Резкий порыв ветра растрепал Вилене волосы. Чужой образ растворился в воздухе, легкие наполнились холодом.
Вилена вздрогнула: мокрая одежда прилипла к телу, девушку бил сильный озноб, и, похоже, у нее начинался жар.
Вилена обняла себя руками, посиневшие губы пытались что-то произнести, и в этот момент в висках громко застучала боль.
Все закружилось перед глазами, рассыпаясь на части, как песчаный замок. Кто-то пытался проникнуть в сознание Вилены, поработить ее тело, но энергия девушки не позволила закончить начатое. Блок выстроился прямо перед взором любопытного наблюдателя. В ушах прозвенел мужской голос, произносивший ее имя. Вилена сразу же поняла, кому он принадлежал. Ужасное послевкусие, полное высокомерия и надменности, жестокости и равнодушия, запомнилось Вилене еще с их первой встречи. Паша пытался залезть в ее мысли, бросая вызов или проверяя, осталась ли напарница в живых. Это было настолько мерзко и низко, что Вилена просто не могла проигнорировать такой поступок.
Убить Владимира, единственного человека, который о ней заботился, а потом еще нагло влезать в голову, чтобы в очередной раз поглумиться над чужим горем? Ну, уж нет. Такое не стоит терпеть.
***
День был пронизан солнечным светом, который нес с собой только холод и отчаяние. Природа больше не дарила жителям города того умиротворения, что раньше. Вся округа замерла в ожидании последствий или продолжения. Весть о смерти Владимира разнеслась со скоростью пули. Люди радовались и горевали из страха отмщения. Никто из них не ведал правды. Все просто боялись.
Каждый из этих людей мнил себя частью этих событий, повинуясь зову собственного эгоцентризма. Только ни Вилене, ни кому бы то ни было еще не было дела до их существования. Все это выглядело так же нелепо, как если бы на сцене в театре вдруг начали играть декорации: все эти картонные деревья и фасады пустых домов. Они всего лишь создают фон, актерам до них дела нет. Но знают ли они, все эти вещи, о своей незначимости?
По большому счету их могло и вовсе не быть. Всю эту "жизнь" можно разыграть в пустоте, без яркости тех красок, которые несут с собой декорации. Им только кажется, что роль, предписанная каждому из них, столь огромна, что стоит даже их существования. Наверное, каждый человек для кого-то всего лишь декорация.
Окна в городе были заперты, как и в тот момент, когда Вилена покидала его. Улицы были пустынны и тихи, не было ни птиц, ни насекомых. Холода пришли в эти края слишком стремительно, словно тоже подгоняемые животным страхом. Девушка медленно двигалась вдоль аллеи, пересекая улицу за улицей. Приятные ассоциации всплывали в ее сознании одна за другой. Но они не могли достучаться до сердца, скрытого и, казалось, совсем ненужного.
Силы наполнили каждую клеточку тела, превратив их в непроницаемый щит чистейшей энергии. Вилена не ощущала в себе того человека, которым когда-то была. Все стало слишком незначительным. И только желание поставить точку билось внутри, не давая покоя.
Чужие разговоры доносились шепотом, не отражаясь в воздухе, а проходя прямо в мысли Вилены. Полные страха и предвкушения, мнимой гордости и надменности, они окружали девушку, открывая свои замыслы.
Остановившись прямо у фигурных железных ворот, Вилена окинула школу взглядом. Даже в первый раз, когда она увидела это место, ее впечатления были не так ярки. Они были приправлены страхом и неуверенностью. Теперь же, как только все эти чувства потеряли свое значение, перед глазами Вилены предстала истинная красота и величественность этого места. Камень к камню, витражи, острые пики на вершинах крыши, – все было наполнено глубоким смыслом и значением для того, кто создал это необыкновенное место.
Девушка поняла, почему Адам выбрал именно его. Здесь чувствовалась сила. Она собиралась со всей прилегающей территории, устремлялась ввысь, моля о том, чтобы ее забрали, присвоили. Чтобы ей подарили жизнь.
