* * *
– Ты как? – к Кириллу подсела Наталья. – Жив?
– Наполовину! – Кирилл отхлебнул из чашки горячего кофе. – Таким маразматическим зачетом давненько нас не баловали. И страшно даже представить, что ждет нас на экзамене! У тебя, кстати, что было в билете?
– Африка, Австралия, Южная Америка и Северная Европа. Папуасы, шаманы, колдуны, ведьмы и ведуньи. Господи, такой бред! Меня аж тошнит. – Наталья выудила из пачки огромных размеров печенье и заглотала его в два приема – видно, пытаясь как-то заглушить свою тошноту.
– Странно. У меня было примерное тоже самое – единственное, вместо Северной Европы, культ камней среди пещерных людей. У Яйца, вероятно, совсем с фантазией швах – всем пихает аналогичные вопросы.
– Все-таки он чрезвычайно противный! – после первого печенья Наталья ухватила второе. – Ну да бог с ним, сегодняшний вечер пересмотрим, и снова возвратимся к жизни, как и положено молодым перспективным студентам. Ты, кстати, куда на каникулы собираешься? И собираешься ли вообще?
– Пока не определился. – Кирилл и в самом деле пока не думал об отдыхе. И, если честно, ему в последний месяц казалось, что каникулы не наступят никогда, а если наступят, он просто ляжет в постель и проспит все отведенное время на отдых, не вылезая из искомой вожделенной постели. – Думаю, что никуда не поеду, останусь в Москве. За границу совсем не хочется, а по стране путешествовать? Пока не подобрал интересный маршрут. А у тебя что?
– Как обычно. – Наталья от печенья перешла к вафлям, чуть-чуть уменьшив скорость их поедания. – Полечу в родной Якутск, потом – в родное стойбище, в родную юрту с плазменными телевизорами и холодильниками Bosch во всех углах. – Наталья засмеялась и тут же поперхнулась. И Кириллу пришлось даже похлопать ее по спине, чтобы она отдышалась.
– Извини! – Наталья продолжила. – Кстати, ты, наверное, как и все москвичи, думаешь, что мы там лаптем щи хлебаем, едим исключительно оленину и мороженую рыбу и не знаем, как выглядит холодильник?
– С чего это ты взяла? – Кирилл расслабленно хмыкнул. Он прекрасно понимал, что Наталья так – поддерживает разговор, и эмоционально реагировать на ее вопрос нет смысла. – Я что, произвожу впечатление тупого столичного сноба, который уверен, что за МКАДом жизни нет вообще?
– Нет, не производишь/ Ты вообще – умный сексуальный мачо, и я тебя по-дружески люблю! Но можно спросить о личном?
– Давай. – Кирилл вяло махнул рукой. – Если ты о моих взаимоотношениях с Варей, Вадимом и Лешкой, то здесь изменений никаких не произошло. Или ты что-то другое хотела услышать?
– Да нет. Именно это! – по Наталье было видно, что она расстроилась. – Сколько можно уже играть в крутых мужиков и игнорировать друг друга? Может, вы уже успокоитесь и помиритесь?
– А зачем? – Кирилл пожал плечами. – И кстати, я лично ни с кем не ругался и ни с кем в ссоре не нахожусь. Невелика честь, понимаете ли. Они сами по себе, я сам по себе. И все довольны, все смеются.
– Зря ты так! – Наталья и не пыталась скрыть разочарования. – Я понимаю, что у тебя такой характер – неожиданно обрисовался. Типа, ты кремень. Я и, конечно, совсем не против, – Наталья улыбнулась, – ты мне и таким нравишься. Но все-таки будь чуть-чуть гибче. Помнишь, что нам постоянно твердят? Гибкость и способность подстраиваться под обстоятельства – одно из неотъемлемых черт настоящего мага. Маг должен уметь использовать любую ситуацию для своей выгоды – в том числе и взаимоотношения между людьми. А у тебя получается, что, во-первых, ни Варя, ни Вадим, ни Лешка тобой не пересмотрены, и во-вторых, ты потакаешь чувству собственной значимости, намеренно поддерживая с ними конфронтацию. Понимаешь?
