"Не драться, не пить, не вонять - это понятно. А игры? Что я смыслю в детских играх? Впрочем, на это имеется компьютер. Нет. Не то. Тут нужен другой подход. Господи, а во что же я смогу играть с Олегом? В прятки, что ли? Или в эти, как их, в пятнашки? Во что же они играют? В войнушку? Точно! Кто-то рассказывал про военный клуб. Там сплошные война-и-немцы. Форму ему пошьем", - перед затуманенным Нюсиным взором явилось видение. Олег, облаченный в фашистскую униформу, лихо марширует с автоматом наперевес.
- Ни за что! - громко выпалила Нюся и сразу смущенно умолкла.
- Нюсечка, по-моему, ты слегка задумалась, - мягко укорил ее Кото.
Обеспокоенный Олег умолк.
- Извини меня, я действительно веду себя глупо. Рассказывай, пожалуйста!
Но уговоры не помогали. Мальчик растерялся и теперь не знал, чем порадовать слушателей.
- Ты ведь в школе учился. А насколько я припоминаю, там всегда на праздники обменивались подарками?
- А папаша ее, ну, машинку эту, спер и поменял на начатую пачку папирос, - неожиданно сообщил Олег. - А в школе мне что-то ничего не дарили, кроме открытки на двадцать третье февраля. Там ведь девчонки все хитрые. Они точно знают, что с меня брать нечего, так зачем понапрасну тратиться. Прикиньте, Нюся, стали бы вы разоряться мальчику на дорогой подарок, если бы знали заранее, что он в ответ приволочет кукиш с маслом?
Нюся старательно попыталась сосредоточиться на воспоминаниях. Получалось, что Олег прав. Девочки заранее бились за распределение одариваемых. Норовя отхватить самых обеспеченных "защитников отечества". И на Восьмое марта оказывались не внакладе, хвастливо демонстрируя добытые трофеи.
- Ладно, убедил. Школа не слишком удачный пример.
- Не мучайтесь. Я лучше сам перечислю, что помню. Год назад уличный Дед Мороз дал мандарин. Одна тетка как-то пригласила в кафе пообедать, но она журналюгой оказалась, так что это не считается. А еще… Да не помню я, что пристала.
Нюся не успела укорить мальчика за "что пристала", как Олег, чтоб не расплакаться прилюдно, все-таки сбежал в свою комнату. Огорченная девушка кинулась вслед, чтоб утешить. Но врезалась в Кото. Он безжалостно оттер Нюсю от лестницы, предложив не беспокоить ребенка.
- Пусть один побудет. У него нервы не в порядке. А мы сами решим проблему с днем рождения. Устроила тут показательную исповедь. Разве так можно?
Бросив взгляд в сторону, Нюся рукой вытерла нос, после чего предприняла попытку прорыва боем, но вовремя оставила эту затею как бесперспективную. От расстройства стукнула Кото кулаком по груди и по-бабьи запричитала:
- Да! Я снова во всем виновата! Я вообще монстр! Я хуже всех на свете! А кто меня пожалеет? Я устала как собака. Я есть хочу. Я хочу часок поваляться на диване и ничего не делать. Я работала, между прочим, если кто-то не заметил.
Кото плотно обнял ее за плечи и повел заваривать чай, приговаривая:
- Не хнычь. Все нормально. Просто спорола чушь. С кем не бывает? Ну не хнычь. Я-то не деревянный, все прекрасно понимаю. У тебя период адаптации. Ты к одиночеству привыкла.
- Да, и оно мне нравилось! Я - самодостаточный человек. Мне одной распрекрасно.
- Было, - бессердечно продолжил Кото, - а теперь привыкай к жизни в сплоченном коллективе. Привыкай да не рыпайся. Думала, подобрала собачонку, покормить, выгулять и все дела? Так не выйдет. Парню надо привыкнуть к нормальной жизни. Ему, между прочим, тоже не сладко.
- Зануда ты.
- Все может быть. Но ты сама знаешь, что я прав. Вот, тут колбаса, сыр, чай сейчас налью.
Поскулив для порядку еще немного, Нюся наспех поужинала, привела в порядок лицо и бесцеремонно выволокла Олега на свет божий, отправившись на поиски искомого подарка, достойного такой расчудесной девочки Анечки. Довольный Кото, естественно, увязался с ними. Олег прятал красные глаза, поминутно сморкался, делая вид, что ему фиолетово, что там свалено на прилавках в магазине игрушек.
- Несолидно это, - вполголоса пробурчал.
- Что именно?
