Для непосвящённых была сделана небольшая лекция. Выступал на этот раз невысокий пожилой человек, которого за глаза называли магистром. Его недлинный экспромт обладал таинственным налетом новизны для присутствующих. В общих словах он подвел черту нескольких тем, которые касались будущей программы их общества. В тот момент его речь никто серьезно не воспринимал, но, тем не менее, она почему-то всем запомнилась. Очевидно, что табак, который использовали курильщики, не был достаточно чистым от разного рода индийских примесей, была заметна среди присутствующих лиц некая рассеянность, хотелось расслабиться, сразу со всем согласиться. Даже молодой австриец, который никогда не курил, от этого табачного дыма уловил некую эйфорию. Остальные просто не могли оторвать взгляд от этого забавного и во всем приятного старика. Потом спросили, есть ли вопросы. Их ни у кого не оказалось, воодушевление захлестнуло всех еще раз, а потом открыли окно, и глоток свежего воздуха привел мысли на свои места, радость постепенно угасла, наступило тупое безразличие. Так Ади стал кандидатом в члены тайного общества, которое имело свои планы на политическое и экономическое будущее Германии. Собственно говоря, как новичок, он мог рассчитывать на некоторую поддержку, в том числе и финансовую. Следовало только посещать собрания, участвовать в ритуалах, в дебатах, и поддерживать планы общества.
– Мы обещаем вам в ближайшем будущем представить вас остальным членам общества, а также познакомить с очень влиятельными людьми, чьего расположения следовало вам добиться. Надеемся на тесное сотрудничество. Могу рекомендовать отличного портного. По поводу финансирования можете не беспокоиться. Ведь, как только получите общее одобрение, вам выдадут бессрочный кредит в одном из наших банков.
Это именно господин фон Зеботтендорф предложил ему в ближайшие дни совершить "ритуал защиты", который якобы поможет в будущем, оттолкнет влияние чужих сил.
– Это стандартный ритуал с обычным жертвоприношением. Он позволит кровью защитить новичка от всех чужих посягательств на его индивидуальную энергетику. Следует беречь свои силы, чтобы чужие демоны не смогли ими воспользоваться. Поверьте, иметь пару рисунков на теле, которые обеспечат защиту, это не лишняя предосторожность.
– Мне, что, сделают татуировку?
– Нет, зачем? Это будет временный рисунок, который можно стереть в горячей воде мочалкой. Просто факт проведения самого обряда должен быть зафиксирован на теле. Я сам носил такую эмблему несколько дней, пока не забыл о ней. Ничего страшного, поверьте.
Ритуал
Рисунок нанесли позже. Традиционного козла резали в глухом лесу. Туда добрались на новом автобусе, взятом в муниципальной службе напрокат. Водителю в тот раз приказали не выходить из салона. Пассажиры вышли, узкая колея тропинки уводила вглубь. На опушке леса лежал старый жертвенный камень, местами покрытый мхом. Там же разожгли костер. Дрова следовало собирать самим. Потом из салона достали мешок с балахонами, все стали переодеваться. Ади оглянулся вокруг, там были все новички, как он сам и фон Грехт. Одна, правда, была женщиной. И только ведущий ритуала оказался довольно пожилым господином с благородным лицом. Когда он начинал говорить, то чувствовался его ужасный иностранный акцент. Оказывается, что он прибыл сюда специально, чтобы лично провести данный обряд. Все остальное выглядело, как ночное шоу, взятое из театральной пьесы. Начался обряд, всем приказали сосредоточиться на визуальных предметах, и некоторое время не шевелиться. Но в какой-то момент людьми овладел мистический страх. Сразу возник вопрос – откуда взялось жертвенное животное? Его они с собой точно не везли. Дрожь пробежала по спинам, словно окатило холодной водой. У связанного животного не было шансов вырваться. Кровь, которую пустил старик, медленно собрали в чашу. Ею потом он нанес пальцем несколько непонятных знаков. Когда измазал каждому новичку лоб, то заставил выпить по глотку. От неожиданности фон Грехта чуть не стошнило. Как ни странно, присутствующая тут женщина решительно сделала свой глоток первой, потом последовали остальные. После этого действия каждый почувствовал некоторое расслабление, словно ритуальный напиток заменили крепким вином. Надписи на лбу и щеках, они уже никем не воспринимались всерьез. Что было дальше? Это вряд ли кто помнит. Новички тупо расползлись по лесу, и только утром водитель смог собрать их всех вместе, пригласил в автобус. Пора было возвращаться в город. Когда они тронулись, то среди них не оказалось этого самого ритуальщика. Никто о нем не вспомнил, сам Ади мыслями находился где-то далеко, словно в дымке, только вслух отметил этот факт. На вопрос ему тогда лишь ответили.
