Клеомен на секунду замер, завороженно глядя в черные глаза кошки. Мосвен редко обращалась к нему напрямую с вопросами по собственной инициативе. Так что со временем любое внимание с ее стороны стало для черта чем-то восхитительным. Событием, от которого в груди сердце замирает и растекается тепло по венам.
Зверобой из-за такого поведения смотрел на сослуживца как на прокаженного свысока, с жалостью и легким презрением. И неудивительно. Соблазнять, увлекать, очаровывать – вот главное оружие уважающего себя черта. Даже мать, богиня правды, и та не могла устоять перед отцом и не может до сих пор. Отпрыск черта должен был родиться чертом. И родился, но только внешне. Ора наделила маниту сына всем тем, что сделало его изгоем среди подобных ему созданий тьмы. Совесть, неприятие лжи и стеснительность. Пригласить на свидание понравившуюся девушку с этаким коктейлем Клеомену не удавалось ни разу в жизни. Что говорить о потрясающе красивой женщине, один взгляд на которую заставляет забывать обо всем вокруг.
– Нет. Правда такая.
Получив ответ, Мос тут же потеряла интерес к коллеге и оттого, конечно, не заметила выражения печали на его лице.
– Торговля запрещенной продукцией тоже преступление, – осторожно вступил в диалог Лик.
– Вы уверены? – Баранова постучала по подлокотникам длинными, украшенными замысловатыми рисунками ногтями.
– Да, мадам Жюли…
– Жужу!
– Что?
– Жужу. Зовите меня Жужу.
– Хорошо. Итак, мадам Жужу.
Лик не стал представлять, что именно сейчас творится с его командой в операторской, вместо этого он постарался сосредоточиться на понимании способа мышления вдовы Баранова.
– Не подскажете, где ваш муж?
– А зачем нам муж? – Жюли томно оглядела Лика. – Обожаю боевых магов, особенно без одежды, особенно в рабочей обстановке!
– Мадам, где ваш муж?
– Какой настойчивый!
– Мадам, где ваш муж?
– Да что ты заладил "где"?! Откуда мне знать? Шут опять что-то натворил?
Лик взял небольшую паузу и повернулся в сторону камеры. Горица поднялась со стула.
– Я проверю здесь и жандармерию запрошу.
Иму проводил русалку встревоженным взглядом. Из-за последней ее вылазки в паре с Козловой он начал бояться выпускать Горицу из поля зрения в рабочее время.
– Жужу, – Ликург потянулся и положил свою ладонь поверх руки Барановой, – вы же понимаете, что я не стану спрашивать не важные для меня сейчас вещи.
Его голос звучал мягко, сексуально.
– Да-а, – промямлила мгновенно растаявшая Жюли.
– Так, где сейчас ваш муж?
– Наверное, в своем баре. Лапает своих пери .
– Своих пери?
– Да. – Жюли крепко схватила Лика за руку и подалась вперед. – Танцовщицы. Он никогда не берет на работу нимф. С Сатиром не хочет связываться. Ну и пери умнее.
– Почему вы думаете, что он именно там?
– Я не думаю, я знаю. Вчера вечером как ушел, так и не возвращался еще.
– Вы ему не звонили?
Баранова отпустила ладонь Лика, откинулась на спинку стула и скрестила на груди руки.
– Нет.
– Почему?
– Почему-почему… Потому!
– Мадам Жюли, – предупреждающе начал Ликург, – мне понимать это как отказ от сотрудничества с полицией?
– О! Нет! – Баранова отвернулась и капризно надула губы.
– Так вы связывались с мужем?
– Какой настырный! Нет!
– Почему?
– Он со мной не разговаривает. Ясно?
– Почему ваш муж с вами не разговаривает?
Баранова нервно поерзала на стуле, затем часто захлопала ресницами, стараясь отогнать слезы.
– Почему ваш муж с вами не разговаривает? – требовательно повторил Лик.
Женщина всхлипнула.
– Почему ваш муж…
– Хватит! Хватит! Хватит!..
