- По времени - все смерти произошли в ночные смены - наконец ответил он - Что до того, в каком часу они были - это мне неизвестно. На аппаратах из умерших никто не сидел, так что обнаруживалось это, как правило, не сразу. Впрочем, если надо, можем поднять истории, в акте вскрытия должно быть предположительное время смерти. А по поводу выражения лица… Не знаю, специально не смотрел и не запоминал. Впрочем, … Вы знаете, помню двоих. Их лица были какие‑то… Счастливые, что ли?
- Стало быть - ночью - протянул Герман - Понятно. Ну что, друг мой Колька, пошли, поглядим на палаты? А вы, док, дайте команду чтобы все истории покойных подняли, мне интересно время смерти каждого из них.
Колька понял, что Германа что‑то насторожило и что по - быстрому они отсюда уже не уйдут.
- Халаты только наденьте и бахилы - немного равнодушно сказал кардиолог - Порядок есть порядок.
Судя по всему, визиты милиции были не редкостью, да оно и понятно - экстренная медицина потому и является экстренной, сюда всех болящих везут, в том числе и криминальных.
Герман посновал по этажу, где находилась кардиология, посмотрел палаты, пожелал всем скорого выздоровления, пообщался с больными, почесал затылок, после посадил Кольку в коридоре, предварительно выдав ему шоколадную конфету, которая, судя по замусоленному фантику у него в кармане со времен царя Гороха лежала и отправился калякать с медсестрами.
Не было его долго, часа полтора, Колька уже конфету съел, аккумулятор телефона посадил, играя в слот - машину и теперь с завистью принюхивался к ароматам еды - наступило время ужина и самоходки с огромными кастрюлями и чайниками загромыхали по коридорам. Судя по всему, сегодня кормили пюре и жареной рыбой.
- Что, заскучал? - рядом с Колькой плюхнулся довольный Герман - Ну, Федул, чего губы надул? Обиделся что я тебя с собой не взял?
- Ничего я не обиделся - как можно нейтральнее ответил Колька - Не взяли - стало быть так надо.
- Обиииделся! - с уверенностью чуть ли не пропел Герман и приобнял Кольку за плечи - Оно и понятно, обидно, но вот какая штука, приятель - не нужен ты мне там был. Лишним бы ты оказался.
- Ты чего, кого из сестричек там уже того? - выпучил глаза Колька - Офигеть!
- Ну, было бы неплохо, кабы было по - твоему - потупился Герман - Но нет. Просто то, что я у них узнал, они бы при третьем лице мне не сказали, понимаешь? Еле раскрутил, клянусь мамой.
- Слушай, я уже ничего не понимаю - признался ему Колька - Запутал ты меня.
- А вот это плохо - Герман повел носом - О, рыба с пюрешкой, а может даже и с огурчиком. Это хорошо. О чем я? А, да. Ты оперативник, а значит должен думать быстро и факты связывать воедино. Установочной информации у тебя море, вот сиди и думай, на что я там сестричек колол. А я пойду.
- Куда? - страдальчески сморщился Колька.
- Туда - ткнул пальцем налево Герман - Об ужине для нас договорюсь. Мы, Николя, нынче здесь с тобой ночуем.
Только полы халата свистнули. Был Герман - и нет его.
Сестрички оказались вполне симпатичные и добрые. Получив от своего начальства подтверждение того, что оперативники заночуют на этаже, они отвели их на кухню, где выдали по тарелке вожделенного пюре с жареной треской и чайник с чаем.
- Не люблю больницы - допил Колька чай и потянулся наполнить кружку еще раз - Но чай тут вкусный.
- Хорош - хлопнул его по руке Герман - Кружку выпил - и шабаш. Мы тут не для разнообразия ночевать будем, а по делу, стало быть нечего чаем наливаться под горлышко. Тебе приспичит в туалет бежать в самый неподходящий момент, поверь мне. Лучше скажи мне - ты понял, о чем я говорил с сестрами?
- Версии есть, но они все бредовые - признался Колька.