– Кажется, что он исчез сразу, как только ритуал подошел к концу. Что-то тогда вспыхнуло – а может быть, это был бред? Кто его теперь знает? Возможно, что теперь он и есть наша защита.
Ади помнил, что всю ночь провел у реки. Она проносила мимо него свои темные воды, а он лишь тупо смотрел в ее глубь. Огромный камень в середине течения образовал в темноте странно знакомое очертание, словно древко копья. Экспонат из старого музея. Когда в потоке появлялись странные образы, тихий голос за спиной его успокаивал. Хотелось спать, опуститься, лечь в этот поток, и медленно погрузиться в сон, но голос напоминал, что холодные истоки этой реки берут начало в роднике Хвергельмир.
– И, возможно, это один из двенадцати мощных потоков Эливагар, вода которого уносит навсегда память. Стоит тебе только хлебнуть этой воды, и наступит беспамятство. Ты готов к этому?
Тогда он оглянулся, но никого за спиной так и не обнаружил. Потянуло ветром, стало сыро и холодно. Пошатнулся на месте, он расстегнул ширинку и помочился на этот весь Хвергельмир. Пить оттуда воду он был не готов.
Мысли! Они нахлынули на него с такой силой, что он даже смог им сопротивляться. Что это было? Его личное отношение к тем событиям, что свершились в течение последней недели. Еще недавно он хотел быть художником, или просто архитектором, чтобы строить дома, а сегодня ему всего того оказалось мало. Да, архитектором, но не домов, а целого мира, который открылся для него с такой чудовищной яркостью, что теперь его самого пробирает дрожь. Нет, это не ночной холод, который он испытывает в этом лесу у реки. Тут, если честно подумать, оказалось даже тепло. Это нетерпение вырвать у будущего то, что пока неведомо, незримо. Как тогда сказал магистр? Следует дать только настоящую цену, и выкупить все разом. Цену, кровью и потом. Откупиться, или заплатить? Что он имел в виду? Ценой чужих жизней? Ценой других душ? Сколько же ему нужно этих жизней и душ? Ладно, об этом он не забудет, и, несомненно, подумает потом.
Тот час он помнил слова о том, что мир стоит на грани особых событий, что очень скоро возникнет потребность создать новый германский оплот. Почему бы нет? Именно этим следует заняться. Но как? Где тот первый камень, который следует уложить в основу этого нового? Ладно, пока это не так важно, он тоже подумает над этим, и обязательно вернется к этой теме. Что-то не давало покоя еще. Что? Речи магистра ордена предсказывали появление сверхчеловека. Хитросплетение различных течений, вечная борьба – все это имеет конечную цель. Какую? Конечно, появление чего-то нового, сверхнового, скажем, нового человека. А что если, действительно, человек еще не завершен? И нужна только новая попытка, которая даст ему могущество остальных богов. И тогда он обретет настоящую власть над природой и остальными вещами, как это могут делать лишь боги. Отрывки из какой-то прошлой лекции, они объясняли всю запутанность современной мировой политики. С его слов существует видимая история, и невидимая, та, о которой рядовой гражданин не догадывается. Странно, отмечает он, но никто никогда не говорил ему об этом. Так вот, придерживаться следует именно этой, невидимой остальным истории. Следует противопоставить свою идеологию коммунизму, и тем, кто занят разжиганием костра мировой революции. Мир, где существует множество таинств, следует выбрать одно из них, чтобы сделать его сильней. Нельзя сказать, что эти таинства злые или добрые, они никакие, но следует совершить свой выбор, и сделать все возможное, чтобы победить вместе с ним, со своим таинством. Это его тоже поразило, словно нашло какой-то отклик в душе, он знал, что рядом всегда что-то есть, именно таинство, запредельное, нереальное, чужое, мифологическое, или их предки только описывали что-то, ставшее впоследствии легендами и мифами. Следует только найти туда ворота, двери, лазейку, которой пользуются остальные, кто уже проник в эти таинства, и сделал их навсегда своими.
Еще ему нравилась тема всемирного заговора, способного поработить весь мир. Он даже знал, кто именно стоит во главе такой организации. И чем больше он об это размышлял, тем меньше у него оставалось сомнений. Идея сломать все религии, чтобы выстроить свою новую, казалась ему в эти минуты именно тем, что требуется будущей нации. Вообще все мысли и слова, которые были произнесены, которые он мог вспомнить, все, что было сказано накануне, все это тесно было связано с корнем "нац" – "нация", "национализм", "изм". Оно стучало где-то в мозгах, не давало забыться.
