- В общем и целом оно конечно так, но сама посуди, услуга церкви оказана, должны произвести взаиморасчет, согласно договору. Маргарита, неудобно получается, смежников подводим, - словно капризного ребенка терпеливо уговаривал архангел упрямую Смерть.
- То у вас в запарке, то вы о договорах разговор заводите, мутноватое дело получается, Гаврила Степанович, ой мутноватое.
- Все сказала?
- Могу еще добавить, был бы толк.
- В общем, Маргарита, прекрати скандал! Ты же знаешь, я могу вторую подпись поставить, и твоя аннулируется автоматически! Зачем тебе это? Давай миром!
- Отдайся милая добровольно, а то изнасилую!
- Чего-о-о-о!
- Результат один, а ощущения разные, Гаврила Степанович. Типа, если не можешь сопротивляться, то расслабься и получи удовольствие.
- Маргарита, тебе не кажется, что ты заговариваешься?
- Не кажется, Гаврила Степанович! Ставь вторую подпись и нема базара, как любит выражаться твой клиент! - Смерть, не слушая возражений свыше, захлопнула телефон.
- Растудыть их в качель, раньше за уважаемых людей просили, сто лет обсуждали, рядили, подбирали, как душу светлую сызнова в мир вернуть для благости и радости. А тут…
В воздухе с хрустом развернулся листок приказа, снизу наискось, с дырками от излишнего азарта, размашистая подпись архангела Гавриила. Вторая подпись. Строчка, написанная рукой Смерти, на глазах таяла.
- Господи, на все воля твоя! - истово перекрестилась Смерть и сплюнула в траву. - Чудна та воля, ой чудна. Ну что, раб божий, на крысу похожий, где твое тело? Некогда мне срамными делами заниматься.
Вован зашлепал губами, потыкал пальцами в рот и уши, мол нету голоса, сама же лишила..
- Ах это? Слушаю тебя! - она щелкнула пальцами, возвращая братку возможность говорить.
- Ша, сей момент, должны быть на подлете, да вон они! - он указал пальцем на свет в конце аллеи.
Несущийся, как торпеда, огромный черный джип резко затормозил перед Иваном Васильевичем, забросав его опавшей листвой и мусором. Стекло с водительской стороны опустилось и из него высунулась физиономия братка.
- Слышь, мужик, тут директор кладбища должен быть. Не видал, в натуре?
Иван Васильевич с нескрываемым раздражением осмотрел машину и физиономию братка. Говорить ему не хотелось, мысли в голове путались. Разговор Смерти с архангелом в голове не укладывался.
Как же так получается? Какой-то прыщ, ни с того ни с сего, за ворованные деньги жизнь себе покупает. И не красивую жизнь на Канарах с девками и яхтами, а просто жизнь. Жизнь, которую ни за какие деньги не купишь! Тут здоровье за деньги не купишь, а некоторым, как получается, за деньги можно и обратно с того света вернуться.
- Мужик, ты памятник не изображай, понял? Шустрей мозгой шевели, пока кочерыжка на плечах есть!
- Сема, может он немой? Ты пальцами помахай! Я видал, как эти немые меж собой базлают, умереть от смеху не встать.
- Я чо тебе коментатор Озеров, в натуре, откуда я знаю, какая у них распальцовка? Умный, да? Тогда иди сам с ним разговаривай!
- Западло мне вылезать, Сема. Слышь, а ты ему на листочке напиши. Немые читать то умеют.
- Ща, я листочек в двенадцать часов ночи искать буду, - разозлился Сема. - Поехали дальше!
- Я директор, - неожиданно отозвался Иван Васильевич. - Похоронить кого собрались? - упрямства ради спросил он. - Так это утром, в контору и подходите, - негромко говорил он, чувствуя, как в душе закипает холодная ярость. - Участок подберем, закопаем. Всех закопаем! - зачем-то добавил он.
- Во, разговорился! То немой, то не немой, может ему вдарить по мозгам, чтобы язык выпрямился?
- Да ты чо, Корень, он же копыта откинет, нас тогда в натуре самих закопают. Слышь ты, перегной ходячий, нам тут нужно Вована вызволять, сказано, что через тебя все вопросы решать. Так что давай, суетись, пока мы добрые!
