– Знаю, – Руся задумчиво побарабанила пальцами по ноге, – только он опять разнервничается. Как думаешь, про вылазки с боевым отрядом "Древо жизни" рассказывать?
Вместо ответа Горица начала смеяться.
– Это еще во время учебы было. Я тогда была воинственная, непыльная и неопытная, но ни разу не попалась.
Русалка утвердительно кивнула.
– Надо. И как тебя угораздило хозяина "Красотки" Котиком называть, тоже надо.
Руся печально вздохнула и сменила тему:
– Что у вас с Иму?
Горица неожиданно стушевалась и покраснела.
– А что? Так очевидно, да? Я стараюсь скрывать, но это трудно после утреннего поцелуя. Я вообще не понимаю, что происходит! И… – Теперь Гор заметила удивление на лице собеседницы. – И ты, наверное, про любовь Баранова спрашивала.
– Да.
– Глупая история складывается. Удивительный мужчина был…
– Итого, эта схема убийственна. – Зверобой начертил стрелку от изображения Мирослава до снимка Ширин и подписал "вечная любовь". – Готовый сценарий слезливой драмы. Жил-был наш благородный герой с безумцем за плечом. Жил, добро творил, с чокнутым уживался, с безумием боролся. Где-то по дороге от уныния женился на милой, но недалекой ведьме, что вскоре и осознал, когда острый этап болезни под названием "одиночество" миновал. Только худа без добра не бывает, и сумасброд вдруг понимает, что влюблен в жену своего подопечного и влюблен взаимно, что приносит надежду на свободу нашему герою. А наш герой уже глаз положил на прелестницу из рода пери, которая от его доброты и забот всяческих растаяла до полной любви.
– У пери есть бывший муж.
Мос поднялась из-за стола и прикосновением к экрану вывела фото внушительных размеров господина в спецодежде.
– Но он в темнице на острове Блуждающих скал. Ребенок его. И это из-за него Дынька такая осторожная во влюбленностях. Опыт тяжелый.
– Что натворил? – Зверобой открывал один за другим блоки, выгружаемые Козловой на крайнюю правую панель. Прямо сейчас она была занята выяснением личности сокола ЧМ, но по его просьбе параллельно передавала свои черновые наработки по материалам криминалистов.
– Оборотня убил.
Черт оторвался от своего занятия.
– Оборотень оборотня убил? С каких пор это тянет на Блуждающие скалы?
– Убил и съел.
Зверобой удовлетворенно угукнул и вернулся к данным Маруси.
– Гадость какая, – сморщился Иму, чем на мгновение привлек внимание всей команды.
– Это он в смысле невкусно, – пояснила со вздохом Горица.
Лик осознал, что разговор с Ярославом откладывать нельзя ни в коем случае, с самой новоиспеченной парой поговорить придется уже буквально вечером, а пока не дать им выдать себя всем и каждому.
– Бывший муж вне игры. Из Блуждающих выхода и связи нет. Зверобой, что о Лулу думаешь?
– Отвратительное создание. Крайне глупое, хитрое и беспринципное. Она дочерью крутит в своих интересах. Мне, к слову, ее за умеренную плату предлагала. Жюли не особо понимает, что мать ею таким образом распоряжается. Семью Барановых престарелая мадам считает своей великой удачей. Она к матери Мирослава за выплатами приходила регулярно. Называет это "откупными". Говорит, "любимая дочка такого мага терпит".
– Ты ей не сообщал о смерти Баранова?
– Нет пока. Но мадам расстроится однозначно. В "Одинокую красотку" Жюли она по знакомству пристроила год назад. За сопровождение клиента Нечери платил немало. А дальше Лулу рвала и метала, потому что, во-первых, Инмутеф строго запрещает большее с клиентом, чем сопровождение, и контролирует этот вопрос, во-вторых, Жужу без согласия матери уволилась. Про развод мадам не знает. Но я эту тему не разрабатывал.
– Клеомен, сходи сообщи ей про развод и понаблюдай за реакцией. Она с таким же успехом могла попытаться свои "откупные" брать с Мирослава. Я бы на месте Баранова отказал.