– Стоит ли считать грехом нарушение правил общества, их социальных табу? Если просто перешагнуть через все это, если самому составить новые правила, то нарушение прежних устоев, окажется не таким существенным. И это навсегда избавит от чужой морали.
Герр Майер
Нет, это не только подпольное имя Владимира Ульянова на дореволюционный период его жизни в Мюнхене. Так еще звали человека, который служил в рейхсвере, в обновленной армии Германии. Там было создано бюро по расследованию подрывной деятельности в войсках. То есть это была по своей сути контрразведка. Отдел предлагали создатьли давно, еще в период ведения боевых действий на восточном фронте, но именно с возникновением "фрайкора" все стало возможным. Капитан герр Майер набирал себе новых работников. Усиление позиций красных очень беспокоилио некоторые круги Германии, которые он представлял.
– Когда в Будапеште сидит Бела Кун, а в Берлине находится Роза Люксембург, мы должны понимать, что все это единый еврейский заговор, который сегодня шедро спонсируется Москвой. Троцкий и Зиновьев тянут свои руки к Германии. Мы остановим их тут, на юге Германии, в Мюнхене, в Баварии. Нами созданы особые курсы политической подготовки для работы с вернувшимися на родину военнопленными. Там так много левых настроений, это состояние следует решительно переломить.
Именно тогда Ади предложил фон Грехту вступить на курсы, то очень удивился, услышав сначала от своего приятеля категорический отказ.
– Я прекрасно себе представляю, что это обозначают Vertrauensmann, данные курсы. Но основная война закончена, и долго оставаться в армии я не собираюсь. То, что происходит в стране, меня больше не касается. В течение некоторого времени мне нужно хорошенько осмотреться, чтобы понять, куда двигаться дальше. Ты ведь тоже хотел стать художником? Пока не поздно, пора браться за кисть, выполнять заказы, а не заниматься поиском врагов.
Приятель осознавал, что фон Грехт был в чем-то даже прав, следовало найти себе новое занятие. Но те перспективы, которые открывались перед ним в разведке, давали волю воображению. Страну следовало спасать. Где-то в глубине души он уже считал себя истинным немцем. Господин Майер предлагал другой вариант событий. Знакомство Ади с этим человеком было не случайным. Оказывается, что в бюро на него сразу обратили внимание. Он был в числе тех, кто не растерялся, не бросил военную службу, и всячески продолжал выполнять свои обязанности, поддерживая политику борьбы с "ноябрьскими преступниками". На самом деле понять, что именно происходит в стране, и занять твердую позицию было сложно, потому что сама Германия разрывалась в острой политической неурядице. Герр Майер направлял своих агентов в различные баварские реакционные группировки. Порой, имея безобидное название, скажем, молодежное общество по изучению германских древностей, данная организация состояла из ветеранов прошедшей войны, и могла объединить подобные группы под его единое начало. Ставились вполне определенные цели, подготовить свержение коммунистического строя в Баварии. Для этого в ряды исполнительного комитета рабочих советов проникали под своими или чужими именами агенты рейхсвера, где особых рекомендации им уже не требовалось, потому что их рекомендовали товарищи, которые были направлены туда раньше. Если Веймар был выбран для пребывания правительства рейхстага, как старинный университетский городок, то это обеспечило правительству на некоторое время нейтральное положение, независимость от любого политического влияния. Веймар издавна известен, как культурный центр всей страны. Переносить рейхстаг на север или на юг было крайне невыгодно. Всех устраивали невысокие показатели первых выборов. Когда рейхстаг избрал господина Эберта президентом, это позволило ему самому набирать кабинет министров. Так умеренный социалист стал главой правительства. Но когда министром обороны стал фон Носке, тот сразу узаконил "белый" свободный корпус "Фрайкор", состоящий исключительно из офицеров и унтер-офицеров. Именно они выступили против сторонников Эйнера, который на тот момент уже руководил Баварской Социалистической Республикой. Как побежденной в войне Германии позволили собирать многотысячный рейхсвер? Это практически новая армия. Тут тоже все очень просто. Коммунистическая Германия в центре Европы пугала многих больше, чем далекая Россия. Следовало объединить разрозненную страну. Дать победить другой стороне, было выгодно, потому что только единая власть могла гарантировать обеспечение условий мирного договора.