- Хорошо - Герман смаковал парующий напиток - Вот скажи мне, приятель - в чем таком не захочет признаваться местная работница, учитывая специфику этого учреждения? Поверь, младший медперсонал абы чем не проймешь, они все видели и все знают, тем более работая здесь.
- В связи с пациентом? - предположил Колька - Ну, ты понял о чем я.
- Кто о чем! - поднял глаза к потолку Герман - Нет. Это не приветствуется, но и не запрещается, особенно если не на рабочем месте. Да и вообще - у медиков мораль немного другая, понимаешь? У тебя не было медичек?
- Нет - у Кольки и не медичек было немного, чего греха таить.
- Ну, оно и видно - Герман осушил кружку, с печалью посмотрел на чайник и вздохнул - Запомни, юноша, одно из самых страшных прегрешений младшего медперсонала - это сон на рабочем месте, а особенно это касается дежурных. Уснул, не услышал 'пи - пи - пи' какого‑нибудь прибора и все. Статья, причем не в трудовой книжке.
- А они уснули - понял Колька.
- Да - подтвердил его слова Герман - Причем каждая из них. Причем приблизительно в один и тот же отрезок времени. Понимаешь?
- Вряд ли это совпадение - заключил Колька.
- Скажу тебе больше - это вообще ни разу ни совпадение. Ответь мне - почему?
- Время смерти! - не сразу, но дошло до Кольки - То, что в заключении экспертизы!
- Молодец, так оно и есть. Третий час ночи. - Герман дурашливо погладил его по голове и протянул ему белую круглую таблетку - Держи аскорбинку, мне ей весь карман набили.
Та сестра, что нынче дежурила хотела устроить ребят в пустом боксе, но Герман воспротивился. Он засел в какой‑то комнате, заставленной шкафами с лекарствами, но зато с стеклянной дверью, за которой было видно и коридор, и пост дежурной.
- Отличная позиция - пропыхтел оперативник, двигая шкаф, за которым он собирался спрятаться - Нам видно все, нас не видно никому. В туалет сходил?
- Сходил - Колька чувствовал себя несмышленышем - Понятное дело.
- Вот и ладно - Герман повозился на полу за шкафом и вздохнул - Да ты не переживай так. Думаешь, со мной или Пашкой по - другому нянчились? Да точно также Загорянский гонял, и точно так же опекал, да упокоится он в свете. Пойми одну простую вещь - у нас здесь не совсем милиция, точнее, совсем не милиция. Если, не приведи господи, я окажусь прав, и придет тот, о ком я думаю, то шатание по коридорам может стать для тебя последней прогулкой в твоей юной жизни.
- А кто придет? - Колька вытянул ноги - О ком ты думаешь?
- Когда придет, тогда и скажу - Герман хмыкнул - Нечего на тебя раньше времени жуть нагонять. Я надеюсь на то, что это вполне себе слабенькая нежить. Главное, когда начнется - следи за стеной, что напротив нас. Кто бы это не был, тень он отбрасывает.
- Так вроде вампиры во всех фильмах… - возразил ему юноша, но оперативник только хмыкнул, давая понять, что кинематографическая информация - это даже не смешно.
И потянулось время. В коридоре потушили свет, отбегались больные, где‑то раздался лютый храп. Колька начал моргать чаще обычного - его потянуло в сон.
- Николло - послышался голос Германа - Держи‑ка, а то уснешь.
Темная фигура приблизилась к юноше и вложила ему в руку горошину.
- Это чего? - спросил Колька.
- Витаминка! - прошипел Герман - В рот кидай и не вздумай жевать, сразу глотай!
Колька забросил горошину в рот, почувствовал горечь и привкус хины.
- Это нашей Вики творчество, стимулятор - пояснил через минуту Герман - Теперь часов пять как батарейка будешь. А из чего она их делает - пес его знает, да мне и неинтересно. Есть вещи, которые лучше не знать, во избежание.
В голове у Кольки разом прояснилось, сон как рукой сняло.
- Мощная штука - шепнул он Герману - Если на поток поставить - озолотиться можно.
Герман молчал.
- Я говорю… - снова начал Колька, но его напарник еле слышно сказал -
- Цыыыц! Сестра уснула! Смотри!
