По моему безрадостному виду, Панк решил, что меня нужно срочно развеселить. Он даже растерялся поначалу. Как взрослый, которому доверили понянчить мелкого капризного ребенка. Сказал мне, что я клево выгляжу. Совершенно неискренним голосом. Потом рассказал пару анекдотов про Путина. На уровне – почему у Путина нет часов и мечты, и что он тоже какает.
– Не смешно.
– Хочешь – укушу? – вдруг спросил он.
Если он так пытался за мной ухаживать, то зря. Даже не хочу представлять, что за отношения у него были с другими девушками… При мысли о других девушках я разозлилась до белого каления. Конечно, они у него были. Всякие разные. И он кусал их, а они хихикали как идиотки и потом…
– Эка тебя перекосило, – Панк решил сменить тактику и торжественно приволок очередную порцию древних новостей на желтой бумаге.
Без выкриков на букве "а" не обошлось, но я уже почти к ним привыкла.
– Решено, раз тут есть столько рецептов, нужно по ним приготовить изысканный деликатесец. Ты его попробуешь и снова станешь веселая. Что тут у нас есть? Керосиновые лампы, средство для истребления мышей, тьфу, и тут про яды, чистка белых мехов. Неактуально. Вот! Мараскин. И рецепт несложный. Берем лучшАго виннАго спирта тридцать частей, белАго сахара пятнадцать частей, вишневой воды десять частей, воды флердоранж. Все это дело мы сливаем в один сосуд и даем стоять спокойно пятнадцать дней. Что-то мне этот рецепт уже разонравился. Что там дальше советуют? Блин, те же яйки тока в профиль плюс малиновая вода. Шестнадцать частей. Фигня какая-то.
– А это для чего? В смысле – чего это рецепт? Этим лицо мажут, или волосы промывают, – я не знала, что такие мараскин, но мне было интересно.
– Я буду верить, что это пьют, – категорично заявил Панк.
– Это сорт ликера из кислых вишен, – пояснил Вова и снова убрался вон из кухни.
– Вишни некислыми не бывают, – голосом знатока парировал Панк и решил отказаться от изготовления мараскина, – Ну его. Липкий и мозг не выносит.
– Твой мозг вынесли давно, так что не беспокоиться не о чем, – сообщил Вовин голос из темноты коридора. – Слушайте и внимайте. Мараскиновая вишня произрастает на побережье Хорватии и Далмации, а еще в Словении и Верхней Италии. Отличается небольшим размером и терпким вкусом, используется в основном для приготовления спиртных напитков, главный из которых – прозрачный вишнёвый ликер "Мараскин", то есть – вишневая водка.
У меня появилось предположение, что Вова считывает текст из яндекса. Он как домой приходит, включает комп и периодически что-то ищет в сети. Но как только подойдешь – окно сворачивает.
– Вот это добре, – успокоился Панк, – Это мне нравится. Водка она и с вишней покатит. Однако, где я возьму именно эту ягодку? Не тащиться же за ней в такие заграницы.
– А где ты флердоранж брать собрался? Это – непременно белые цветки померанцевого дерева, их для свадебного убора невесты используют, – не возвращаясь на кухню, прокричал Вова.
Покраснев, Панк отбросил газету на стол.
– У меня возникло гениальное подозрение, что этот флердорадж – цветок апельсинового дерева, так что все не так сложно. Наверное, в Ботаническом саду позаимствовать можно.
– Мы так поступим. Купим водки. Напихаем в него цветов, добавим сахара, варенья…
– И средства от крыс, – меланхолично продолжил Вова.
Он сегодня пребывал в рассеянном настроении, немного ироничном, но тихом, что и мне и Панку очень нравилось.
– Готовь мараскин. Это полезный рецепт. Я вижу в нем одно несомненно дельное качество. Тебе придется не прикасаться к фальсифицированному мараскину аж цельных пятнадцать дней. Что воспитывает силу воли, – постановил Вова.
Панк слушал вполуха, не переставая читать газету.
– Нафиг. Лучше я сооружу средство против ссадин от седла у лошадей. Не переношу, когда животное страдает… Молотый жареный кофе или сажу из домовых труб, мелко растертая зола от жженого хлеба, опытные люди говорят, что через три дня можно надевать седло.
