* * *
- Обед! - скомандовал Капп, подождал пока все разместятся, и лишь тогда опустил наземь свой рюкзак.
Зал был обширный, с камином и даже с уцелевшими кое-где остатками шпалер на стенах и сбившимися в войлок гнилыми шкурами на полу. Похоже, этот этаж в башне считался когда-то жилым. Егеря извлекали из сумок пайки. А вот остальных никто не предупредил, что поход затянется на весь день.
- Может, здесь мыши водятся? - предположил Ян, покосившись на насупленную Еву. - Летучих я, вроде, видел. Поохотишься?
Она не отреагировала. Уселась, вытянув ноги, принялась переплетать растрепавшуюся косу, выуживая из волос мусор. И не сразу заметила, что Бритый пристроился рядом, протягивая пару запакованных в полиэтилен пакетов.
- Угощайтесь.
Есть Яну хотелось неимоверно. И поэтому стоило нечеловеческих усилий соорудить на физиономии безразлично-брезгливую гримасу и высокомерно отвернуться. Оба пакета захватила непосредственная Ева. Через минуту, как-то само собой получилось, что и сидела она уже не рядом с Яном, а ближе к егерям.
Постепенно все расслаблялись, шурша упаковкой и переговариваясь. Напряжение отпускало и послышались смешки.
- …а все-таки я не понимаю, зачем надо было ему называть свои имена? - Некоторые все никак не успокаивались. На этот раз Низкая, перебравшаяся к жующему Каппу, исподволь посматривала на Яна. - В конце концов, разве ему недостаточно было знать только твое имя? Мы же вместе, вот бы заодно с тобой защищал и нас.
- То есть меня ты отдаешь на заклание? - весело оскалился Капп, прежде, чем снова запустить зубы в бутерброд.
- Ну… - Низкая слегка смутилась. - Вы же все равно уже знакомы.
- Видишь ли, Лида, вполне так может случиться, что опасность, которая грозит тебе, не будет опасностью для меня. Как тебе такой вариант?
Низкая задумалась.
- Прошлой осенью мы уже работали с этим парнем в Заповеднике. Соединяли нас в тройки наспех. Двоих, что дали мне, даже я по именам не знал. И зацепило нас "изломом". Я уцелел, а моих напарников… В общем, приложило их крепко, один полгода провалялся в реанимации. А на мне ни царапины. Обошла беда.
Ну, только этого не хватало. Кто бы мог предположить, что Капп, оказывается, помнит тот эпизод и, похоже, благодарен за спасение. Настала Янова очередь подать голос, пока все они не вздумали пересмотреть свой взгляд на полезность горелома в команде и не прониклись к нему симпатией.
- Их ударило не "изломом", - внятно произнес Ян. - Это был рикошет. Еще неизвестно, чем бы закончилось дело, если бы опасность не пришлось отвести от вас одного. Возможно, те двое вообще бы не пострадали.
До чего же неприятные у них взгляды. Или это Ян такой мерзкий отражается в их глазах? А лицо Каппа и вовсе резко переменилось - застыло, ишь желваки играют. Даже выразительные его брови, кажется, встопорщились враждебно.
- Это к вопросу о необходимости знать все имена, - в ледяное выжидательное молчание бросил Ян.
Ева нарочито громко зашуршала опустевшим пакетом.
* * *
Слишком пусто, но слишком темно для такого незаполненного пространства. Воздух подернут черной дымкой. Непосредственной угрозы нет, но прикус ее тревожит, как запах гари. Егеря приостановились на лестнице, мельком осмотрелись, сделали шаг, потом другой по гнилым паркетинам, оставляя следы, полные трухи.
Жирные, лохматые тени вдруг разом пришли в движение, и в затхлой атмосфере что-то быстро переместилось.
- Опять эта пакость! - сплюнул с досадой Сутулый. Запустил щепоть в полотняный мешок, притороченный к поясу, и размашистым жестом повел вокруг, рассеивая невесомую светлую пыль.