Колька высунул голову из‑за шкафа и увидел, что дежурная и впрямь уткнулась лицом в стол. Она явно спала.
- Следи - прошелестело из угла, где сидел Герман.
Колька уставился на стену напротив. Стена и стена, желтая, крашеная. Глаза начало слегка жечь, как будто в них мыло попало. И вот тут, моргнув в очередной раз, Колька увидел, как по стене проскользнула тень, длинная, темная, как будто высокого человека в шляпе.
- Там… - шепнул он, но Герман его перебил -
- Вижу, молодец. Все‑таки это стриг. Беда.
В коридоре тихонько стукнула дверь, видно таинственный стриг вошел в палату.
- Так, слушай меня, малой - Герман больше не шептал, но говорил негромко - Стоишь за мной, вперед не лезешь, никакой самодеятельности.
- Ага - Колька достал пистолет и щелкнул предохранителем.
- Убери - Герман даже как‑то возмутился - Ты идиот? Там, в палате люди! А если отрикошетит? Да и что стригу твои пули? Кабы еще серебряные, а так…
- Как же тогда? - растерялся Колька.
- Как, как - Герман скинул халат, пиджак и остался в одной рубашке. Слева у него под мышкой висел пистолет, справа оказались ножны, из которых он извлек тускло блестящий длинный нож - Каком кверху. Не волнуйся, все будет хорошо. Или не будет. Пошли скорей, пока эта тварь еще одного бедолагу к праотцам не отправила.
Оперативник неслышно скользнул к двери, Колька последовал за ним.
У двери палаты Герман еще раз показал, теперь уже знаками, что Колька не должен ему мешать и рывком открыл дверь.
Над койкой одного из больных склонился высоченный человек в черном плаще и шляпе, он как будто что‑то шептал ему.
- Оставь его, тварь - рыкнул Герман, одним прыжком приближаясь к человеку в черном.
Звук, которые раздался в ответ, нельзя было классифицировать, как присущий человеку. Это было что угодно, только не речь.
Стриг распрямился, и Колька увидел то, что было у него под шляпой. Тусклых отблесков света из коридора было достаточно, чтобы разглядеть два круглых черных глаза без зрачков, отсутствие носа, бледную кожу и хоботок, находящийся там, где у человека обычно бывает рот.
- Твою мать! - вырвалось у него и, забыв все, что говорил Герман, он стал скрести рукой по кобуре, пытаясь вытащить пистолет.
Сам же Герман, ловко, как будто танцуя, подобрался к стригу вплотную. В руке у него серебряно посверкивал нож.
Тварь снова издала жуткий звук и взмахнула рукой, причем рукав того, что Колька считал пальто стал больше напоминать саван.
Герман увернулся и в ответ очень умело рубанул лезвием ножа по руке стрига. Вспышка на секунду ослепила Кольку, когда же он проморгался, черный силуэт был рядом с ним.
Глаза юноши скрестились с глазами твари, и время для Кольки остановилось.
- Присел! - голос Германа вырвал его из запределья черных глаз, тело автоматически выполнило команду, раздался противный скрежет по дереву, а после новая вспышка снова на мгновение лишила его зрения.
- Чтоб тебе! - Герман вырвал нож, застрявший в дверном косяке и глянул на Кольку - Ты как?
- Ух - Колька потер глаза - А где этот?
- Бежит отсюда, быстро - быстро, и мы поспешаем за ним! Я его зацепил, так что есть шанс - Герман распахнул дверь и припустил по коридору.
Выбегая в дверь, Колька заметил, что рядом с местом, куда воткнулся нож, еще есть четыре глубоких запила, как будто кто‑то по дереву когтями ударил. Гадать, кто именно, не приходилось. 'Блин, если бы не Герман, он бы мне горло разорвал' - подумал юноша, догоняя оперативника и зачем‑то щупая шею.
Германа он догнал уже у выхода на пожарную лестницу. Тот сидел на корточках, и нюхал свои пальцы.
- Ты чего? - Колька уставился на товарища.