– Само собой. – Кирилл не хотел спорить с подругой. Естественно, Наталья права, и он потакает чувству собственной значимости. А, может, и не потакает, просто ситуация так сложилась – оптимальная для ругани. – И обещаю, я подумаю над тем, что ты сказала. Честно!
* * *
– Как же я рада вас видеть! – в день экзамена ИВА выглядела шикарно. Отличный дорогой брючный костюм, прическа от модного стилиста, бижутерия, подобранная со вкусом, и очень эффектное золотой кольцо на пальце с ярким синим камнем (Кирилл почему-то не сомневался, что камень натуральный). – И, кстати, у меня сегодня – торжественное мероприятие, поэтому длительность экзамена я сильно сокращу. И даже не нужно будет тянуть билеты.
– Круто! – вполголоса выдохнул Вадим – но так, что все расслышали (в том числе и ИВА).
– Да, круто. – отреагировала она. – Быстренько берите ручки и фиксируйте. – Наталья – тебе Библия. Всё, что можешь написать. Вообще всё! Катя – тебе Тора. Наталья – тебе Коран. Сирена – Веды. Алексей – Танах. Вадим – Палийский канон. Ну, а мистер Раевский, – ИВА почти ласково посмотрела на Кирилла, – возьмет Библию, Коран, Тору, Танах, Веды и Палийский канон и обобщит: историю, схожесть и различия, ну и всё остальное – так сказать, по вкусу! Ясно?
– Ага! – все дружно кивнули и быстренько принялись за работу. И только Кирилл никак не мог понять – шутит ИВА или нет?
"Похоже, шутками здесь и не пахнет. – Наконец пришел он к выводу. – И благо, я ничего не ляпнул сгоряча!"
– Можно? – он поднял руку.
– Конечно. Рада тебя выслушать! – голос ИВЫ был полон неподдельного участия и даже смирения. Почти как у кобры (или удава), которая (который) подманивает стадо бедных бандерлогов. – Надеюсь, смысл экзаменационного задания тебе понятен. Разжевывать не нужно?
– Не нужно! – Кирилл максимально держал себя в руках, хотя, если честно, ему хотелось двинуть в лицо ИВЫ кулаком. Да-да, именно так. Двинуть кулаком – и очень сильно. – Сколько времени отведено на выполнение задания?
– Ну, – ИВА картинно накрутила локон волос на пальчик и картинно-задумчиво поджала губы. – Для всех, кроме тебя, пожалуй, хватит и трех часов. А для тебя время не ограничено. Можешь сидеть в аудитории хоть до ночи! Пока не сделаешь нормального научного анализа. Ну, или пока не устанешь и не захочешь уйти.
– Да? – Кирилл, не ожидавший такого поворота, опешил. – А листочки кому сдавать?
– А никому. Оставишь на столе в аудитории, а я завтра с утра заберу. И чтоб без подсказок – помните о всевидящем оке видеокамер, которые постоянно направлены на вас!
Глава двенадцатая. Долгожданные каникулы (часть первая)
Кирилл сладко потягивался, лежа в постели и наблюдая, как секундная стрелка на настенных часах отсчитывает мгновения жизни. Торопиться не хотелось, делать ничего не хотелось, думать ни о чем не хотелось. И даже двигаться особо не хотелось.
Кирилл чувствовал себя совершенно счастливым – наверное, так чувствует себя человек, много лет мечтавший и готовившийся к покорению Эвереста, когда, наконец, стоит на его вершине и смотрит вниз. За единственным исключением – у искомого человека помимо счастья присутствует и опустошение (оно всегда проявляется после осуществления мечты), а у Кирилла никого опустошения не было. Была радость, истома и предвкушение чего-то очень хорошего, что обязательно произойдет в эти каникулы.
Целые две недели отдыха! И даже Щербень – посмотрев на впалые щеки своего подопечного, которого сессии и подготовка к сессиям чуть не доконали – милостиво разрешил не появляться в МИДе до начала семестра. Так что – свобода, свобода и еще раз свобода! И еще – пирожки от мамы, блины от мамы, пельмени от мамы и прочие мамины вкусности, коих так не хватает в общаге.
