* * *
Когда Свет проснулся, за окном вовсю княжил белый день.
На душе, правда, белого дня не наблюдалось, но вчерашним мраком там тоже не пахло. Ко всему прочему, Свет явственно ощущал легкий голод – видно, болезнь за время сна хоть чуть-чуть, но отступила.
Сейчас бы он уже не впихивал в себя кашу, а лопал за милую душу! Где Забава?
Свет сел на кровати, огляделся.
Палата была пуста.
"Слава богам, – подумал Свет. – Меня уже запросто оставляют в одиночестве. Да, не иначе, дело пошло на поправку…"
В изголовье кровати висел плетеный шнурок из красной тесьмы, конец которого был украшен нитяной кистью. Свет дернул его и услышал, как где-то за стеной звякнул колокольчик.
Через полминуты в палату вбежала Забава.
Свет хотел было включить Зрение. И не осмелился – побоялся отправить душу в новый океан мрака.
– Здравы будьте, Светушко! Как вы себя чувствуете?
– Спасибо, краса моя! Более или менее справно.
– Трапезничать желаете?
Свет внимательно посмотрел на нее.
Девица выглядела слегка подурневшей – темные круги вокруг глаз никого не красят, – но определенно счастливой.
– Желаю! И даже очень!.. Сколь долго я спал?
– Без малого сутки. В обители уже обеденная трапеза прошла.
– Ныне седмица, правильно?
– Правильно.
Свет удовлетворенно вздохнул.
Да, дело определенно пошло на поправку. Вот и в голове кое-какая ясность наступила, и память не отказывает… Можно было бы и порадоваться жизни. Кабы я не лишился Таланта!..
Забава сдернула с вешалки возле умывальника одно из висящих там полотенец, намочила, подступила к Свету.
– Люба мой, давайте, я вас умою.
Свет решительно отстранил ее руку:
– Ну уж нет! Умыться-то я и сам могу! Невелика проблема для чародея!
Забава спорить не стала:
– Тогда я принесу вам поесть. – И, повесив полотенце назад, выскочила из палаты.
Свет выбрался из постели, сделал шаг, потом другой, третий…
Голова совершенно не кружилась. И даже рана вроде бы не болела. Однако, когда он приблизился к умывальнику, его качнуло. Пришлось схватиться десницей за вешалку. Несколько мгновений он переводил дух. Потом осторожно отпустил вешалку. Попереминался с ноги на ногу.
Кажись, тело стало послушнее. Ну и ладушки! Видно, девица Ива и вправду знает толк в лечении…
Зеркала возле умывальника не наблюдалось. Наверное, дабы больные не пугались своего внешнего вида…
Прополоскал рот, побрызгал водой в лицо, вытерся сухим полотенцем.
Полотенце украшал вышитый розовыми нитками лик Додолы.
Не очень уважительное отношение к своей главной богине, прямо скажем!
А коли полотенце – для ног?
Впрочем, на полотенцах для ног в обители, наверное, – лик Семаргла… С додолок станется!
Обратный путь оказался более трудным, и, добравшись до кровати, Свет испытал чувство неимоверного облегчения.
Какая же все-таки мерзость, эти болезни! Не позавидуешь Остромиру. Он-то, в эдаком возрасте, должен и вовсе страдать от великого множества болячек. Ведь боги не дают вечной жизни индо Кудесникам. Впрочем, буде бы они устроили подлунную таким образом, в Кудесниках у нас и поныне пребывал бы Любомысл Треух. Интересно, в какую бы тварь он превратился за полтысячи лет?.. Нет, брате, слава богам, что все эти остромиры и любомыслы не вечны! Иначе жить было бы совсем тоскливо!
Свет заправил пижаму в штаны и лег.
Что-то слишком часто его стали посещать такие мысли. В не столь уж давние времена он бы наверняка назвал их отъявленной крамолой. Но с некоторых пор они крамольными не казались…
Скрипнула дверь. В палату вошла Забава с подносом в руках.
Поднос прикрывало расшитое петухами полотенце – явно у додолок слабость к оным предметам гигиены.
Забава улыбнулась хозяину.