Тальк осыпал невидимые до этого момента фигуры тварей, слившихся с сумраком помещения, обозначая их контуры. "Полумраки" водились почти во всех башнях, чаще всего неопасные, таящиеся под мебелью или за занавесями, и пугающие разве что заплутавших туристов. Но эти твари были отъевшимися громадинами. Они незаметно приблизились и взяли пришельцев в сплошное кольцо.
- Ах ты! - Простуженный чихнул, высыпав новую порцию талька на подкравшегося полумрака. Тот уже успел зацепить его за руку, и было заметно, что Простуженный сильно вздрогнул.
Ян и сам дернулся, когда по запястью словно провели вымороженной колючей проволокой. Полумраки своим прикосновением тянули тепло и силы из живых.
Блеснул серебряный кинжал. Потом второй, третий… Клиники запели привычную песнь, вырисовывая в воздухе серебряную канитель, вычерчивая колеса с восемью спицами. Егеря атаковали, словно сумасшедшие пахари высевая тальк и сразу же вонзая серебряный металл в мечущиеся тени. В тишине слышался только шорох подошв, быстрое дыхание, да взвыла радостно Ева, впиваясь ногтями-когтями в бьющийся сгусток мрака.
Остающиеся в воздухе за клинками блескучие росчерки придавали сгустившемуся воздуху сходство с дымчатым стеклом.
- Похоже, все, - скучно констатировала Шатенка, опуская занесенную было руку.
- Времени мало, - проворчал недовольно Капп, стряхивая со своего кинжала темную пыль и возвращая его в ножны. - А у нас еще три контрольные точки не проставлены… Придется разделиться.
- Мне тоже? - осведомился Ян с интересом.
- Гм… - Капп почесал нос. - Думаю, вам будет лучше остаться прямо здесь и подождать нас. Мы отлучимся на несколько минут. Там впереди разведанные участки, мы только метки обновим. Дан, останешься с ними.
- С ними? - ужаснулся Дан.
- С ними? - одновременно возмутилась Ева. - Не выйдет.
Ну, если почерневшему, как недавний полумрак, Дану командир мог приказать, то разгорячившуюся на охоте Еву не остановить никому. Тем более, Яну. Так что вскоре в опустевшей зале остались только Ян с Непоседой.
Ощущение покоя и безопасности казалось теплым и слегка колючим, как зимнее одеяло. Непоседа негодующе сопел и тяжело прохаживался по периметру помещения, всматриваясь в тени. Ян сел прямо на пол, вытянув ноги. Из узких бойниц тек пасмурный свет, шум, сопровождающий уходящих егерей, стихал.
Зато нарастал шум, производимый неуемным Непоседой. Тот насвистывал, скрипел ботинками, зевал, грыз извлеченные из кармана сухарики.
- Эге, - егерь, явно не подозревающий о возможности просто тихо посидеть на месте, поскреб ножом кладку на стене напротив. - Какая зверюга красивая…
Охотничий, не серебряный, нож выцарапывал грязь из морщин камней, обозначая барельеф на стене - оскалившаяся, изготовившаяся к прыжку то ли пантера, то ли львица в натуральную величину.
- А на другой стене - бык! - Непоседа обрадовался хоть какому-то развлечению.
- Это тур, - поправил Ян вяло.
- А тут птица какая-то.
Ну, слава богу, дитя нашло себе занятие… Жаль только, что в шестиугольной башне стен только шесть. И они быстро кончились.
- Не хотите? - егерь протянул Яну пакет с сухарями, устраиваясь под изображением кошки.
- Нет, - Ян, чтобы побороть соблазн, невольно засмотрелся на барельеф над егерем. То ли Непоседа, даже сидя, был крупнее, чем показался поначалу, то ли каменная тварь сползла ниже, но теперь вытянутая лапа хищницы едва не касалась макушки привалившегося к стене человека.
- Проклятье! - из разорвавшегося пакета сухарики посыпались на пол. Егерь нагнулся, потянувшись за ними…
Предощущение беды оказалось резким, будто сдернули теплый покров. С железистым и пыльным вкусом. Ян задержал вздох…
Каменная кошка на стене повернула оскаленную морду, целясь прямо на загривок наклонившегося Непоседы. Подобрала мощные лапы, готовясь к прыжку. Ян метнулся к Непоседе, сшибая того на бок всем своим весом. Над ними грузно шевельнулся воздух, обдав пылью и осыпав каменной крошкой. Тяжелое тело увесисто брякнулось о пол, там, где только что сидел егерь, брызнув искрами и погребя под себя оброненный пакет с сухарями.
