- Значит, всё? - спросил он без эмоций. - Один выстрел - и конец истории? Так просто?
- К счастью для нас обоих. В ней и так было слишком много сложностей.
Макс вдруг покачал головой, точно человек, пораженный чем-то:
- Ты идиот, Шутник.
Тон его был слишком неожидан, он сбил меня с толку, он был как морская волна, выбивающая дыхание из груди одним ударом. Макс смеялся. Смеялся тихо, в ладонь, темные глаза смотрели на меня снизу вверх, и искра в них была мне прекрасно знакома.
- Ты…
- Ты идиот, Шутник, - повторил Макс, отсмеявшись и снова обретя серьезность, пусть и не полностью. - Ты говоришь умные вещи, но сам редко стараешься подумать. Кто стрелял в тебя?
- Ты.
- Я, разумеется. И, значит, я выпустил две пули в упор в твоего Арнольда, перепутав его с тобой?
Я открыл было рот, но ничего не сказал.
- Я, тоттмейстер второй категории, перепутал с двух шагов человека с мертвецом?
- Значит, ты хотел лишь… напугать меня. Для этого же ты и убил моего Арнольда!
Но он опять покачал головой:
- Напугать? С самого начала? Ты взялся за это дело тогда, Шутник. Когда подумал, что оно стало личным, и на кону уже твоя голова. Если бы не это, ты бы и думать про него забыл. Ты даже обещал не рассказывать о странном совпадении в полицай-президиуме, помнишь?..
Это было скверно. Я чувствовал, что путаюсь, что цельная и ясная картина превратилась в непроглядный колодец, а ее части, прежде хорошо видимые и совпадающие друг с другом, стали клочьями паутины, вязнущими в пальцах. Здесь ловушка, он просто хочет запутать меня, заставить колебаться, потерять бдительность…
Макс приподнялся на диване, но я схватил пистолет со стола и направил ему в лицо. Он лишь поморщился:
- Заканчивай. Ты сам заложил вату вместо фундамента своего воздушного замка, а теперь лишь имеешь удовольствие наблюдать, как он рушится. Ты был неправ, Курт. Ты ошибся. Только и всего.
- Почему ты не убил меня, когда мог?
- Почему не убил?.. Хороший вопрос. Может, потому, что я не убийца?
Он лгал. Это была ложь, запутанная, странная, но ложь. Однако Макс смотрел на меня совершенно серьезно, ни лицо его, ни глаза не выражали ничего схожего с затаенной ложью. Просто уставший улыбающийся человек на диване, со стаканом в руке.
- Беру свои слова обратно, ты не идиот. Но ты куда глупее господина оберста. Как, видимо, и я.
- Причем тут оберст? - спросил я, не опуская пистолета.
- При том, мой дорогой, что именно твой рапорт об убийстве в доме Блюмме лег к нему на стол пару дней тому назад. Убийства с размозженной головой достаточно редки, а когда для сокрытия следов прикладываются такие усилия, дело пахнет неважно. Меня вызвали к оберсту нашего Ордена в тот же день.
- Ты… говорил с ним?
- Я бы назвал это монологом, - хмыкнул он. - Я получил задание. Орден очень беспокоит его репутация, Курт. Ты представляешь, насколько, но и то не полностью. Там сразу сообразили, что к делу может быть причастен некромант - неважно, кто, невыявленный вовремя смертоед-недоучка или имперский магильер-тоттмейстер. В Ордене не очень любят рисковать, и это ты тоже знаешь. Мне было поручено искать его. Без жандармов, без прочих магильеров, без прочего люда - не надо объяснять тебе, почему. Приватное дело - так, кажется, называют подобное имперские юристы. Когда дело решают заинтересованные стороны без привлечения широких кругов публики, которой подробности знать не надо. Орден уж очень не хотел, чтобы по городу шлялся убийца-некромант. Понимаю, о чем ты хочешь спросить. Нет, это было поручено не мне одному. Но действовали мы поодиночке, чтобы повысить вероятность. Многие из нас приписаны к полицай-президиуму, как допросчики мертвецов, это помогло сразу же выявлять новые тела…
- И скрывать причины от властей, - утвердительно сказал я.
- И это тоже, - подтвердил он спокойно. - Как я уже сказал, это частное дело нашего Ордена, жандармам и без того хватит хлеба. Сперва были серьезные сомнения относительно работы неизвестного некроманта. Одна разбитая голова - это привлекает внимание, но это еще не повод подозревать неведомого коллегу. Второе тело все изменило. На его осмотр прибыл именно я, теперь ты понимаешь, почему, я же обнаружил и несомненное прикосновение к нему другого тоттмейстера.
- Не обычного смертоеда?! - нетерпеливо воскликнул я.
Макс усмехнулся. Я только тогда сообразил, что ствол моего пистолета едва не упирается ему в лоб, и опустил оружие.