И Свет решил не тянуть кота за хвост. Пусть очередная попытка реализовать волшебную манипуляцию окажется не менее бессмысленной, чем желание ползучего гада взвиться над весенним лесом. Пусть… Есть ли в жизни более тоскливое занятие, чем ждать да догонять?!
Свет включил Зрение.
И замер – Забавины волосы тронуло легкое призрачное сияние. Даже и не сияние вовсе, а так, легкая звездная пыль в безлунную ночь, Млечный Путь, падающий за окоём… Не зная о существовании Зрения, он бы ничего и не заметил.
Забава, глянув на него, встревожилась:
– Что-нибудь случилось, Светушко?
– Случилось? – Свет улыбнулся ей. – Да вроде все справно…
Забавина тревога тут же переплавилась в откровенную радость.
– Ой, вы, кажись, и в самом деле пошли на поправку. Какая отрада! Я вас сейчас кормить буду. Хотите трапезничать?
– Еще как!
По-прежнему сияя, девица поставила поднос на прикроватную тумбочку, сняла с него петухов. На подносе угнездились глубокая тарелка рисовой каши, большая кружка чая, бутерброды с сыром и нарезанная скибками четвертинка арбуза.
– Ого! – сказал Свет. – Мне уже позволено есть не только кашу.
Забава придвинула к кровати табуретку, села, зачерпнула ложкой в тарелке.
– А может быть, я… – начал Свет и осекся: до него вдруг дошло, что, отказавшись есть с Забавиных рук, он лишит девицу еще одной маленькой радости.
И потому он безропотно сделал глоток.
А потом все-таки отобрал у служанки ложку.
Каша, бутерброды и чай были хороши. Арбуз же показался и вовсе восхитительным, и в этом было еще одно несомненное доказательство, что больной выздоравливает. Однако радоваться пока рано.
Окончательно он выздоровеет лишь тогда, когда к нему в полном объеме вернется Талант.
А имеющая полное право на радость Забава между тем не умолкала:
– Ваша рана, Светушко, быстро зарастает… Ива – справная лекарица. Мертвого на ноги поставит… Ныне мы с нею ходили на рынок, арбуз оттуда. А завтра я принесу вам слив и груш… Или чего вы еще пожелаете? Я взяла с собой деньги.
Свет проглотил откушенный арбузный ломоть:
– Вы ходили на рынок? – Придержал Забавину десницу со следующим ломтем.
– Да, – кротко сказала Забава. – Здесь вас не могут кормить фруктами и ягодами по выбору. Ведь у додолок лечатся бедняки да нищие.
Свет взял петухов, отер с подбородка арбузный сок.
– Я вас очень прошу, Забавушка, ни в коем случае не покидать стены обители. Очень прошу, краса моя. Индо настаиваю!
Синие глаза расширились в тревоге, но девица тут же легкомысленно махнула рукой:
– Как же?.. Вам ведь нужны фрукты и овощи. Быстрее поправитесь. Медку вот надо будет купить…
Свет сжал перстами ее липкую десницу:
– Наймите кого-нибудь. Но сами за ворота обители ни ногой! Ведь нас с вами наверняка ищут.
Тревога опять обернулась улыбкой, однако на сей раз улыбка получилась откровенно виноватой.
– Хорошо, – Забава выдернула десницу, – боле я на рынок не пойду. Попрошу Иву. Ее-то никто не ищет.
– И никуда не пойдете! – твердо сказал Свет, сотворив новое заклинание.
– И никуда не пойду, – эхом откликнулась Забава.
Свет пытался понять, сработало ли внушающее заклятье, но вдруг накатила слабость. Сердце чуть не выпрыгнуло из груди, чело оросилось холодной испариной, голову затопило расплавленным свинцом.
Свет, борясь с немочью, глянул на Забаву.
Та должна была тут же схватиться за полотенце, закричать: "Светушко! Что с вами?" – но продолжала сидеть, по-прежнему сжимая в деснице арбузный ломоть, похожая на сонную куклу.
И тогда Свет облегченно вздохнул.
Все-таки необходимое заклятье получилось. Теперь можно и выкинуть перед немочью белый флаг.
