- Отличная идея, Хармон, - бросился на выручку Сэм, надеясь успеть прежде, чем брат вышвырнет Байрда на дорогу и проедет по нему пару раз.
- Просто отличная, - поддакнул Дин тем насквозь фальшивым веселым тоном, которым обычно маскировал ярость. - Вы мне скажете, куда ехать. Я буду ехать. Договорились?
- Конечно, - отозвался Байрд. - На углу налево.
Чуть позже выяснилось, что проделать весь путь на колесах не получится. За несколько миль до школы кончилась асфальтированная дорога, потом началась грунтовая - причем, судя по ее виду, по ней особо не ездили - ну, а потом пришлось, нагрузившись оружием, топать по заснеженным полям, периодически пробираясь через ограды из колючей проволоки.
Байрд привел их к горной гряде, потом они вскарабкались на нее (Сэм узнал известняк Кайбаб, который образует верхний слой самого Большого Каньона), и оттуда открылся вид на обширную долину с похожей грядой милей-двумя дальше. Обе гряды шли параллельно, но вдали сближались, образуя своеобразный туннель в Каньон.
- Да, еще несколько миль, и можно попасть прямо в Большой Каньон, - прокомментировал Байрд. - Нам приходилось постоянно проверять изгороди, потому что не хотелось, чтобы скотина забрела туда и свалилась в ущелье. Некоторые, правда, находили тропинки, и тогда получалось даже хуже, потому что приходилось лезть туда и поворачивать их обратно.
- Вы ведь детьми были, - удивился Дин.
- Ну да. Если тебе кто скажет, что дети не работают на ранчо, передай им от меня привет.
- Школа где-то здесь? - Сэм вертел головой, но ничего похожего не находил.
- Это место зовется Школьным Ущельем на картах. Хотя самой школы отсюда не видно, - и Байрд начал спускаться, лавируя между камнями ловко, как горная коза.
С минуту Сэм вникал в его слова, а потом переспросил:
- На картах, вы сказали? А что, местные его как-то по-другому звали?
- В яблочко. Мы называли его "Ущелье Ведьмы".
Дин замер и сложил руки на груди:
- Вот это да. А вам не приходило в голову поделиться этим ценным воспоминанием чуть раньше, учитывая, с чем мы имеем дело?
Байрд, прикрыв глаза ладонью, оглянулся на Дина:
- Нет. Конечно, не приходило. Извини, юноша, но вы меня ни про каких ведьм не спрашивали. И потом, это же просто название, разве не так? Тут полно мест с названиями, которые ровно ничего не значат.
- Но это может что-то значить, - возразил Сэм. - Где школа?
- Идите за мной, - Байрд продолжил спуск.
Следом шагнул Сэм, а за ним - все еще возмущенный Дин.
На дне ущелья сквозь снег пробивалась высокая желтая трава, часто попадались валуны, а среди них - захудалая поросль можжевельника. Они плелись все дальше и дальше, пока, наконец, не стало видно то, о чем говорил старик: длинное здание, практически привалившееся к склону гряды. Крыша провалилась, бревенчатые стены частично опали, и бревна торчали под невозможными углами - казалось, стоит залетному воробью посильнее хлопнуть крыльями, и здание обрушится.
- И это школа? - не выдержал Сэм.
- Когда я сюда ходил, она была в лучшем состоянии.
- Трудно поверить, - съязвил Дин.
Если Байрд и уловил сарказм, то виду не подал. Подойдя к зданию, он взирал на него взволнованно и как-то даже благоговейно. Казалось, когда-то это место много значило для старика, и теперь ему было больно видеть его в таком состоянии. Если бы школа попадала под протекцию национального парка, ее бы, наверное, сохранили как исторический памятник, но вместо этого ее проигнорировали и оставили на сомнительную милость ветра и непогоды.