Клеомен кивнул и выскользнул из кабинета.
– Что еще? – Лик вновь повернулся к Зверобою.
– А еще наш киборг – гений. Угадайте, кто любит задушевные беседы с Жужу?
Черт вывел на экран одну из утренних статей новостного печатного издания. Под заголовком "Кадровые перестановки в оборонной промышленности" шла серия снимков, где на фоне фасадов ОКБ 1 и ОКБ 2 руководящий состав готовился обнародовать некоторые итоги многомесячной деятельности по оптимизации рабочих процессов внутри двух важных военных объектов этой земли.
– Чоррун из рода Мохсогол. – Зверобой увеличил два снимка, где вышеупомянутый сюллюкюн получился отчетливее всего.
– Мос, постучись к Марусе и найдите все возможное на него.
Кошка кивнула и тут же приступила к исполнению.
Лик перевел взгляд на ведьму. Было любопытно, слышала ли она его приказ или нет. Хотя легкая камера в паре метров над полом заставляла сомневаться, что с картинкой Рыжик не получает звук. Лик посмотрел в объектив, едва заметно улыбнулся, подмигнул и вновь вернулся к работе.
– Думаю, самое время побеседовать с Шутом.
Где-то в груди рядом с сердцем, может быть, с легкими, шевельнулся клубок неясной непривычной энергии. Маруся застыла, прислушиваясь к странным ощущениям. Шеф давно вышел в сопровождении Иму, Горицы и Зверобоя, а она не могла понять, с чего он ей подмигивал и улыбался, да еще и с организмом неладно.
"…Маруся! Руся! Тебе плохо? Сбой?"
Встревоженная молчанием сослуживицы Мосвен начала дублировать свои сообщения вслух и лишь тогда сумела вывести Козлову из ступора.
"Нет. Все хорошо. Мне к медикам надо. По-моему, я проклятие подцепила где-то". – "Сходи в ЦНМЭ, у нас там обследование раз в полгода бесплатное по страховому полагается". – "Отличная мысль".
Лик внимательно наблюдал за Безумцем из операторской и, откровенно говоря, безумного в нем было мало.
"4А5" принадлежало две допросные, одна переговорная и одна гостевая комнаты. Переговорную Эйдолон сразу же по вступлению в должность переделал во вторую гостевую, а одна из допросных с его легкой руки получила статус "для сложных клиентов" и новую отделку. Шут как раз принадлежал к категории "сложных клиентов". У комнаты отсутствовали углы, стол и стулья. Все внутренние поверхности имели приятный глазу кофейный оттенок и гасящее удары покрытие. Посреди комнаты из пола вытекало безопасное кресло, в котором и расположился подозреваемый. Он задумчиво созерцал мягкую стену и барабанил пальцами по подлокотнику.
– Какие мысли?
Ликург взглянул на Иму и вновь уставился на монитор.
– На коротышку Козловой он не похож. Жюли должна знать его имя, но вслух при нас ни разу не произнесла.
– Преданная дура?
– Хороший вопрос. Он не мог не встречаться с Лулу. Заведения Нечери и Баранова в одном районе. И почему он молча созерцает? Стены уже должны были принять не один удар.
Лик еще немного сосредоточенно понаблюдал за Шутом и отправился к нему.
– Добрый вечер.
– Еще день, – невозмутимо откликнулся Безумец. Он не встал и не сменил позу, только голову слегка повернул, с любопытством глядя на вошедшего.
Из пола с тихим шуршанием выросло второе кресло. Лик сел в него, оказавшись лицом к лицу с допрашиваемым.
– Расскажешь свою версию?
– Нечего рассказывать. Меня рядом не было.
– Тебя на его голове нашли.
– Если твою ведьму сожгут, он тоже рванет к ее пеплу, и никакие оковы не удержат. – Шут кивнул на плечо собеседника. – Ты мало знаешь о сопровождающих. Недавно она твоя.
Лик усмехнулся:
– Уверен?
Безумец по-доброму рассмеялся:
– Я никогда ни в чем не уверен.
– И в Жюли не уверен?
На смену смеху пришла грустная улыбка.
