Гауптман на минуту задумался. Он прекрасно знал эти места, был знаком с русскими альпинистами. Он вообще не мог понять, как можно вести боевые действия, не обеспечив людей даже самым необходимым снаряжением. Это было всё равно что отправить их на верную смерть - не попадёшь под пули, так сорвёшься со скал. В этом плане силы были неравны, ведь его группа готовилась к операции почти год плюс в их распоряжении самое современное снаряжение и оружие.
Гроот посмотрел на офицеров и закончил инструктаж:
- Оттуда пологий подъём к "Приюту одиннадцати". Высота четыре сто. Если всё пойдёт нормально, к вечеру восемнадцатого августа мы должны быть на месте.
Как только Фред оказался на Кавказе, в его душе зародилось странное, если не сказать страшное, предчувствие. Все началось еще на краснодарском аэродроме, когда он только вышел из самолёта. Это не был страх смерти. Последнее время Лист часто ловил себя на мысли, что совсем не боится умереть. Наверное, из-за того, что терять ему больше нечего, теперь его никто не ждёт в Инсбруке.
Он надеялся, что с началом восхождения это ощущение пройдёт, но с каждым шагом по леднику его предчувствие превращалось в настоящую фобию. Фред пытался анализировать и пришёл к выводу, что чувство это всё-таки сродни страху. Причём страху фатальному, когда ничего уже нельзя изменить. Однажды ему уже доводилось испытать нечто подобное.
Это было в тридцать шестом, в Бернских Альпах. Фред приехал из Инсбрука, чтобы покорить Белую Кобру вместе с Вилли и Эдди, но в последний момент они отказались брать его с собой на Эйгер. В восхождении тогда участвовали ещё двое бергштайгеровиз Германии, совсем молодые ребята: Курц и Андреас - так, кажется, их звали. Всё шло нормально, пока Вилли не попал под камнепад и идти дальше просто не мог. Они уже возвращались, когда начался снежный буран. Потом лавина сошла. Андреас сорвался и потянул наверх Эдди через карабин. Того сразу удавило верёвкой. Потом погиб Андреас, перерезав свою страховку, чтобы не потянуть за собой Курца. Тони один остался, и сутки ещё стоял на полке. Без верёвок и снаряжения - ждал спасателей. Фред вместе с гидами только утром вышел на нижний пандус, но спасти немца они так и не смогли…
Фред вспомнил, как за несколько метров до земли у Курца заклинило верёвку в карабине, всего-навсего узел не прошёл. А у того просто сил не осталось, чтобы его перестегнуть. Так и висел до конца дня на скале, пока не сняли.
Именно тогда Лист впервые почувствовал страх перед неизбежностью. Это потом он вспомнил, что тревога поселилась в нём ещё по дороге из Инсбрука, задолго до того, как они оказались у подножия Белой Кобры.
И сегодня те же самые ощущения. Страх перед неминуемой трагедией. Совсем не такой, как бывает перед боем.
* * *
До гряды поднялись без особых сложностей благодаря погоде и хорошей видимости. Противника до перевала заметно не было. Ночью тоже было относительно спокойно. Русские стреляли где-то на северном склоне. Возможно, туда уже подошла сорок девятая.
Утром при спуске с гряды напоролись на группу вражеских альпинистов. Хорошо, что не в связке шли и противник слишком рано открыл огонь. Иначе положили бы всех сразу ещё до ледника. Рассредоточились, укрылись за каменными выступами и в трещинах.
Грооту достаточно был мельком взглянуть на карту, чтобы принять верное решение. Пятеро во главе с Фредом пошли по расщелине влево, в обход. Остальные отстреливались, постоянно меняя позицию и оттесняя неприятеля к скалам. Бой продолжался не больше часа, русские вовремя спохватились, увидев, что их пытаются прижать к отвесной стене, от которой был единственный путь - прямо на группу Гроота. Под прямым огнём, да ещё находясь на склоне, оттеснить егерей гауптмана было невозможно. Русские это поняли и отступили.
Несмотря на потерю времени, к "Приюту одиннадцати" подошли около восьми вечера. Вторая стычка произошла прямо на склоне, ведущем к отелю. На этот раз враг плотно держал оборону.