– На кого? – оторвавшись от своих дум, изумленно спросил Вова.
Панк заметно растерялся. Пошарил глазами по газетному листу и вдруг заявил.
– Мало ли на кого. Лучше я про пасхальные яйца просвещусь. Старушка, рыбка, солдат…
Недоумевающий Вова заглянул на кухню и уставился на Панка как на говорящее седло.
– Друг мой, я могу еще допустить наличие яиц у солдата, но прости меня, если они случатся у старушки – это дурной тон. Про рыбку я вообще молчу. Рыбка с яйцами – это же монстр.
Тишина на кухне была абсолютной, словно мы вдруг хором перестали дышать. Я вообразила рыбку с яйцами и решила, что ничего криминального в ее облике нет. Рыбка несла яйца, придерживая их плавниками. Потом я поняла, что именно сказал Вова и сильно покраснела. Плавниками такое не прикроешь.
– Я про пасхальные яйца читал, – смущенно уточнил Панк, посматривая на мой яркий румянец.
Пожав плечами, Вова плавно удалился. Его ничем не проймешь. В коридоре прозвучал сдержанный смешок. Который быстро перерос в гомерический хохот. Нет. Все-таки Вова понял, что ошибся.
Панку сильно не понравились ржание Вовы и он начал читать тише.
– Вау! Прикинь, тут свадебные наряды одна тыща восемьсот девяносто второго года. Черт, они не свадебные, а только подвенечные. Но все равно клево смотрятся.
Мне тоже захотелось на них поглядеть. Мы разложили листы старой газеты на чистом кухонном столе и принялись рассматривать картинки, больше похожие на гравюры. На которых были не только наряды.
– Класс! А моя бабка была жутко модная дама. Прикинь, у нее тоже были простыни с широким воланом из русских кружев. И они торчали из-под одеяла, как у столичных модниц.
Платья для венчания выглядели вполне себе современно. Жаль, что теперь такую красоту не шьют. Я бы себе на свадьбу вон это заказала. Или вот это. Осталось придумать, как такой узкой талией обзавестись. Нет, таких талий быть не может в реальности. Только если при помощи хирурга. Оставить один позвоночник – тогда в платье влезешь.
Панк тут же сцапал меня за пояс и стал измерять меня.
– Талия есть талия, какого бы размера она не была, – вредным голосом решил он.
Я вырвалась и сделала вид, что обиделась, но он не заметил.
Панк углубился в текст под гравюрами, а я встала у подоконника, смотрела на свои окна. Такое странное ощущение. Будто из другого мира на прежнюю жизнь смотришь. А она глядит на тебя.
Панк присел рядом и принялся читать о прическах невест.
– Вдруг, пригодится? Итак. Прическа невесты. Прежде всего сплетают маленькую косу по середине головы и пришпиливают ее для того чтобы накрепить на ней всю остальную прическу. С косами у тебя фиговато. Но пока замуж соберешься, отрастишь.
Значится, косу мы вырастили и заплели. Теперь прижигают и взбивают передние волосы, делят их на две половинки сзади, пришпиливают все волосы к сплетенной раньше косе и, слегка свернув их, раскладывают виде буффочек. Ты запоминай. Без буффочек тебя ни один приличный жених замуж не возьмет. Короткие волосы на лбу слегка прижигают для образования мелких локончиков. Молодым девушкам надевают венок из флер д, оранжа… по-моему, это та самая хрень, из-за которой мне не удалось вкусить рюмочку мараскина. Но тут все демократичнее. Вместо этого флер д, оранжа можно использовать мирт, а вдовам – венок из белых или желтых роз или же из флер д, оранжа, чтобы не особенно высоко он сидел на голове. Тюлевая фата раскладывается буффочками вокруг венка. До входа в церковь рекомендуют слегка опустить фату на лоб.
Ну что тут скажешь, на картинке все выглядит довольно мило. Вдова свежа, девушка – лучше не бывает, только грустная. Я бы тоже загрустил, коли мне бы подожгли волосы и буффочек накрутили.