И Адам знал об этом. Бог знает, сколько раз он использовал всю эту мощь, чтобы удовлетворить свои желания. Эта же энергия наложила отпечаток на его сына, дала возможность сделать его своим рабом. Теперь все это было очевидным.
– Эй! Это она! – Какой-то мужчина указал в сторону непрошеной гостьи.
Вилена пристально посмотрела на него: он был невысок ростом и широк в плечах. Волосы уже покрылись тенью седины, но это напоминало лишь о приближении его конца, а не о мудрости, которую он так отчаянно пытался в себе отыскать. Девушка совсем не испугалась, ни один мускул не дрогнул на ее лице, когда тот мужчина бросил в ее сторону вязкую невидимую субстанцию-ловушку. Впрочем, она не достигла цели, угодив в так удачно подбежавшего стража. Вилена даже не осознала, что сделала это сама. Все казалось лишь стечением обстоятельств.
Был ли хоть какой-то смысл бороться с этими не ведающими правды людьми? Едва ли. Вилена его не видела. Из ее тела вырвалась мощная волна, отшвырнувшая надоедливую прислугу Паши по сторонам. Шесть человек теперь корчились на холодной плитке, устилавшей собой землю. Никто их них не поднялся на ноги.
Вот, как выглядела Вилена в тот момент, когда решила, что сможет бороться с Владимиром на равных. Как надоедливая мушка, совершенно безвредная и бесполезная.
Внутри здания слышался шум: кто-то бежал по коридору, выглядывая в окно. Эти глаза сверкали в темноте ненавистью и предвкушением, они смотрели на Вилену, как на подарок судьбы. Улыбка, приправленная усмешкой, презрением, надменностью и нетерпением, не покидала его губ. Не нужно было даже гадать, кому она принадлежала. И все же глубоко в душе девушки появился странный, неожиданный для нее трепет.
Когда этот человек показался в дверном проеме, сердце замерло. Он был таким же, как раньше: скрытным, напуганным и серьезным. Все это отражалось не на его лице, но в его сущности. В той энергии, которая наполняла каждый дюйм его тела.
– Ты ждал меня? – равнодушно спросила Вилена, пока ее разум просчитывал дальнейшие действия.
– Я удивлен, что тебя не было так долго, – парень спустился по ступеням, но остановился на расстоянии десятка метров. Из-за этого говорить приходилось чуть громче обычного. – Я думал, ты тут же прибежишь к нам, плача о том, как это было ужасно – жить с убийцей.
– Странно, почему же никто не сбежал от тебя? Для тебя это, видимо, полностью оправдано, да, Паш? Тебе, как и Адаму, неведома ни справедливость, ни сочувствие, ни прощение.
– Привет, Вилена, – голос бесцеремонно прервал чужой разговор.
Вилена обернулась к его источнику: девушка лет двадцати пяти смотрела на нее своими большими светлыми глазами, бросавшими неощутимые блики света и тепла. Ее локоны спадали на покатые плечи, представляя миру ту хрупкость, которую желали. Во взгляде этой девушки таился интерес и предвкушение, но Вилена не узнавала ее. Единственное, что виделось отчетливо, – это энергия, кипевшая внутри, словно раскаленный металл в печи. Она казалась опасной и непоколебимой, яростной и настолько сильной, что не считала необходимым хоть как-то демонстрировать свою мощь. Все живое вокруг и так чувствовало, что не стоит приближаться.
– Ты кто? – Вилена не сводила глаз с незнакомки.
– Это Юнна, моя наставница.
– А знаешь ли ты, что у твоей наставницы есть небольшой секрет, эквивалентный взрыву атомной бомбы?
Паша нахмурился: та Вилена, которую он помнил, никогда бы не определила силу противника, лишь взглянув на него. Это немного насторожило парня.
– Зачем ты пришла сюда? Уж не нас обсуждать.
– Разве ты не сказал, что ждал, когда же я появлюсь?