Открытый пологий склон не давал возможности обойти его с фланга, а идти вверх было бы безумием. Оставалось единственно верное решение - попытаться измотать противника, но при этом самим сберечь силы и молиться, чтобы у русских не оказалось под рукой миномёта. А к активным действиям перейти, когда стемнеет.
Полтора часа бесконечных перемещений под прикрытием валунов и нагромождений скальных пород могут измотать кого угодно. Да ещё под огнём противника. Тут всё зависело от подготовки, а егеря последние месяцы только ею и занимались, но даже они к концу дня вымотались и двигались не так активно. Хорошо ещё, что можно было не отстреливаться, экономить патроны и силы.
Вражеский пулемет замолчал минут двадцать назад, видимо, боеприпасы были на исходе, теперь со стороны отеля раздавались только редкие, одиночные выстрелы.
Возможно, гауптман принял не совсем верное решение. Если так и дальше пойдёт, то группе Гроота придётся либо отходить на безопасное расстояние, либо выставить посты и заночевать прямо на склоне. И надеяться на то, что ночью русские не предпримут вылазку.
- Тут солнце садится когда-нибудь?
Фред обернулся. Позади него, пригнувшись, стоял совсем молодой парень, почти мальчишка. Тяжело дышал, опираясь на автомат.
- Держись поближе к камням.
В следующую секунду парень резко мотнул головой и медленно опустился на колени. Бросил автомат, одной рукой схватился за горло, другой размахивал в воздухе, словно пытался поймать ускользающую жизнь. Прохрипел невнятно и упал лицом вниз. Фред, рискуя попасть под пули, прополз пару метров назад и перевернул егеря на спину. Из горла брызнула тонкая струйка крови, парень судорожно вдохнул и пытался подняться. Фред попробовал пережать рану рукой, одновременно отстёгивая от пояса подсумок. Совсем рядом зашелестели пули, вспахали землю и мёрзлый снег, высекли искры из камней. Одна вспорола гимнастёрку на груди парня, тот дёрнулся и затих.
Фред обернулся, пытаясь отследить, откуда вели огонь. Вернулся к камню и выпустил несколько коротких очередей. Особо не целясь. В никуда. В начавшие сгущаться сумерки.
Русские давно уже ослабили огонь, а вскоре и вовсе прекратили стрелять. Фред видел, как они один за другим отходили в сторону отеля. Было странно, что противник оставляет такую выгодную позицию. Хаймс Гроот и сам был в недоумении, когда Штросс захотел узнать его мнение по этому поводу.
- Скорей всего, боеприпасы закончились. Не исключаю вариант, что это распоряжение командования.
- Загадочная русская душа, - сострил кто-то из офицеров, и гауптман рассмеялся.
- Возможно. От них всего можно ожидать. В любом случае это нам на руку, и другого шанса нам может и не представиться. Будем подниматься к "Приюту". Скорее всего, они поджидают нас в отеле. Нужно быть готовыми.
Гауптман поднял группу и под прикрытием темноты повёл к "Приюту одиннадцати". Чем ближе Фред подходил к отелю, тем сильнее копошилось внутри то самое предчувствие неизбежности. Восхождение, дневные стычки и пальба несколько отвлекли, но теперь страх снова вернулся.
Кто-то из егерей указал рукой на темнеющий в сумерках силуэт горной гостиницы.
- Ну и уродец.
Фред поднял голову и посмотрел вверх. Отель был больше похож не на место отдыха альпинистов, а на громоздкий бункер с узкими окнами. Или на дирижабль, наполовину зарытый в землю. Даже на фоне видимой позади вершины Эльбруса это чудовищное строение казалось неприлично огромным.
- Да уж… Впечатляет.
Закрепившись на небольшом удалении, сделали несколько выстрелов в сторону здания. Наугад. Русские не отвечали, и гауптман принял решение идти на штурм несколькими эшелонами. Фред со своей группой должны были выступать первыми.