Свет опустил голову на подушку: флаг был выкинут немедленно и безо всяких усилий.
14. Взгляд в былое. Век 76, лето 3, вересень: Порей Ерга
В сыске Забавы Сосниной особых сложностей Порей Ерга не узрел.
Вот уж великая проблема, елочки-сосеночки, – явиться в дом чародея Смороды и взять девицу!.. А буде там ее не окажется – допросить домашних, выяснить местонахождение, опять же явиться, опять же взять.
И делу конец!
Однако еще и вечер четверницы не наступил, а уже выяснилось, что до конца делу – ох как далеко.
Эконом чародея, жена эконома и служаночка Ольга, по их собственным заверениям, всю прошлую ночь продрыхли без задних ног. Где сейчас находятся хозяин и Забава, они не имели ни малейшего представления.
Забава, сударь, ушла из дома вчера, по каким-то неведомым нам делам, и по сию пору не возвращалась. Мы уж волноваться начинаем, племянница она наша… А хозяина арестовали еще раньше, тут же увезли, и больше от него ни слуху ни духу. Нешто мы вам, сударь, станем врать!..
Прочие слуги в чародеевом доме не жили и ничего к показаниям уже допрошенных добавить не смогли.
Провозившись с допросами несколько часов, Порей связался с Кудесником и доложил о безрадостной оперативной обстановке. А заодно и про обещанных помощников заикнулся – иначе обстановка сменится на радостную нескоро.
Кудесник недовольно пожевал губами и велел ждать. А через час заявился в дом Смороды самолично. Самолично же – и с глазу на глаз! – побеседовал со слугами. После чего, поразмыслив, велел принимать иные сыскные меры.
К примеру, поспрашивайте-ка среди новгородских извозчиков, принципал. Не увозил ли кто из этого дома самого чародея и его служанку, вместе или порознь?
Легко сказать "поспрашивайте"!.. В Новгороде извозчиков – тысячи. Это вам, елочки-сосеночки, не Великий Устьюг!..
Правда, Кудесник выполнил обещание – еще через полчаса к Порею явились четырнадцать сыскников министерства охраны порядка, причем пятеро из них оказались волшебниками.
Мы в полном вашем распоряжении, принципал!..
Но что могут сделать полтора десятка с тысячами?
Не удивительно, что нужного человека удалось найти лишь к концу третьего дня сыскных мероприятий, в шестерницу!
Порей тут же допросил его.
Извозчик и не думал запираться.
Да, сударь стражник, возил я оных. Да, середь ночи на четверницу. И волшебника с Серебряным Кольцом, и девицу. Девица, надо сказать, весьма красная. Сам бы к такой притулился под бочок, хе-хе-хе, непременно бы притулился, да вот токмо супружница… Как говорят в Киеве: "Влез бы в рай, да грехи не пускают". У меня жена-то из русов, в Иисуса верует… Так вот, примостился бы я к той девице, но ведь с нею волшебник, хотя и больной он был, но сами ведае… Да-да, точно вам говорю – больной. Он же без памяти валялся, я его на своем горбу тащил. Ввек не слышал, чтобы волшебники так сильно болели! Они же двужильные! Должноть, какая-нибудь ведьма порчу напустила. Говорят, есть ведьмы, которые и Кудесника спортить горазды!.. Да нет, помню, знамо дело, куда отвез, что это вы, сударь! Я на работе ввек не употребляю, хотя в праздничек полштофа медовушки – ваше здоровье, наше удовольствие!.. Да-да, сударь, вестимо, я буду короче. А короче – отвез я их к обители Ордена. Нет, никуда они не пошли, разбудили обительского сторожа. Он там носилки приволок, и мы с ним затащили больного внутрь… А что – потом? Потом со мной расплатились и отпустили на все четыре стороны. Я поехал к набереж… Нет-нет, девица расплачивалась, он же без памяти лежал… Нашими целковыми, вестимо… Нет, из додолок никто их не знал… Ну, так мне показалось. Додолки, по-моему, не очень-то и впускать их хотели… Ну, так мне показалось… Нет, больше я ни его, ни ее не видел… И туда не ездил! Зачем мне, а клиенты все в другие места садились – и на Торговую сторону, и… Пожалуйста, сударь стражник, мы зараз готовы помочь родной страже, защитнице нашей и… Да, вестимо, протокол я подпишу, грамотные мы, не смотрите, что лошадкой управляю… Ну, сами знаете, сударь, почему люди в извозчики идут, наша стража все знает, хе-хе-хе… Обижаете, сударь, мы не какие-нибудь, мы порядок уважаем и больше, чем положено, не попросим… Оставайтесь с миром, сударь стражник!