- Не знаю, кто вам и что сказал, а обратились вы не по адресу! У нас не тюрьма, никого силком не держат! - гордо вскинул подбородок Иван Васильевич.
Злость плохой советчик. Гордость покажешь, кому не следует и будешь битым. Рассказывай потом в травматалогии, какого лешего с кирпичом на танк попер. В душе Иван Васильевич это понимал и страх имел, но отступать гордость не позволяла. Так и стоял, глазами сверкая, а душой холодея.
Из машины выскочили бритоголовые братки, похожие золотыми цепями и злобными глазками на Вована, как близнецы братья, и буром поперли на Ивана Васильевича.
- Ты чо, мужик, дурку гонишь? Это кладбище? Ты директор? Тогда какой не по адресу, ты чо мутишь, козел старый?
- Вован помер, в натуре. Нам Вована с того света вернуть обещали. Понял, мужик или понятнее объяснить?
- В натуре, вешалка старая, не доводи до абзаца. Сказано было к тебе обращаться, значит прими стойку и разговаривай с людьми, как положено.
- Не по адресу! - уперся директор, мысленно прощаясь с жизнью и кляня собственную неуместную храбрость.. - Я вам не бог мертвяков оживлять! Идите в церковь, поставьте свечку, молитву закажите, глядишь Господь и смилуется! А я…
- Я те щас самому свечку вставлю в ж…, Корень, ты чуешь? Он нас за лохов держит, а перо в бок не хочешь?
Иван Васильевич собрался было ответить на оскорбления, но второй браток дернул Сему за плечо и примирительно выставил ладонь.
- Сема, нас принимают за фраеров, потому что вы ведете блатной базар. Давайте сделаем шаг назад и попробуем с другого боку. Уважаемый, у нас есть договор с этим… - Корень ткнул пальцем в небо, - о бартере. С нашей стороны услуги его братанам, типа на церковь там деньжат подкинуть, прикупить чего по мелочи, а он нам типа грехи отпускает. До этого места понятно?
- Договор я понимаю, договор это святое! Только не со мной договор, об чем речь, люди добрые?
- Те чо, договор с богом не указ?
- Я не бог, за него не подписываюсь!
- Ща подпишешься, еще как подпишешься, просить будешь, чтобы ручку дали! - заорал Сема и двинулся к директору со зверской физиономией.
- Ша, Сема, що вы все на уголовный жаргон скачете? Между здесь уважаемые люди, мы можем договориться миром, - недобро осклабился Корень, придержав Сему за плечо.
- В контору… утром… п-п-приходите, д-д-договорчик подпишем, согласно тарифов заплатите и откопаем вы вашего Вована в лучшем виде! - мужественно закончил речь струхнувший директор.
- Мужик, ты не понял, - дернулся Сема, - нам не труп нужен, нам Вована живьем вернуть надо. Ты чо дурку гонишь, пень старый?
- За состояние товара не отвечаем! - уперся Иван Васильевич. - Согласно договору… тарифам… оказываем услуги. Как закопали, так и ответственность кончается! Уж каким будет, таким и получите!
- Сема у нас нервный, немного контуженный, ему совсем мало надо, чтобы человека убить! Ты намек понял, старче?
- Отчего же не понять, только без договора не могу! Договор - это наше все! Вы ж меня поймите, а вдруг налоговая наедет? Без договора не могу, хоть режьте!
- М-м-м, - зарычал Сема, вырываясь из цепких объятий Корня.
- Погодь чуток, Сема, успеешь его убить… потом, чуток погодя. Эй, отец святой, тащи сюда свою задницу, неча в машине прятаться!
- Мужик, мужик, - подскочил вплотную к Ивану Васильевичу обеспокоенный Вован, - он ведь точно убъет, я его знаю. Ты не кобенься, тебе всего то делов, чик и все, - уговаривал он директора, брызгая слюной от возбуждения.
Из джипа вылез, едва не свалившись с высокой подножки, натуральный батюшка в рясе, скуфейке с крестом на груди и портфельчиком под мышкой. Он отряхнулся, поправил крест и важно вышагивая, словно цапля, прошествовал к разговаривающим.
- Эй, святой отец, зачитай мужчине его права… бррр, объясни, чо требуется, в натуре.
