Вскоре встал вопрос о ценности и цене электричества. Старкрар пылал в ночи, но для городов поменьше ручная молния все еще была роскошью, не говоря уж о совсем провинциальных захолустьях, в которых тем не менее тоже жили подданные мескийской короны. Я смог убедить хинопсов отказаться от монополии на распоряжение электричеством и разделить их мощности между тремя конкурирующими финансовыми картелями. Хинопсы согласились, но лишь при условии, что, во-первых, контроль и досмотр за технологиями производства электричества останется при них и лишь они будут осуществлять монтирование и обслуживание бесценного оборудования; во-вторых, все доходы, которых лишатся хинопсы, расставшись с монополией, Меския возместит при первом требовании. По сути, им не нужны были деньги как таковые, просто доходы от электрической компании хинопсы использовали для развития своих проектов, и они решили расстаться с этими доходами, получив взамен дополнительное государственное финансирование. Почти безлимитное. В итоге три компании, возглавляемые тремя новыми акционерными обществами, бросились наперегонки электрифицировать страну, и вскоре они уже вели настоящие тарифные войны за гражданские и муниципальные контракты, заставляя электричество дешеветь не по дням, но наращивая объем производства. Хинопсы строили все новые и новые генераторы, тянули провода, даря новый свет все большему и большему числу подданных, сохраняя при этом все свои секреты. Меския официально стала самой насыщенной по части электроэнергии страной в мире.
Тем временем братья эл’Файенфасы в своем колледже не желали останавливаться на воздушных трамваях. После того как Инчиваль представил мне своего завершенного "Демонического Сверчка", Карнифар заявил, что сможет создать новый летательный аппарат ничуть не хуже… То есть маленькое и такое простое в управлении транспортное средство, чтобы править им мог один носитель разума.
Пользуясь новыми сверхлегкими сплавами и алхимическим газом хелий-32, он сконструировал нечто, похожее на крошечный дирижабль с прикрученным снизу сиденьем, двигателями и системой управления. Больше всего это походило на металлическую рыбу с рулями высоты, похожими на рыбьи же плавники. Сравнительно небольшие пропеллерные двигатели толкали легкую посудину со вполне приличной скоростью, а управлять ею после соответствующего обучения мог любой взрослый человек и даже некоторые люпсы. В среднем это было не сложнее, чем вести стимер, что зажгло пламя в сердцах первых энтузиастов малогабаритного воздухоплавания. То были состоятельные граждане, которые могли позволить себе частный заказ новинки, а после рекламной акции, проведенной корпорацией "Онтис", и начала конвейерного производства получить личный крошечный дирижабль смогли позволить себе многие.
Впоследствии новый летательный аппарат обзавелся и комфортабельной кабиной – в прототипе пилот обдувался всеми ветрами и ничто не отделяло его от небесной выси. Теперь холодные небеса над Старкраром полнились сотнями шустрых маленьких аппаратов, рассчитанных на одного-двух пассажиров. Большинство из них имело одинаковую конструкцию, так как собиралось по стандартным шаблонным чертежам на заводах корпорации "Онтис", но, как водится, были и те, что создавались по частному заказу в этой быстрорастущей индустрии.
Сам Карнифар эл’Файенфас, несмотря на оглушительный успех своего детища, быстро потерял к нему интерес. Он надеялся создать компактное и быстроходное судно сугубо для военно-разведывательных целей, в чем все же потерпел неудачу. Его аппараты не были ни в должной степени быстрыми, ни маневренными, чтобы уходить от огня недавно распространившихся зенитных установок. По иронии судьбы именно он несколькими годами раньше разработал комплекс модификаций для некоторых моделей парометов и пулеметов, превратив их в зенитное оружие, и даже совместно с винтеррейкскими мастерами работал над первым зенитным орудием.