Дверь здесь, конечно, имелась, но это было давно и неправда. Балка над дверным проемом обрушилась и перекрыла семифутовый вход под углом градусов в сорок пять, так что даже Хармону Байрду пришлось пригнуться. Его, впрочем, это нисколько не смутило. Сэм, выудив из кармана фонарик, скользнул следом, Дин, вооружившись таким же фонариком, прикрывал ему спину.
Внутри местечко куда больше напоминало пристанище крыс и летучих мышей, чем классную комнату. Пол был покрыт грязью, экскрементами и растительностью, семена которой занесло ветром, и которая пустила корни среди древних столов и скамей. Паутина свисала сверху так низко, что Сэму приходилось увертываться или отводить ее руками. Воздух пропитался аммиачной вонью и густым запахом перегноя.
- Однако, затянулись у них летние каникулы, - заметил Дин.
- Не думаю, что кто-то использовал школу со времен моего детства, - отозвался Байрд. - Мерфи начали делить ранчо в тридцатых, когда парк стал привлекать людей и им понадобилось жилье.
- Даже мебель не вынесли, - посетовал Сэм. - А могли бы поставить в каком-нибудь музее.
- Думаю, за это время много школ бросили. Некоторым вещам просто суждено сгнить на корню.
- Да уж. Не знаете, где ваш учитель мог хранить свои записи?
Некоторое время Байрд внимательно вглядывался в полумрак, разбавленный только тусклым светом из дверного проема и щелей.
- У мистера Стайна был здоровенный сундук из кедра. Он там держал учебники и свои старые журналы. Больше у него, собственно, никаких ценностей и не было. На сундуке висел большой замок, а ключ мистер Стайн всегда носил с собой.
- И где этот сундук стоял? - поинтересовался Дин.
- В передней части комнаты, позади этой… как там ее… А, кафедры. Помню, смотрел я на этот сундук день за днем. То хотелось узнать, какие сокровища там хранятся, то самому туда спрятаться.
Сэм все никак не мог представить, как в этой комнате все располагалось:
- А где здесь перед?
Байрд немедленно указал на худшую часть комнаты, которая сама выглядела частью ущелья, потому что крыша совсем провалилась:
- Тут он был. Прямо тут.
Глава 29
- Думаю, копать надо, - решил Дин. - Полцарства за костюм химической защиты.
Он выключил фонарик и сунул его в карман, потому что для разбирания каракулей давно почившего учителя света было бы мало, а для ручной работы - вполне достаточно. Дин только надеялся, что в процессе не наткнется на крысиную нору. Он ненавидел крыс. Всей душой.
Сэм тоже спрятал фонарик. Через минуту они уже продирались через многолетние залежи всякой дряни, копаясь голыми руками в холодной грязи, перегнившей древесине, фекалиях и всякого рода мелких трупиках. Руки потом придется мыть в семи водах, чтобы не подцепить сюрприз из широкого выбора кишечных инфекций. Что и говорить, работенка была мерзкая, но через некоторое время они откопали деревянный сундук, который в точности подходил под описание старика. Петли и запор проржавели, но все еще различались. Дин пнул старый замок, и тот рассыпался в пыль.
- Думаешь, то, что внутри, все еще читабельно?
Сэм пожал плечами:
- Не узнаем, пока не взглянем поближе.
Он открыл сундук, и Дин, снова вооружившись фонариком, посветил внутрь. Верхний слой бумаги и вправду превратился в труху, но он защитил другие записи: ниже лежали старые журналы с именами учеников, тщательно выведенными на обложках, а еще ниже - те самые тетради, в коже и почти нетронутые, разве что насекомые подточили края. Дин осторожно вытащил один и перевернул хрупкие пожелтевшие страницы, заполненные тем же аккуратным почерком.
- Бинго, - сказал он.
- Похоже, это те, - подтвердил Байрд.
- Здесь их штук двадцать, - добавил Сэм. - Много же преданий он собрал.
- Много бредней, - напомнил старик.
- Но хоть капля правды там будет, надеюсь.
- Не обещаю.