- Как я понимаю, вы посредник! - сухо поинтересовался батюшка, брезгливо оглядев директора с ног до головы, словно экспонат музея уродцев.
- Посредник чего? - искренне удивился Иван Васильевич.
- Давайте без этого дешевого балагана! - поморщился батюшка, стараясь держаться подальше от бандитов. - В инструкции сказано, нужен посредник между тем светом и этим.
- А я то тут при чем? Ни сном ни духом, ни в зуб ногой. Перепутали может?
- Совершенно точно, мне вашу фотографию показали. Вас рекомендовали оттуда… - священник глазами указал на небо.
- Прямо так позвонили и порекомендовали? Оттуда?
Священник замялся.
- Я не совсем в курсе, - признался он, затем наклонился поближе к Иван Васильевичу и почти шепотом сказал. - Мне из епархии срочный пакет только что доставили с договором, а на словах передали, что директор кладбища, то есть вы, будет посредником.
- Интересно у вас получается, складно то как. Там решили, тут подписали, а меня так сказать по факту уведомили.
- Так получилось! - развел руками батюшка, едва не выронив портфель из-под мышки.
- А я не хочу!
- Мужик, ты чо возбухаешь? Тебе сказано быть посредником, занчит будешь! Неприятностей хочешь? Будут! - вспыхнул Сема.
- Убъете вы меня и что тогда? Останетесь без посредника! - нервный смех сотряс худое тело Ивана Васильевича.
Ему было страшно, ужасно страшно, но он ничего не мог с собой поделать. Смех жил своей собственной жизнью, его источник был бездонен, а лица бандитов от того смеха перекашивало все сильнее.
- Во, козел старый, при козырях гад, за жабры не возьмешь. Слышь ты, гордый карась, тебе чо больше всех надо, да? Сложно, да? Тебя, как человека просят, ты чо в позу встаешь?
- Помолчите, если разговаривать не умеете! - неожиданно встал на защиту Ивана Васильевича священник. - В святом писании сказано "не суди, да не судим будешь". Уважаемый,… - батюшка замялся.
- Иван Васильевич, ха-ха-ха, - сквозь смех, утирая слезы, представился директор.
- … Иван Васильевич, отбросьте ложную стыдливость, взгляните на вещи проще. Раз богу нашему угодно сие деяние, значит грех перечить, грех вступать в пререкание с волею божьей. Ибо кара господня неотвратима, а сила его…
- … беспредельна, ой хи-хи-хи, мамочка, не могу больше. Слышали, знаем. А бог то знает о том деянии, вы сами на этот счет, что думаете, батюшка? Хи-хи-хи…
- Раз епархия договор подписала, значит, деяние богоугодное! - увильнул от прямого ответа батюшка, изобразив непроницаемое выражение лица.
- По-вашему, бандита вернуть к жизни, есть богоугодное деяние? Хо-хо-хо, ой я лопну сейчас со смеху…
- Не могу знать. Договор подписан, деньги перечислены, приказ мне выдан, обязан исполнять, как слово божье!
- И вы тоже…? Ха-ха-ха…
- Что тоже? Я к этому безобразию отношения не имею. Мое дело чисто бухгалтерское и юридическое - бумаги показать, договор соблюсти. Все остальное это там, - он ткнул пальцем в небо, - и там! - махнул он рукой куда-то в сторону.
Иван Васильевич с трудом унял смех и с ужасом понял, что он единственный отгонял от него страх. Навалила грусть, он тоскливо огляделся по сторонам, прикидывая, как бы дать деру от всей этой суеты. Но трезво рассудя, решил не дергаться - против двух молодых, да резвых шансов у него меньше нуля.
Пришла беда беда, отворяй ворота. В худой день и ведро протекает. Пошел кувшин по воду, там ему и башку снесли. Ворон вспомнился не к месту. Дурная примета была, ой дурная. Надо было не на автобус, как обычно, а к трамваю податься, так нет же - мы в приметы не верим.
- Разве ж это по-божески? - судорожно всхлипнул Иван Васильевич в тон своим мыслям.
- Бог все видит, все слышит. Раз дозволяет, значит, есть высшая цель! - по-своему истолковал вопрос директора батюшка.