В общем, можно было бы уже через час схватить девицу – да и чародея попытаться, буде потребуется! – но то, что они на территории Ордена, многое затрудняло.
В приюты и обители додолок просто так не сунуться!
И потому Порей доложил об исходе первоначального сыска Кудеснику. Допрашивать обительского сторожа и додолок на свой страх и риск он не осмелился.
Додолок опекает сама Великая княгиня, тут, елочки-сосеночки, можно так обгадиться, что ввек из грязи не вылезти!
Тут, судари мои, требуется разрешение Великокняжеского прокурора, а к нему простой принципал – да еще не из столицы – и за три дня не прорвется!..
Но Кудесник повел себя странно.
Связываться с Великокняжеским прокурором он не пожелал. Вместо этого предложил Порею осторожно поговорить с обительским сторожем.
Ведь выходит же он в город, принципал… Не допросить, а именно поговорить… Буде беглецы все еще там, установить за обителью скрытую слежку. Следить должен непременно сыскник-волшебник… Буде же беглецов в обители не окажется, найти того, кто их оттуда увез. Узнать – куда. И доложить!.. Нет, никаких активных мер ни в коем случае не принимать! И помнить, что оплошки в этом деле недопустимы!..
В общем, елочки-сосеночки, началась самая обычная начальственная накачка. Будто именно на ней наша работа держится, елочки-сосеночки!
Но волновался Порей зря. Сторожа он захомутал утром в седмицу – когда мужичина отправился в ближайшую лавку. Не успел деньги лавочнику отдать, как пожалуйте, сударь, бриться…
Сторож оказался, как и извозчик, разговорчивым.
Наверное, еще один из тех кто считает, что всякий словен – это, в первую очередь, сплошные слова.
Нет, сударь стражник, не было у нас в обители таких ночных гостей… Ах, любезный сказал, что были. Путает он что-то, ваш любезный. Они ведь иногда и пьяными по городу раскатывают, лихачи… Очную ставку, говорите?.. Возможно, я, простите, и запамятовал. Охохонюшки, старость – не радость… Да, теперича припоминаю. Приехали. Двое. Девица и мужик… Да, я помогал любезному с носилками… Нет, больше я их не видел… Да, я сторож. Вот кабы лекарем был, то… Так меня дальше кухни не пускают, а мне и ни к чему. Жутче смерти не убьют, дальше фронту не сошлют! Наше дело – спать с мышами, ваше дело – их ловить… Нет, это прибаутка такая, сударь стражник, могу поведать… Ну, не хотите – как хотите, было бы предложено!.. А почему это я должен о вас помалкивать?.. Ну, воля ваша, буде мать Наталья… буде предводительница Ордена не спросит, промолчу. А уж буде спросит – извините! Ничем не смогу помочь!
Сильно запугать сторожа не удалось, но самолично он языка не развяжет, в этом Порей был уверен. Встречался он уже с такими типами…
Со стражей ведь ссориться – никому не с руки. Ныне вы обительский сторож и, предположим, любовник предводительницы, а назавтра, елочки-сосеночки, можете и за ворота вылететь. В жизни всяко бывает, а мудрый человек присно оставит себе пути к отступлению.
Порей вызвал двух соглядатаев-волшебников, показал им добытый в чародеевом доме портрет девицы (упоминать сыскникам о чародее Смороде Кудесник, расставаясь с Пореем, строго-настрого запретил), приставил к обоим выходам.
И, как выяснилось, не зря! Ибо в этот же день, незадолго до обеда, мышка-норушка по имени Забава Соснина выползла из своей норки.
