Вездесущие тонкие ветки больно стегали по лицу и железными крючками, цеплялись за одежду. Деревья, сказочными великанами, вырастали на пути, преграждая дорогу. Сморщенные корни, словно щупальца подземного осьминога, то тут, то там выныривали из-под земли. Тропинка трепыхалась невообразимыми зигзагами, как узкая лента на ветру, пыталась запутать следы и шарахалась в разные стороны. А по лесу гуляли пули, и жужжали, как откормленные шмели, но попасть в быстро мелькающих между широкими стволами всадников, когда скачешь во весь опор, практически невозможно. Подсознательно понимая это, ребята меньше опасались самих пуль, чем настигавшей погони. Вдвоём скакать отчаянным галопом на одной лошади гораздо труднее, к тому же и лошади тяжело.
Дима крепко обхватил руками Андрюшу за туловище, головой прижался к мускулистой спине друга и затаил дыхание, рискуя вылететь при очередном прыжке. Но вот появился заветный пригорок – за ним такой желанный пруд. С разбегу кинулись в воду. Лошадь, почувствовав чужую среду, рванулась в сторону, сбросив обоих всадников, дико заржала и шумно поспешила на берег, поднимая огромные волны. На пруду начался настоящий шторм. Вода накрыла с головой, обожгла прохладой. Одежда прилипла к телу. Сумка приятно согревала правый бок. Дима, погрузившись в воду, почувствовал боль во всём теле, дало знать падение с лошади, а Андрюшина голова, как пробка, запрыгала на волнах.
– Я ждала Вас, – рядом закачалась златовласая головка. – Молодцы, что забрали венок. Время ещё есть. Успеем!
В следующую минуту на пригорок выскочили всадники и разом вскинули ружья. Дима зажмурился и нырнул глубоко под воду. В тихой прохладе глубоководья раскрыл глаза и поразился – вместо взбаламученной илистой непроглядности – абсолютно прозрачная вода. Словно на море, в мельчайших подробностях просматривается подводный мир. Дно водоёма, правильной воронкой, уходит глубоко под землю. Многочисленные водоросли, грациозно покачиваясь, густой бахромой спускаются вглубь. Далёкая вершина этого удивительного, перевёрнутого конуса светится слабым, космическим светом, но метрах в десяти, "подводник" заметил каких-то зловещих русалкоподобных существ, с тёмными волосами и чёрной чешуёй, быстро плывущих к нему. От "подводных жителей" исходит негативная энергия. Томин глянул в чёрные глаза переднему существу – душу сковал леденящий ужас.
"Ай да ставок!" – мелькнуло в голове.
Насилу отведя взгляд, ныряльщик поднял голову. Там, в светлом овале из прорвавших воду лучей, грациозно вибрирует хвост Наяды и плавно танцуют Андрюшины ноги. Быстро вынырнув, "наш пловец" увидел, Наяда плавно водит руками, упругие воздушные волны колышут воздух. Солдаты качаются, как водоросли на волнах, смешно пытаясь выстрелить, а лошади потешно пятятся назад.
Рядом, выскочило из воды около десятка женских голов. Длинные, слипшиеся, волосы покрыты истлевшею тиною, бледные, худые лица перекошены злобой, в чёрных глазах – не добрый огонь. До тошноты, запахло гнилью. Странные женщины быстро подплывали, взяв путников в кольцо. Вот уже вытянулись длинные мертвенно-белые руки с крючковатыми, синими пальцами, пытаясь схватить ребят, но Наяда неожиданно вытянула маленькую ручку, чуть ли не касаясь озлоблённых существ, и быстро развернулась на сто восемьдесят градусов, поднимая мелкие волны. Из руки брызнул сноп белого света, ослепил и отбросил русалкоподобных на несколько метров. Те взвыли от боли, закрыли глаза высушенными ладонями, оскалили чёрные зубы, но снова бросились в атаку.
– Не смотрите им в глаза! Не поворачивайтесь к ним спиной! Это речные русалки! – надрывно прокричала Наяда.
Речные русалки снова приблизились. Стали хорошо видны спиленные, тёмные зубы. Наяда опять отбросила нападавших. Шипя от злости, вспенивая воду, рыбоподобные женщины бросились в атаку в третий раз, но небо разверзлось, на ставок пролился белый свет, накрывая чёрных русалок. Те завизжали и разом скрылись под водой.