– С ней я просто не загадываю и не держу.
– Она – жена твоего мага.
– Нет у меня желания что-то рассказывать или комментировать.
– И ради нее тоже?
– Она посредник. Иномирной ерундой торгует ее мать. Вы вскоре найдете. Лулу умом не блещет.
– Дочь тоже.
Шут напал мгновенно. Единственный ментальный удар выдернул с корнем кресло, отбросив его вместе с Ликом к стене. Эйдолон медленно поднялся. Выбираться было неудобно, да и в голове шумело.
– Если я скажу, что Жужу уверяла, будто хочет меня, ты окончательно взбесишься?
– Когда я бесился? Всего лишь поспорил.
– И даже не расстроишься?
– С чего? Если бы хотела, я был бы слабым. Я похож на слабого? Ведьма не твоя. Ты совершенно ничего не знаешь.
– Кто убил Мирослава?
– Я не видел. Если бы видел, убийцу среди живых искать бы не пришлось.
– А энергия?
– Незнакомая. Неживая.
Лик сел на пол напротив Шута.
– Тогда кто желал его уничтожить?
Безумец снова засмеялся:
– Список будет бесконечным.
– У тебя было достаточно времени на размышления.
– Сильный ты и нелепый. Кто угодно. Любой прохожий, которого Мирослав задел локтем случайно десять лет назад. Удивился ты, должно быть, бог, когда она проигнорировала твою божественность. Для нее все мужчины равны.
– Кто мог пожелать уничтожить тебя?
Шут устало вздохнул и покачал головой.
– Убери камеру и микрофон. Я поведаю лишь раз и лишь одним ушам. Свои права знаю.
– Да какого змия! – раздраженно воскликнул Иму.
– Он не откажет. – Зверобой тоже довольным не выглядел, но ослушаться приказа означало поставить под угрозу расследование.
– Условия приняты, – кивнул Ликург. Он знал, что в это же мгновение экран в соседнем кабинете потемнел.
– Вы меня выпустите и Жюли, а вот Лулу не стоит.
– Это тоже условие?
– Нет. Это факт, – улыбнулся Безумец. – Ты сам ее Шута забрал? Или она просила?
– Что ты хотел поведать?
– Значит, сам, а она не возражала. Не слишком хочу, но вижу необходимость, а потому сделаю. Покровители – искусственные создания.
Лик постарался сохранить невозмутимое выражение лица.
– Мы не самостоятельные и не отдельные. Мы – продолжение личности носителей. Древняя сложная магия, окутывающая семьи и созданная ради троекратного увеличения маниту. Нас создавали первые аптекари, впрочем, этого факта ты не запомнишь.
И на этой реплике Эйдолон постарался не выдать себя. Раньше, может быть, и не запомнил бы, но не теперь.
– Покровители – всего лишь персонифицированные продолжения своих подопечных, часть их личности. Не паразиты, как непосвященным кажется со стороны, а сосуд, в котором хранится сила носителя. Тела их от природы слишком хрупки, чтобы выдерживать магию собственной крови. Не пытайся больше, бог, отделять носителя от покровителя, мы – два воплощения одной личности. Когда я полюбил Жюли, Мирославу показалось, что он тоже.
– И она выбрала не тебя?
– Она не любила никого из нас. Ей нравилась забота, нравилось наше к ней отношение. Она пряталась от матери за нами. Со временем Жужу разобралась, кого из нас предпочитает.
– А Мирослав?
– Он полюбил по-настоящему. Столь же сильно, сколь я.
– Кого?
– Свою пери Ширин.
– Что скажешь о бывшем муже Ширин?
– Он нас убить хочет, но после выхода. Его дочь, его жена… Он воспринимает их как личные владения, только Блуждающие скалы сперва покинуть надо.
– Что с Лулу?
– О Лулу забудь. Что с тобой, бог? Вот важный вопрос.
Шут хмуро рассматривал собеседника. Лику показалось, что взгляд этот проникает в самые глубины его сознания.