Опять же вооружить новые аппараты пока тоже получалось слабо, не говоря уже о хоть сколько-нибудь достойной броне. По причине разочарования и безразличия изобретателя название этому летательному аппарату было дано с легкой руки младшего брата. Инчиваль назвал аппарат стимвингом. Слово пришлось по вкусу широкой публике, так что теперь каждый тридцатый житель столицы мог передвигаться по Старкрару на высоте птичьего полета на собственном стимвинге.
Стимер быстро ехал по городу, пользуясь привилегиями, обеспеченными гербом Имперры на дверях. В окне мелькнула громада здания парламента, позади остался Мазаракский мост, затем мы пересекли почти весь Эддингтон, переехали через канал в Оливант, устремились к следующему мосту из Оливанта в Эрценвик, направились на юго-восток, последний мост через канал – мы уже в Оуквэйле, буквально в паре шагов от моего родного Олдорна. А дальше был Квартал Теней.
Черная башня-исполин, мрачным монументом нависавшая над восточными районами города, была названа Паутиной. Эту цитадель отстроили в рекордные сроки благодаря новейшей строительной технике и снабдили всем, что я пожелал иметь в своем распоряжении для работы. При этом бо́льшая часть Квартала Теней все еще оставалась опасной для жизни зоной карантина, по которой днем бродили смертоносные потусторонние сущности. Паутина была надежно защищена от них, так же как и внешние стены острова.
На самом верху, пришвартованная к башне, висела устрашающая махина сверхтяжелого дирижабля класса "Император", нареченного "Vultur eternatus". Единственное – пока что – в своем роде боевое судно таких габаритов и такого тоннажа. Построенное по специальному заказу, это бронированное чудовище являлось гордостью Карнифара эл’Файенфаса, самым большим летательным судном, когда-либо бороздившим небесные просторы, и самой смертоносной боевой машиной в мире. При этом "Вечный голод" носил на боку герб Имперры и являлся всего лишь прототипом своего класса. Безумный изобретатель пообещал, что следующий "Император" будет куда более эффективной машиной, а мой "Голод" устарел еще на стадии сборки.
"Хокран" проехался по площади Дуэлянтов и по всей улице Скрещенных мечей, к последнему особняку, за которым были лишь канал и мост в Квартал Теней. Я так и не сменил адреса.
Напротив особняка было припарковано два стимера, один из которых выглядел весьма необычно, такой модели автомобильные концерны Мескии не производили, явно авторская сборка. Второй – "Camilla Regina", роскошная красавица мира стимеров, большая, сверкающая и баснословно дорогая, собранная из лучших деталей и драгоценных материалов.
На газоне перед входом в особняк раскинулся крошечный читальный уголок – круглый участок камня среди травы с четырьмя скамьями. По задумке на них можно было сидеть и читать книги в тени старинного дуба. Я бросил взгляд на могучее дерево, на котором вот-вот должны были распуститься почки, и прошел в дом. Себастина немедленно забрала у меня верхнюю одежду.
– Монсеньор, у нас гости, – сообщил встретивший нас Луи.
– Тан эл’Файенфас и чета эл’Калипса, я понял.
– Совершенно верно, монсеньор. Пьют чай в библиотеке.
Я неспешно направился в сторону кабинета, у двери которого застал сидевшего на корточках двенадцатилетнего мальчишку. Прильнув ухом к старинному дереву, он пытался что-нибудь расслышать.
– Они в библиотеке, мой тан, а вы прослушиваете кабинет.
Он не отшатнулся и не вскрикнул, а лишь вздрогнул и втянул голову в плечи. У юного Товиаса эл’Калипсы была крепкая выдержка и сильный характер.
– Дядюшка, вы ведь не выдадите меня? – серьезно спросил мальчик, повернувшись ко мне лицом. – Отец будет разочарован и лишит меня благосклонности на седмицу.
– Смотря ради кого вы шпионили, мой друг. Быть может, вы вражеский агент?
– Как можно! – возмутился мальчик шепотом. – Я верен Мескии всем сердцем!
Такой серьезный. В двенадцать лет. Я хмыкнул под маской.
– Что ж, мой тан, если мы с вами на одной стороне, я, так и быть, не выдам вас даже под пытками.