- Игрушки мягкие. Она уже взрослая, глаза красит и все такое.
- Может, для школы что-нибудь?
- Ну вы даете! Разве прилично летом напоминать про каторгу?
- Тогда остается косметика.
- Мамаша ее будет сильно недовольна. Аня и так у нее тайком тушь берет, так родители как заметят - ругаются.
- Давайте, в этот отдел заглянем, - ненавязчиво предложил Кото.
Тут было на что посмотреть! Витрины сверкали немыслимым блеском золота и серебра. Ассортимент поражал многообразием, и неважно было, что львиная доля украшений производилась хлопотливыми турецкими подданными, для которых количество значительно важнее качества.
Завершив ознакомительную экскурсию, подумали и остановились на серебряной цепочке с кулончиком в виде сердечка. Пытаясь выглядеть солидным покупателем, Олег суетился сверх меры, но светился от радости. Умилив продавщицу, он настоял на излишне просторной коробочке, так как посчитал - в маленькой его замечательный подарок будет казаться ничтожным.
- Цветы. Конфеты, - внес свою лепту Кото.
- Это обязательно?
- Еще бы. Настоящий мужчина без них не гость.
- И строгий костюм, - настояла Нюся, - потом для школы сгодится.
- Вечно вы все портите, - унылым голосом простонал Олег. - Такой день превосходный, а вы все про тюрьму.
Однако мальчик не менее часа крутился перед зеркалами, оценивая себя красивого, пока им не пригрозили скорым закрытием магазина.
Снарядившись таким образом для первой в жизни вечеринки, Олег отправился к соседям. Впечатление портил букет, явно великоватый для мальчика. Когда Нюся смотрела ему вслед, ей казалось, что по двору маршируют высокомерные белые розы в обществе огромной коробки конфет.
- Ну вот. Теперь можно передохнуть.
Если судить по многозначительному прищуру глаз Кото - Нюся снова упустила из виду нечто важное.
- И что теперь не слава богу?
- Да нет, все нормально. Только ты забыла накормить собаку, вымыть посуду и полы, пропылесосить мебель, приготовить еду на завтра, постирать и погладить белье. Но я предположил, что ты, возможно, придешь усталой, и сделал все это за тебя.
- Благодетель! - Сарказму Нюси не было границ. - Мать Тереза! Так я тебе и поверила. Скажи, что еще ты за меня вымыл окна.
- Вчера. И нечего цепляться к словам. Особенно если ты сама недавно ратовала за восторги одиночества.
Не зная, к чему еще придраться, Нюся огляделась вокруг. Заметила, что диванные подушки брошены в беспорядке. Демонстративно расположила их как надо, скорбно вздохнула, как после разгрузки вагона кирпичей. Кото размеренно покачивался в кресле и насмешливо следил за хозяйкой сквозь пушистые ресницы. Нюсе хватило совести понять, что ее театральность выглядит смехотворно.
- Ну и что? Сама вижу, в доме порядок, а я - самодура. Только мне лично не по себе. Нельзя было Олега одного отпускать. Вдруг он там что-нибудь не то вытворит, а его выставят вон. Дети такие злые.
- Ага. А потом они становятся взрослыми, отчего коэффициент злобы только возрастает.
Философскую дискуссию прервал звонок. Кто-то настойчиво ломился в ворота. Волкодав неприязненно орал, показывая, что гости по непрошенности максимально приближены к орде татар.
- Кто это может быть? Неужели Олега уже прогнали, - всполошилась Нюся.
Она от природы была трусихой. Вероятно, где-то в ее голове находился продуктивный производитель всевозможных опасений.
* * *
Возмутителем спокойствия оказался бывший муж, про которого так недавно вспоминал полковник. Дмитрий Иванович, он же Иваныч, вломился в дом Нюси, как взбешенная шаровая молния, размахивающая здоровенными ручищами. Учитывая его спортивное прошлое, возможность оказаться ненароком пришибленным не казалась такой уж маловероятной. Кото даже прервал монотонный процесс качания, замерев внимательным манекеном.
- Это - ребенок?! - В голосе сквозила басовитая подозрительность. - Это же не ребенок, это лось сохатый.
Иваныч брезгливо обернулся на спокойную, как железобетонный столб, Нюсю.
- Ты что мне племянника пугаешь?
- Аааа. Я так сразу и подумал. Племяш, значит. Ну, здравствуй. А где тот, второй? - успокоенно-извиняющимся голосом спросил Иваныч, ероша короткую стрижку, взмокшую от волнения и погоды.