Баранова вскочила со стула и принялась истерично кричать, размахивая руками.
Лик досчитал до десяти, затем заговорил, вновь сменив тон на ласковый:
– Жужу, мне уйти?
– Да! – спешно выкрикнула мадам, но уже через секунду сама себя поправила: – То есть нет.
– Тогда присядьте, и мы продолжим.
Она нехотя опустилась на стул и всхлипнула.
– Постарайтесь ответить, это очень важно.
– Ну… – Жюли замешкалась и взялась грызть ноготь. – Я, может быть… случайно… чуточку занималась сексом с его Шутом… Случайно!
– Случайно, – с серьезным лицом кивнул Лик.
В операторской в этот момент Клеомен и Иму смеялись открыто, и даже Мос не удержалась от улыбки.
– Когда это было?
– Вчера утром и, может быть, позавчера… трижды. Ну и, может быть…
– Я понял. Как давно продолжаются случайности?
– Год, два, я не очень запоминала. – Жюли выглядела искренне смущенной.
– А как давно ваш муж о них знает?
Мадам расслабилась и неожиданно легко махнула рукой в пустоту.
– Да он-то все время знал. И все всегда было прекрасно! У всех свои слабости. Кто-то любит конфеты, кто-то зелье на поганках, а я – мужчин.
Баранова пожала плечами и мило улыбнулась.
Лик глубоко вздохнул и помассировал кончиками пальцев переносицу.
– Хорошо. Если муж все знал, почему он с вами не разговаривал?
– Позавчера мы с Шутом увлеклись, и как раз в самый неподходящий момент в столовую зашла свекровь.
– В столовую?
– Ага. – Жюли очаровательно поморщилась. – Знаете эти старые семейные замки? У Барановых такой. Мрачные помещения, серый камень, металл, запах сырости, эхо и необъятные камины. Если мне перейдет по наследству этот рассадник нерассеянного маниту, я его сровняю с землей. В замке три столовые! Откуда мне было знать, что его мама зайдет именно в эту?
– Зачем им три столовые? – Мос оглянулась на Иму.
Аниото среагировал не сразу.
– Ты меня спрашиваешь? Я в земляной хижине родился, вырос там же. Его спрашивай. – Иму кивком указал на стоящего рядом черта. – Это ему в детстве мини-парк развлечений под окном поставили.
Кошка перевела удивленный взгляд на Клеомена, но тот лишь неуверенно плечами пожал.
– Большинство семейных крепостей, построенных во времена белого тигра, имели три столовые: для семьи, для гостей, для обрядов. И крепости действительно больше похожи на огромные склепы с лабиринтами коридоров, комнат и лестниц внутри.
– Так какие пакости Шут опять натворил?
От Лика не ускользнуло, что Баранова, кажется, впервые за все время пребывания на острове забеспокоилась.
– Давно он последний раз творил пакости?
– Конечно! – Жюли это воскликнула как само собой разумеющееся, что не могло не удивить Эйдолона.
– Не поясните?
– Легко. Он исправился. С месяц назад заявил, что станет идеальным покровителем.
В операторской Клеомен, не отрываясь от экрана, усмехнулся.
– По-моему, у него не получилось.
Мос едва заметно улыбнулась на эту реплику.
Руся стояла перед массивной деревянной дверью и боролась с желанием спрятаться за спину черта. Что может быть страшнее, чем появиться однажды на пороге семьи и сообщить, что их сын погиб. Как ведьме, подопечной Шута семейной колоды и представительнице древнего рода, ей оповещение доверили.
– Не бойся. Я буду говорить, а ты слушай. Если нужна будет помощь твоя, я дам знать.
Зверобой ударил в гонг.
– Моя семья с ними пересекается иногда. Знаешь, чем занимались первые Барановы? – Руся перешла на шепот.
– Чем? – точно так же шепотом спросил черт.
– Кладбища содержали. Здесь в подвале три этажа вниз семейного склепа. Они его по-прежнему используют.
