– Если не хотите, то делайте, как я говорю, или проваливайте прямо в объятия жрецов. Думаю, они очень обрадуются. Тот, кто недоволен моими приказами, должен уйти. Мне не нужны за спиной бойцы, которые в любой момент могут взбеситься.
Чужие дикие сменили просто недовольное ворчание на гневное. Почти все косились на деревяшки у себя на груди. И только здоровяк с двуручником начал шевелить бровями, явно пытаясь думать.
– Если рассчитываете на дешевые амулеты, то не стоит. Там, – указал я в сторону, где мелькали вражеские всадники, – не мелкий отряд ловцов, а целая армия и наверняка парочка сильных колдунов в придачу. Так что каждый, кто решил биться с нами, сейчас же становится за холмом ближе к излучине и делает все, что будет делать Утес. Остальные идите, куда хотите.
Похоже, упоминание о тальгийском боге пришлось к месту – ни один из чужаков не решился оставить общую компанию. Дикие, все еще недовольно ворча, пошли к своим младшим и как псы – тупую отару погнали их к излучине. Теперь пришло время раздать задания более адекватной части нашей сборной солянки:
– Медведь, собери наших декурионов.
Вызванные ревом приора декурионы явились как по волшебству, и я приступил к нудным объяснениям. Раньше я был занят спорами с Тири, а чуть позже окончательно стемнеет, и все придется делать на ощупь.
Мои опасения оказались напрасными. Декурионы уже вошли в режим улучшенного восприятия нового и быстро поняли, что нужно делать с бурдюком, входящим в стандартный набор легионера.
– Все, отправляйтесь к своим декуриям и быстро объясните легионерам задачу, – сказал я, закончив импровизированный урок рукоделия, а затем обратился к Медведю и крутившемуся поблизости гному: – Мне нужно что-то, чтобы надежно обездвижить полторы сотни диких, при этом нельзя трогать бухты, которые мы купили в городе.
– Так это сколько же канатов нужно! – возмутился гном.
– Хоть одежду режь или колодки стругай! – тут же вспыхнул я, и без того с трудом удерживая контроль над обстановкой.
– Не надо орать, – проворчал гном. – Что-нибудь придумаем.
– А зачем нам кого-то вязать? – осторожно поинтересовался Медведь. По глазам присутствующего здесь же сотника было видно, что вопрос был буквально сорван с его языка.
– Есть у меня опасение, что эти деревяшки нам не помогут, – а энергия тотемов не бесконечна.
Я не стал при постороннем офицере упоминать о деструкторах, назвав их просто тотемами. Также не стал говорить о том, что Тири уже успела усилить защиту легионеров рунами хаоса.
Девочка занималась этим две последние ночи, но если бы не мое вмешательство, вряд ли успела бы защитить и половину легионеров. Получив вещи и инструменты бабушки, она сразу взялась накалывать сложный узор на побритом черепе Кота, вызвавшегося добровольцем. Тири постоянно сверялась с книгой и что-то нашептывала. Поняв, что это надолго, я поинтересовался, нельзя ли разбить работу на несколько частей.
После долгих споров и откровенного давления с моей стороны маленькая ведьма согласилась сделать всем лишь простой, центральный набросок татуировки, а остальное наколоть позже. Словом, все рядовые легионеры были хоть и не в полной мере, но защищены магией хаоса от ментального воздействия тальгийцев, что в сочетании с выданными амулетами, которые не конфликтовали с хаосом, должно было дать неплохой результат. Ну, по крайней мере, так сказала Тири, и мне придется просто поверить ей на слово, потому что я по-прежнему полный профан в этих делах.
К конным разведчикам, которые значительно приблизились к нам, добавилась еще пара сотен всадников. Как и предполагал сотник, это были кардары. По крайней мере, кого-то похожего на рыцарей я не увидел даже в подзорную трубу. Тальгийцы явно собирались атаковать, не откладывая дело на завтра.
Жаль. Была у меня тайная надежда, что получится улизнуть под покровом ночи. Ладно, чего уж там.