Волшебник проводил ее до Центрального рынка (оглядывалась по сторонам, принципал, но меня, уверен, не заметила), понаблюдал, как она покупала фрукты (кило яблок, принципал, полкило винограда и небольшой арбуз), и убедился, что девица вернулась в обитель.
Порей тут же доложил об итогах наблюдения Кудеснику.
Тот вроде бы обрадовался.
Во всяком случае, выражение лица, с которым он потер руки, вполне можно было принять за удовлетворенное.
Отлично, принципал, отлично!.. Но в следующий раз, когда девица покинет стены обители, вернуться туда она не должна. Так что немедленно займитесь организацией ее ареста… Нет, прокурорского постановления не будет… Ну да, мегерой бывает, согласен… А буде заартачится и начнет давить на знание законов, то придется организовать похищение… Других поручений пока не будет!
15. Взгляд в былое. Век 76, лето 3, вересень: Буривой Смирный
След бы обновить ныне магический защитный барьер, подумал Буривой, шагая на очередную ступеньку и… замер.
Парадной лестницы особняка перед ним больше не наблюдалось. И ожидающей волшебников кареты внизу, перед лестницей, тоже не наблюдалось. И вообще ничего не наблюдалось – лишь мрак вокруг.
Мрак да тишина…
Правда, касался самого краешка сознания некий ритмичный звук, показавшийся Буривою весьма знакомым, но мысли разбежались, будто осиротелое стадо овец, внезапно потерявшее пастуха. Такого ввек не бывало, и потому Буривой решил: чудится…
А потом обнаружил, что глаза закрыты.
С закрытыми очами по лестницам, как всякому ведомо, не ходят, и он тут же исправил свою невольную ошибку.
Что-то изменилось. Нет, вокруг по-прежнему княжил мрак, однако сыскник вдруг сообразил, что находится в постели. Поднял голову.
Мрак перестал быть вездесущим: где-то впереди – вроде бы прямо перед глазами, а вроде бы и над головой – призрачно светилось нечто очень знакомое, но абсолютно неузнаваемое.
Очам доверять было нельзя. Оставалось прислушаться.
Теперь изменилось все. Ритмичный звук действительно существовал наяву. Это стучали часы и не просто какие-то там отвлеченные, символические – часы были свои, родные, домашние, с маятником в виде красного солнышка да кукушечьим окошком над циферблатом. И тут же, после этого узнавания пришло узнавание второе – странный светящийся предмет оказался окном родимой спальни, в которое привычно лился столь же знакомый свет ночных фонарей.
Буривой сел на постели, зажмурился и помотал головой.
Он в столице?.. Что за велесовщина! Ужель опытный сыскник-волшебник так напустил в штаны, что без памяти удрал в Новгород? Да нет же! Быть того не может! Он в Ключграде, вместе с чародеем Светозаром Смородой, только что позавтракал вареным яйцом, и теперь – самая пора отправляться в фехтовальный зал. Как договорились вечор!.. Всего несколько мгновений назад Сморода был перед ним на лестнице!..
Вновь открыл глаза.
Парадной лестницей Нарышкинского особняка и не пахло. Пахло ароматами родного дома.
Буривой нащупал ногой тапки, встал, зажег светильню.
Чтоб от меня додолка забрюхатилась! Это же на самом деле мой родной дом. Чудны дела ваших рук, о Сварожичи!.. Как я тут очутился?
Глянул на часы. Четыре – судя по свету фонарей за окном, утра. Напряг память. Та откровенно безмолвствовала.
И тогда на Буривоя обрушился стыд.
Хорош работничек, нечего сказать! Соратник сейчас в Ключграде – возможно, погибает в магической схватке с варяжским лазутчиком, – а геройский сыскничок-волшебничек Смирный в мягкой постельке нежится!..
Он снова помотал головой.
Да нет, что-то тут не так, и пора в этом "не так" разбираться. Велес меня возьми, как я сюда попал?! Может, под домашний арест отправили?.. Но за какую провинность? Ночным колдовством занялся? Ничего не помню!
Он сунул босые ноги в стоящие возле кровати любимые тапки, набросил на рамена висящий на стуле не менее любимый халат и выскочил из спальни.