.
- Что же это?
- Честь, - ответил Туво Авзоний.
- Я хотел бы, чтобы о ней помнили как можно больше жителей Империи, - вздохнул Юлиан.
Рената наливала вино для Отто, и тот движением руки остановил ее.
- Господин, можно, я помогу? - спросила Флора, умоляюще поглядывая на Отто. - Спасибо, господин, - произнесла она, когда ей развязали руки, и поспешила помочь рабыням.
Отто смотрел на нее, сжав кулаки. Как она была красива, эта рабыня!
Через мгновение она поставила на стол блюдо с пирожными.
- Наверное, я отошлю тебя на кухню, мыть посуду, - произнес Отто.
- Как будет угодно хозяину.
- Пока можешь остаться здесь.
- Спасибо, господин! - воскликнула она.
Ее бедра были изумительными, и, конечно, хитрая рабыня знала об этом.
Спутница Туво Авзония, казалось, чувствовала себя неудобно, когда ей прислуживали рабыни, Рената, Геруна и Флора. Похоже, она вообще боялась сидеть за столом. Она беспокойно поглядывала на Туво Авзония, но тот, если и замечал что-то, не подавал виду. Однако вскоре беспокойство женщины отметил Юлиан.
- Ваш коллега - женщина, не так ли? - спросил Юлиан у Туво Авзония.