– О да, я ждал. Но это было до того, как я залез в твои мысли. Я знаю все, что о чем ты думала последние несколько месяцев. Эта мерзость…
– Да, ты прав, любовь – это действительно мерзость, ведь она заставила тебя так смотреть на эту… Как там тебя зовут?
Юнна смерила Вилену сильным взглядом, не давая той ни на миг усомниться в чужом превосходстве.
– И что вы сделаете теперь? Раз пришла я сюда не плакать, рассказывая как мне было плохо и страшно рядом с Владимиром, описывая вам, что он со мной вытворял и прочее? Тоже планируете меня убить? За что? За то, что помешала этому ублюдку Адаму сделать это первым?
В глазах Паши на сотую долю секунды мелькнула тень недоверия. На его лбу появилась морщинка отвращения, а уголки губ медленно поползли вниз. Это было практически незаметным. Но даже ребенок смог бы почувствовать разницу.
– Тебе не сбить нас с толку, Вилена, – грозно парировала Юнна, делая несколько шагов вперед.
– Ох, да что вы, я даже не собиралась. Хотите, верьте, хотите, нет, это ваши проблемы. Я здесь только затем, чтобы показать, каким дерьмом был его папаша, и все. И знаете что? Я ничуть не соболезную тем, кто горевал о его потере. Я искренне рада, что этот урод сдох, не успев уничтожить кого-то еще, – Вилена одарила присутствующих (в их число медленно просочились еще несколько приближенных Юнны) стойким, немного заигрывающим взглядом.
– Тебе мало того, что мы не стали трогать тебя, так ты приперлась, чтобы самой напороться на неприятности?! – Паша сорвался с места, совершенно не контролируя ни свои эмоции, ни свои силы. Черная невидимая обычному человеку дыра возникла вокруг его тела, засасывая в себя энергию, исходившую от Вилены.
– Ты думаешь, я боюсь смерти? Да ты понятия не имеешь, что значит бояться. Гораздо страшнее существовать, всю свою жизнь обвиняя себя в грехах, которые не можешь исправить. Вы убили не того человека. Чертовы придурки, вы даже не знаете, что сделали!
– Я прекрасно знала, кем был Владимир! Не вздумай его защищать! – Юнна наступала с другого бока, устремляя сжиженный поток ядовитого газа, расщепляющего энергию прямо внутри Вилены. Этот газ оставлял привкус гнилого мяса и копоти.
Вилена закашлялась, пятясь назад, но не пыталась сбежать, а лишь сдерживала собственные силы. Она отчаянно хотела пролить свет на все, что случилось.
– Он помог мне, когда моя жизнь висела на волоске. Когда твой отец хотел убить меня! Ты не видел его взгляд, – Вилена нервно засмеялась, капельки крови капали изо рта, – как он горел желанием разобраться со мной за то, что я сделала, будучи ребенком! Я даже не помню, как убила твою маму! Я не помню всего этого! Я не знаю, как лишила Ясмин зрения, а она подчинилась и взорвала саму себя у всех на виду только ради того, чтобы я испытала ужас! Адам вертел всеми вами, придумывая правила игры, в которой хотел остаться единственным победителем. Подарил тебе свои способности лишь ради самого себя, ради своего самолюбия и эгоизма. Ему было наплевать, что случится с тобой после этого. Скольких людей он погубил… сколько детей погибло, так и не появившись на свет, потому что твой чокнутый папаша хотел испытать собственные способности. Он позволил Владимиру покалечить тебя во время нашей псевдосхватки, разглагольствовал о том, как повесит на твои уши очередную порцию "лапши", искалечит твою и без того дерьмовую жизнь! Давай же, сделай то, что умеешь лучше всего на свете. Залезь в мою голову и посмотри сам. Только не обвиняй меня потом, что заставила тебя посмотреть на своего дорогого папочку без розовых очков.