Я взъерошил его каштановые волосы, и мальчишка, сверкнув улыбкой, в которой не хватало одного из передних резцов, быстро убежал прочь.
В своем маленьком кабинете я снял маску, обработал лицо и прошел в следующую комнату. К кабинету прилегало несколько полезных помещений, например комната с моей коллекцией. Старая страсть к оружию, созданному для хитрых убийц или самообороны, никуда не исчезла. Следующую комнату занимал зал для боевых тренировок, по которому меня неустанно гоняла Себастина, и лишь после него я оказался в библиотеке – просторной, но уютной зале с потолками высотой под три этажа, уставленной книжными шкафами.
– Надеюсь, друзья, этот дом принял вас со всем гостеприимством в мое отсутствие.
– Бри!
– Бриан.
– Тан эл’Мориа!
Я похлопал Инча по плечу, пожал руку Аррену эл’Калипсе и поцеловал тонкие пальчики его жены Нэнсиди. Себастина, немедля отстранив Мелинду, подала чашку ароматного чаю, и я сел в свободное кресло.
– Казнь прошла хорошо, – скорее констатировал, нежели спросил Аррен.
– Дорогой, – тихо произнесла Нэн, – зачем об этом сейчас?
– Ты кого-то казнил? – с интересом уставился на меня Инч.
– Саймона Попрыгунчика.
– Ах! – Он закатил глаза и изобразил страдание. – А я пропустил!
– Вы ничего не потеряли, тан эл’Файенфас! Мы все видели из стимера, ужасное зрелище, надо сказать! Но Аррен отказался уезжать, хотя я умоляла!
– Прости, любимая, – сдержанно ответил безупречный тан. – Я должен был проследить за этим лично. А теперь, если ты не против, мы бы хотели обсудить некоторые вопросы государственной важности. Потом – домой.
– Я прослежу, чтобы Товиас ничего не забыл.
Благородные таны встали, провожая удаляющуюся даму, Себастина плотно закрыла дверь.
– Как самочувствие Императора? – Аррен переходил к делу при первой же возможности.
– Он слаб, – ответил я.
– Мы все об этом слышали. – На лице Инчиваля не осталось и тени обычной легкомысленной улыбки. – И это держит Старкрар в напряжении.
– Это держит в напряжении всю Мескию. – Аррен отпил из чашки крепкого чаю с молоком, но без сахара. – Ты улетаешь прямо сейчас? Я уже слышал о том, что там случилось.
– Да, – ответил я. – Заехал забрать кое-что.
– Ты улетаешь, Бри?
– В Кальмир. Был инцидент, пора вмешаться. Кто тебе сообщил, Аррен?
Безупречный тан неопределенно повел плечами:
– У меня есть отменный бинокль, и если приглядеться, можно увидеть, что на твой дирижабль поднимаются солдаты.
– Сделаю вид, что поверил, – хмыкнул я.
– Благодарю. Мне пора. – Безупречный тан промокнул губы шелковым платком и поднялся. – Сегодня мы поведем Товиаса в театр, а уже завтра он вернется в лицей. Надо воспользоваться моментом и провести с сыном больше времени.
– Совсем не жалеете малыша?
Задав этот вопрос, я ощутил короткий всполох тревоги в душе Аррена, но он молниеносно взял себя в руки. Даже несмотря на нашу дружбу, безупречный тан никогда не забывал о моем Голосе и никогда не позволял просто так читать себя. Однако мысль о сыне всегда вызывала в нем тревогу.
– Детство коротко, ему нужно учиться еще усерднее, чтобы занять достойное место в обществе.
– У юноши пытливый живой ум, открытый для новых знаний, и отменное логическое мышление, он усидчив, старателен и благороден. Не думал перевести его в Схоллум Имперрус, пока не поздно? Я бы сделал из мальчика первоклассного Жнеца.
– И думать забудь. Мой сын не будет учиться среди сирот, – предпочел он проигнорировать шутливый подтекст.
– Как скажешь, как скажешь.