Дима снова услышал голос Наяды, зазвучавший прямо в голове.
– Пора! Глубоко вдыхайте и ныряйте!
Последний, глубокий вдох и ребята нырнули. Андрюша поплыл первым за Наядиным хвостом, пускавшим мелкие турбулентные потоки. Вначале шло обычное погружение, как ныряние на речке, затем стало сильно давить на уши, значит глубина 4–5 метров. Вскоре боль стала нестерпимой – голову разносило, в глазах темнело. Дима захотел вернуться, но упорное, маниакальное желание жить заставляло, преодолевая боль, погружаться дальше. Ребята верили Наяде, и вера придавала силы.
Вскоре боль утихла, появилось ощущение полёта. Дима расплющил веки. Мысль о речных русалках со звериными глазами и крючковатыми пальцами не покидала. Но кругом сияет абсолютно прозрачная вода и никаких русалок. Солнечные лучи, тончайшими нитями прорывают воду, освещая ярко и выпукло удивительное подводное царство. Густые заросли водорослей, как полипы, медленно покачивают тугими, кудрявыми головками. Дно ставка гигантской воронкой неизменно уходит вглубь. Конца этой бездне не видно. Далеко впереди всё так же маячит слабый космический свет.
Водоросли колышутся, как живые. Вдруг одна кулачкообразная головка грациозно развернулась, раскрыв чёрную, бесформенную пасть и попыталась, по-собачьи схватить Диму за ногу, но не дотянулась. Дима в испуге отскочил в сторону, но чуть не попал в другую пасть. Лихорадочно махая руками и ногами, выплыл на середину.
– Дима! Старайся не смотреть по сторонам! – послышался в голове голос Наяды. – Смотри, лучше, на меня!
Сквозь толщу воды, глянул вперёд – вдали, как огромное опахало маячит русалочий хвост, а перед носом задорно болтаются Андрюшины ноги. Дима стал смотреть только на хвост и старался плыть на расстоянии видимости от него.
По мере погружения становилось темнее. Кислородное голодание начало сказываться. Движение замедлилось. Руки и ноги сделались ватными. Хвост начал быстро удаляться. Тёмный подводный мир сделался непроглядным. Томин стал терять сознание.
Чья-то маленькая, но сильная рука схватила его ладонь и уверенно потащила за собой. Кисть оказалась на редкость нежной, мягкой и удивительно тёплой, несмотря на прохладу глубоководья. В неясном сознании Димы появилось улыбающееся лицо Наяды. "Подводный путешественник" почувствовал приятное тепло в руке. Затем согрелось всё тело. Сознание вернулось. Мир стал принимать реальные очертания. Лёгкие, хоть и не работали, но "наш ныряльщик" ощутил прилив сил и смог сознательно помогать Наяде, увлекать себя в нескончаемую глубину удивительного подводного мира.
Томину не хотелось открывать глаза, с закрытыми, легче плыть. Сквозь смежённые веки еле заметно проникал тусклый свет, неизменно льющийся впереди, оповещая, что погружаться ещё долго. Маленькая рука упорно вела по подводному тоннелю.
"Что с Андрюшей – думал Дима. – Скорее всего, Наяда держит его второй рукой".
Погружение продолжалось и казалось бесконечным. Сколько уже проплыли и на какую глубину нырнули – трудно сказать. "Ныряльщик" находился в полуобморочном состоянии, плохо осознавая, что происходит, только чувствовал верную руку русалки, тянущую вниз.
– Теперь зажмурьтесь! – услышал Дима.
Яркий свет слегка ослепил даже сквозь сомкнутые веки. "Невообразимый мечтатель" понял – прошли вершину конуса, но дальше оказалось обычное погружение. Так же, до озноба, омывала самая обычная вода. Голову стало разламывать, уже привычной болью. Ладонь Димы снова ослабела, и хоть Наяда сильно сжимала его руку, слабеющие пальцы начали уверенно выскальзывать из ладони девушки. И тут "глубоководный ныряльщик" снова услышал спокойный голос русалки:
– Дима! Соберись с силами! Уже осталось чуть-чуть, и глотнёшь глоток воздуха.