Расстояние до отеля егеря преодолели за две минуты, не больше. Пока бежали, со стороны "Приюта" не раздалось ни одного выстрела. Первый, оказавшийся у входа, вышиб ногой дверь и ввалился внутрь. Остальные егеря один за другим исчезали в дверном проёме, проваливаясь в темноту узкого коридора. Перед самым входом Фред оглянулся - к гостинице двигалась следующая группа во главе с Хаймсом Гроотом.
Коридор несколько метров тянулся вглубь постройки, затем поворачивал влево. По обе стороны можно было различить два ряда дверей. Свет сюда попадал из единственного окна в торце здания. Егеря поочерёдно открывали двери и рыскали прицелами по пустым спальным помещениям. Из открытых проёмов, через окна спален в проход попадал сумрачный свет, от этого коридор казался ещё более безжизненным и неуютным.
Страх, необъяснимый и жуткий, нарастал с каждой минутой, Фред пытался его прогнать, но тщетно. Ругал себя за эту слабость, но побороть так и не смог. В довершение ко всему Лист снова вспомнил тот страшный день у подножия Эйгера. Тогда лишь одно неверное решение повлекло за собой цепь событий и привело к трагедии. Он попытался отогнать мрачные мысли, но на смену им пришли воспоминания о последней встрече с Хелен. Об этом он тоже не хотел, не должен был думать. Слишком велика ответственность. Невозможность сконцентрироваться в нужный момент может привести к гибели людей и провалу всей операции.
На первом этаже не было ни души. Несколько солдат поднялись на второй, а затем на третий этаж. Убедившись, что русских в отеле нет, гауптман приказал немедленно его покинуть.
- Возможно, гостиница заминирована. Нужно будет осмотреть каждую комнату, каждый угол.
Пока двое саперов рыскали по "Приюту", гауптман выставил посты и достал карту, взвешивая возможные ответные действия противника. Это была перестраховка, но Гроот не хотел подвергать людей и операцию лишнему риску.
К одиннадцати часам осмотр был закончен, ничего подозрительного обнаружено не было, и группа заняла два нижних этажа.
Глубокой ночью, обустроив одну из лабораторий третьего этажа под штаб, гауптман собрал офицеров. Нужно было детально ознакомиться с маршрутами, которые вели на восточную и западную вершины Эльбруса. Решено было отвести завтрашний день для отдыха, а восхождение начать утром двадцатого августа.
В конце концов этот бесконечно долгий, изматывающий день закончился. Даже Гроот выглядел усталым.
- На сегодня всё, все свободны. Шнайдер, посты меняете через каждые два часа.
Офицеры разошлись, остались только гауптман и Фред. Лист мерил шагами лабораторию, взглянул через окно на громоздившиеся до горизонта чужие горы. Мрачное и пугающее зрелище. Даже когда над ними будет развеваться германский флаг, своими они не станут. Интерьер отеля тоже не вызывал положительных эмоций. Узкие окна, узкие коридоры. Комнаты, потолок, пол и стены которых были деревянными, напоминали дешёвые гробы. Они были настолько малы, что вмещали лишь кровать и табурет. Стоять, лежать, сидеть. Для жизни в них места не было. Тут стояли, лежали и сидели очень суровые люди. Фреду было непонятно, как эти люди могли просто уйти - оставить "Приют". Не сражаться, не умереть, а взять и уйти.
- Думаете, они могут вернуться? - спросил Лист.
Гроот хмыкнул.
- Когда-нибудь, возможно, так и будет. Но не сегодня. И не завтра.
- Откуда такое название, капитан?
Гроот три года назад жил в Терсколе под видом горного инженера, бывал в "Приюте одиннадцати".
- Местные и сами не знают, лейтенант. По одной из версий в этом месте произошла трагедия, и одиннадцать человек замёрзли насмерть. Позже тут построили отель. Другие истории менее интересны и не так удачно вписываются в местный ландшафт.
- Что вы имеете в виду?
- Здесь умирать хорошо, - мрачно пошутил гауптман, и Фред почувствовал, как по позвоночнику пробежал неприятный холодок.
Глава 9
Германия, земля Гессен, Франкфурт-на-Майне. 2005 год.