В следующее мгновение Вилена провалилась в забытье. Ее сознание билось в густой липкой темноте, пока не выбралось на крошечный островок памяти, окруженный бесконечной пустотой и холодом. Это был парадный зал. Тот самый, в котором Вилене посчастливилось остаться в живых. Здесь было множество вещей, расставленных в художественном беспорядке, расшитых золотыми и серебряными нитями, с яркими камнями и блеском драгоценностей в каждом уголке. В воздухе витал запах горевших свечей, расставленных в углах комнаты на резных тумбах. Изысканный ковер устилал пол, заглушая каждый человеческий шаг мягкостью и невесомостью.
Вилена узнала это место. Сейчас здесь было пустынно, безлюдно, вечер еще не начался.
– Красиво, правда? – голос холодом отразился от высоких гладких стен, мешая найти его источник. – В тот день я танцевала в последний раз.
Наконец, фигура вышла из нарисованной ею же тени. Глаза сверкали яркими темными бликами, кожа казалась юной и нежной, волосы спадали на плечи светлой русой волной. Девушка устремила свои кукольные глаза на Вилену, излучая тепло и доброту.
Вилена непонимающе качнула головой. Это лицо она видела прежде, хоть и черты его немного смазались в сознании. И все же чутье сразу дало ответ, кому оно принадлежало. Виновница всего, что произошло между Адамом и Владимиром, стояла прямо перед Виленой, живая и невредимая, словно сошедшая с той самой фотографии, единственной фотографии, которую Владимир хранил у себя.
– Не может быть… – тихо шепнула Вилена, но ее слова разнеслись в пространстве, отражаясь от невидимых стен, словно разводы на воде от брошенного камня. – Ты ведь должна быть мертвой.
– Здесь многое должно быть по-другому, но все же это так, как есть, – девушка с лицом ребенка снисходительно улыбнулась, пожав хрупкими плечами.
– Значит все это время…
– Ты что-то сказала?
Анна вмиг возникла рядом с Виленой, схватив ее за предплечье. Пусть внешние данные никак не выдавали в ней силы, но здесь, в сознании, тонко сплетенном лишь чужой энергией, вся ее мощь вылезала наружу.
Вилена заглянула в ее глаза. Сердце отчаянно билось в груди, продолжая свою работу, даже когда душа его хозяйки оказалась запертой где-то далеко от этого места. Все тело напряглось, сдерживая крошечные, но стремительные и неумолимые попытки энергии прорваться. Девушка не сводила глаз с призрака прошлой жизни, все это время следившего за ней и Владимиром сквозь призму собственных разрушенных лет.
– Ты была жива все это время? Все те годы, что Владимир винил себя в твоей смерти? Как ты могла так…
– А как смог он? – кажется, натянутое внешнее спокойствие наконец закончилось, представляя Вилене истинные чувства Анны. – Он искалечил всю мою жизнь, превратив в настоящий ад, а сам надеялся выйти сухим из воды? Ну, уж нет…
– Ты хоть понимаешь, что ты наделала? – Прозрачные капельки собирались в уголках глаз Вилены, когда боль вернулась в ее сознание. – Ты хоть можешь представить, сколько чудовищных смертей он принес людям только из-за того, что всю жизнь считал себя монстром? Почему не дала понять, что жива…
– Я не хотела больше зависеть ни от Владимира, ни от Адама. Выполнять их условия, с кем и когда я должна быть. Кому из них уделять больше внимания, кому меньше. Испытывать чувство вины за то, что не могу быть с ними обоими. Ты не представляешь, каково это…
– Ты сейчас серьезно вздумала жаловаться на свою расчудесную жизнь, которая купала тебя в заботе родителей и внимании лучших друзей? – Вилена негодовала, совершенно отказываясь входить в чье-то положение.
– Что я могла поделать? – Слезы брызнули из ненастоящих глаз Юнны, растворяясь в окружающем пространстве. Декорации сменились на более мрачные, лишенные света.
– Ты должна была просто сделать выбор! Как его делают сотни, даже тысячи людей каждый день своей долбанной жизни! А ты всего лишь избалованная идиотка, которая умудрилась из банального любовного треугольника разыграть сцену, длиной в три сотни лет! Никакой проблемы никогда не было, ты просто чертова эгоистка, которая не захотела брать ответственность за собственное решение.