– За твоим плечом истинное безумие, частица опаснейшей магии Вселенной – Хаоса. Не встречал я еще сосуда с таким содержанием. Этот Шут жаждет слиться с носителем и обладать безграничной властью. Я вижу его улыбку. Нечто с твоей ведьмой произошло, из-за чего способна ее физическая оболочка теперь выдержать слияние. Запомни, бог, наш разговор. Нет ничего совершеннее, привлекательнее и страшнее Хаоса. Всякое близкое к поискам совершенства создание, должно быть, уже тянется к ней.
Лик вспомнил горе-преследователей из ее личного дела, затем подумал о Гуниду, Зверобое и Нечери. У последних троих действительно обнаруживались схожие черты. Гуниду создавал "совершенство" собственными руками. Мировосприятие Зверобоя подразумевало тягу ко всему уникальному и опасному. А Нечери… С Нечери пока неясно, но привязанность такого создания к Русе тоже не выглядела здоровой.
– И тебя к ней потянуло, – словно поймав Эйдолона с поличным, продолжил Шут. – Разве нет? Разве не почувствовал ты любопытства, когда впервые встретил ее? Хаос влечет тех, кто близок ему.
"Не хочу больше ничего ни смотреть, ни говорить о ней. Скорее отработать и домой. Мы с Кринос на выходные улетаем". Лик хорошо запомнил, что именно сказал Иму. В то утро в кабинет Маруся вошла с грохотом и со словами "кажется, я это поломала", подразумевая дверь, открывавшуюся, к несчастью, перед ведьмой чересчур медленно. Невзирая на всю страсть к Кри и нелепость рыжей чудачки, которую он видел впервые, Лик ощутил волнение и любопытство. Избавиться от ненужных ощущений получилось не сразу, да и, как выяснилось, ненадолго.
Впрочем, вспоминать стоило другое. За месяц до появления Козловой Ярослав вызвал Лика к себе на ковер и долго проникновенно рассказывал о необходимости провести невероятно интересный и такой необходимый Интерполу эксперимент.
– Четвертый свободный маг. Единственная женщина. Кому, как не тебе, я могу довериться? Волк, выручай! – говорил проникновенным голосом Атум и хитро щурился.
Он прекрасно осознавал, что манипулировать Эйдолоном не получится, но удержаться даже от простейших приемов не мог. Для Лика это было очевидно. Воодушевление свое отставной вершитель судеб не контролировал. В тот момент поведение Ярослава казалось эксцентричным, зато теперь все вставало на свои места. Сила Атума, как и остальных высших, – прямое порождение первичного Хаоса. Нити их маниту тянутся к потокам, что пронизывают всю Вселенную. В то время как остальные создания используют потоки, адаптированные планетой. Каково же должно было быть его удивление, когда он обнаружил маниту, похожее на свое.
– На многое теперь смотришь иначе? – выдернул Ликурга из размышлений Шут. На лице Безумца сияла понимающая улыбка.
– И в чем суть сего рассказа?
– Ни в чем. Когда носишь за плечами опасный груз, разве не полагается знать, что он опасен?
– И ты так добр?
– Шут – начало и конец пути. В своем безумии я могу быть любым. Каким я буду, решает маниту носителя. Ты не успел изучить суть Мирослава?
– Можем мы вернуться к допросу?
– Можем.
Лик потянулся к наушнику и включил связь.
– Дайте мне экран.
– Шеф, это издевательство! – Возмущенный голос леопарда ворвался в эфир вместе с шорохом остальных сотрудников в операторской.
Ликург постарался не улыбнуться нетерпеливости друга. Охотники не любят простоев и очевидных тайн.
– Продолжим. Жули работает в "Одинокой красотке"…
– Работала. Мать устроила. Чоррун из рода Мохсогол – давний знакомый Лулу. Полтора года назад сюллюкюн потерял жену. А семья у них, всем известно, ценность безмерная. Сыновей у Мохсогола трое, девочек нет. Жюли он вместо дочери с собой водил на официальные мероприятия. Случалось видеть сюллюкюна без родной пары или дитя?
– Да.
Шут удовлетворенно кивнул и продолжил:
– Потерянные, рассеянные, будто части себя лишенные. Пока молодые, неженатые, невлюбленные – цельные. Стоит найти пару, и пропадает независимость.