– Кирилл! – в дверь его комнаты постучали. – Ты там вставать-то собираешься?
– Угу. – Кирилл заставил себя выдохнуть в ответ, хотя говорить (как и всё остальное) не хотелось. – Через пару минут выйду.
– Ну, давай. Завтрак давно ждет. И, кстати, я тебе вкусненького приготовила!
"Вкусненькое от мамы" означало тортик, которыми она периодически баловала домочадцев. Тортики получались на загляденье, т. е. вкусными до такой степени, что оторваться от них было очень тяжело.
– Как спалось? – через пять минут (когда Кирилл занял свое место за обеденным столом), и мама разместилась напротив, она принялась бомбардировать сына вопросами. Ее можно было понять – за прошедший учебный семестр она, дай бог, нормально говорила с сыном раза три-четыре. Поэтому сейчас пыталась наверстать упущенное. – И какие планы на ближайшие дни?
– Да, никаких. – Кирилл быстро доел дежурную кашу (без каши с утра никак нельзя – в этом мама была категорична!) и с удовольствием принялся за торт с начинкой из вишни. – Я же тебе вчера говорил. Планирую отсыпаться, пока уже смотреть не смогу на постель.
– Ну да – говорил, говорил! – с готовностью закивала мама. – Но у вас, молодых, как известно, планы меняются, и вдруг завтра ты объявишь нам, что срочно уматываешь куда-нибудь на край света? И, кстати, ты помнишь, что сегодня у нас – семейный праздник, и мы с отцом жаждем услышать от тебя хоть что-то о походе в Кремль. Ты еще не забыл о своем обещании?
– Об обещании рассказать? – Кирилл улыбнулся. – Нет, не забыл. И я, честно, поражаюсь вашей с отцом терпимости – вернее, терпению. Столько ждать – я, наверное, на такое не способен.
– Ну, мы же взрослые. – мама заботливо подлила чаю Кириллу. – А взрослые поневоле учатся терпеть – и даже терпеть взбрыки собственных любимых чад. Вот только чада не всегда это ценят, что очень плохо, по моему скромному мнению.
– Мама, ну перестань! – Кирилл доел первый кусочек торта и принялся за второй. – Ты же у меня умница, я и тебя обожаю!..
* * *
– Так давайте же выпьем за высшее образование, которое, как оказалось, еще живо в нашей стране, что лично для меня явилось откровением! – папа торжественно поднял рюмку с коньяком. – И еще большим откровением для меня явилось то, что наш сын одновременно способен учиться на пятерки и заниматься еще чем-то интересным и таинственным, о чем мы не имеем никакого понятия.
Со всех сторон к папе потянулись руки с рюмками, и все дружно чокнулись. А затем головы всех присутствующих повернулись к Кириллу – явно требуя развернутого ответа. И папа выступил впередсмотрящим объединенного конгломерата родственников:
– Ну, сын! Давай колись. В конце концов, имеем мы право на третий год узнать, что ты делаешь? Или не имеем?
– Да папа, имеете! – Кирилл отложил вилку, судорожно соображая, как реагировать. Рассказывать правду он ни в коем случае не собирался – может, отшутиться и высказаться полунамеком? Типа, перевести стрелы на одно уважаемое государственное учреждение, членом которого он с недавнего времени является? Наверное, это допустимо? Ведь о Факультете Кирилл не скажет ни слова!