– Прямо в здании?!
Руся кивнула и поспешно опустила глаза. Пожилая хозяйка дома дверь открыла, Козлова не могла пока заставить себя посмотреть ей в глаза.
– Мадам Баранова? – Зверобой обворожительно улыбнулся, обнажил запястье и показал на мгновение засветившуюся печать Интерпола.
– Да.
– Мы из МУПа. Не могли бы вы уделить нам немного времени. Это по поводу вашего сына.
– Какого из двух?
– Мирослава.
– Понятно. – Пожилая ведьма отступила в сторону, пропуская нежеланных гостей в дом. – Что ж. Проходите. Что натворил мой сын на этот раз? Или это снова был его Шут?
– Пока пытаемся разобраться.
Руся с удивлением слушала расплывчатые реплики черта.
– Мадам, кроме вас дома есть еще кто-то?
– Мой муж.
– Не могли бы вы и его пригласить.
Несколько минут спустя они вчетвером сидели в гостиной.
– Мирослав сжился с Шутом. Никакого разлада. Все организовывают вдвоем. У сына и дело свое есть. Что вас интересует?
Зверобой кивнул. Он уже понял, с какой женщиной имеет дело. Сообщать о сыне больше чем пара ничего не значащих фраз Баранова не станет.
Структура кланов у магов близка к волчьим. Есть альфа-пара и их дети, есть бета-пара и их дети, основной состав и обязательно шестерки, задача которых – развлекать и разряжать обстановку во время общих собраний. Только в отличие от оборотней, где стаями и семьями всегда правят самцы, во главе магического клана и семьи чаще всего стоит женщина. И в данный конкретный момент перед гостями сидела альфа. Если обычный член клана или даже муж альфы еще может рассказать что-то полезное, то сама альфа в здравом уме никогда.
– Должен с прискорбием вам сообщить, – без предисловия начал Зверобой, – сегодня утром ваш сын был найден мертвым в центре города.
Черт замолчал, внимательно следя за лицами Барановых.
Весть стала ударом для обоих.
– Когда вы видели Мирослава?
– Как он умер? – Баранова пришла в себя быстрее мужа.
– Мы пока это устанавливаем. Когда вы видели Мирослава последний раз?
– Вчера. Долго с ним разговаривали по душам. И когда он уходил после вечернего чая, впервые был по-настоящему счастлив.
– О чем вы говорили?
Женщина сурово поджала губы.
– Мадам…
– Хорошо. Позавчера я застала в столовой его пустоголовую жену с Шутом. В увиденном приятного мало, о чем я тогда же и сказала Мирославу. А вчера он пришел ко мне. Оказалось, что они с покровителем больше года назад пришли к соглашению.
Зверобой нечасто жалел об отсутствии Клеомена. Каким бы хорошим психологом ты ни был, когда имеешь дело с главой клана, рискуешь ошибиться. Он минуту назад сообщил ей, что сын мертв, а она хладнокровие потеряла всего на несколько мгновений. Доверять словам такой женщины нельзя.
– К какому соглашению, мадам?
– Они оба собирались разойтись и жить каждый своей жизнью.
– Шуту ответили взаимностью? – откровенно поразилась Маруся.
Черт мельком взглянул на лицо напарницы. Смысл вопроса он не слишком понял, но вмешиваться не стал.
– Да. – Баранова нахмурилась. – Да. Простите, я ваше удостоверение не увидела.
– Козлова, – представилась ведьма.
– Ярослава! – обрадовалась хозяйка дома и даже в лице несколько смягчилась. – Какой иной покровитель, кроме справедливости, мог прийти сегодня к нам! Ты, возможно, меня плохо помнишь. Мы с твоей мамой редко общаемся. За ее плечами хозяйка, за моими – сила. Трудно ладить. Как семья? Как твоя непутевая сестра?
Руся пожала плечами:
– Про семью не в курсе. Сестра хорошо. Вас сейчас опрашивают по поводу смерти вашего сына. Мы с Мирославом провели короткое время в одном учебном заведении.
