- Разумеется, сэр. Я буду рад передать ваше сообщение, когда молодая леди вернется.
Это, с одной стороны, радовало, но, с другой стороны, лишало возможности еще немного потянуть время. Вздохнув в третий и последний раз, я встал и сказал:
- Отлично, джентльмены. Пойдемте к вашему боссу.
Это был просторный кабинет с богатыми темными панелями на стенах и богатым толстым ковром на полу. Там стояло несколько легких стульев, но большую часть комнаты занимал тяжелый дубовый стол. Единственными предметами, которые я мог на нем рассмотреть, были кожаное пресс-папье и старомодный черный телефон.
За столом во вращающемся кресле сидел босс. Я дал бы ему шестьдесят с хвостиком, но очень небольшим хвостиком. Волосы у него были седые, но все на месте, глаза смотрели молодо. Даже морщины придавали ему выражение мудрости, но не старческой слабости.
В общем, совсем не то, что я ожидал увидеть.
Охранники остались в приемной. Я был с боссом один на один, они даже не обыскали меня. Впрочем, меня это не удивляло. Каким-то образом им удалось узнать мое имя, а если они узнали это, то узнали и многое другое.
- Садитесь, мистер Томсон, - сказал босс, указывая на одно из кресел. Я ждал, что он вот-вот зажжет сигару - его голос, хотя и сохранивший силу, отдавал особой хрипотцой, свойственной курильщикам, - но он не стал.
Я медленно опустился на стул, держа начеку все свои чувства и способности на случай обострения ситуации - если у меня будет возможность их применить. Ничего другого не оставалось.
- Мистер Томсон… можно, я буду называть вас Майком? Не знаю даже, что с вами делать.
Я тоже не знал, что ему посоветовать. Одно было ясно: это было не похоже на мою последнюю встречу с хозяином казино. В тот раз… да, они вычислили меня весьма быстро. Они убедились в том, что у меня нет ничего, что я мог бы использовать, - ни пистолета, ни ножа, ничего достаточно маленького и достаточно смертельного. Парочка здоровенных парней, которые действительно знали, как делать больно.
Однако мне повезло. Я вылечился. Это заняло много длинных и болезненных месяцев, но я вылечился, а за это время мои волосы стали длиннее, я отрастил густую бороду и набрал вес. Изменить цвет волос было уже пустяком, и, кое-что еще под правив в своей внешности, я вернулся обратно в Атлантик-Сити. Вечером я сел в маленький трамвайчик, из тех, которые служат там общественным транспортом, и подъехал к тому казино. За время, что я находился поблизости, мне удалось подстроить максимально возможное количество "джек потов" на игральных автоматах. Затем я сел на ближайший автобус, отходящий из города. Мелкая месть, конечно, но это было все, что я смог сделать.
Сегодняшняя встреча протекала иначе. Он не только оставил костоломов в приемной, но и сам предстал скорее в облике торговца подержанными машинами, чем крутого босса казино. Я был прав, предположив, что он чего-то от меня хочет, и начал прикидывать, что бы это могло быть.
- Майк, ты создал мне большие проблемы. Надеюсь, что ты это понимаешь. - Он достал из кармана пиджака сигару и разыграл целое представление, покатав ее между ладонями, понюхав ее и даже лизнув кончик, прежде чем окончательно взял ее в рот. Разжигание сигары заняло еще несколько секунд, и когда он наконец удовлетворенно затянулся, мне оставалось только сидеть, глядя на красный уголек и гадая, что произойдет дальше.
- Понимаешь, Майк, - продолжил он, выпуская огромное облако сизого дыма, - мы просто не имеем права давать людям вроде тебя брать верх над нами.
Услышав подобный набор слов, я вскинул брови. Я владею своими способностями уже давно и могу добывать деньги десятками способов. Я выбрал этот способ - брать дань с казино - отчасти потому, что в нем нет ничего незаконного, но главным образом потому, что мне нравилась идея изредка давать этим кровососам по носу. Именно поэтому, хотя сам ограничивался маленькими выигрышами, я периодически давал кому-нибудь возможность сорвать большой куш при игре в кости, на автоматах или даже на рулетке. Единственное, на что я не мог воздействовать, были карточные игры. Я мог читать карты, но не мог влиять на расклад.
- Не знаю, видел ты или нет, Майк, но внизу висит большое объявление. В нем говорится, что мы оставляем за собой право отказать в обслуживании - или отказаться выплатить выигрыш - любому посетителю, замеченному в подсчете карт в "блэк джеке" или в использовании какого-либо вида электронных компьютерных устройств в любой игре. Ведь это просто нечестно по отношению к другим игрокам, Майк. И тут приходит тип вроде тебя, обладающий возможностями, настолько превосходящими подсчет карт или использование лептопов, что я просто не знаю, что с тобой делать. Разве ты сам не понимаешь, Майк? Ты ставил на "не пройдет" и каждый раз, как выигрывал, отнимал деньги не только у нас, но и у всех других игроков, делавших ставки на "пройдет". Разве это справедливо?