- Нет. Я хорошо изучил его и, хоть не опознал, кто конкретно его поднимал, могу сказать, что делал это не какой-нибудь сельский смертоед, пугающий по праздникам детвору танцующими костями. Работал человек, понимающий в своем деле. Вторая, может, третья категория. То есть кто-то из наших.
- Продолжай. Кажется, на этом этапе в истории появляюсь я.
- Именно. Уж не знаю, к счастью или нет… Не успеваю я закончить осмотр, как появляется его сиятельная персона господин Курт Корф. Как бы случайно оказавшийся на втором месте преступления сразу после первого. Хорошее совпадение, верно? В городе две жертвы взбесившегося тоттмейстера, и возле обоих появляется одна и та же фигура.
- Так вы подозревали меня? - хотелось засмеяться, но воздуха в груди не хватило.
- Конечно, - ответил Макс, отведя все же на мгновенье взгляд. - А ты бы не стал на моем месте?
- Не знаю.
- Сам понимаешь… некоторое время мы действительно считали, что это ты.
- Благодарю. Постой! Когда ты отвел меня в трактир, уж не прощупывал ли ты меня?
Смутить Максимилиана Майера было невозможно, но впервые в жизни мне показалось, что я уловил в его взгляде что-то родственное смущению.
- Я хотел понять, что тебе известно, только и всего. Хочешь называть это…
- Ну, понятно. А я радостно начал рассказывать тебе про свою теорию об убийце-некроманте!
Макс стиснул мне запястье так, что оно едва не хрустнуло:
- Мало того! Мало! Ты еще и собрался с этой теорией идти в полицай-президиум!
Боль помогла. По крайней мере, пропало желание отвесить самому себе оплеуху.
Интересно, как можно чувствовать себя в такой ситуации? Только ли идиотом, или есть иные варианты?
- То есть я собирался, фактически, предать дело огласке в то время, как вы делали обратное.
- И с немалым упрямством, должен я сказать, - признался Макс. - Мне пришлось, как помнишь, устроить целый спектакль в трактире, чтобы ты передумал. Признайся, ты ведь верно подумал, что я совсем тронулся, а?
- Было такое. И долго я был под подозрением?
- Подозрение было сразу же снято. В противном случае тебя пришлось бы признать слишком хитрым убийцей. Согласись, убийца, который рассказывает о своем существовании тоттмейстеру, уже непрост. А ты так старательно строил свою теорию… Нет, тебя уже не подозревали. Ну и в тот же вечер тебя едва не отправил на тот свет какой-то меткий, но не очень разумный стрелок.
- Значит, их двое! - воскликнул я, забыв обо всем. Настал черед Макса сморщиться, вырывая из моих ладоней свою кисть.
- Да, вероятно. Только ты сделал этот вывод на основании той нелепости с показаниями служанки о лице, а мы знали другие детали. Ты интуитивно хватал то, что мы раскапывали, переворачивая город вверх дном, допрашивая покойников и устраивая слежки. После второго тела стало очевидно, что ищем мы не просто случайного психопата, откуда-то нахватавшегося по верхам про работу тоттмейстеров, а самого тоттмейстера, при этом умелого и ловкого. Такой не станет стрелять в мертвеца, будь уверен! О том, что их двое, мы предполагали почти с самого начала.
- Откуда слежка?
Макс отпил вина. Когда он заговорил, его подбородок окрасился блекло-розовым:
- За тобой, олух.
- Ах ты…
- Олух, трижды олух! - провозгласил Макс громко, чтобы не дать перебить себя. - Пока ты шлялся по базару со своим мертвецом, пугая горожан, за тобой по пятам шли человек десять. И уж будь уверен, каждый из них был на порядок более умел, чем ты.
- Вы тоже ждали этого! Что убийца, принявшийся неожиданно за меня, попытается закончить дело!
- Да. Убийцы - или та часть их тандема, что не является тоттмейстером. Или же другая. Мы не знаем, кто из них хочет убрать тебя, как, собственно, не знаем, и почему. Скорее всего, ты был единственным тоттмейстером, который неосторожно засветился везде, где только можно, и наши ребята, как и мы сами, решили, что это вряд ли можно назвать случайностью.
- Я полагаю, за мной охотились сразу двое.
- Почему?
- Один из них обычный убийца, пусть и ловкий, но слабо разбирающийся в некромантии. Другой - тоттмейстер, заметающий за ним следы. Стрелял в меня первый. Аккуратно убрал и расчленил Арнольда второй.
- Что ж, разумно. Видимо, ты понравился обоим братцам, так что даже первый взялся за не свойственную для себя роль уборщика…
- Будет пока об этом. Чем закончилась слежка?
- А не догадаешься?
- Догадываюсь. Но от таких профессионалов, как ты их расписываешь, я ожидал большего.