- Прямо здесь читать будем? - чтение не значилось среди любимых занятий Дина, а потом этот забавный почерк…
- Если попытаемся их перенести, можем повредить, - вздохнул младший Винчестер. - Плюс дело-то срочное…
- Значит, здесь. Рекомендую начать, - и Дин плюхнулся прямо в грязь, здраво рассудив, что одежду беречь уже поздно.
Все тетради были на одно лицо, и старший Винчестер взял наугад, причем быстро понял, что не ту: записи повествовали о каком-то особо жарком лете, когда сохла трава, бушевали пожары, а скотина дохла от голода. Неприятные события, но ничего, хоть отдаленно напоминающего сверхъестественное. А красноватый на желтом фоне старомодный почерк, хоть и красивый, было трудно разбирать даже с фонариком. Дин пробегал глазами страницы, силясь найти упоминания о ведьме или происшествии, которое могло бы вызвать у кого-то враждебное отношение к городу. Нет, мелких стычек было полно: вылазки за продовольствием, вылившиеся в драку, или кого-то обсчитали и все такое, но даже Дин, который наверняка знал, как мелочны иногда бывают люди, сомневался, что подобное могло вылиться в массовые убийства.
Он досмотрел первую тетрадь и взял вторую. Сэм листал страницы так же быстро, а вот Байрд сидел с открытым томом на коленях, но взгляд его блуждал вокруг, будто в классной комнате все еще сидели его школьные приятели. Дин даже усомнился, что старик полностью осознает, чем они тут вообще занимаются. С другой стороны, Байрд вооружился и стал на защиту жителей города, к которому больше не испытывал ровным счетом ничего. В конце концов, никто не сделал для прекращения убийств больше, чем он.
И все же Дин чувствовал, как бегут драгоценные минуты, так ясно, будто от каждой на руке оставалась насечка.
Когда он боролся с третьей тетрадью, рядом тихо присвистнул Сэм.
- Что?
- Кажется, что-то нашел. Подожди.
Сэм продолжил чтение, водя пальцем под строчками, а Дин забросил собственный том и следил, как младший брат неуклонно мрачнеет. Еще через несколько минут Сэм поднял глаза:
- Похоже, то, что нужно. Хармон, вы когда-нибудь слышали о женщине по имени Элизабет Клэр Марбро?
- Семье Марбро это ранчо принадлежало до Мерфи, - Байрд щелкнул пальцами. - В жизни бы не вспомнил.
- Ну, а что насчет этой женщины? Имя ничего не говорит?
- Не особо, - не порадовал его Байрд. - Дженс Марбро, вроде, был первым владельцем. Мои предки работали на него за поколение до моего рождения, ну а потом он продал ранчо Мерфи.
- А что за леди Марбро? - нетерпеливо спросил Дин.
- Если верить девушке, которая тогда работала служанкой и прачкой на ранчо, Элизабет Клэр Марбро была ведьмой, - ответил Сэм. - Она приехала откуда-то из восточной части страны, и истории о ней гуляли еще до ее прибытия, а потом стали еще страшнее. Эта девушка, Мэри Бет Гибсон, утверждала, будто видела, как Элизабет превратила лошадь, скинувшую ее внука, в ящерицу.
- Похоже на страшилки, которые так любят в Салеме, - заметил Дин.
- Но мы то знаем, что не все страшилки - выдумка. Не то чтобы ведьмовство обязательно приносит хаос, но люди, которые используют колдовство для приобретения и накопления силы, просто счастливы обратить его во вред.
- Некоторые ведьмы так вообще зло в чистом виде, - поддакнул Дин. - А то, что творится в Сидар-Уэллсе, явно работа злодея. Там есть что-нибудь про проклятие или в том духе?
- Пока нет.
Дин вернулся к собственной тетради:
- Что ж, надо нарыть побольше про эту Элизабет как-ее-там.
- Элизабет Клэр Марбро, - подсказал Сэм. - И да, ты прав. Надо.