– Раз уж мы здесь встретились, – вмешался Инчиваль, – раз уж мы встретились с тобой, Аррен, покажи-ка мне свою руку!
– С тех пор как ты установил мне ее, ничто не изменилось.
– Болит?
– Да, немного.
– Сильнее или слабее, чем раньше?
– Слабее.
– Вот! А ты говоришь, не изменилось! Давай-давай!
Аррену явно не хотелось снимать кремово-белый пиджак и закатывать рукав сорочки. Но ему пришлось подчиниться, так как Инчиваль был в праве доктора. Отвинтив пластинку на внутренней стороне предплечья, Инч внимательно изучал содержимое, пока Аррен сжимал и разжимал металлические пальцы своего автопротеза.
– Ощущения в целом?
– Эта модель явно легче и удобнее, большой палец не заедает, и аккумулятор работает корректно, судорог нет.
– Отлично! Я собираю новую модель. Она будет еще легче. Думаю сделать ее на пять процентов меньше этой и возместить их искусственным чехлом, имитирующим кожу. Если ты желаешь продолжить.
– Желаю.
Итак, попытки заменить правую руку, которую я отрубил почти полтора десятилетия назад, продолжались. Увы, отрастить новую при помощи магии Аррену не смогли – то ли его Голос мешал, то ли раны от тленных клинков остаются на духовном теле. В общем, когда Инчиваль изобрел автопротезы, Аррен вызвался стать первым подопытным среди тэнкрисов. Говорят, процедура присоединения нервов не имела эквивалентов по силе боли.
– Через седмицу проверю повторно.
Я лично проводил гостей до двери, и мы распрощались.
– А когда ты женишься? – спросил я Инчиваля, глядя на отъезжавший "Camilla Regina" из окна своего кабинета.
– Я все еще не встретил своей единственной. Пока не теряю надежды. – Инчиваль расставил на моем столе несколько небольших футляров, обтянутых черной кожей и с посеребренными гербами колледжа инженеров на боках.
– Чтобы найти ее, нужно начать путешествовать. Быть может, та, что тебе предназначена, живет где-нибудь в Раххии, Арбализее или даже в Ингре. Сидя на одном месте, ты ее не обретешь.
– Пока что научные изыскания держат меня крепче, чем манит призрачный шанс найти ту, что, возможно, сейчас уже замужем за кем-то. Вот, взгляни.
На протяжении многих лет инженер-изобретатель Инчиваль эл’Файенфас снабжал меня личным оружием, периодически обновляя арсенал. Сегодня как раз был один из дней, когда он явился со своими поделками.
Сначала на столе появилась пара ножей – однолезвийный и двулезвийный. Второй был баллистическим, снабжен тугой пружиной и зарядом газа, встроенным в рукоятку. Такие клинки я, как правило, носил в рукавах.
Из остальных футляров появилось ручное огнестрельное оружие. Там был слегка доработанный винтеррейкский пистолет "Пфальцер-7", которым я поголовно вооружил всех солдат Имперры, его утяжеленная мескийская модификация "У́рта", под патроны калибра не девять, а двенадцать миллиметров. Также Инч предоставил мне шестизарядный револьвер "Тарантул" – простое, надежное и точное оружие. Несмотря на то что барабаны уступали магазинам по количеству снарядов, я все еще предпочитал иметь при себе хотя бы один револьвер. Можно сказать, я был романтиком этого вида оружия.
Ко всем стволам прилагался широкий выбор патронов, как обычных, так и разрывных, алхимических и с магической начинкой.
– Всем ли твоя душенька довольна? – спросил мой друг, следя за тем, как я кручу оружие в руках.
– Всем.
– Тогда двигаемся дальше! – Убрав со стола оружие, он перешел к артефактам. – Подарочек из КГМ.
Он открыл самый длинный футляр и изъял из бархатного гнезда длинную черную трость с набалдашником в виде черного же каменного шара, удерживаемого восемью серебряными паучьими лапами.