Неужели он действительно хотел, чтобы я поверил во всю эту чушь? Только представьте себе хозяина казино, пытающегося убедить собеседника в том, что он альтруист. Сама концепция была смехотворна, но я сохранял бесстрастное выражение лица. Выхода из создавшегося положения нет, но это не значит, что я хотел его усложнить.
- А я скажу тебе, что будет справедливо, Майк. В нашем штате есть несколько казино, которые не являются частью одной… - он запнулся на мгновение, давая мне возможность самому подобрать нужное слово, - сети партнеров, к которой принадлежу и я. Не пойми меня превратно, Майк. В этом нет ничего дурного. Игорная комиссия штата имеет исключительное право выдавать игорные лицензии, и мы это полностью поддерживаем. Дело в том, Майк, что некоторые из этих казино… как бы это сказать… не так заботятся об игроках, как мы, и нам хотелось бы призвать их к порядку. Ты мог бы помочь нам в этом. По-моему, это было бы гораздо более эффективное применение твоим… талантам, чем то, что ты делал прежде, как ты считаешь?
- Простите, не понял? - переспросил я. У меня не было потребности задавать такой вопрос. То, о чем он говорил, и без того было предельно ясно, но мне требовалось время, чтобы сообразить, как ответить.
Он выпустил клуб дыма в мою сторону.
- Ну, Майк, я думаю, это вполне очевидно. Я предлагаю тебе работу. На нас, разумеется.
- Ясно, - сказал я. - Простите за любопытство, а что будет, если я откажусь?
Босс выдохнул еще одно сизое облако.
- Майк, тебя ведь однажды предупредили, разве нет? В Атлантик-Сити, кажется. Если мои сведения верны, тебе было сказано держаться подальше от казино, но ты опять здесь. Правда, в другом казино и даже в другом городе, то тем не менее это казино. Очевидно, если простое предупреждение не срабатывает, нам придется предпринять что-то еще.
При этих словах я сжался на стуле. Как они узнали? Выведать ту информацию гораздо труднее, чем установить мое имя. А если то, что со мной сделал и тогда, они считают простым предупреждением… При этой мысли я содрогнулся, ибо его намерения были недвусмысленны. И все же я не мог заставить себя принять их предложение. Вместо этого я почувствовал, как во мне поднимается что-то очень холодное и тяжелое.
- Давайте говорить начистоту, - сказал я. - Вы хотите, чтобы я совершал для вас поступки, которые вы считаете неэтичными по отношению к себе, и угрожаете мне членовредительством - и, возможно, даже смертью, - если я откажусь сотрудничать. Правильно ли я изложил вашу позицию?
- Ты немного заостряешь, Майк… - Голос торговца подержанными машинами не изменился, но в нем появились какие-то отвратительные нотки. Я не обратил на это внимания. Моя участь, во всяком случае на данном этапе, была ясна.
- Заостряю? - сказал я. - Соответственно ситуации.
Он начал что-то говорить, но я не дал ему закончить. У меня больше не оставалось времени. Мое положение было практически безвыходным. Если бы мне удалось обезвредить его, возможно, я и смог бы выбраться отсюда, но нужно было делать это быстро, до тех пор, пока не ворвались те двое громил.
Мне еще не случалось применять свою силу непосредственно против человека, но в отношении этого типа я не чувствовал угрызений совести. Я потянулся - не руками - и оторвал от сигары горящий уголек. Затем быстрым движением подвел его прямо к правому глазу босса.
Во всяком случае, я попытался. Прежде мне не приходилось мысленно удерживать горящий уголек, и я боялся, что неприятные ощущения могут помешать мне сконцентрироваться. Однако с этим не было проблемы. Я точно ухватился за кончик сигары и подвел его к глазу, но тут он внезапно остановился в дюйме от его лица. И застыл на месте. Он не упал. Просто повис там, не реагируя ни на какие мои усилия сдвинуть его на этот последний дюйм.
Босс также не пошевелился. Он не выказал ни малейшего признака беспокойства, черт его побери. Просто сидел и смотрел на меня, а раскаленная лампочка горящего табака висела в дюйме от его глаза.
- Я полагал, что вы более здравомыслящий человек, мистер Томсон, - сказал он. - Разумеется, вы знали, что нам все известно о ваших способностях. Почему же вас удивляет то, что мы приняли контрмеры?