– Кот, сигнал, – сказал я декуриону разведчиков, которые в данный момент исполняли роль охраны штаба.
Кот и один его подчиненный, надув губы, просигналили в рожки. Долгий и какой-то заунывный рев прокатился над поросшими рыжей травой холмами. В лавке барахольщика этот звук не казался мне настолько депрессивным. Раньше сигнал к построению подавался с помощью воплей Медведя, но я решил, что в бою этого будет недостаточно. Так оно и оказалось – встревоженные дикие шумели не меньше лежбища тюленей.
Вторя сигналу рожков, зарычали Медведь и центурионы. Легионеры начали строиться в "черепаху". Во время всех тренировок отрабатывался стандартный алгоритм – впереди вставали двенадцать человек с усиленными щитами, а за ними уже выстраивались остальные. Таким образом, по фронту манипула осталась прежней ширины, а вот ее глубина в три легионера меня откровенно расстраивала.
Медведь занял позицию позади нас, рядом с ним встал сотник. Приятно удивили чужие дикие. Осмысленные движения легионеров оказали чудесное действие на остальных, и они послушно сгрудились за штурмовиками. Это выглядело так, будто слон пытался спрятаться за косулей, потому что подчиненных Вайлета было втрое больше, чем легионеров. И все же я надеялся, что мои бойцы станут аналогом металлического уголка на скутумах первого ряда, – расколют атакующую массу всадников и отведут основной удар в стороны. Манипула перекрывала лишь пятую часть пространства между двух рек, но при этом закрытой была половина твердого берега, по которому могли пройти всадники, – ближе к воде склоны становились вязкими от мокрой глины.
У противника было не так уж много вариантов. Они могли попытаться расстрелять нас издалека, что меня вполне устроит. Конечно, пострадают неприкрытые щитами дикие, но на данный момент это не мои проблемы. Еще лучники могут форсировать приток Зуры и обстрелять нас сбоку, но приток был бурным и широким, что сделает такой маневр проблематичным. Даже если тальгийцы вернутся к ближайшему броду, то будут здесь лишь к ночи. И это тоже меня устроит. Оставался еще один вариант – попытаться сбросить нас в реку, ударив конницей в лоб.
Атака началась по самому неприятному сценарию. По моему телу пробежал зуд от сработавших деструкторов. Мне больше не приходилось активировать их самому. За спинами знаменосцев перепуганными воробышками спрятались Лек и Тири. Как оказалось, у девочки тоже был талант чувствовать усиление магических потоков.
– Подъемник, – отдал я заранее оговоренный приказ второй паре разведчиков.
Ухватившись с двух сторон за один щит, они соорудили подъемную площадку для меня.
Теперь уже пользуясь собственным, маленьким щитом, я выглянул поверх относительно ровной плоскости из скутумов. Огорчала лишь маленькая площадь этой поверхности. По глазам тут же ударили сполохи от распавшихся огненных шаров и молний.
В этот раз магическая атака была недолгой, как и обстрел лучников. Если первое не особо волновало, то второе откровенно радовало. Среди неприкрытых ничем диких раздались крики боли. Благо что стрелять навесом – дело сложное, а пущенные по настильной траектории стрелы втыкались в скутумы или вообще улетали в реку. Могло прилететь мне под козырек, поэтому я спрыгнул на землю.
Внезапно уже ставший привычным зуд прекратился. Значит, маги угомонились, да и перестук стрел, сдобренный вскриками раненых, тоже стих. Я вновь полез на импровизированный помост, и очень вовремя. Подзорная труба во всех деталях показала мне, как в лучах закатного солнца строятся ряды кардаров. Они готовились к лобовой атаке.
Вот и пришло время пересдачи экзамена для нашей манипулы. Предыдущий мы провалили с треском. Хорошо хоть сохранили жизнь и отвоевали право на вторую попытку.
– Щиты вперед! – закричал я, увидев, что конница начала разгон.
– Щиты вперед! – продублировал Медведь, а за ним повторили приказ уже центурионы.
Крыша из истыканных стрелами щитов исчезла, открывая ровные ряды шлемов.