Вилене захотелось стереть вычурную обстановку зала с лица земли, но это оказалось сложнее, чем она думала. Анна накрепко связала ее разум, не давая сделать и шага в сторону. Все происходящее подчинялось только желанию Анны. Вилена пришла в бешенство при осознании того, что проигрывает в умениях.
"Он не успел…"
– Ради всего святого, только не думай об этом уроде, я читаю твои мысли, – хладнокровно заметила Юнна, меняя собственный облик. – Должна признаться, новое лицо мне по душе. Что уж говорить, только одна из нас выберется отсюда, поэтому я могу признать такие вещи.
– С кого же ты, святоша, сняла скальп, чтобы напялить на себя эту милую мордашку?
– Ни с кого. Эта девушка была мертва, а я оказалась одной из первых, на ком ставили хирургические эксперименты. Мне нечего было терять на тот момент. Я готова была пойти на все, что угодно, лишь бы изменить свою жизнь.
– Тебе стоило всего лишь вернуться, чтобы все изменить. Владимир нашел бы способ помочь… в отличие от Адама, ему ты была действительно дорога.
– Что ты можешь об этом знать…
– Ох, ну конечно. Это может прозвучать странно, хотя кого это волнует, но я знаю Владимира гораздо лучше, чем ты можешь себе представить. Я знала его именно тем, кем он являлся. И если бы вы не сделали этого, – Вилена на секунду замялась, не желая даже вспоминать о случившемся. О том, что она видела в больнице, – он смог бы, наконец-то, жить нормально. Как и всегда хотел.
– Я не хочу, чтобы он жил. Он не достоин этого.
– Думаешь, ты достойна? – ухмыльнулась Вилена, совершенно перестав бояться. – Думаешь, Адам был достоин? Или даже я? Вряд ли в мире есть кто-то, действительно достойный жизни. Мы все творим мерзкие вещи, не желая признаваться в этом.
– Ты утверждаешь, что сама убила Адама? – Юнна вздернула подбородок. – Тебе не хватило бы смелости сделать это.
– Знаешь, когда на тебя бросаются с ножом, поливая грязью и тебя, и твою семью, а ты даже понятия не имеешь, чем так насолила, силы смелость приходит сама. Я всего лишь защищала свою собственную жизнь. И не будь Владимир тем, кем он являлся, он не спас бы меня, а довел бы дело до конца, как они с Адамом и планировали.
– Что именно они планировали сделать?
Вилена подняла на Юнну полные изумления глаза, мимо пронеслись обрывки воспоминаний двухнедельной давности, когда Владимир учил девушку очередному энергетическому приему.
– Ты смеешься надо мной? Залезла ко мне в голову и рассчитываешь, что я буду изливать душу? Проваливай отсюда! Что непонятного в том, что я сказала чертовых пять минут назад? Я убила мать Паши, еще четверых, когда родители пытались сбежать из этого дурдома, а твой любименький Адам хотел отомстить за них.
– А Владимир…
– А Владимир – единственный человек, который все же понял, что мне нужно дать шанс!
Юнна замолчала. В ее глазах плавали капельки воспоминаний, пробуждая те чувства, что уже давно скрывались глубоко внутри. Она вновь подошла ближе, на что Вилена отреагировала, весьма нелестно обозвав Юнну, но та даже не обратила внимания.
– Тебе он помог. Но мою жизнь разрушил до основания. Даже ниже.
– Даже не пытайся мне врать, – грубо оборвала Вилена. – Я видела, что произошло в тот вечер на самом деле. Если кого-то и обвинять в том, что ты чуть не погибла, так это Адама. Это он не остановил своего друга, хотя мог. Ему нужно было всего лишь впитать чужую силу, и никакого взрыва не произошло бы. Но Адам хотел избавиться от конкурента. Из-за его стремлений ты оказалась здесь.
Юнна невольно поджала губы, ей становилось все сложнее контролировать чужое сознание, Вилена вот-вот могла вырваться из этой ловушки.
– Адам любил меня…