При этих словах я услышал, что дверь позади меня распахнулась. Я медленно повернулся, ожидая увидеть входящих костоломов, но и здесь меня ждал сюрприз.
Это была Энн.
- Привет, Майк, - сказала она голосом столь же сексуальным и полным внутренней энергии, каким он был за игральным столом. - Должна признаться, я надеялась, что ты сделаешь иной выбор.
Я присмотрелся к ней повнимательнее и заметил напряженно изогнутую бровь. Я все еще боролся с кем-то невидимым за контроль над угольком, несмотря на то, что момент, когда я мог эффективно использовать его, давно прошел, - и внезапно понял, кто был этот невидимка.
- Ты! - сказал я ей. - Ты - такая же, как я!
Она кивнула.
- Мы могли бы составить великолепную команду, Майк. Хотя теперь…
Она пожала плечами, и я увидел, как ее лоб пошел морщинками от напряжения. В ту же секунду я почувствовал, что уголек вырвался из моего мысленного захвата, и понял, что она выиграла. Я кивнул ей, признавая ее победу, и встал.
- И куда это вы направляетесь, мистер Томсон, позвольте спросить? - поинтересовался торговец подержанными машинами.
Я не обратил на него внимания, полностью сосредоточившись на Энн.
- Ты следила за мной внизу, - сказал я ей. - Ты знала, что я не играю по-крупному, но я был готов выиграть лучший приз в моей жизни.
Она прочитала то, что было у меня в мыслях. Я понял это по тому, как побледнело ее лицо.
- А я-то думал, откуда они столько знают обо мне? - сказал я, восхищенно покачивая головой. - Значит, ты и мысли можешь читать. Потрясающе. Расскажешь мне, каково это?
- Присоединяйся к нам, Майк, и я научу тебя этому, - но в голосе ее не было надежды. Она видела, что творилось во мне, и знала, что я собираюсь делать. - Это убьет тебя, - сказала она через секунду. - Ты не так силен.
Я пожал плечами.
- Возможно. Но если я останусь здесь, меня убьют наверняка. И ты это знаешь. - Она открыла рот, но я перебил ее: - И ты знаешь, что я не могу присоединиться к вам. Кроме всего прочего, ваши люди никогда не будут доверять мне.
Ей нечего было возразить, и она просто кивнула.
Я повернулся, поднял свой стул и одним движением запустил его в ближайшее окно. Секунду спустя я уже стоял на подоконнике, готовясь прыгнуть. Торговец машинами за дубовым столом что-то яростно верещал, но Энн и я не обращали на него внимания.
- Я могла бы остановить тебя, - сказала она.
Я кивнул.
- Могла бы, и в этом случае я наверняка умру. "Или, - подумал я как можно громче, - ты могла бы помочь мне, и в этом случае я наверняка спасусь".
Я не стал ждать ее ответа. На это не оставалось времени, потому что уже распахнулась дверь кабинета и из приемной ворвались два головореза. Время действовать. Либо шагнуть, либо остаться, а мы оба знали, что последнего делать нельзя.
Глубоко вздохнув, я обратился ко всем и ни к кому:
- Что за черт! Жизнь - это просто большая игра в кости. - И шагнул из окна.
Очень скоро я понял, что попал в беду. Мысленно потянувшись, я нащупал асфальт этажах в тринадцати подо мной и начал изо всех сил отталкиваться от него. Скорость падения несколько замедлилась, что было хорошо, но недостаточно, что было плохо. А мне нужно было не просто выжить после падения. Мне нужно было иметь возможность уйти - или убежать - отсюда.
И самым ужасным было то, что я быстро уставал. Долгое бдение за игорным столом забрало большую часть моего потенциала, и я быстро выбивался из сил.
Словом, все шло скверно. Казино находилось в пределах моей досягаемости, и, если бы я знал, что точно умру, я мог бы хотя бы устроить несколько "джек потов", прежде чем врежусь в асфальт. Сдаваться без боя было не в моих правилах.
И тут я почувствовал чье-то присутствие и понял, что Энн была со мной. Должно быть, она стояла у окна с остальными и смотрела вниз. Дело в том, что она могла спасти меня, и ее босс никогда не догадался бы, что она это сделала.
Оставался единственный вопрос: спасет ли? Я вспомнил жар ее поцелуев и подумал, что, пожалуй, могла бы. С другой стороны, она не дала повода надеяться на это, а времени оставалось все меньше.
"Ну же, Энн, - подумал я. - Помоги мне. Пожалуйста".
Ответа, конечно же, не последовало. Ведь мне было не дано знать, о чем она думает.
Я мысленно пожал плечами, сознавая, что поступил единственно возможным образом. Порой вам остается только бросить кубики и ждать результата.