Ракеш позвонил в регистратуру и заказал такси, назвал одну из ближайших к отелю улиц. Пока ждали ответного звонка, ни Ракеш, ни Манфред не сказали друг другу ни слова.
Они спустились по боковой лестнице в переулок, прошли пару кварталов и сели в бежевый мерседес.
- Хауптфридхоф, - сказал Ракеш. - Только прошу вас подъехать не с центрального входа. Если можно, то со стороны американского консульства.
Водитель кивнул и вырулил на улицу, ведущую в центр.
Через окна машины Манфред изучал город. Его не покидало ощущение, что он бывал в этих местах, уж очень знакомыми казались некоторые улицы. Одно из зданий настолько заинтересовало Листа, что он обернулся и ещё раз посмотрел на фасад в заднее стекло. Ракеш, который всю дорогу наблюдал за Манфредом, тоже оглянулся.
- Что-то знакомое?
- Не знаю. Показалось, наверное.
Сразу за рядами клёнов виднелось здание консульства со звёздно-полосатым флагом. По противоположной стороне улицы протянулся высокий каменный забор, поверх которого торчали пожелтевшие верхушки деревьев. Ракеш попросил водителя притормозить напротив низенькой арки, которая вела внутрь огороженной территории.
Они вышли из машины, перешли улицу и нырнули под арку. Ракеш потянул на себя кованую решётку, Манфред прошел следом.
Вглубь парка уходила узкая дорожка, выложенная булыжником, которая чуть дальше пересекалась с широкой аллеей. Справа и слева между полуголыми деревьями - ряды надгробных памятников. Манфреду стало не по себе, и он остановился.
- Какого чёрта вы меня сюда притащили!
Ракеш уже отошёл на несколько шагов вперёд, обернулся.
- Я вам сказал ещё в отеле. Это важно… Лучше, если вы сами увидите.
Манфред тяжело выдохнул и двинулся следом. Какое-то время они шли по центральной аллее, затем Ракеш свернул на одну из боковых тропинок, которая петляла между деревьями.
С каждым шагом Манфред отставал всё больше, внезапно ему захотелось развернуться и уйти. Он сбавил темп и почти остановился. Дыхание участилось, перед глазами вспыхнуло пламя, похожее на костер или пожар. Всего на секунду, как яркая вспышка. Он так и не смог понять, на что это похоже. На фоне вспышки - силуэт, чей - неизвестно. Возможно, это он сам. Да, определенно, он видит себя со стороны, чужими глазами.
Лист провел ладонью по лицу, отгоняя наваждение. Сквозь пелену заметил, что Ракеш стоит напротив небольшого гранитного надгробия и жестом просит его подойти.
Ноги стали неподъёмными, каждый шаг теперь давался с таким трудом, как будто Лист не по дорожке шёл, а пробирался вязким болотом. Сердце закипело, голова налилась тяжестью, мысли спутались и весь окружающий ландшафт поплыл у него перед глазами: пожелтевшая листва, присыпанная снегом земля, деревья и памятники - всё превратилось в какую-то немыслимую цветную мешанину.
Манфред старался не смотреть на гранитное надгробие. Впрочем, он и так не смог бы ничего разглядеть - глаза слезились, отчего и камень, и пейзаж вокруг смахивали на неумелую детскую акварель.
В этот момент Манфред почувствовал жжение в затылке. Он уже приготовился к очередному спазму, к боли, которая подползает всё ближе и через секунду вцепится мертвой хваткой. Но на этот раз ничего не произошло. Боли не было, всё окружающее становилось менее размытым.
Манфред подождал, когда деревья, листва на земле и вымощенная камнем дорожка приобретут достаточную резкость и очертания. Посмотрел на гранитную плиту и прочёл выбитую на ней надпись.
Манфред Фредерик фон Лист.
(17 марта 1918 - 22 мая 1962)
Сел на каменную скамейку возле надгробия. Почувствовал неприятную пустоту внутри и абсолютную тишину. Такую же, как в первые минуты после аварии. Ракеш что-то говорил, Лист видел, как шевелятся его губы, но не мог разобрать ни единого слова.
Постепенно оцепенение прошло, звуки вернулись. Манфред заставил себя ещё раз прочесть надпись, вживаясь в каждую букву.