– Минуту! – он пошел в свою комнату и вернулся со сборником современных стихов. – Разрешите мне прочитать произведение, которое вызвало во мне живой отклик души – по факту наличия в нем ярких и проникновенных слов. Может быть, кому-то из вас они не понравятся, но вот мне – даже очень! Итак:
В ветре нынешних реформ,
Поменяв немало форм,
Дров порядком наломав,
Кучу шефов поменяв,Феликса, сдав изваянье
На публичное попранье
Получая справа, слева,
Продолжая всё же дело,Помня о своем призванье,
Поменяв сто раз названье,
Их контора удалая,
Вызов смело принимает,
Свою линию найдет
И со сцены не уйдет!Пусть разное твердят о них,
Но знаю много там таких,
Кому любимая страна
И Родина – всегда одна.Умеют на огонь пойти
Искать, бороться и найти,
И те, чьи руки не в грязи,
Не смейтесь, и огонь в груди!Да, и с холодной головой
Кто нашим бедам не чужой,
Уверен, что такие есть,
Имеют совесть, ум и честь,
Язык простите мне такой,
Спасибо партии родной!
– Как вам слог? – Кирилл громко захлопнул книгу и весело посмотрел на родственников. – Еще раз говорю, по мне – так ярко, феерично и раскрывает самую суть. Автор пишет душой, старается и дает ответы на многие вопросы – пусть и между строк. И родину любит, самое главное.
– Да, родину любит! – в зале повисла тишина, и папа, чтобы хоть как-то разрядить обстановку, решил скаламбурить. – Любит – не любит, а алименты платить обязан.
– Боря! – мама резко встала, громыхнув стулом. – Хватит уже со своими алиментами. Тут такой момент, а ты всё с алиментами! Мы, понимаешь ли, узнаем от сына такое, а ты с алиментами!
Мама умчалась на кухню. Кирилл отметил, что, вроде, она не выглядит особо расстроенной. Как и папа, который тоже не выглядит. Задумался о чем-то, желваки гуляют, но это просто от осознания. Типа, теперь они в курсе и, типа, должны переварить. Но самое-то главное для них все еще остается в тайне. А о походе в Кремль Кирилл так и не упомянул…
* * *
К микрофону подошел Президент, и в зале повисло торжественное молчание.
– А что это вы так насторожились? – дежурно пошутил Верховный. – Думаете, какую отметку получите? Считайте, что вы здесь все отличники!
Студенты дружно засмеялись, и атмосфера несколько разрядилась (хотя смех, в основном, был фальшивым и натужным).
– Перед тем, как начать пить, – Президент сделал короткую паузу, чтобы смысл его высказывания дошел до каждого, – хочу сказать пару слов. Я недаром назвал вас всех отличниками, поскольку сегодня здесь собрались лучшие из лучших. Многие специально приехали из регионов, некоторые даже из-за границы, есть представители двух столиц, есть активисты общественных организаций и уже видные ученые – несмотря на молодой возраст. Вы все уникальны…
Главное лицо государства говорило (говорил) недолго. Оно (он) чувствовал себя расслабленно и спокойно – было видно, что он пришел пообщаться, может быть, даже выпить пару рюмок шампанского и провести время на модной ныне позитивненькой волне.
Как только Президент оторвался от микрофона и пошел в зал, его сразу окружили студенты, побросав вилки и забыв о яствах, от которых ломились столы. К Первому Лицу выстроилась огромная очередь фотографироваться, брать автографы и просто пошептаться по душам – о главном, о наболевшем.
Кирилл не участвовал в общем забеге – ему было неинтересно толкаться. К тому же он, вроде, уже знаком с Самим и просто ждет, пока его в очередной – во второй раз – позовут на собеседование. Кирилл плотно поел, развалился на стуле и принялся наблюдать за поведением студенческой тусовки.
Вернувшись от Президента, за столик плюхнулись Ольга и Кира, оживленно обсуждая удачные селфи с участием Самого. Кирилл посмотрел на изображения на экранах мобильных телефонов и предложил девушкам пойти по стопам Андрея Разина (того самого, кто в конце существования Советского Союза организовал группу "Ласковый Май"). Как известно, Разин, имея на руках фотографию себя маленького с Михаилом Сергеевичем Горбачевым (фото было сделано совершенно случайно), всем представлялся родным племенником генсека и на всю катушку использовал этот фейк. Он организовывал гастроли группы (и множества групп двойников) по стране и греб бабло лопатой. И даже как-то выбил для себя и для "Ласкового Мая" президентский самолет, на котором с помпой летал в Сибирь, Узбекистан и Казахстан.