- Ихор - коротко пояснил ему Герман, показывая на темную лужицу на полу - Точно зацепил я его, теперь мы ту норку, через которую он сюда лазит, точно найдем.
И впрямь - тварь метила свой путь такими же темными вонючими пятнами того, что заменяло ей кровь.
Оперативники проскочили лестницы пожарного выхода, после прошли какими‑то пустынными коридорами, и в результате оказались в некоем подобии подвала, в дверь которого, похоже, и скользнул стриг.
- Ну да - Герман распахнул дверь, повертел головой, осторожно пошарил рукой по стене и щелкнул выключателем. Тусклая лампочка озарила просторное помещение, заваленное разным хламом - Сверху все как в третьем тысячелетии, ну, а тут все как было, так и осталось. Так, Коля - джан, идешь за мной, страхуешь спину.
- Есть - Кольке было страшно, и почему‑то не слишком за это стыдно.
По шажочку оперативники продвигались вглубь, пока Герман не сказал -
- Все, отбой.
Сначала Колька не понял в чем дело, но тут Герман показал ему на кругляш канализационного люка, вделанного в пол, вокруг него все было заляпано черными пятнами ихора, крышка лежала неровно, из колодца доносился звук воды.
- Я все гадал - откуда же он приходит? - сказал Герман, коротким движением закрывая крышкой спуск вниз - Потому и сомневался, что это именно стриг, думал, может какой навь повадился сюда ходить. Ты понимаешь, Николидзе, стриги в помещениях не живут, их среда обитания - тоннели. А оно вот что - здесь выход в канализацию есть.
- Туда полезем? - Колька ткнул стволом пистолета, который он держал в руках, в пол.
- Да убери ты ствол - рассердился Герман - Говоришь ему, говоришь, все как об стенку горох. Куда 'туда', он нас там на фарш будет резать, причем медленно и с удовольствием. Ты не гляди, что он раненый, это же его родная стихия. Может, если бы всем отделом, да и то не факт…
- Так ведь он опять начнет убивать - Колька махнул пистолетом, поймал взгляд Германа и убрал его в кобуру.
- Ничего он не начнет - Герман присел на обломок стола - Стриги очень трусливы и отчаянно дерутся только тогда, когда им совсем край. Так что он теперь не то, что сюда, он вообще наверх еще лет двадцать не сунется, поверь мне, ну, а когда этот срок пройдет, пускай у тех, кто за нами в отдел придет, штаны преют. Хотя не завидую я диггерам, которые ему в тоннелях могут попасться, стриги еще и жутко мстительны, так что умирать эти бедолаги страшно будут. Но им сто раз было говорено - не лазьте по колодцам.
- Слушай, а стриги кто такие вообще? - задал Колька вопрос, который вертелся в его голове с того момента, как он эту тварь увидел.
- Колетто, учи матчасть - без шуток сказал Герман - Ровнин тебя в любой момент может дернуть к себе и экзамен устроить, имей в виду.
- Опа, а мне про это и не говорили - опечалился Колька.
- Понятное дело - Герман встал на ноги - Это же для тебя должен быть сюрприз! Давай‑ка на всякий случай завалим этот люк, от греха. Мало ли…
Пока оперативники таскали разный хлам, что потяжелее, Герман объяснил Кольке, что стриги - это нежить из условно бессмертных. Когда‑то стриг был человеком, но непростым, а промышляющим колдовством, причем самым черным, с жертвами. Вот и нет ему посмертия, а есть только тьма да тоннели, такая у него судьба. Те тоннели из него все человечье за века вытянули, оставили лишь злобу, голод да муку. И еще душа его рвется на волю, оттого боли он испытывает невозможные, и чтобы свою душу усыпить, ему надо чужие присваивать, причем чем больше - тем лучше, вот за тем он в больницу и шастал. Один раз выгорело, понял он, что его не ищут и пошел вразнос. Усыпит весь этаж, есть у него такое умение, выберет самого слабого из больных, кто на пороге стоит уже, и душу его вытянет.
- То есть он одушевленный? - удивился Колька - А я думал, что он вообще не из этого мира.