- Иван Васильевич, зря вы все усложняете, - мягко посетовала Смерть, - к чему все это?
- Не лежит душа!
- А вы плюньте на принципы, один разок и богу согрешить можно! Кончим дело, да гульнем смело!
- Думаете? - сомневаясь, потер нос директор.
Разговор директора неведомо с кем встревожил бандитов. Стоит человек, куда то в сторону кустов слова кидает и вроде как прислушивается, любой струхнет.
- Ты с кем базаришь, мужик? - братки обеспокоено закрутили башками, схватились за что-то спрятанное под мышками. - Засада? Менты?
- Нет тут ментов, - Иван Васильевич криво усмехнулся, - по крайней мере живых нет. Вы суть вопроса излагайте, я дальше по инстанции передам, раз уж я посредник.
Браткам было не до директора, да и не до Вована, раз речь зашла о собственной шкуре. Они напрочь забыли о сути разговора, выхватили из-под мышек пистолеты и встали, как в кино, спина к спине, направляя стволы пистолетов в разные подозрительные на их взгляд точки.
- Кто здесь? Выходи быстро, а то на звук стрелять будем! - орали они, изображая натурально мафию.
- Оружие уберите, нет тут никого! Быстро и кратко излагайте - чего от меня надо?
- Ну, ты это… если что, наши в курсе, куда мы покатили и зачем. В общем вот тело, давай выдергивай Вована.
Братки открыли багажник и без лишней канители выдернули из него связанного человека с мешком на голове. Человек брыкался и что-то мычал, по всей видимости, во рту у него был кляп. От человека распространялось неприятное амбре давно не мытого тела и грязной одежды. С закрытыми глазами можно было угадать, что на земле лежит связанный бомж.
- Типа мы отдаем этого, а получаем Вована.
- Насколько я понял, вы должны что-то там заплатить?
- Во, точно, из головы вылетело в натуре. Эй, святоша, гони договор, накладные, квитанции! Работай, батюшка, работай, это тебе не в церкви кадилом размахивать!
- Не богохульствуй, сын мой! - поджав губы, буркнул батюшка. - Господи, спаси и помилуй! - он открыл портфельчик, вытащил из него прозрачную папочку и протянул ее Ивану Васильевичу.
Директор больше для виду перебирал бумажки, с жалостью глядя на бомжа, которого словно скотину безответную схватили, запихали в мешок и привезли на заклание. А как иначе это назвать, если по сути душа его из тела вон вылетит?
Тело живым останется, никто про убийство и слова не скажет, никакая милиция не подкопается, никакая экспертиза ничего не найдет. А по совести? Душа в том теле чужая, чем же это лучше убийства?
- Тоска-а-а!
- Есть сомнения, так вы спросите у него самого, хочет он жить или нет. Если скажет, что хочет, тогда отпустим на все четыре стороны и все дела, - посоветовала Смерть.
- Вам же боком выйдет, если он откажется помирать.
- Отчего же? Никаких проблем! В приказе что сказано? "Обеспечить перемещение души в предоставленное заказчиком тело." Это они думают, что тело - этот бомж. На самом деле у нас выбор из четырех.
- И батюшку тоже в счет?
- Его первым делом, чтобы не смущал народ глупостями, чтобы наука другим была.
- Эй, вы чего это обо мне разговариваете? - обеспокоился батюшка. - Не надо меня считать, я не в счет, господи, спаси и помилуй, раба твоего Спиридона-а-а-а! - заныл он, суетливо осеняя себя крестным знаменем.
Смерть ткнула косой в лежащего бомжа и его душа тотчас отделилась от тела.
- Спрашивайте, Иван Васильевич!
Душа бомжа удивленно оглядывалась по сторонам, потом увидала собственное тело, лежащее у ее ног. Наклонилась к телу, попыталась шмыгнуть обратно, но Смерть отогнала ее от тела подальше.
- Сперва на вопрос ответишь, а потом уже обратно в дом!
- Скажите, - обратился Иван Васильевич к душе бомжа, - вы жить хотите? Я имею в виду ту жизнь, в которой находится ваше тело, а не душа! - уточнил он, видя недоумение в глазах души.