- Мы все купились на то же, на что и ты сам, - признал Макс без удовольствия. - На этого маленького идиота! Кстати, может, прикажешь, наконец ему убрать оружие? Я достаточно сидел под прицелом сегодня.
Петер и в самом деле продолжал удерживать пистолет. Поймав мой взгляд, он кивнул и спрятал оружие за ремень. При этом, однако, Блюмме не стал выглядеть менее напряженным: чувствовалось, что общество Макса, большого, громкого, грубоватого, пусть даже и не оказавшегося убийцей, давит на него.
- Как и ты, мы решили, что мальчишка - это и есть один из убийц. Сам подумай. Подросток, сил которого не хватит размозжить человеческий череп. Боящийся мертвецов - пожалуй, достаточно боящийся, чтобы разрядить пистолеты в грудь приближающемуся Арнольду вместо того, чтобы дождаться тебя.
- Только не…
- И, возможно, достаточно хитрый, чтобы, будучи пойманным на слежке за жертвой, моментально сделаться ее спутником и помощником. Или все же недостаточно?
Я повернулся к Петеру. Он стоял все в той же позе, и по глазам его, как и раньше, сложно было хоть что-нибудь прочесть. Ребенок, слишком быстро разучившийся быть ребенком, но пока еще не нашедший ничего, кроме мести и жажды крови. Сирота, лучше управляющийся с пистолетом, чем с пером. Разучившийся бояться за себя, но все же отчаянно, до полуобморока испытывающий отвращение к трупам.
Его пистолет был за поясом. Мой - в опущенной руке. Чтобы поднять его мне понадобилась бы та часть времени, которая меньше секунды, и уходит на то, чтобы моргнуть веком. Немногим меньше - на то, чтобы спустить курок.
Я ожидал этого. Резкого движения, тяжелой отдачи выстрела, огненного сполоха перед глазами. Может быть, еще крика - тонкого мальчишечьего крика. Очень много вещей могли произойти в следующую секунду. Но ни одна из них не происходила. Петер, внезапно выпрямившись, так что это даже казалось неестественным, прошептал:
- Я не убийца!
- Мне уже доказали, что я могу быть порядочным дураком, когда захочу, - пробормотал я. - А кем можешь быть ты?
- Моя мать убита.
- Кем-то, пока ты был в лицее. Кем-то, хорошо знающим и ваш дом, и время, когда экономка уходит на рынок.
Глаза его можно было бы принять за два обточенных кварца правильной формы. Слишком много блеска и слишком мало выражения. И еще они непрозрачны.
Я начал было поднимать пистолет, но Макс своей тяжелой рукой схватил меня за локоть:
- Не надо. Я не думаю, что это действительно он.
- Я тоже так не думал.
- Неужели ты полагаешь, что мы могли столько о нем узнать, столько передумать - и в результате не проверить? Он был в твоем доме этой ночью. Той ночью, когда убили служанку, последнего человека, который мог видеть убийцу.
- Он спал внизу. Я имею в виду, он мог…
- Нет. Мы держали под наблюдением все двери и окна, он оставался внутри. Конечно, это не говорит о том, что служанку не убил его компаньон, - Макс прищурился, и от его взгляда Петер отступил на шаг. - Но нет, я в это не верю. Это действительно вздорный и глупый мальчишка, увязавшийся за тобой в тот момент, когда в этом совершенно не было нужды.
- Значит, подозрения с него полностью не сняты?
Макс лишь осклабился:
- А с кого в этой комнате они полностью сняты? Даже мне стоит допускать, что ты чертовски хитрый и изворотливый убийца, сумевший обвести нас всех вокруг пальца, а ты можешь полагать, что главный негодяй это - я. Нет, я предлагаю избавить всех присутствующих от подозрений. Хватит того, что вы заявились ко мне с оружием и едва не учинили стрельбу.
Стыд - полузабытое ощущение, от которого немеют скулы. Так, точно их коснулся легкий мороз.
- Макс, извини меня. Мне стоило лучше подумать, прежде чем предпринимать что-то вроде этого.
- Брось, - он потрепал меня за рукав. - Напротив, ты повел себя весьма достойно. Не каждый бы вознамерился явиться к убийце, чтобы вести с ним проникновенные беседы. Думаю даже, большая часть наших ребят с радостью скинула бы эту проблему в чужие руки.
- Я тоттмейстер.
- Да и я, как видишь, не бакалейщик… Ладно. С этого дня, как понимаешь, ты с нами. В нашей группе. Хочешь ты того или нет, но ты слишком глубоко умудрился влезть, чтобы можно было вытащить тебя из этого города без штопора. И, кроме того, как я уже говорил, у тебя неплохая интуиция - качество для нашего брата полезное. Пусть даже произрастает оно на твоих же ошибках и заблуждениях, - он беззлобно рассмеялся. - А еще ты можешь быть отличной подсадной уткой.