- Этого быть не может. Я не помню. Я этого не помню… Абсурд…
Он не договорил. Ему пришла в голову спасительная мысль, и он ухватился за неё, пытаясь хоть как-то объяснить эту дурацкую, фантастическую ситуацию, связать её с реальностью. Это однофамилец! Ну конечно, это его однофамилец!
Манфред прокрутил в голове эти слова, как мантру, собираясь произнести вслух, но Ракеш опередил его.
- При всём желании вы не можете этого помнить. Память о собственной смерти и есть абсурд. Поэтому вы в первую очередь и вспомнили гибель ваших товарищей на Эйгере - самое яркое, что всплыло в вашем сознании. А сюда я привёл вас по ряду причин: во-первых, чтобы ещё раз доказать вам, что я не лгу и хочу вам помочь. Во-вторых, чтобы вы не питали иллюзий по поводу того, что вспомнили сегодня… Я имею в виду Бернские Альпы. Ну да, да, это было на самом деле, и было именно с вами. Ну и наконец, в-третьих, чтобы подготовить вас к тому, что вам предстоит увидеть и услышать в дальнейшем. Какими бы дикими и противоестественными ни казались вам факты, которые будут приоткрываться, все они происходили на самом деле.
Манфред приложил руку к груди, как будто боялся, что сердце не выдержит. Потянул ноздрями, почувствовав сырой воздух, а вместе с ним еле уловимый запах разлагающейся листвы, влажной коры деревьев и земли. Ракеш, всё это время наблюдавший за Манфредом, усмехнулся.
- Можете не переживать, вы не призрак и не зомби. Мало того, вы абсолютно здоровы, если не считать потери памяти. А теперь вам нужно вернуться в отель и отоспаться. Завтра утром мы вылетаем в Страсбург.
- Что там? Очередная могила? - Манфред пытался шутить. Получилось мрачно и безысходно.
- Что меня связывает с Франкфуртом? Я жил здесь?
Ракеш кивнул.
- Да, сразу после войны.
Манфред обхватил руками голову. То, что он услышал, казалось ему невероятным бредом.
- Какой, к чёрту, войны?!
- Второй мировой, - ответил Ракеш, прекрасно понимая, что Манфреду эти уточнения ни о чем не говорят. Поэтому он добавил: - Она закончилась шестьдесят лет назад.
- Дьявол! Чёрт! Чёрт, этого не может быть, понимаете?! Этого просто не может быть. Кто там… - Манфред показал на надгробную плиту, - кто там лежит, Ракеш?
Ракеш только пожал плечами.
- Я не мог присутствовать на похоронах. Меня в шестьдесят втором и на свете ещё не было. Знаю только, что Лист сорвался со скалы где-то в Альпах. Тело его так и не нашли, поэтому хоронили пустой гроб. Положили пару крючьев, ледоруб… Что ещё кладут в таких случаях? Не могу сказать точно. Я сам знаю об этом только с чужих слов.
- С чьих?
Ракеш не ответил. Но Манфред уже и не ждал ответа. В который раз за сегодняшний день боль снова сдавила голову.
"Фред, Фред… Фредди.
…Так она называла его. Сколько можно думать об этом? Хелен, его Хелен… Дом теперь пустой и холодный. Как оставленная кем-то кружка из-под пива на столике кафе. Холодный и пустой - одни запахи остались… Гнилостные и неживые, такие же безжизненные, как в этом отеле. Дьявол! Русские даже не удосужились провести сюда свет. Нужно выспаться. Остаётся всего один день, если погода не испортится.
Манфреду казалось, что он слышит выстрелы. Он встал с постели и подошёл к узкому окну. Луна освещала западный склон. Хорошо просматривались обе вершины Эльбруса. Фред прислушался. Показалось или нет? Похоже, действительно стреляют.
Он спустился на первый этаж, прошёл по тёмному коридору, пару раз споткнувшись о брошенное в спешке оборудование. Часть его осталась в лаборатории третьего этажа, остальное - разбросано то тут, то там по всему отелю. Русские спешили. Видимо, спасали самое ценное.