Пролистав еще несколько томов (а часики-то тикают!), они сложили более или менее общее представление об истории Элизабет Клэр Марбро. По крайней мере, если верить тому, что записал учитель Невилл Стайн со слов бесконечной череды слуг и родственников за двенадцать лет. Эти истории были рассказаны спустя многие годы после Элизабет, и в большинстве случаев людьми, которые сами их от кого-то услышали. Такие сказанные-пересказанные истории имеют обыкновение обрастать подробностями, как снежный ком, и эти, Дин подозревал, не были исключением.
Несколько свидетельств даже на первый взгляд смотрелись чистой воды выдумкой. Элизабет, рассекающая над ранчо на метле. Элизабет, наложившая дальнобойное смертельное проклятие на шамана апачей Джеронимо, хотя, как вспомнил Сэм, Джеронимо умер от пневмонии в Форт-Силл, Оклахома, а не от того - как утверждалось в записях - что его голова вдруг взорвалась прямо за обеденным столом. Элизабет, отжигающая с многочисленными котами-оборотнями в их человеческом обличье. Хотя насчет последнего Дин был готов поспорить: он сам слыхал несколько будоражащих воображение историй про ведьмочек. Но даже если отмести подобные бредни, картина сделалась яснее.
Элизабет приходилась матерью Дженсу Марбро, первому владельцу ранчо. До некоего скандала, вынудившего ее покинуть дом, она жила то ли в Нью-Йорке, то ли в Новой Англии. Дженс, хотя и не слишком охотно, принял ее к себе. В те дни держать ранчо в Аризоне было сродни борьбе за выживание: то и дело налетали индейцы, юридическое право действовало слабо, так что Дженсу приходилось самому разбираться с воровством, кражей скота и прочим в том же духе. Тем более солдаты в погоне за индейцами действовали не менее разрушительно, прошибая ограды и вытаптывая поля. Большой Каньон еще не стал национальным парком, так что народу здесь жило мало, но Дженс изо всех сил старался быть добрым соседом и хорошим старостой. Со злобной мстительной матерью под боком выполнять свои обязанности стало сложнее. Ее периодические вылазки в город стоили сыну связей, которые он налаживал годами. Наконец, Элизабет уморила какого-то работника по имени Бачигалупи за то, что он недостаточно низко поклонился, когда однажды утром встретил ее между домом и конюшнями. В тот день он был здоров как бык, а к концу недели выглядел так, будто изнуряющая болезнь грызла его месяцами, и очень быстро скончался. Для Дженса этот случай стал последней каплей. Он сказал матери, что делает это ради ее собственной безопасности и спокойствия, и переселил ее в уединенную хижину в каньоне, далеко от основных строений ранчо. Едва узнав о плане сына, Элизабет отчаянно протестовала, но после еще нескольких стычек с местными ее изгнали из общины, которая позже вырастет в город Сидар-Уэллс, и Дженс перенес все ее пожитки в хижину. Когда он вернулся за самой Элизабет, разгорелась ужасная ссора. Вообще-то Элизабет не хотелось обращать колдовскую силу против собственной семьи, и свидетели утверждали, что только этот факт поумерил ее гнев. Говорили, что никто не видел ее настолько обозленной, и что для этой женщины ярость была первым ответом на малейшую провокацию. Второго ответа для нее не существовало. Тем не менее, она согласилась, и Дженс перевез ее в хижину. Там, судя по всему, она и жила, копя и пестуя месть ранчо и растущему неподалеку новому городу.
- В одном отрывке сказано, во что вылилась эта месть, - сказал Сэм, неуклюже пристроившись на бывшей парте, а ныне смутно партообразной груде грязи и обломков. - И выглядит подозрительно знакомо.
- Рожай уже, Сэмми, - не вытерпел Дин. - Сгораем от любопытства.
- Якобы у этой Элизабет нашлись сочувствующие - жена одного работника, которая посещала ее, когда остальные и не думали. Вроде Элизабет рассказала ей, что наложила проклятие, которое поднимет каждого, кто умер в окрестностях ранчо насильственной смертью, будь то человек или зверь.