– После таких красивых фотографий вы теперь почти родственники! – Кирилл улыбался. – Можете смело тыкать в лицо чиновникам разного уровня и стращать: будете перечить, доложу Самому Главному. Так что мухой работать!
– Зря смеешься. – Ольга отключила экран телефона и кинула его в сумку. – Между прочим, в нашей стране любая девушка за фото с ВВП дьяволу душу продаст. Это же счастливый билет! А ты, кстати, отказываешься от него – причем, с легкостью. Слишком гордый?
– Во-во. – подхватила Кира. – Ты хоть и почти мой тезка, но будь попроще, и люди к тебе потянулся. Давай немножко шампанского – для поднятия настроения!..
От шампанского Кирилл отказался – но кампанию поддержал. В том числе и веселыми анекдотами.
Профессор, устав вытягивать студента на тройку, спрашивает:
– Ну, ладно. Скажи, о чем читались лекции?
Студент молчит.
– Так… Скажи хоть, кто читал лекции.
Студент молчит.
– Наводящий вопрос: ты или я?
Идет лекция. Профессор рассказывает о римских легионерах. Ну и касается того, что, мол, войска годами пребывали в походах, и это сплачивало воинов настолько, что они, как правило, влюблялись друг в друга. И это поощрялось, ибо легионер, потерявший друга и любовника в одном лице, был беспощаден к врагу и мстил за убитого.
И тут один очкастенький щуплый студент хихикает:
– Значит, легионеры были педиками?
Профессор тяжело вздыхает, снимает очки, смотрит на выскочку и говорит:
– Педики, говорите? Да не дай вам бог, милый юноша, повстречаться хоть с одним таким педиком лицом к лицу! Нет, мой юный друг, они не были, как вы изволили выразиться, педиками. Они были настоящими боевыми гомосеками!
Рассказывая анекдоты и веселые истории, Кирилл по привычке отслеживал реакцию собеседниц. После того, как девушки приложились к шампанскому (тусовка во главе с Президентом в это время жила своей жизнью в центре зала), они раскраснелись, расслабились и в целом воспринимали болтовню Кирилла положительно. И сбросили с себя излишнюю серьезность, коей – особенно Ольга – отличались в самом начале вечера.
Действо продолжалось, время от времени за столик подсаживался Борис, что-то быстро закидывал в себя и снова уматывал. Похоже, он нашел альтернативную кампанию (возможно, МГУ-шников), ну и слава богу! Никто его не задерживал, никто к нему не цеплялся, никому он не был нужен.
Стрелки на часах отсчитывали мгновения, минуты и десятки минут, и Кирилл уже начал сомневаться – правильную ли информацию дал ему Щербень. Что-то не особо было похоже, что Верховный собирается с ним встретится тет-а-тет (как в прошлый раз).
"Баба с воза – кобыле легче!", – в итоге пришел Кирилл к выводу, но торопиться с выпивкой все равно не стал. Ощущения, на которые он настраивался, были двойственными – поэтому осторожность не помешает. Хватит с него и того счастья, что рядом сидят две милые девушки и смеются над его шутками. Что еще нужно молодому человеку его возраста?
Как оказалось позже, Президент про Кирилла не забыл. Через пару часов он удалился, напоследок дав напутствие студентам учиться, стремиться, работать, дерзать и провести этот вечер так, чтобы он навсегда остался в памяти. Студенты проводили ВВП громкими и продолжительными аплодисментами и радостно принялись пить и закусывать – словно только этого и ждали. А еще через пятнадцать минут Кирилла вызвали на аудиенцию.
Заботливый вежливый провожатый (от которого за версту разило минимум полковником ФСО) отвел Кирилла в заветную комнату, обитую красным бархатом с ткаными золотыми лилиями, где Кирилла уже ждал Сам.
– Садись! – Президент указал Кириллу на диван напротив. – И двух лет не прошло с момента нашей последней встречи. – Ну, как жизнь?
– Хорошо. – Кирилл сглотнул слюну, усилием воли подавляя приступ вдруг накатившего волнения. – Даже отлично.