От Зверобоя не ускользнула растерянность на лице мадам, но и тут она быстро пришла в себя.
– Значит, твой Шут тоже получил взаимность?
– Нет, он по-прежнему со мной. Так что именно сказал Мирослав?
Мадам надменно оценивающе оглядела гостью с ног до головы, затем после короткой паузы ответила:
– Сказал, что давно влюблен в другую, хочет жить с ней и что это взаимно. У Шута тоже была любимая женщина. Они собирались начать жить по соседству, когда Мирослав закончит бракоразводный процесс.
– И как зовут это странное, влюбленное в Шута создание?
– А вы как считаете? Жюли.
– Любовь спасет мир! – Иму сидел на столе Горицы и болтал ногами. В конкретный момент времени, по мнению Руси, он выглядел как жизнерадостный шкодливый котенок. Аниото не мог не замечать, насколько напарница раздражена. И ему это удовольствие доставляло, ради ее сердитого сопения он и старался.
– Клеомен, ты же сказал, что она не врет. – Горица попыталась выдернуть из-под аниото сенсорный лист с документацией.
– Я определяю ложь, а не умалчивание.
– Сама она слишком глупа. – Лик задумчиво рассматривал временную шкалу на экране. – Ее кто-то научил. Мос, что там с обыском в квартире и с местом обнаружения мага?
– Еще не закончили, но Марусю я уже оформила. Через полчаса мы с ней сможем осмотреться.
– А может, Мирослав соврал маман? Или маман Зверобою с киборгом наврала. Вы видели этого коротышку в допросной? Он же уродливее половинчатых и ненормальнее. Кто в здравом уме влюбится в такое?
– Уродство – не причина не влюбиться, и отдай мои документы! – Гор все-таки удалось выдернуть лист из-под Иму. – В тебя же кто-то тоже однажды влюбится.
– Уже, – мгновенно среагировал довольный леопард.
– Что – уже? – не поняла Горица.
– Уже в меня влюбилась.
– Кто? – Русалка беспомощно уставилась на профиль улыбающегося напарника. Собственный вопрос неожиданно отозвался резкой болью в груди.
– Ты.
Иму продолжал жизнерадостно болтать ногами. От него не ускользнуло, как Горица покраснела и опустила глаза, сделав вид, будто что-то ищет на столе.
– Смешно, – наконец пришла она в себя.
Сказать, что Иму обрадовался, значит, ничего не сказать. Леопард был в восторге! Минуту назад он и не рассчитывал на такое удивительное открытие. Его просто задела реплика Горицы, в очередной раз напоминающая, что он для берегини напарник и только. Иму после тех трех поцелуев окончательно не мог воспринимать Горицу по-иному, нежели свою пару. Она иногда ему в дреме мерещилась рядом на кровати. Да только Горица не воспринимала его как мужчину. И чем больше проходило дней, тем мучительнее было Иму, тем сильнее его сжигала ревность. Ни к кому конкретному, просто жгучий страх узнать, что она влюбилась в кого-то. И вдруг его глупая реплика, сказанная по большей части от бессилия, дала ему такое признание с ее стороны.
Леопард не без усилия подавил желание обнять и поцеловать вредную упрямицу.
– Итак, Маруся, что мы знаем?
Ни от кого не ускользнуло, что Руся испуганно вздрогнула и встрепенулась. К ней впервые обращались с подобным вопросом.
– Мирослава Баранова убил маг в военной экипировке. Мирослав собирался развестись с женой, и у него была договоренность с Шутом о раздвоении. Жюли Баранова – маг, но она чудовищно глупа. – На этой реплике в комнате раздались смешки. – Глупа настолько, что в намерении скрыть свои отношения с Шутом подставляет его сильнее некуда, подсовывая нам мотив с изменой. Если бы не Клеомен, можно было бы подумать, что она, напротив, очень умна и изображает дурочку…
– Как ты, – учтиво подсказал Иму.