Ставь чайник, а то в горле пересохло. А я тебе расскажу о прическе с украшением в византийском вкусе. Для нее нужны не особенно густые собственные волосы… не буду я это читать. Они тут снова что-то прижигают щипчиками и вяжут в узелок. А потом к ним крепят фальшивы волосы, чтоб от венчальной прически невеста не облысела окончательно.
Когда чайник закипел, Панк вдруг треснул меня по ноге газетой и заявил:
– Что-то тут не вяжется. Как думаешь? Странное сочетание. Парижские моды и статья про уничтожение насекомых в стойлах для рогатого скота и лошадей. И тут же про предохранение гвоздей от ржавчины. Ты можешь вообразить себе как рафинированная дамочка покупает гвозди, волочет домой, где раскаливает их докрасна и сейчас же бросает в холодное льняное масло? И после всех этих манипуляций дико радуется тому, что гвозди теперь не заржавеют. Нут, ты только вообрази эту картину? Талия в корсете, юбка до пола, буффочки на башке, вся такая элегантная и неземная, а в руках – гвоздь.
– Панк, а ты не думал, что эта дамочка должна о чем-то говорить со своим супругом? Проявлять признаки ума и эрудиции. Но при этом – говоря только на понятные для мужчины темы? Ну не про фуфлынчики на голове ей с ним беседовать, в самом деле?
– Какие такие фуфлынчики?
– Не помню. Но ты про них читал недавно.
– И я не помню. Хошь про велики почитаю? – миролюбиво предложил, он, поглядывая на чайник.
Я была не против. Панк встал и голосом площадного глашатая начал восклицать.
– Большой выбор! Безопасных велосипедов! ИзвестнАго английскАго завода! Зингер и кэ, ковентри.
На последнем слове он запнулся, повторил его еще раз и продолжил.
– Только в специальном велосипедном магазине у единственнАго представителя для всей России. Генриха Георгиевича…
Заржав как конь, он подавился фамилией Генриха Георгиевича.
– Жемлички! Прейскуранты высылаются бесплатно.
Я-то думала, он мне про устройство великов того времени прочитает. Что мне толку от этого Жемлички. Мне он точно никакого прейскуранта не вышлет. Даже за деньги.
– Склад фотографических принадлежностей. Перевожу – каждый дурак справится с нашим фотиком. Весьма просты в употреблении, так что всякий незнающий может работать. Ну, прям как теперь – купил фотик и тут же говорит "я – профессиональный фотограф".
Изгнав газеты со стола, я позвала Вову пить чай.
– А где моя яичница с беконом?
– И, правда, а где она? Я ее точно не видела. Панк, а ты не заметил? Может она пробегала мимо?
– Очень смешно, – Вова вынудил меня зажарить эту чертову яичницу.
– Вполне съедобно, – прожевав первый кусочек, вымолвил он и даже кивнул головой.
На время чаепития Панк прекратил свои чтецкие упражнения, но так как выпил быстрее всех, то нам вместо десерта досталась порция рекламы.
– Павел Буре. Как же! Этого перца все знают. Поставщик двора его Величества. Невский, двадцать три. Ишь ты – с полным ручательством за прочность механизма и верность хода. Золотые слова! Прошли те времена, когда часы передавались по наследству, а ветчина была вкусной. Вот еще один столп промышленности – Я. Беккер.
– Ты – не Беккер. Ты – кошмар. Которого не следовало в детстве учить читать, – заметил Вова, закуривая.
А я уже успела снова задуматься о таинственной запертой двери. Все-таки интересно, а что за ней прячется? Если бы просто кладовка, то Вова ее на замок бы не закрыл. Наверное, что-то ценное. Или стыдное. Или запрещенное. Быть может, у Вовы там целый арсенал оружия хранится на случай войны? От него вполне можно ожидать склада пулеметов типа "Утес" или Волкова. Я их по телеку видела – зверские такие. Как раз для Вовы, его отдача точно не настигнет.
Пока я раздумывала о пулеметах – забылась и опрометчиво смотрела в направлении запертой двери.
Вова это дело засек и тоже покосился в строну того коридора, в котором таилась дверь. Поймав мой пристальный взгляд, состроил пренебрежительное лицо и увлеченно запыхтел сигаретой.