Слухи о Нюсином житье-бытье благополучно стекались в информационную нишу городка, переполнили ее до краев и перелились на окрестности, добравшись до отдаленных мест. Где их услышал знакомый знакомого Иваныча. И теперь пришел Нюсин черед объясняться с растревоженным экс-супругом.
- Ага. Напели сороки трепливые. Ты про Олега? Он в гости ушел.
- Это хорошо, - в голосе Иваныча сквозила частичка облегчения, - Олег, значит. Фото есть?
- Нетушки. Иваныч, не дури. Это не твой сын. И не смей портить мальчику мозги своими дикими предположениями.
Иваныч понимающе хмыкнул, потирая руки.
- Конечно, я иного и не ожидал. Не таковский я дурак, чтоб понадеяться, что приду, а ты мне с порога всю правду выложишь. Не мой, так не мой. А чей тогда? Я точно знаю, что ты мне не изменяла.
Во время последнего откровения Нюся оторопела. Припомнила некоторые захватывающие детали совместного житья с Иванычем и мгновенно преобразилась в кошку перед броском на беспечную мышь (в костюме от известного модельера).
- Шпионил, значит?
- Не без того, - самодовольно согласился Иваныч, располагая свою грузноватую фигуру на видавшем виды диване. - С такой женой кто хочешь станет подозрительным.
- По-моему, ты только что назвал меня подзаборной шлюхой. Или мне показалось?
Иваныч сокрушенно икнул и даже привстал от удивления.
- Нюся, девочка, да ты что такое говоришь. Да я же тебя на руках носил. Просто, пойми правильно, охрана - дело не лишнее. Вот потому за тобой приглядывали, чтоб не обидел кто. "С такой" означает "с такой красивой и беззащитной".
Снова загавкал Волкодав, приглашая посмотреть, кого еще черт принес. Черт принес еще одного бывшего мужа, в сопровождении мамы пост-бальзаковского возраста, но еще ого-го какой стервы. Мама воплощала собой всех недоброкачественных свекровей на свете и откликалась на Нину Петровну.
Дом сразу показался тесным. Потому что маленькая, но жуть какая властная Нина Петровна заполнила все пространство своим непререкаемым мнением.
Выдавая хищную гримасу за приветливую улыбку, Нюся оскалила зубы и, стараясь не терять достоинства, отступила с поля боя в сторону чайника. То бишь на кухню. Бестактно предоставив гостям возможность переругаться в ее отсутствие. Струхнувший Кото составил ей компанию, донельзя удивленный немигающими свекровниными глазами.
- Как у пресмыкающихся, - пожаловался неизвестно кому Кото. - И много их у тебя в запасе?
Нюся достала гостевые чашки и поморщилась.
- Думаю, больше никто не заявится. Все-таки беременность длится около девяти месяцев, а я тогда, слава богу, всего два раза побывала замужем. Недолго и с позорно маленьким перерывом. Какая сволочь растрепала про Олега? Не полковник, точно. Но кто?
- Сейчас не об этом думать надо. Как их выпроводить до его возвращения?
- Никак, - Нюся выглянула во двор, где стояли два джипа, между которых сидел Волкодав, блаженно вычесывающий задней левой зловредную блоху на волосатой вытянутой морде.
- Помощь нужна? - сладко поинтересовалась Нина Петровна, вплывая на кухню в своем неповторимом терракотовом брючном костюме. - Ты тут неплохо устроилась, милочка. Я и раньше хотела заглянуть, да все времени не было. Сама понимаешь, врачи, все такое.
Под термином "врачи" она деликатно подразумевала толпу алчных косметологов и пластических хирургов, трудящихся над ее когда-то привлекательным лицом. Теперь напоминающим карнавальную маску неунывающего клоуна. За последние несколько лет она недальновидно сбросила десяток килограмм, из-за чего приобрела сотню-другую провисших морщин. Которые ушила методом выточек, уменьшив общую площадь кожи процентов на тридцать. В погоне за модой обросла неимоверным бюстом и новыми ослепительными зубами. Которые нахально пускали солнечных зайчиков при искусственном освещении и изредка клацали в момент закрывания рта. Как волчий капкан.
- Вам замуж пора, - невольно выпалила Нюся, тут же пожалев о сказанном.
- А то. Милая, я как раз планирую решиться на брачные узы. Но сначала желаю разобраться с правами моего внука. Надеюсь, ты не станешь противиться моему участию в судьбе несчастного ребенка?
Тон высказывания не оставлял пространства для маневра. Это была не просьба, это была неприкрытая угроза. Зная о Нине Петровне побольше, можно было не сомневаться, что отрицательный ответ будет означать как минимум немедленный смертный приговор через задушивание ее крепкими не по возрасту руками.