Это прозвучало так убедительно, что он, нечеловеческим усилием воли, собрал остаток сил и скорее бессознательно, чем осознанно тянулся вслед за спасительницей.
Вдруг, "подводник" почувствовал, что выскочил из воды по шею. В это невозможно поверить, но лицо оказалось над поверхностью. Лёгкие, учуяв кислород, распрямились и лихорадочно заработали. Наш ныряльщик дышал и не мог надышаться, буквально выпивая воздух, не чувствуя вкуса, как умирающий от жажды, захлёбываясь, лакает воду. Обоняние не улавливало затхлости воздуха, но интуиция подсказывала – пространство ограничено.
Вскоре Дима немного успокоился, слух и зрение стали восстанавливаться. "Путешественник" осознал, что находится в абсолютной темноте. Рядом слышится шумное человеческое дыхание.
"Конечно Андрюха!" – радостно подумал Дима.
Неожиданно, лицо Наяды засветилось изнутри каким-то неземным, бело-золотым светом. Андрюшина физиономия жадно дышала рядом, широко раздувая ноздри. В глазах, казавшихся невероятно большими на резко похудевшем лице, светился безумный блеск, присущий человеку, миновавшему смертельную опасность. Ребята огляделись – их окружает липкий подземный свод, представляющий обычный, утрамбованный чернозём. Пространства так мало, что едва можно высунуть голову. Разговаривать не хочется.
Наяда напоминает фарфорового ангела с фонариком внутри – прекрасное лицо излучает не только свет, но и тепло. Тесный липкий свод стал походить на уютную комнатку с ночником.
"Интересно, на кого похож я?" – мысленно спросил Дима.
Несмотря на чудовищность положения, не хотелось покидать тесный свод и уходить в чернильную воду. Прошло несколько минут. Вскоре раздался успокаивающий голос русалки:
– Пора! Ныряем!
С этими словами свет от Наяды потух. Глотнув, напоследок, воздух, друзья погрузились в непроглядную жидкость. Плыть пришлось на ощупь. Создалось впечатление, что плывёшь в чернилах.
Спустя несколько минут, русалка снова зажглась. Засветилась целиком, и на расстоянии метра от неё пространство озарилось, но дальше не видно, ни зги. Свет упирался в непроглядную тьму. Так и продолжали спускаться. Дима хорошо видел Наяду, ставшую ещё прекраснее в окружении бело-золотого ореола лучей. Волосы колышутся плавными, золотыми волнами, хвост грациозно помахивает. Одной рукой девушка держит Диму, другой Андрюшу. Тот сощурил глаза и надул щёки.
Через некоторое время давление, снова, железными тисками, сдавило череп. Диме показалось – кто-то остроумный поместил его голову в стальные тиски и начал весело вращать ручку. Голова вот-вот лопнет. "Путешественник" стал замечать изломанные тени каких-то существ: то ли рукастых рыб с огромными головами, то ли рыбоподобных животных, но вскоре, уже ни на что не реагировал. Боль затуманила мозг – сознание померкло.
Очнувшись, Томин почувствовал, что лежит на чём-то рыхлом, напоминающем поролон. Тело не болит, но голова странно гудит. Затем, "наш ныряльщик" ощутил, что дышит, но как-то чудно, скорее жуёт и глотает неестественно плотный воздух. Если обычную атмосферу сравнить с родниковой водой, то эта, густая, как кисель. Вязкий кислород очень медленно проползает в лёгкие и буквально расползается по организму. Приходится делать глубокие вдохи и выдохи, насильно втягивая воздух и выталкивая углекислый газ. На это уходит много усилий.
Задыхаясь, Дима широко открыл глаза, пытаясь осмотреться, но непроглядная темнота застлала всё вокруг. Казалось, на глаза надели чёрную повязку из прочной ткани. Повернуть голову тоже не просто. Лицо натыкалось на плотный слой воздуха. Суфлейная плотность пространства грозила задушить. Диме стало не по себе от собственной беспомощности. Горячий ток отчаянья прошёлся по телу. Спина покрылась холодным потом.
"Наш путешественник" попытался позвать Наяду, но с уст не слетело, ни звука. И тут русалка заговорила сама. Мелодичный голос весело зазвенел в удивлённом мозгу.