- Разве ж то жизнь? Существование. Животное существование. Каждый день жду, чтобы господь прибрал душу.
- А что же сами на себя руки не наложите?
- Боязно! - поежилась душа бомжа. - Да и грех это, самого себя жизни лишать. Не хочется, знаете ли, в геенне огненной вечно гореть.
- Господи, какие предрассудки! - обреченно вздохнула Смерть.
- То есть, как я понял, вы не против того, чтобы умереть в любой момент? - не обращая внимания на высказывание Смерти, уточнил вопрос директор.
- Отчего же не против, я целиком и полностью за! Формально за, - уточнила душа поспешно. - А как же я умру?
- Есть предпочтения? - ухмыльнулся директор.
- Не в том смысле, с детства не терплю боли, даже самой малой. Не хочется страдать, знаете ли. Хотелось бы как нибудь эдак уснуть и не проснуться.
- Легкой смерти хотите?
- Вот-вот, правильное слово - легкой! - обрадовалась душа, словно ей пообещали сладкую конфету.
- Так и будет, - с легким сердцем пообещал Иван Васильевич, догадываясь, что перемещение душ не может быть болезненным для тела.
- Это хорошо-о-о. Вопросик можно?
- Спрашивайте.
- А куда меня… там… определят? Как вы считаете?
- Я не бог, чтобы считать! - отрезал Иван Васильевич. - Сами все узнаете, что посеял, то и пожнешь! Так что ли сказано в святом писании, батюшка?
- Так, воистину так, Иван Васильевич! - угодливо, не высовываясь из предосторожности из-за машины, подтвердил священник.
- А раз так, то вопросов больше не имею! Вертайте его обратно, матушка.
Смерть пихнула косой боязливо жмущуюся душу к телу, и в тот же момент бомж снова ожил, задвигался, запыхтел.
- От меня что требуется? - тяжко вздохнув, спросил Иван Васильевич, которому вся эта идея была поперек сердца.
- Посредничать.
- А конкретно?
- Одной рукой возьмешь этого за руку, - Смерть махнула на лежащее тело, - другой клиента. Я произнесу заклинание и они обменяются душами. Вот и все, если вкратце.
- Ага. Понял. Развяжешь бомжа? - на всякий случай поинтересовался директор у Семы.
Тот отрицательно замотал головой.
- Не, мужик, ты сперва Вована давай, а потом посмотрим.
- Как знаешь, - тяжело вздохнул Иван Васильевич и протянув руку, схватил ладонь, виднеющуюся из-под мешка. - Эй ты, клиент, давай сюда свой лапоть, приступаем к процессу!
Вован козлом скакнул к Ивану Васильевичу и двумя руками вцепился в его протянутую ладонь. Иван Васильевич поморщился от боли, призрак призраком, а давит как пресс.
Смерть взмахнула руками, что-то неразборчивое пропела и в тот же момент через тело Ивана Васильевича словно ток прошел. Он выгнулся дугой, сердце зашлось от невыносимой боли, в глазах почернело, ноги ослабли, он едва не свалился на землю. Чудом удержался на ногах и огляделся по сторонам.
Слева от него, там, где только что стоял призрак Вована в пиджаке и при цепях, переминалась с ноги на ногу душа бомжа.
Справа корчилось в веревках все то же тело, только двигалось оно гораздо активнее и громче мычало что-то.
- Чего уставились? - рявкнул Иван Васильевич остолбеневшим браткам. - Высвобождайте своего корефана и валите отсюда, пока всех не отправил на тот свет по знакомству!
Сема с Корнем ринулись к телу, едва не стукнувшись лбами, начали дергать за узлы, в спешке затягивая их еще крепче. Совместными бестолковыми усилиями они наконец-то сдернули мешок с головы бомжа и замерли в нерешительности.
- Не, это не Вован! - обиженно высказал Корень, баюкая пораненную руку. - Я конечно, без претензий, но товар фуфельный, не то подсунули. Где Вован?
- Это, мужики, не по договору! Мы вам тело дали? Дали! Деньги заплатили? Заплатили! Где Вован? Это же кидалово в натуре!
- А ты что хотел, чтобы тебе Вован из гроба встал? Так не встанет, сгнил он давно, нету твоего Вована, черви съели!