- Олег не ваш внук. Смиритесь. И не трогайте нас, пожалуйста.
- Вот оно что. И что вам Иваныч посулил? Что у этого голодранца есть такого, чего нет у нас? Хижину на берегу океана? Трепло. Купил обмазанную коровьим дерьмом кучу тростника на Черном море и кичится - вилла. Фигилла - вот что. А вот мы, люди обеспеченные, стабильные, не то что твой распрекрасный Иваныч. Или у вас до сих пор любовь? Плюнь, милая. Это он сейчас встрепенулся. Отхватит ребенка и поминай как звали. А мы - люди надежные.
Прихватив заварной чайник, Нина Петровна игриво подмигнула Кото, преобразившись в размалеванную смешливую печеную картошку.
- Пират. Викинг. Брутальный самец, - комплименты не достигли цели. Брутальный самец, он же Кото, только оторопел от такого подхода к его персоне.
Нюся, впечатленная сложившейся ситуацией, без сил плюхнулась на холодный скрипучий табурет, попутно больно ударившись об угол стола.
- Что делать? - в отчаянии спросила она, морщась и потирая поврежденную ногу.
- Холодное приложи. Быстрее пройдет. А если про ситуацию в целом, то ничего особенного не будет. Само как-нибудь рассосется. Как тебя угораздило столько раз замуж выскочить? Некоторые всю жизнь маются холостыми, а тут засада какая-то. Не кисни. Все образумится.
Кото оказался почти прав. Нина Петровна своим голубиным воркованьем утихомирила Нюсиных мужей, считая, что Олег - приз, за который надо бороться с умом. Вдова дипломата, она прекрасно владела тактикой ведения скользких разговоров и наметилась на достижение цели посредством дискредитации нежелательного претендента.
Иваныч приуныл, но не сдавался. На пути к высотам благосостояния он тоже поднаторел в технике ожидания. Сейчас ему казалось наиболее разумным сосредоточиться на ожидании возвращения Олега. Чтоб хоть краем глаза взглянуть на мальчика. Тогда он сразу поймет, его это чадо или нет.
Твердолобое упрямство Нюси никто в расчет не брал. Ну, ошиблась, с кем не бывает. Родила в промежутке между браками, скрыла дите, чтоб бывших мужей наказать, или следующего не смущать довеском. Ничего страшного. Главное, что мальчишка где-то поблизости и вот-вот объявится. Смешнее всего было то, что никто из псевдоотцов не обладал достоверной информацией о настоящем возрасте ребенка.
Затюканный матерью, невероятно интеллигентный муж номер два звался Виктором. Скромно испросив у Кото что-нибудь выпить, он меланхолично надирался в углу, презирая себя за слабохарактерность. Осушая рюмку за рюмкой, он таким традиционным для России способом восстанавливал пошатнувшееся душевное равновесие, попутно лелея надежду несанкционированной пьянкой доказать мамаше свою независимость.
Навеки безнадежно влюбленный в Нюсю, Виктор при каждом взгляде на бывшую жену покрывался мелким бисером пота. И тихо вожделел. Нюся решительно не могла вспомнить, за что она полюбила этого стеснительного невнятного мужчину.
"По-моему, он был веселый и невероятно ласковый, а может, это был кто-то другой".
Как и следовало ожидать, память коварно подвела Нюсю - Виктор понравился ей своей эрудицией в области географии. Заядлый путешественник, он мог часами увлекательно расписывать прелести заморских стран. К этим познаниям прилагалась фантастическая способность Виктора ежесекундно боготворить свою жену. Впрочем, тут нет ничего удивительного - все бывшие мужья обожали ее безоговорочно, за то, что она умудрялась находить в них такие достойные уважения качества, каких в них, может, отродясь не было. Но они пребывали в уверенности, что только эта женщина понимает их по-настоящему. Если бы Нюся приложила старания, то припомнила, что в Викторе она углядела мужественного борца за справедливость, обладающего изысканной романтической сексуальностью. Чему он соответствовал из последних сил.
Нина Петровна ползала по дому, бормоча одобрительное "ну-ну" в процессе рассматривания Нюсиного интерьера. Импульсивно собранные "по случаю" в одном помещении вещи удивительно дополняли друг друга, создавая уютную, несколько старушечью атмосферу.
По стародавней привычке Нина Петровна нацелилась было выпросить милую безделушку, истинной ценности которой Нюся не знала и знать не могла.