– Дима! Всё хорошо! Не пытайся говорить и задавать вопросы. Ничему не удивляйся. Вставай и иди за мной.
В следующее мгновение в измождённой Диминой руке оказалась маленькая тёплая ручка. Миниатюрные пальчики плотно обхватили ладонь. Горячая волна тепла и бодрости прошла по всему телу. В следующую секунду ручка сильно дёрнула – "невообразимый мечтатель" встал на ноги, с трудом протискиваясь в плотных слоях воздуха. Почва зашаталась под ступнями, и "путешественник" потерял равновесие, но плотный воздух стеной поддерживал со всех сторон и не дал упасть.
Ручка потянула вперёд. Протискиваясь сквозь плотный воздух, делая огромные усилия, чтобы дышать, пошатываясь на желейно дрожащей земле, он пошёл, медленно, словно ребёнок, делающий первые шаги.
Звуков шагов Дима не слышал и не знал, где сейчас Андрюша, но почему-то был уверен, Дорошенко идёт рядом. Вязкий воздух наваливался, как кисель. "Земля" уходила из под ног и дрожала, словно хорошо выстоянный холодец. Только спасительная ручка Наяды без устали тянула вперёд.
"Сколько времени прошло? Полчаса, час, или день?"
Чувство голода и жажды "сирый путник" не испытывал и находился в состоянии такого нервного возбуждения, что даже мысль о еде не возникала.
"Интересно, как русалка "идёт", ведь у неё нет ног? Мы же на суше!"
Дима автоматически повернул голову на право, но перед глазами – всё та же непроглядная темнота. Прислушался. Ни звука, только, зловещая тишина. Как бы в ответ, раздался задорный голос Наяды:
– Дима! Потерпи, скоро придем к морю!"
"К морю? Вот это поворот!"
До сих пор Дима думал, что находится под землёй.
"Может это подземное море? Впрочем, Наяда говорила – ничему не удивляться".
"Следопыт" стал считать шаги. После пятого десятка сбился, стал считать снова. Опять сбился и бросил это нудное занятие.
"Если предположить, что, идя по болоту или илистому берегу, сделаешь пятьдесят – семьдесят шагов – конечно, выбьешься из сил. А тут, прошагал уже не одну сотню, а не чувствую усталости".
Странное ощущение, что он не на земле не покидало Диму.
"Тут другое измерение, другой мир, если это не сон конечно".
Сумка с венком не отягощает, а приятным теплом, чувствуется на правом боку.
Мало-помалу тьма начала сереть. Послышались отдалённые звуки, но звучали они прямо в голове. Слух стал внутренним. Воздух сделался реже, а земля упруже. Идти становилось легче, но появилась усталость, подкралась незаметно и навесила тяжёлые гири на ноги и руки. Димина рука влажнела, пальцы немели, но маленькая ручка Наяды наполняла теплом всё тело. Преодолевая усталость, "путешественник" шёл дальше.
Вскоре тьма посерела ещё больше, воздух стал более разреженным. Томин начал различать смутные силуэты, напоминающие горы, и слышать собственное дыхание. Справа, пошатываясь, двигался размытый силуэт Дорошенко. Как жаль, что друзья не могут общаться телепатически. Между Димой и Андрюшей плыла Наяда. Именно плыла в вязком воздухе. Точёная фигура русалки грациозно двигалась в горизонтальном положении, с усилием работая блестящим хвостом. За руки девушка тянула обоих ребят.
"Как она прекрасна! – восхищался Дима, видя лишь слабо очерченный силуэт. – И всё-таки, кто она на самом деле?"
В сереющей мгле начали проявляться размытые, изломанные тени. От них исходила враждебность и чувствовалась затаённая сила. Дима внимательно всматривался в пространство – не покидало ощущение, что путники находятся внутри огромной призмы. Возник вопрос: откуда поступает свет, если сереющую мглу называть светом?
По мере продвижения, делалось светлее, дышать становилось легче, но оставалось непонятным – двигаются они в более светлую сторону, или с течением времени просветляется? И существует ли вообще в этом пространстве время?