Непоседа хрипло ругнулся, отползая.
Каменная хищница провалилась в пол, как в трясину, срастаясь и сливаясь с ним, утрачивая почти весь свой объем. Теперь барельеф переместился под ноги и изображал крупную тварь из семейства кошачьих, вид сверху.
- Вот ведь дурак! - негодовал спасенный, распрямляясь и в сердцах пиная равнодушную зверюгу. - Как же я забыл!
- Что? - Ян тер ушибленное плечо. Егерь оказался костист.
Непоседа живо повернулся к нему:
- Бродячая кошка! Шатается по всему Замку. Хлеб, и особенно сухари за версту чует. Туристов вечно морочит, а одиночкам голову способна запросто размозжить… Вот, значит, где ее логово… Как же это я, а? - он разжал кулак, откуда на пол посыпалась хлебная труха, оставшаяся от случайно стиснутых в ладони сухариков.
А освободившуюся руку егерь протянул Яну, помогая встать.
- Если бы не вы…
- Не волнуйтесь, - сипло пробормотал Ян, наконец, справившись с дыханием. - К договору это не имеет отношения. И долга перед гореломом за вами нет.
Непоседа взглянул странно.
К счастью, от прояснения ситуации их отвлекло возвращение остальных егерей и как никогда довольной Евы. Они практически одновременно стеклись из трех выходов, равнодушно топчась по загривку каменной кошки на полу и не обращая на нее ни малейшего внимания.
- Все! - зычно скомандовал хмурый Капп. - На этом наша миссия на сегодня закончена. К ночной вылазке мы не готовы. Возвращаемся.
Странно, казалось, они ушли далеко, однако путь назад занял втрое меньше времени, и это несмотря на то, что от усталости все еле ноги волочили.
Пьетра бледного, испуганного, но живого и невредимого обнаружили там, где оставили. В зале не чувствовалось ни малейшей активности нежити, и если здесь что и перемещалось, так это мирные длинные тени, вслед за солнцем. Пьетр честно сидел в очерченном Каппом кругу. Только теперь мятый пакет в его руках был почти пуст, а нарисованную в пыли кинжальную линию примерно на расстоянии броска повторяла широкая белесая полоса из рассыпанной муки.
Оборону Пьетр держал, не дремля. И бросил пост, всхлипнув от облегчения, лишь когда увидел егерей.
…Непоседа все же догнал Яна почти у самого выхода. Заступил дорогу бесцеремонно, но не грубо, а лишь кипя избыточным дружелюбием.
- Подождите, Ян!
И в памяти тут же в ответ откликнулось: "Дан". Его зовут Дан. И теперь никаким образом это оттуда не выбросить.
- Я хотел сказать, что бы неправ насчет вас… И вообще.
- Все? - осведомился Ян нелюбезно.
- Нет, - егерь улыбался во весь рот, только что хвостом не вилял, как приветливый пес. - Еще я хотел поблагодарить за помощь. Вы спасли мне жизнь. Считайте, что у вас есть друг и… - он размашисто протянул исцарапанную ладонь.
- Мне казалось, что в егеря не берут ротозеев, но видно я ошибся. Впредь смотрите по сторонам внимательней, - безразлично перебил Ян, - и никому не понадобится спасать вас и насильно превращаться в вашего друга.
Дан опешил, явно не веря своим ушам. Выражение лица менялось за секунды. Дружелюбие утекло из потемневшего взгляда. Рука, повисев в воздухе, опустилась.
- Я же ясно сказал, вы мне ничего не должны, - Ян нарочито поморщился, - и не попадайтесь на моем пути снова.