- Куда там, не из нашего - отряхнулся Герман - Я тебе больше скажу - у него две души, оттого его еще называют 'Двоедушником'. Одна черная, та, что он за занятия свои получил, а другая светлая, эта покоя ему не дает. Дуализм, однако.
- А почему его сталь не берет? - уточнил Колька.
- Потому как он нежить, хоть и не бесплотная, но все‑таки - Герман скорчил рожицу - Таких сталь не берет, тут кое‑что другое надо. Нож видишь? Окован чистейшим серебром, потому стрига и подрезал. Экзамен сдашь - такой же получишь.
Когда они вернулись наверх, за вещами, дежурная уже проснулась и испуганно хлопала глазами.
- Мальчики, вы только не говорите никому, что я уснула! - взмолилась она, увидев оперативников.
- Как можно - ответил ей Герман - Да мы и сами вон закемарили маленько, только проснулись. Честно - честно!
Глава пятая
Хозяин погорелого театра
Люк в больничном подвале потом заварили, Герман уехал отчитываться перед Ровниным, а Колька специально дождался рабочих, убедился в том, что здесь теперь не то что страхолюд в шляпе - мышь не проскользнет.
Пока рабочие возились с сваркой, пока двигали рухлядь, чтобы искра её не подожгла, парень все размышлял о событиях этой ночи и том, что сказал ему Герман.
Его удивило то, что им вопросов никто никаких с утра задавать не стал - вроде как после всей этой беготни они должны были у местной администрации возникнуть, неужто никто им не доложит? Тем более что в больнице они решили пробыть до самого утра, подежурить на всякий случай - мало ли…
Но нет - никто и ничего не спросил.
- Слушай, Гер, а отчего так выходит - после некоторых раздумий поинтересовался Колька у оперативника, с аппетитом наворачивающего рисовую кашу, которой сердобольные сестрички решили накормить напарников с утра - Тут всем все пофигу, что ли?
- Думай, чего говоришь - Германа облизал ложку, и она с глухим стуком бахнула в лоб Кольки - Врачи - они молодцы, особенно те, что в муниципалке работают. Кто бы что ни говорил - молодцы. Меня вот пару раз с того света вытаскивали.
- А чего ж тогда… - Колька замялся, не зная, как сформулировать мысль - Ну, мы же…
- Коль, не бери в голову - посоветовал юноше Герман - Это - медики. У них, как и у нас мозги по - другому устроены. Любой обыватель, расскажи я ему о стриге, подумает, что, либо я пьян, либо псих. Но не поверит, точно. А вот тот же давешний Сергей мне поверит.
- Почему? - удивился Колька.
- Да потому что врачи, что в этой больнице работают, да и во многих других, тех, которые с неотложной медициной связаны, они стоят на самой тонкой грани жизни и смерти, а это здорово меняет представления о происходящем в этом мире. Вон, пойди и поговори с сестричками, что ночью дежурят. Рупь за сто - они тебе такого порасскажут, что волосы дыбом встанут. А им хоть бы хны, потому как привыкли.
- Да ладно? - Колька вытер тарелку кусочком хлеба и забросил его в рот.
- Милый мой, это 'Склиф' - Герман махнул рукой - Тут Богу душу отдало немыслимое количество человек, самых разных, не все из них вели безгрешный образ жизни, а потому не только к Всевышнему эти души уходили, но и в другие края. Твое счастье, что мы здесь, наверху, ошивались, а не в районе морга. Вот уж где в темное время суток веселье, поверь мне. Я там как‑то побывал ночью, еще с Свешниковым, старым начальником отдела, что до Ровнина командовал.
- Страшно было? - открыл рот Колька.
- Дискомфортно, скажем так - уклончиво ответил Герман - Хорошо еще, что Белую даму не увидели.
- Кого? - Колька даже стакан с кофе в сторону убрал - так интересно стало.
- Кого, кого… Деда твоего - Герман отодвинул тарелку и потянулся - Ладно, я к шефу, потом спать поеду. А ты дождись рабочих со сваркой, я уже договорился о том, что они приедут, убедись, что люк заварят. Чтобы намертво, понял меня?