- Сколько человек будут обеспечивать мне прикрытие? - быстро спросил я.
- У нас несколько групп по три-четыре человека в каждой, плюс резерв… Готов поспорить, ты каждый день сталкивался с некоторыми из них нос к носу. Оказывается, без формы тоттмейстер многим даст фору по части маскировки. Имен называть не буду - тебе они ни к чему, напротив, ты можешь повести себя неправильно: узнаешь кого-то или попытаешься переброситься словом…
- Я не мальчишка, Макс.
Он не собирался уступать. Как, впрочем, и я не собирался спорить.
- И все же. Ты должен вести себя настолько естественно, насколько это вообще возможно. Ну, со здоровой порцией паранойи, конечно, роль беззаботного гуляки создана не для тебя.
- Значит, это всё? - поинтересовался я. - Мое дело - гулять по улицам, как ни в чем не бывало, и ждать, когда на меня выйдет парочка убийц?
- Это не опаснее, чем гулять под пулями на краю редута. У нас нет других путей.
- А если они забыли про меня?
- Значит, мы ищем двух убийц с плохой памятью.
- Я серьезен.
- Трудно не заметить. Но мы действительно не видим пока иного варианта. Убийца дважды выслеживал тебя, и я не думаю, что он остановится, не сделав еще одной попытки.
- А… сейчас?
Макс умел понимать с полуслова.
- Сейчас - нет, - сказал он. - Чисто. Сегодня за тобой не было слежки. Или же, что было бы неприятно предположить, слежка была такого виртуозного уровня, что ее не смогли обнаружить лучшие специалисты Ордена. Как понимаешь, мы не хотим принимать такой вариант в расчет.
- Понимаю.
Я и в самом деле понимал. Да и что тут можно не понять? Человек с усталым лицом и стаканом вина в руке улыбнулся.
- Извини меня, - сказал он. - Я ведь, в самом деле, не мог тебе ничего сказать. Ни единого слова.
Макс, старый приятель, добродушный хитрый пьянчуга, ты несколько дней смотрел мне в глаза, балагурил, сыпал шутками, разыгрывал хандру, успокаивал… И, верно, каждую минуту готов был скрутить меня, если вдруг я, старый добрый друг Шутник, сказал бы что-то не то или же тебе показалось бы, что я сказал что-то не то. Ты ведь всегда был начеку, я знаю тебя много лет, ты лишь казался расслабленным и невнимательным. Ты присматривался ко мне, как смерть присматривается к тяжелобольному, трогая холодным сухим пальцем его пульс, ты вглядывался в мои глаза, вдыхал мой запах… И ты сделал бы то, что положено делать, если бы тебе на минуту показалось, что именно мой след остался около тех несчастных, ни к чему не причастных мертвецов. А я пришел к тебе с пистолетом в руке, чтобы предложить нехитрый выбор, который, как мне казалось, может все упростить. Наверно, мы стоим друг друга.
Отчего-то находиться здесь, в тесной комнате с низким потолком, пропахшей керосином, стало неприятно. Было в ней что-то, какая-то деталь, выпирающая из общего фона, неуместная, лишняя. Вряд ли это был Макс, скорее это был я сам. Нестерпимо захотелось выбраться на улицу и сделать глоток холодного воздуха.
- Мы пойдем, - сказал я через силу, помолчав. - Час поздний.
Он встрепенулся:
- Сейчас?
- Да. В последнее время я мало сплю, а мне нужна свежая голова завтра.
- Я полагал, ты… - он исправился, - вы останетесь у меня на ночь. Мне есть, где вас уложить. Ночные улицы…
- Кажется, ты сказал, что слежки нет, и охрана к нам приставлена недурная?
- Так-то да, но знаешь… Я хочу сказать, ночные улицы - не лучшее место для прогулки. Я не могу исключить того, что убийца поджидает тебя где-то на пути к дому. Оставайтесь.
- Если он нас ждет, нам же лучше, - я усмехнулся. - Мы закончим раньше, чем планировали, не так ли?
- Шутник…
- Не стоит переживать за меня. Я привык бродить тут по ночам, бояться нечего. Доброй ночи, Макс. И извини за визит.
Он ничего не сказал. Встав - диван под ним сухо треснул - он прижал меня к груди, огромной и твердой, как полковой барабан. Мне даже показалось, что вот-вот сходный звук издадут мои собственные ребра.
Когда мы выходили, Майер стоял там и смотрел нам вслед, но света было уже недостаточно, чтобы я мог разглядеть его лицо. Была видна лишь фигура, смутно видимая из прихожей, становящаяся все более зыбкой до тех пор, пока Петер не запер за нами тяжелую дверь. Эта дверь отделила нас от душного уюта чужой комнаты, в которой мне трудно было находиться.