– Словолитня. А.Н. Соколова. Что бы это значило?
Панк тыкал пальцем в объявление.
– Медо-травяной-мальц-Экстракт и конфеты. Питш торгует. Я сейчас умру, – завершил он рекламу, – Ну разве можно такое читать спокойно? Зацените! Химическим анализом и медицинскими опытами подтверждено, что во всяком случае…
Пауза была эффектной, не хуже вытаращенных глаз Панка.
– В составе этих препаратов не входят никакиЯ вредныЯ для здоровья вещества. Слава тебе Господи.
Перекрестившись, Панк пробормотал:
– Почему ввоз и продажа их в России разрешены. Ладно, оставим деятельность господина Питша в покое. А вот тебе, Вова, не надобен несгораемый шкаф или сундук? С совершенно неподдельным ключом. Такого не бывает. И быть не могет. Ключи всегда подделывали. Врут. Ну, точно врут! Этот ловкач еще и ледниками торгует и кухонными плитами на нефти, а также часовнями.
– Он бы еще стиральную машину предлагал, – с какой-то затаенной издевкой поддержал Вова.
– Ты знал! Тут и про стиральную машину есть. Вот блин горелый, а моя бабка так всю жизнь без нее прожила.
Напоследок нам поведали народные погодные приметы. Из-за которых Вова едва скоропостижно не скончался.
– Круты рога месяца, – голосом бабки-сказительницы, вещал Панк, – к ведру, пологи – к ненастью, тусклый месяц – к мокрети, ясный – к суху, в опояске – к дождю, в краснее – к ветру, с ушами – у морозу.
Тут с Вовой и случилась неприятность – после ушастого месяца он поперхнулся дымом, хотел ударить Панка, но свернул чашку и пролил остатки чая на себя.
Пока Вова переодевался, Панк рассказал мне про свинью, которая если таскает солому, то непременно случится буря. По кошкиному рыльцу погоду тоже предсказывали будь здоров.
– Жаль, что я раньше газет этих не читал. Прикинь, тут есть классные рецепты против ран, ушибов и зубной боли. А вот от кровотечения из носа. Наверняка пригодится. Офигенный рецепт. Всего-то и нужно делать сильные жевательные движения, например, усердно разжевывать сверток бумаги.
– Давай я тебе в нос врежу. Для проверки рецепта. Только жевать будешь ватман. Газеты я тебе не дам, – пригрозил Вова.
– Ну тебя. Сам жуй свой ватман.
Напоследок, Панк узнал, что линолеум продавали даже при царе и окончательно разуверился в техническом прогрессе.
Ночевать меня отпустили довольно поздно. В окнах соседей не было света. И тишина была особенная. Ну, думаю, что где-то еще такая же может быть. Не тишина – а замершие звуки. И в любой момент кто-то может закашлять. Или шикнуть на кота. Разбудив одновременно всех жильцов.
– Давай заорем и спрячемся, предложил Панк, явно не собираясь это вытворять.
Я рассчитывала на более романтическое предложение. Действительно – почему бы ему меня не поцеловать? Мне в тот момент этого очень хотелось. Но как про такое скажешь? Никак. Поэтому я задала совсем другой вопрос. Про дверь.
– Тебе что, больше беспокоиться не о чем? Смешная ты, на тебя охотятся, а ты ерундой всякой интересуешься.
Ну да. Интересуюсь. Лучше я про дверь думать буду, чем про гадости всякие.
– Фигня это. Просто дверь, – но я по его тону поняла, что Панку тоже интересна эта тема.
Мы стояли у окна и смотрели на темные Вовины окна. Наверное, он уже завалился спать. Или в сортире книжку читает. Или стоит в темноте и смотрит на нас.
– Не поверишь – я тоже про нее ни фига не знаю. Пару раз кто-то по пьяне пытался туда вломиться, Вован такого психа включал, мало никому не показалось. И все, кто в дверь эту ломился, больше в доме у Вовы не бывали. Мне первого предупреждения хватило. Сама понимаешь – зачем мне лезть в чужие секреты?
– Тебе так важно дружить с ним?