- Звучит и правда знакомо, - ухмыльнулся Дин. - А там не сказано, что эта сучка им приказала делать?
- Сказано, - вздохнул Сэм. - Каждые сорок лет они будут нападать, убивая тем способом, которым сами умерли. Некоторые будут в собственном облике, некоторые смогут принимать облик зверя по желанию.
- Сорок лет, - проговорил Байрд, и в его голосе мелькнуло что-то вроде благоговения.
- Сорок лет, - согласился Сэм.
- Не думаю, что там приложено расписание, - проговорил Дин. - Когда эта штуковина закончится?
Младший Винчестер покачал головой:
- Тут сказано, Элизабет Клэр Марбро умерла в тысяча восемьсот восемьдесят шестом. Цикл должен был начаться после ее смерти. Получается, восемьдесят шестой, двадцать шестой, шестьдесят шестой и две тысячи шестой. Но если та девица и узнала, когда цикл заканчивается, то не сказала.
- А было бы неплохо узнать, - заметил Дин. - Потому что если это не кончится побыстрее, то мы имеем все шансы насладиться резней на открытии торгового центра.
Глава 30
- Что ж, тетрадки нам рассказали все, что нужно, - подытожил Сэм. - Если это действительно заклинание, а не проклятие, нужно найти способ обратить его.
- Ага, - согласился Дин. - Давайте уже выбираться из этой помойки.
Он взглянул на Байрда, который, кажется, опечалился, что его любимую школу так нелестно охарактеризовали. Хотя, по мнению самого Дина, "помойка" было еще мягко сказано.
- Простите.
Сэм сложил тетради обратно в сундук и опустил крышку:
- Может, когда все закончится, отвезем их к вам? - спросил он у Байрда. - Эти записи должны уцелеть, даже если остальное рассыплется в прах.
- Да, разумеется, - ожил старик. - Было бы чудесно.
Дин подобрал дробовик и направился к выходу. С тех пор, как они вошли, свет на улице нисколько не изменился. Байрд, похоже, спешил уйти: наверное, он разочаровался в этом месте, как бывает с людьми, которые снова оказываются там, где когда-то были в детстве, и обнаруживают, что картинка из памяти и реальность не слишком-то совпадают. Однако, не успел старик выйти, как дал задний ход и страшно заторопился обратно.
- Что еще? - не понял Дин.
- У нас гость, - выпалил Байрд. - И отнюдь не с благими намерениями.
- Гость? - Дин убедился, что дробовик заряжен и подошел к дверному проему.
Байрд не шутил. В этом медведе, стоящем на задних лапах, было футов семь роста. Такой вид гризли наверняка давно уничтожили в здешних краях, но все-таки медведь был здесь: светло-коричневый мех, угрожающие клыки и когти, как кинжалы.
- Дин? - подал голос Сэм. - Что там?
- Явно не Смоки.
- Смоки? Дин, там что, медведь?
Дин хотел ответить, но тут гризли безмолвно взревел (если бы в голос, остатки школьного здания содрогнулись бы) и, откинув голову, замахал лапами в воздухе, будто отгоняя невидимых пчел.
- Это было "да"? - Сэм прислонился к косяку рядом с братом и уставился на зверя. - Ого.
- Ага, - в тон откликнулся Дин. - Убедительно.
- Выглядит злобно, - заметил Сэм. - Но ведь можно подстрелить его, так?
- Да, если это призрак, но если он настоящий, мы его только разозлим.
- Надеюсь, призрак, - и Сэм пальнул из обреза.
В классной комнате отозвалось эхо, в нос Дину ударил горький запах дыма. Медведь мигнул, когда соль попала в него, и стал черным силуэтом, но не исчез. Вместо этого он вернулся к прежнему облику, опустился на четыре лапы и уставился на Винчестеров, как на обед из трех блюд.
- Вот повезло, - вымолвил Сэм. - Он все-таки призрак, но мы его все равно разозлили.