– А Уйгуна?
– Кто?
Лик внимательно следил за собеседником. Недоумение его было искренним.
– Хотой.
Но и это уточнение не помогло. Безумец лишь озадаченно хмурил брови.
– Соседка.
– От нас с Жюли через мост? С детьми? – вспомнил наконец Шут.
– Да, она.
– Мы с ней не общались. Мирослав раз помог недавно, когда ко мне приходил. Девчонку поймал. На этом общение закончилось.
– Он в кабинете жил?
– Шеф, – вмешался в диалог Иму, – тут киборг явилась. Стоит, руками машет, глазами моргает, нашли они с Мос там что-то важное.
Лик извинился перед Шутом и прошептал в сторону:
– Что именно?
– Да змий знает. Я ей рот на всякий случай заткнул, она ж громкая.
Покинув допросную, Лик застал в операторской именно ту немую сцену, какую и ожидал. Маруся стояла посреди комнаты, скрестив на груди руки, свирепо сопела и сверкала глазами на леопарда. Иму стоял напротив ведьмы, держал за спиной микрофон и отвечал ей не менее свирепым взглядом. Зверобой опирался спиной о стену. На лице черта читался азарт. Ему противостояние явно нравилось. Горица сидела рядом с дежурным оператором, подперев щеку кулаком, и уныло рассматривала Шута на экране. Ей противостояние точно не нравилось, как, впрочем, и оператору.
– Мос сбежала, – не поворачивая головы, прокомментировала русалка происходящее, как только Лик открыл дверь. – Говорит, разбирайтесь сами.
– Я бы от вас тоже сбежал. Что нашли? – обратился шеф к Русе.
– ОКБ 2 полгода назад проводили демонстрацию новой версии искусственного посыла. Ни у меня, ни у Мос нет прав на запрос доступа к документам такого уровня секретности. Нам ты нужен.
– А причина вашего внимания именно к этой разработке ОКБ?
– А! – спохватилась Маруся. – Они ее называют "Ведьмак".
– Достойная причина, – согласился с улыбкой Лик.
– Шеф, а может, не надо?
– Надо, – добил ведьму невозмутимый шеф.
Руся скорчила кислую мину.
– А может, пусть Мос? – попробовала она не сдаваться.
– У Мосвен дети.
– Гор?
– Жалостливая.
– Клеомен?
– У него запрет на секретность до следующего года.
– Зверобой? – начала окончательно отчаиваться Руся.
– У этого запрет пожизненно.
– Иму? – затухающим голосом выложила последний и самый слабый козырь Козлова.
Лик удивленно посмотрел на Марусю.
– Ну ладно, – стушевалась она. – С Иму погорячилась, признаю. Но я-то тоже совсем не идеал…
– Кто не идеал? – вмешалась пожилая волчица, секретарь центрального отделения военного архива.
Она хмуро рассматривала соискателя на доступ в сомнительно легкомысленном наряде и поручителя, мага подозрительно слабого для занимаемой в Интерполе должности. Все не внушало доверия. Если бы не чистая документация, она бы этих двоих на порог архива не пустила.
– Один из наших коллег, – не моргнув глазом, соврал Лик. – Понимая всю серьезность принимаемой ответственности, моя сотрудница в диалоге со мной желала еще раз убедиться в отсутствии у меня опасений на ее счет.
– Ага, – подтвердила неопасная сотрудница.
Волчица еще раз с сомнением оглядела ведьму и положила перед ней на стол свиток с договором, который до того прижимала к груди.
– Ознакомьтесь и примите печать. Как закончите, свиток оставьте на столе и проходите.
Руся развернула свиток и внимательно в него уставилась. Теоретически ей читать нужно было соглашение, но смысла в этом не было никакого, поскольку сейчас у ведьмы новая проблема наметилась.
– Лик, – прошептала она, как только волчица покинула кабинет.
– Что теперь? – прошипел сквозь зубы бог.
– Это вариация печати верности.
– И что?
– Я ж будущий аптекарь. Она на мне не останется.
– А то я не знаю! Принимай уже давай, и пошли отсюда!