Дан отрывисто втянул воздух сквозь зубы. Собирался что-то ответить, но смолчал недобро. Капп, находившийся поодаль и вроде бы занятый разговором по ожившей, наконец, рации, тревожно обернулся, присматриваясь к ним. Ева громко вздохнула и, демонстративно обогнув Яна, двинулась к выходу. Даже ее коса за спиной качалась негодующе, как хвост рассерженной пумы.
- И я был бы признателен, если бы вы отошли с моей дороги прямо сейчас.
Дан стиснул челюсти, кивнул напряженно и отступил в сторону, освобождая проход. В глазах его плескалась ярость, но держать себя в руках егерь умел.
"…Посадил крестьянин капусту. Да вот невезение: то гусеницы ее пожрут, то птицы налетят, то соседская детвора потравит. Осерчал крестьянин, да и позвал на помощь горелома (тогда-то нравы попроще были и гореломы простой работы не гнушались). Чтобы, значит, отвел горелом беду от крестьянской капусты, чтобы никто покуситься на нее не смог.
Уродилась капуста знатная, на загляденье. Ни единая гусеница не надгрызал листок, ни единой ямки от птичьих клювов нет на тугих белых боках, ни одного кочана жадные соседи не унесли с грядок… Да что там! Даже лихие люди на дороге, когда повез крестьянин урожай на рынок, обоз не тронули.
Только вот несчастье - не продал крестьянин ничего. Покупатели ту изумительную капусту тоже обходили стороной. Ибо НИКТО не смел на нее покуситься… Такая беда!"
8
Казалось, что уже глубокая ночь, а на самом деле - солнце едва село. Любые часы в башнях сходили с ума, свет из окон и бойниц бессовестно лгал, так что сверяться приходилось разве что с внутренним хронометром, а уж его-то Замок сбивал с толку в первую очередь.
Вечер за стенами Замка прикидывался пафосным батальным полотном. Небо пылало траурным багрянцем, низкие рваные облака налились светящейся кровью поверженных и сброшенных за горизонт демонов. Силуэты костей-башен пили из воздуха тьму, чернея все гуще. Воздух пах горячим железом и дымом.
Площадь не пустовала, по окоему особенно плотно клубясь вечерними гуляками, но в привычном вечернем оживлении чувствовалось странная ущербность. Сгинули зазывалы ночных клубов. Сиротливо маячили в стороне составленные в шалаш декоративные знамена с гербами, которые обычно используют в "рыцарских" представлениях. Возле них, подперев щеки, сидел скучающий угрюмый трубадур в цветной куртке и потрепанных джинсах. Прямо напротив служители затирали большую бесформенную черную кляксу на камнях. То ли вымра прикончили, то ли крупную "злючку" раздавили.
Ян, щурясь и приноравливаясь к другому освещению, озирался. Стоило пересечь границу башен, как силы разом истаяли. Голова разболелась так, что в глазах темнело и сумерки упрямо представлялись глубокой ночью. Вот бы сейчас лечь и завести глаза часов на двадцать…
И чтобы никто не вспоминал его имя.
- …Хмельн? - донеслось немедленно из-за спины. Кажется, это подала голос Шатенка. - Верно, он был с нами. Вон же он!
Да, Ян давно уже подметил, что его имя, произнесенное вслух в любых обстоятельствах, сильно способствует возрастанию градуса головной боли.
- Себастьян Хмельн?
В черепе словно взорвалось ядро, набитое картечью.
- Правильно, - переждав всплеск боли, подтвердил Ян пасмурно, рассматривая пару приблизившихся полицейских.
Формы на них не было, но ошибиться невозможно даже и без предъявленных обоими удостоверений. В свою очередь полицейские рассматривали Яна. А на всю троицу с любопытством уставились замешкавшиеся на лестнице Капп с коллегами, Ева с Пьетром, и сам Замок.
Вот без вранья - Яну вдруг показалось, что Замок пристально смотрит только на них. Или кто-то наблюдает из его окон.
- …пройти с нами для беседы по поводу гибели Эльзы Маурис, - губы полицейского шевелились, но слова вплывали в сознание совершенно несинхронно и с изрядным запозданием.
Кто это? - хотел было уточнить Ян, но даже через усталость знакомое имя растопырилось ледяными иглами. А ведь надо было еще достоверно изобразить хотя бы недоумение.