– Да. Дверей много, а друг один. Так получилось. Теперь вот и ты есть…
Дальше развивать свою мысль он не стал, хотя я бы с удовольствием послушала.
– Не кисни, ребенок! Мы живы и все будет пучком. Если тебе повезет, я расскажу тебе про свое гунявое детство. Посмеемся.
А вот я ему про свое рассказывать не стану. Одиночество, неудачные попытки быть как все, понимание – мне не светит стать как все, одиночество, мамин диктат, папина хитрожопость, попытка бунта, чтоб избавиться от маминого диктата, одиночество, и напоследок такая дикая влюбленность, что и вспоминать не хочется. А вот потом все наладилось. И до недавнего времени было не так и плохо.
– Давай состаримся вместе? – предложил Панк и я тут же бездумно согласилась, напрасно рассчитывая на поцелуй.
Вместо поцелуя было легкое прикосновение к руке. Так мало и так много.
– Ты иди уж, а я призраков покараулю. Вдруг снова повезет, и они напишут мне послание.
– Мечтательница. Они, если они есть, просто так пишут. Не для кого.
Напоследок Панк пробежался по квартире, счел ее пригодной для жилья, удостоверился, что я заперлась изнутри и удалился. Он знал, что я смотрю ему вслед. Помахал рукой, не оглядываясь.
Проверив почту, я узнала, что Дэн совсем неблагополучно добрался до Норвегии. Он на регистрацию опоздал. Просто забыл, за какое время нужно прибывать в аэропорт. Вот бестолочь! Дальше началась чехарда с билетами. Сдать. Купить новый до Швеции. На новый билет ушли почти все деньги. Но в Швеции его едва не отправили в Питер, узнав, что обратного билета у него нет. Сплошная потеря нервов и денег.
Но теперь он там, где нужно и радуется, одновременно пытаясь доказать всем, что это работники аэропорта во всем виноваты.
– У меня все хорошо, – надеюсь, он мне поверил.
Пусть отдыхает и веселится. Он заслужил. Он хороший.
Панка хорошим назвать трудно. Но. Вот это "но" меня все больше беспокоило.
Глаза скользили по пространству. Пол выглядел и был пыльно-замусоренным. Но мыть лень. Повсюду вались какие-то мелкие предметы, требуя срочной уборки. Я решилась и начала наводить чистоту. Мне не хотелось, чтобы Панк посчитал меня неряхой. Дело дошло до фотика. Протерла объектив. Поставила аккумулятор на зарядку. Затосковала по прогулкам-охотам. Как-то все завертелось – не до фотографирования. Положила фотик в специальную сумку. Почистила сумку щеткой. Чего только не сделаешь, чтоб скоротать ожидание.
Призраки появляться не желали. Я давно заметила, что легче всего их обнаружить, если сталкиваешься случайно, в таком расслабленном пустоголовом состоянии. Поэтому я вооружилась карандашом и листом бумаги, села на пол, напротив подоконника и принялась медитировать на отблеск фонаря. Рисуя лицо Панка. Портрет получился так себе. Лучше никому не показывать.
Я чуть их не проворонила. Как всегда – вдвоем. Но сообщение написал только один. Быть может другой не умел, или не хотел этого делать.
Итак, новое слово. Отыскав в нете нужный словарь, я без труда перевела это periculum на русский.
Опасность.
– Лень, да? Сложно было еще одно слово добавить? Какая опасность? Кому она угрожает? Что за повадки – писать по слову за раз? Я же так ничего не пойму.
Разобидевшись на весь потусторонний мир, я завалилась спать. Успев вспомнить про крысячий яд. Мне приснился Маркел, который шел ко мне на задних лапах, передними неся ярко-зеленый табурет. Смотря прямо в глаза. Он не мог сказать – я скушал крысиного яда. Но ты же по табурету поняла, как мне плохо. И тут я вспомнила, что даже не узнала, как спасают собак при отравлении крысиным ядом.
Реклама.
С.-Петербургская косметическая лаборатория А. Энглунд. Миндальное мыльное тесто. Косметическое средство Миндальное мыльное тесто на березовом соке, которАго освежающая и приятная обильная пена, впитываясь в кожу, придает ей нежность и мягкость.