Асфальт подо мной продолжал стремительно рваться вверх.
* * *
Между игрой и писательским ремеслом существуют определенные точки соприкосновения. Наиболее очевидная из них - это удача, но есть и другие, например, риск. Бросить кости, сдать карты, выбрать лошадь - все эти действия бессмысленны без ставки. Что-то выиграть. Или что-то проиграть.
Писательство сродни этому. Вам нечего выигрывать и нечего терять до тех пор, пока вы не возьмете свой последний шедевр (или последний провал), не запечатаете его в конверт и не отошлете его прочь на волю судьбы.
Риск. Удача играет свою роль, но без этого первоначального риска у удачи нет шанса. Боссы Лас-Вегаса не пришлют вам чек, и издатели не кинутся умолять вас продать авторские права.
Мне не суждено зарабатывать на жизнь игрой. С одной стороны, хотя я нередко делал ставки (и при этом проигрывал и выигрывал несколько тысяч долларов), я никогда не ставил ни пенни собственных денег. С другой стороны, я не выдерживаю нагрузки. Если передо мной на столе лежит одна-единственная долларовая фишка, у меня начинают дрожать руки.
Писать ничуть не легче. И, поверьте, не менее рискованно.
Есть еще нечто общее между писательством и игрой: и то и другое затягивает. Впрочем, возможно, не всех. Наверное, есть люди, которые могут сделать одну ставку, а затем - неважно, выиграли или проиграли - спокойно уйти. Может быть, другие могут написать один рассказ или одну книгу и больше никогда не пытаться. Но большинство попадаются на крючок: они беззастенчиво выклянчивают деньги и швыряют их на удовлетворение своей привычки; они истощают себя в угоду безжалостной склонности; они иссушают свою жизнь и жизнь своей семьи, и все это из-за обезьянки, сидящей у них на закорках.
Все вышесказанное верно и в отношении игроков.
Удача. Риск. Привыкание. Общие черты разных страстей. Итак, берем ручку и бросаем кости.
Барри Молзберг, Кейт Коджа
СТРЕНОЖЕННЫЙ
Никогда не ставь на то, что может говорить.
Дэмон Раньон
Восемь к пяти. Они сбили его на виртуальной доске до уровня восемь к пяти; подлог, конечно, но попробуй сказать об этом. Попробуй сказать им хоть что-то. Попробуй сказать, кто ты такой, чего тебе это стоило, какими могут - должны - быть механизмы чувствительности. Их лоснящиеся тупые лица ясно видны в убывающем свете, так же как наклон головы, тени носогубных складок, их сужающиеся кверху лошадиные лбы.
Что можно им сказать? Им нельзя сказать ничего.
* * *
ПЕРЕД СКАЧКАМИ: Уолкер устанавливает Леди Света, шепчет ей что-то во время демонстрационного проезда. Дрожащее, неровное дыхание, влажные, покрытые пеной бока; душно, но она постарается, она всегда старается. Длинные ноги, коричневые ноги движутся ритмично, иногда порывисто сбиваясь с ритма. Она чутко слушается поводьев, ее нельзя ругать, она может понести на поворотах, если закусит удила. Она немного пуглива, робеет, если слишком натянуть поводья, но хороший, сильный, собранный наездник сможет с ней справиться. Он обязательно справится. Линии ее тела для Уолкера гиперреальны, он больше чем видит ее: каждый мускул, каждый изгиб, каждое зернышко пота, каждый пупырышек на ноздрях, каждый волосок находится именно там, где его невозможно не увидеть, но и невозможно постичь; проступающая под кожей мускулатура, воздух, омывающий ее тело, подобно воде, то, как она движется в толпе других столь же опасных созданий, нереальных, как весь ее бег. О Боже, Боже, она ведь просто зверь, думает возбужденный Уолкер. Она там и не там, его Леди Света, мелькающая перед ним, словно во сне. Он не может ни покорить, ни приручить ее, только скакать, скакать сквозь плотное течение гиперреальности. В жокейской куртке, слившийся со своей Леди Света, Уолкер чувствует ее силу, протекающую через его собственное сознание, ее силу, его силу, перетекающие из одной сущности в другую. На этот раз он должен победить. Он обуздает ее и выиграет Виртуальное Дерби.
Потому что он должен: победит, и все тут. Восемь к пяти, пять к восьми, все равно. Плевать - ему не помешают никакие обстоятельства - достаточно уже проигрышей в миллиметре от победы, сердцебиений, падений; но то было лишь подготовкой, а этот раз станет наградой за все; во что бы то ни стало он и его гиперреальный зверь, воображаемая, настоящая Леди Света добьются своего.