Увиденные события
Тринадцатого апреля 1919 была провозглашена Баварская Советская Республика. Наверное, это было самое недолговременное государственное образование в мире. Тогда двадцатипятилетний член НСДПГ Эрнст Толлер, Эрих Мюзам, Густав Ландауэр и Евгений Левине смогли сплотить вокруг себя единомышленников, и возглавили Высший орган данной республики Kongress der bayerischen Arbeiter-, Soldaten-und Bauernräte (Баварский съезд советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов). Имелся также исполнительный комитет рабочих советов – Vollzugsrat der bayerischen Arbeiterräte, который четко выполнял указания данного съезда. Они имели очень сильные позиции в армии, которую провозгласили Баварской Красной армией. И почти добились некоторых целей. Они взяли под контроль всю территорию Баварии.
Но уже в конце апреле правительственные войска и части "фрайкора" перешли в наступление, чтобы соединиться в Мюнхене. Кстати, именно тогда на полковых и дивизионных штандартах бригады Эрхарда были изображены знаки свастики Hakenkreuz . По сути это был пока один из древнейших идеографических символов. Но в Германии он стал использоваться в качестве эмблемы "расовой чистоты арийской нации". Название происходит от двусложного санскритского слова, обозначающего в переводе "благосостояние". Представляет собой правильный равносторонний крест со "сломанными" под прямым углом концами. Символизирует бесконечность существования и цикличность возрождения. В городе между тем было неспокойно. Этот период был, повторяю, не длительным, пока войска фон Эппа и генерала Носке не вытеснили из Мюнхена коммунистически настроенных оппонентов. Одновременно это можно было назвать началом заката Советов, как официальных органов. Именно тогда на улице Ади столкнулся с красногвардейцами, которые попытались его арестовать. Он был в своей старой военной форме при всех своих боевых наградах, потому что хотел с приятелем фон Грехтом примкнуть к своим знакомым офицерам. Это, они считали, должно было поддержать реакционные силы, к которым они себя относили. Погода стояла ветреная, где-то над городом намечался весенний ливень. Словно получив внутренний толчок, Ади еще с утра не расставался с карабином. Он заранее вышел со съемной квартиры, и должен был пересечь несколько нейтральных улиц, в обход, минуя опасный центр Мюнхена, который еще находился в руках коммунистически настроенных частей. Город он знал прекрасно. Когда оставалось совсем немного, и он мог с облегчением вздохнуть, с боковой улицы вышли несколько вооруженных человек. Это был неслучайный отряд, высокий немолодой человек, который командовал этими людьми, увидев его, вскинул руку и, показывая в его направлении, стал что-то кричать о его якобы антисоветской деятельности.
– Вот тот самый грязный агитатор! Держите его!
Ади испуганно остановился. Его словно поразило молнией. Он вдруг вспомнил, как совсем недавно, сидя на спиритическом сеансе, видел эту самую картину, где вооружённые люди пытались его задержать. Их было больше, за ними появлялись еще люди. Практически оставалось несколько метров, вот они отсекут его от любой возможности побега. Его сначала словно парализовало. Ади сдёрнул с плеча карабин, перевел дрожащей рукой затвор в нужное положение, все это произошло привычно. Дрожь возникла от холодной мысли, что это уже где-то было в его памяти, он поправил головной убор, и выстрелил в толпу. Люди с красными бантами пригнулись, они не ожидали, что первый встречный вояка ответит им выстрелом из карабина. Он еще раз приготовился, и опять выстрелил. В рядах противника возникла паника. Рикошетом задело одного рабочего мастерового, остальные были вынуждены спрятаться или разбежались по сторонам, некоторые кинулись привычно на землю, но уже вынимая свое оружие, готовясь к ответной стрельбе. Этой самой заминки оказалось достаточно, чтобы спастись. Он еще раз передернуть затвор, чтобы броситься бежать в боковую улочку. Та, которая вывела его на параллельную улицу, где он смог значительно оторваться от красногвардейцев. Там стоял другой вооруженный патруль, среди числа, которых он увидел знакомое лицо. Фон Грехт призывно махал ему рукой, что-то радостно кричал, обращаясь к остальным, стоящим рядом. Ади поправил на голове свою фуражку и, больше не оглядываясь, прибавил скорости. Вязкое пространство мгновенно разогнулось вокруг него, ушло в сторону рябыми волнами. Прошла целая вечность, возможно, просто мгновение. И он оказался среди своих людей. Это были те самые добровольцы, с которыми он еще недавно охранял лагерь для русских военнопленных, находившийся близ Траунштайна неподалёку от австрийской границы. Его хлопали по плечу, с восторгом что-то кричали, а он растерянно поправлял форму, убрал за плечо свой карабин. Вытер рукою пот. Когда оглянулся, то далеко увидел несколько человек, которые теперь не смели подойти ближе. Высокий военный смотрел на него с ненавистью. Кажется, что где-то сверху в грозовом небе со свистом что-то прозрачное пронеслось. В последнее время его часто посещали разные видения.