– Внутри меч, покрытый магической тайнописью, сплав алхимический, гибкий, прочный, посеребрен, все зачаровано лучшими мастерами. В теории этот клинок может наделать дырок даже в демоне.
– Надо будет потренироваться с новым оружием, хозяин.
– Разумеется, Себастина.
– Вот-вот! А мне пора!
– Постой, ты же поедешь в Арбализею?
– Конечно! – Мой друг нахлобучил на голову нелепый коричневый котелок. – Мне обещали собственный зал, где я смогу прочитать лекцию. Буду показывать свои автопротезы, а оружие пусть Карн рекламирует. Все равно его никто не купит. Мы ведь выставим на всеобщее обозрение АМ-5?
– Да, покажем мускулы.
– И Гарганто?
– Ну… мы и его покажем… как пугало. Пусть побоятся как следует.
– Знаешь, Бри, это уже не похоже на игру мускулами. Скорее уж на то, как если бы Меския прилюдно скинула портки и начала бесстыдно размахивать…
– Я понял твое сравнение.
– Я ведь не для того участвовал в проекте "Колосс", чтобы дать воякам новую игрушку. Я делал строителя. Он мог бы строить каналы, менять рельеф земель в рекордные сроки и при мизерных затратах, осушать болота, разрушать скалы, останавливать наводнения. А вместо этого…
– Да, новое оружие. По крайней мере, Карнифар изначально видел в этом проекте именно оружие. Я всегда говорил, что, когда вы с братом работаете вместе, результаты получаются более чем…
– Со временем я начал лучше понимать ту иронию, которая мучила старика Мозенхайма. Он всю жизнь пытался сделать мир лучше, а его самые востребованные творения неизменно этот мир загаживали.
Вроде бы и времени немного прошло, но он успел заметно измениться. Легкомыслие стало куда-то исчезать, и чем больше Инчиваль вкладывал в имперскую военную промышленность, тем задумчивее становились янтарные глаза гения.
Когда-то Инч делал оружие только для меня, создавал прототипы ради удовольствия, в подарок. Но со временем трудные задачи привлекли пытливый разум вызовами, и он начал творить вещи, которые я всегда находил очень полезными и поощрял его в этом. Инчиваль создал электрическую перчатку, несколько новых видов пороха, завершил работу над своим "Демоническим Сверчком" и поучаствовал в проекте "Колосс". Прошло четырнадцать лет, мескийская наука укрепила свои передовые позиции, мескийское оружие остается лучшим в мире, а Инчиваля начинали одолевать демоны, которые терзали его учителя Мозенхайма до самой смерти.
Стремясь отогнать их, я натолкнул Инча на мысль поработать в области медицины, и он сотворил чудо – автопротезы, новую надежду для тысяч калек, которая стала и его новой надеждой. Но мне все еще казалось, что я понемногу убивал душу своего лучшего друга.
– Удачно слетать, Бри, возвращайся живым и невредимым.
Инчиваль эл’Файенфас вышел за порог как ни в чем не бывало и двинулся к своему стимеру оригинальной конструкции, насвистывая какую-то веселую мелодию.
– Себастина, позови Луи и Мелинду, мы все покинем дом сегодня.
Вскоре вошел в кабинет, застегивая дорожный пиджак, высокий светловолосый картонесец Луи с тонкими аккуратными усами, служанка Мелинда семенила следом – невысокая, ладная, все еще молодая женщина с красивым круглым лицом, чьи щечки постоянно красил румянец, а глаза прятались за огромными очками.
– Вы отправитесь в Арбализею сегодня. Билеты, деньги на дорогу, покупку дома, документы. Я ничего не забыл?
– Нет, монсеньор, – ответил Луи. – Все при нас, включая подробные инструкции.
– Тан эл’Файенфас несколько дополнил мой груз, так что эти футляры тоже прихватите.
– Всенепременно, монсеньор.
– Удачи, Луи. – На пороге дома я надел маску и плащ, взял трость. – Полагаюсь на вас.
– Мы не подведем, митан, – присела в неуклюжем книксене Мелинда.