– Как я, – невозмутимо кивнула Руся. Поначалу говорить было трудно, но с каждым новым словом уверенность возрастала, так что аниото не удалось ее смутить. – Шут – покровитель мага, поэтому вполне мог дать подобный посыл, просто взять его от самого Мирослава. Но мотива нет.
– Сколько ему жить осталось?
Руся перевела озадаченный взгляд на Лика. Шеф усмехнулся:
– Козлова, у древних родов есть право не разглашать подробности взаимодействия магов и покровителей. Они этим правом не просто пользуются, но свято чтят как неписаный запрет. Не знала?
Ведьма отрицательно покачала головой, ошарашенная новым открытием. Наверное, оттого, что с семьей толком не жила и не общалась нормально никогда, столь обыденная вещь стала неожиданностью.
– Обретя тело, покровитель живет не больше нескольких суток после смерти носителя. А этот, если действительно получил взаимность, будет жить до тех пор, пока его любят. Но с уверенностью сказать, что это именно жена Баранова, я не могу.
Маруся собиралась продолжить, но аниото ее прервал:
– Шеф, давай, мы сгоняем, найдем великую любовь Баранова. Ты все равно рисковать с карликом дальше будешь.
Лик кивнул, про себя забавляясь энтузиазму леопарда. Он в последнее время сильно изменился. Звериного поведения поубавилось, на влюбленного ревнивого мужа стал похож. Перед начальством придется за этих двоих скоро отчитываться.
– Горица, смотри, чтоб он экспертов не гонял.
– Хорошо, Лик, – пробормотала русалка, пока ее нетерпеливо подталкивали к выходу.
– Как вариант, кто-то мог рассчитывать, что Шута обвинят посмертно в убийстве носителя? – догадалась Руся.
– Не исключено, – вступил в диалог Клеомен. – В семье могли воспротивиться расселению мага и покровителя?
– Нет. – Козлова отрицательно покачала головой. – Наоборот. Для семьи это замечательная новость.
– Шеф, можно выдвигаться. Квартира Барановых готова. Внизу, под островом, тоже почти закончили.
– Вы с Клеоменом вниз. Мы с Марусей – в квартиру.
– А я? – Зверобой перестал созерцать Козлову и перевел удивленный взгляд на Лика.
– А тебе как обычно. Пусть наша Жюли больше ничего не утаивает.
– Хорошо, Лик.
Горица сердилась и расстраивалась одновременно. Она так старалась забыть о том поцелуе, не краснеть каждый раз, глядя ему в лицо, не смотреть на его губы. А он, вместо того чтоб помочь, издеваться при всех начал. Более беспомощной берегиня себя не чувствовала никогда. Теперь вот в спину ее подталкивает, как будто она заведомо самое медленное создание в этом мире.
В коридоре Иму вдруг остановился, потянул ее за талию и прижал к себе. Русалка испуганно вздрогнула. Она не видела его лица, но ощущала дыхание на своей шее.
– Обиделась? – прошептал он.
Горица замерла. Она не чувствовала ни рук, ни ног, только прикосновение его тела к своей спине.
Иму обнял Горицу сильнее и потерся носом о ее висок. Он слышал, как часто забилось ее сердце, каким глубоким стало дыхание. Словно пойманная на охоте дичь.
– Боишься меня?
Она не пошевелилась и не ответила, но леопард мгновенно ощутил жар во всем теле, кожа начала сохнуть. Он тихо рассмеялся.
– Я понял.
Жар тут же прошел. Горица – не хищница. Она не станет сражаться, расставляя приоритеты сил в возможной паре, просто высушит его, если он нападет. Наверное, это должно было расстраивать, но не расстраивало. Напротив, аниото ни с кем еще не чувствовал себя столь восхитительно.
Дверь соседнего кабинета открылась, послышались голоса. Русалка вырвалась из объятий и, не оглядываясь, побежала к шахтам. Не скрывая довольной улыбки, Иму отправился следом. Если она считает, что может от него сбежать или что они закончили, то глубоко заблуждается.