Дробный перестук конских копыт слился в единый гул, от которого начали ныть зубы. Этот звук и вид несущейся на нас конницы вызвали в груди неприятный холодок. Странно, в прошлый раз ничего такого не было. Неужели резня, которую устроил нам отряд охотников за рабами, вызвала у меня фобию?
Это не есть хорошо, как говорил один мой знакомый немец.
Гул нарастал. Я буквально кожей чувствовал напряжение легионеров, как до этого – зуд от работы деструктора.
– Стоять твердо! Смерть тальгийцам! – взревел Медведь.
– Смерть! – яростно, на едином выдохе ответили легионеры.
Этот приказ вновь сработал. Давящая тревожность тут же исчезла. Словно вынырнув из мутного омута, я обругал себя последними словами и еще раз заорал, хотя для этого был особый сигнал рожков:
– Дротики!
Кот и его напарник начали дуть в рожки, послышалось множество коротких гудков.
Увы, времени на тренировки у нас было немного, но его хватило, чтобы усвоить нужные действия на уровне рефлексов. Хотя бы частично.
Первая шеренга легионеров сделала два шага вперед, метнула по одному дротику и приготовилась держать удар приближающихся всадников. Тяжелые дротики, пущенные сильными руками легионеров второго ряда, выбивали вырвавшихся вперед всадников из седел и втыкались в грудь дико заржавших скакунов. Мне всегда было жаль лошадей, страдающих в батальных сценах фильмов, но сейчас эта жалость куда-то подевалась. Возможно потому, что страх за собственную жизнь был намного сильнее.
Увидев, что волна всадников почти докатилась до нас, а первые ряды легионеров заученно поднимают усиленные скутумы, я спрыгнул на землю. Через секунду стоявшие передо мной дикие шагнули вперед, запустив по пологой дуге свои дротики. А затем был жуткий по силе удар, и отодвинувшийся было от нас ряд легионеров отступил, вспахивая упершимися ногами землю.
Это какое же страшное давление испытывают передние ряды моих ребят? Появилось опасение, что самые храбрые, те, которых Медведь распределил в авангард, будут потеряны. Внезапно по изменению поз легионеров в задних рядах я понял, что давление ослабло, и тут же вскочил на щит, который по-прежнему держали разведчики.
Может, действительно обзавестись конем, который будет еще и "помостом" для наблюдения? Хотя в таких условиях иметь под собой явно склонное к панике животное не очень-то разумно. Лучше попрыгаю.
Осмотр показал, что всадники завязли. Они рубили мечами диких, но не так уж успешно. Часть легионеров, не забывшая тренировки, прикрылась скутумами, а часть, побросав щиты, стягивала всадников на землю.
Сбившаяся в кучу масса кардаров начала обтекать манипулу с двух сторон.
А вот это плохо.
– Кот, клешни!
Декурион разведчиков лично дул в рожок, выдав прерывистый сигнал.
После всего случившегося я особо не надеялся на правильное выполнение маневра, но ребята порадовали меня и в этот раз. Стоявшие перед нами легионеры резко развернулись в разные стороны. Центурии отдалялись друг от друга, при этом начав давить на охватывающих наше построение всадников и загоняя их в реку. Лек и Тири, разделившись, двигались вместе со знаменосцами. А вот мне пришлось спрыгнуть со щита и насильно тащить гнома, пребывавшего в состоянии крайнего обалдения. Наконец-то поняв, что именно сейчас происходит, не менее обалдевший сотник по-звериному оскалился и вытащил из ножен меч.
– Утес, удар! – даже не крикнул, а просто сказал я, глядя в глаза декуриону штурмовиков.
В ответ я наверняка получил ухмылку. Это было понятно по выглядывающим в прорези шлема глазам. Утес в своей броне выглядел монструозно. Взревев не хуже любого демона, он рванулся вперед. Огромная булава, которую Ларс соорудил из тележной оси и шипастого шара, встала в положение тарана.
Стальной клин моих штурмовиков рванул вперед, увлекая за собой чужих диких, казавшихся беззащитными в своих обносках. Мимо меня потекла река зеленокожих воинов.