- Это арест? - глупый киношный вопрос скользнул с губ еще до того, как разум перехватил инициативу.
- Мы надеемся на ваше добровольное сотрудничество.
И эти туда же… Все же властям города стоит пересмотреть свои представления о сотрудничестве и разъяснить момент добровольности.
- В Департамент? - Ян с отвращением представил долгую поездку через мост в новую часть Белополя.
- Нет, господин следователь ждет вас в Караульной башне.
Острый клык Караульной, которая формально тоже включалась в комплекс Замка, но стояла отдельно, высился в самом конце площади, там, где раньше размещались южные ворота. На втором этаже узкое окно тлело красным.
Ну, хотя бы недалеко…
Мельком обернувшись, Ян вдруг заметил, что через площадь спешит знакомая, стройная фигурка рыжеволосой девушки, сбавляет шаг, замирает, провожая Яна и его эскорт внимательным взглядом.
* * *
Эх, зря он надеялся, что на сегодня с башнями покончено.
Впрочем, эта оказалась обжитой изнутри, залитой электрическим светом (а красноватый оттенок давали шторы на окне), обставленной строго, но вполне комфортно для работы. Ее давно присмотрел для своих нужд городской полицейский патруль, и частенько постовые забегали сюда греться в ненастье. Они и сейчас переговаривались внизу.
На втором этаже имелся стол, стояли стулья, одно кресло, отключенный компьютер и работающий электрический чайник, через пять минут после прибытия Яна возвестивший о распиравшем его желании поделиться вскипевшей водой.
Вот кого здесь не было, так это обещанного следователя. Сопровождающие вежливо указали Яну на стул и оставили в обществе негодующего чайника. В его металлическом боку отразилась Янова искаженная физиономия. И выражение ее было на редкость подходящим как его настроению, так и переживаниям чайника.
- Прошу прощения! - двери на второй этаж башни не было, закругленная лестница плавно вплывала прямо на перекрытие пола, поэтому человек появился неслышно и незаметно. - Непредвиденные обстоятельства задержали.
Может, Ян просто задремал под сипение чайника? И вздрогнул, услышав неизменное:
- Себастьян Хмельн, я полагаю?
А ведь этого невысокого мужчину в сильно мятом коричневом плаще он уже встречал. Там, на Ольховой улице, возле дома, где нашли убитую девушку.
- Меня зовут Максимилиан Гбор.
Чайник облегченно затих, словно пес, учуявший хозяина.
- Хотите чаю? - мятый плащ еще качался на гвозде за дверью, а следователь уже переместился к столу и ловко извлек из ящика две чашки.
Чаю Яну не хотелось, но отчего-то вспомнился Бугг с его гостеприимством и кофе, от которого визитер также опрометчиво отказался поначалу. Да и захотелось на что-нибудь отвлечься.
- Да, спасибо.
Жидкость забулькала уютно. Чашки задышали белесым парком, и сразу стало ясно, что в башне вовсе не так тепло, как казалось. И становилось, вроде, еще холоднее.
Что ж, озноб - верный признак беспокойных нервов. А нервничать есть из-за чего.
- Пейте, пейте, - посоветовал временный хозяин башни, устраиваясь напротив и баюкая ладонями свою чашку. Руки у него оказались большими, крепкими, с узловатыми, заметными суставами. - А хотите, пряников?
Только пряников еще не хватало.
- Это надолго? - сухо осведомился Ян.
- Смотря, как пойдет наша беседа.
- Мне нужен адвокат?
- А у вас есть? - бесхитростно поразился следователь и тут же смешался: - То есть, простите… Просто мне казалось, что…
- Я полноправный гражданин, - ледяным тоном напомнил Ян. - Во всяком случае, был до сих пор. Что-то изменилось?
- Да ни в малейшей степени! До суда у нас все полноправные граждане!.. - кажется, Гбор не дождался от Яна подходящей реакции, потому что смущенно кашлянул: - Еще раз простите, неудачная шутка. Вы, конечно, можете позвонить адвокату, если желаете, но пока я хотел всего лишь побеседовать с вами, так сказать, без протокола.