Ясно одно: Томин ощущал себя совершенно по иному, чем в обычном мире, но чётко сформулировать, как именно, не мог. По-другому работал мозг, воспринимая всё более образно. Для выражения мыслей требовалось меньше слов. Дима не мог понять, идут они по ровной "дороге", поднимаются в гору или спускаются вниз. И есть ли вообще дорога? Может пространство само набегает, а друзья просто топчутся на месте.
Двигаясь дальше, ребята заметили – плотный воздух трепещет, как туман на ветру. В охваченном мелкой дрожью пространстве стали вырисовываться искажённые тени страшных и неведомых существ. Огромные зубастые клювы, наподобие птеродактилей, изогнутые, змеевидные шеи и клыкастые пасти, как у ихтиозавров. Сразу по три, по пять оскаленных челюстей.
Потворы мелькали повсюду, справа, слева, вверху и даже снизу. Появлялись, исчезали, затем возникали в ином месте и в другом положении. Звуки сделались чётче, стали напоминать отдалённый рев диких животных. Ребята шли, стараясь не думать ни о чём. Раз до сих пор их никто не тронул, и Наяда хладнокровно ведёт вперёд, значит, нечего бояться.
Пространство ещё просветлело и оказалось огромным цилиндром. Под ногами – нагое подобие дороги, а по бокам, как из жидкой грязи, постоянно высовываются крупные, величиной с дыню, змеевидные головы с широко разинутыми иглозубыми челюстями и длинными раздвоенными языками. Копьевидные языки вытягиваются вперёд, и, кажется, вот-вот коснутся "дерзких гостей", посмевших сунуться сюда. Диме стало не по себе. Ледяной ужас сковал грудь. Даже дыхание затруднилось.
– Идите, строго по центру, иначе змеи искусают Вас! – услышал Дима предостерегающий голос Наяды.
Преодолевая страх, друзья поспешили стать на средину дорожки. Впереди Наяда, за ней Дима, с сумкой. Замыкал колонну Андрюша. Дружно подняли руки вверх, чтобы рептилии не дотянулись, и боком, маленькими шажками, пошли гуськом. Иногда из одной головы торчали три и больше шипящих пастей. А из некоторых змеиных ртов высовывался зев поменьше и пытался укусить.
Диму охватил первобытный ужас – сердце забилось так сильно, что вот-вот выпрыгнет из груди. И Наяда почему-то молчит, только медленно помахивает хвостом перед самым Диминым лицом.
Вдруг, одна змея, молниеносно выскочила и вот-вот должна укусить. Стали хорошо видны спицевидные, смертоносные зубы на фоне белой, ватной, пасти. Дима, мгновенно, отскочил. Овальная голова ушла обратно.
"Откуда у меня такая быстрота?" – удивился Томин.
Слева опять выскочила длинная змея, но "экстремал" сделал полшага назад, и змеиная голова, ни с чем, плюхнулась обратно в грязь.
Лавируя, таким образом, Дима стал удивляться появившейся быстроте и медленно продвигался вперёд по узкой дорожке, где один неверный шаг может стоить жизни. Несмотря на страх, "искатель приключений" поймал себя на мысли, что эти чешуйчатые чудовища не живые существа, а какая-то неведомая организация материи.
Перед самым выходом из цилиндра, одна змея всё – таки дотянулась до Диминой ноги, но сумка, словно живая, прикрыла бедро – ядовитые зубы вонзились в твёрдый холст. Рептилия, мгновенно, обуглилась и просыпалась на дорогу.
Наконец, прошли липкогрязых змей. Пот лил в два ручья. Томин смахнул крупные капли со лба, повернулся к Андрюше. На уставшем лице друга тоже поблескивают крупные капельки пота. Глаза светятся решимостью. Дима захотел поприветствовать товарища, но с уст не слетело, ни слова.
– Дима! Не надо говорить! – послышался Наядин голос. – С Андрюшей всё в порядке. Он прирождённый путешественник по времени.
Двинулись дальше. Туннель преобразился. Под ногами растлалась прямая, как стрела, дорога, вымощенная тёмным крупным булыжником. По бокам – чёрные безлистые деревья с постоянно качающимися, искорёженными ветвями, хотя ветер отсутствует. Вверху чёрно-синей эмалью – подобие неба. Друзья облегчённо вздохнули и двинулись по дороге.