Все, теперь от моего командования толку нет – бой превратился в неуправляемый хаос. Хотя можно попробовать еще одну наработку.
В очередной раз вскочив на щит, я осмотрелся. Сейчас передо мной были не стройные ряды, а мешанина из сцепившихся врагов. Штурмовая масса диких расколола сбившихся в кучу всадников. Кого-то они валили на землю вместе с лошадьми, а кого-то оттирали к обеим рекам. Но загнать врагов в воду, как это сделали обе центурии, у них не получится. И вообще, в ближнем бою дикие имели преимущество перед всадниками – лошади пугались, да и дубины делали свое дело. Наконец-то кардары попятились, разворачивая своих коней. А вот дикие вошли в раж, и это было очень плохо.
– Кот, свисток! – крикнул я.
В ответ декурион недовольно поморщился, но приказ выполнил. Тонкий, едва слышный свист вызвал у меня лишь легкий дискомфорт, а вот диким явно было хуже. Эту фишку удалось выхватить, когда мы выбирали сигнальный рог в лавке маркитанта. Там были и боцманские свистки. При проверке одного из них Кот, чьи легкие использовались для тест-драйва, вдруг схватился за голову. Похоже, орки – предки диких были ближе к животным, чем к людям, и остро реагировали на ультразвук.
Не то чтобы диким стало плохо, но странные ощущения вызвали замешательство, а значит, гасили ярость. Увы, у некоторых эта ярость перешла в состояние бешенства. Около двадцати диких, среди которых, к счастью, не было моих штурмовиков, по-прежнему гнались за всадниками, и через десять секунд их начали рвать разряды молний и сжигать огненные шары.
Утес уже пришел в себя и, как пастушья собака, начал сгонять диких обратно в проем между вновь обретшими четкие очертания центуриями. Ему изо всех сил помогали сотник и дикий с ржавым двуручником.
Зеленокожие наконец-то вернулись к излучине, и манипула вновь закрыла их от врага. Ко мне подошел Вайлет. Сотник был с ног до головы забрызган кровью и прихрамывал, но когда снятый шлем открыл его лицо, оно буквально излучало восторг.
– Давно я так не веселился! – улыбаясь, выкрикнул старый вояка.
– Хорошие у тебя развлечения, – фыркнул я. – А ты вино или гулящих женщин не пробовал?
– Так одно другому не помеха, – подмигнул мне сотник. – Ну, что будем делать дальше?
– Это ты у меня спрашиваешь?
– А у кого?
– Так ведь ты тут старший по званию.
– Слушай, Илья, я всего лишь сотник со стадом сильных, но тупых буйволов, а у тебя сработанный отряд. Странный, но умелый. Как ты этого добился, мы выясним позже, а сейчас хватит скромничать, ведь ты наверняка уже придумал, как нам отсюда выбираться. Не зря же ты искал именно эту излучину.
– Да, искал, – согласился я, – но чтобы что-то сделать, нам сначала нужно дожить до темноты.
– Так недолго осталось, – покосился Вайлет на опускающееся за горизонт солнце.
До темноты нам пришлось пережить немало тревожных минут, при этом чуть не пострадала Тири. Она как раз зашивала рану одного из чужих диких, когда тот взбесился. Хорошо, что мои легионеры уже прониклись теплыми чувствами к лекарке и сумели развить в себе недоверие ко всем, кто не принадлежит легиону. Рядом находился один из парней Утеса, так что дебошир не успел навредить Тири, лишь испугал, получив еще одну рану. Но это была лишь вступительная часть происшествия. Где-то половина диких обезумела, а остальные поплыли, как от нокдауна. Лишь легионеры оставались в недоумении, глядя на своих менее окультуренных родичей.
Я, честно говоря, тупил слишком долго, но, к счастью, опомнился раньше, чем случилась беда.
– Лек, врубай деструктор!
Мой вопль хоть и испугал мальца, но тот опомнился быстро. По телу прокатился уже привычный зуд. Дикие мгновенно успокоились. Но долго держать защиту все равно не получится. После боя Лек сказал, что камни силы разрядились больше чем наполовину.
– Медведь, вяжите всех, кто взбесился, и присмотрите за теми, кто чувствовал себя как пьяный, – приказал я и, увидев утвердительный кивок, добавил: – Только пусть их старшие сами вяжут своих младших. К ним не лезьте, иначе могут быть проблемы.
Приор лишь пожал плечами. У него-то проблем не будет, просто даст пару раз в морду – и все. Мне же еще предстояло обрабатывать этих чудиков, но это – дела будущего, а до него еще нужно дожить.
Как только старшие справились со своими слишком слабыми к воздействию магии подчиненными, Лек отключил деструктор. Связанные тут же взревели и начали корчиться в попытках вырваться.
Жреца хватило на полчаса напрасных попыток, затем все стихло. Тальгийские вояки тоже явно решили не пороть горячку на ночь глядя, потому что перед ними постоянно маячила стена из щитов, и что творилось за ними, видно не было. А там, то есть здесь, творились очень интересные дела.
Сумерки уже скрыли нас от расположившегося неподалеку врага. После моего приказа Кот с подчиненными и некоторыми самыми рукастыми легионерами начал вязать плот из предварительно надутых мехов для воды.
Наша спонтанная переправа на камышовых плотах не прошла для меня даром, заставив сделать определенные выводы. Так что теперь я был готов почти к любым неприятностям. Ну, по крайней мере, тешил себя такой надеждой.
Надутый бурдюк для воды, конечно, не мог выдержать веса дикого, да еще и со скутумом. Так что под каждый щит привязывали по четыре бурдюка. В итоге получились плотики, собиравшиеся в помосты шириной в два скутума и длиной шесть.
Первые испытания показали, что на этом плавсредстве без особых проблем может улечься десять диких, что в принципе было в пределах моих ожиданий.
Параллельно с подготовкой плавсредства я допрашивал Лека:
– Ты как умудрился прохлопать магическую атаку?
– Это было сложное заклинание, которое создается медленно, и энергия генерируется постепенно, – пояснил Лек, явно не чувствуя себя виноватым.
– Ты не ответил на мой вопрос.
– Ответил. Мы с Тири можем почувствовать только создание конструкта, который наполняют энергией резко и быстро. Это создает возмущение…
– Теперь понял, – оборвал я своего консультанта и тут же ошарашил его неожиданным вопросом: – Ты умеешь плавать?
В ответ Лек испуганно пискнул, что не умеет.
А вот это сюрприз.
Гном в ответ на такой же вопрос изобразил пальцами нечто неопределенное, хотя, помнится, грозился бросить диких и сбежать с галеры вплавь. Еще больше удивил Вайлет. Он, правда, сказал, что на воде держится, но Зуру даже здесь не переплывет, тем более с нагрузкой. Услышав наш тихий разговор, вмешалась Тири, но толку от ее умения плавать было мало. Я тоже не великий пловец, но посылать на это дело девочку впереди себя не стану.
Быстро сняв броню и почти всю одежду, я обвязал вокруг пояса конец каната из все-таки распечатанной бухты и полез в воду. Напоследок погрозил кулаком гному и Коту:
– Если канат хоть раз натянется, лично вас потащу через реку без плота.
Перспектива такой транспортировки обоих, похоже, не обрадовала, поэтому странная парочка всем своим видом выразила желание сделать все как нужно.
Водичка в Зуре была теплой, так что особого дискомфорта я не испытывал. Метров десять дно полого понижалось, пока не ушло из-под ног. Ил уже не мешал движению, зато возникли проблемы из-за каната. Турбо наверняка старался, но постепенно толстая веревка все сильнее сдерживала мое движение просто из-за сопротивления воды.
Ну вот почему я не взял с собой один из бурдюков? Да потому, что решил преодолеть Зуру не как повисший на буйке ребенок, а веселым кролем. В общем, кроль получился не таким уж веселым. На противоположный берег я выполз на карачках и завалился на бок, как выброшенная на сушу рыба.