Приключения знаменитых сыщиков Бёртона и Суинберна продолжаются! Успех первого романа - "Загадочное дело Джека-Попрыгунчика" - вдохновил Марка Ходдера на новое произведение. И снова ошеломляющий стим-панк и прыжки сквозь время! Самозванец Претендент Тичборн составил дерзкий план захватить волшебные черные бриллианты - осколки метеорита, упавшего на Землю много тысяч лет назад, - которые способны изменить мир. Но кто бы мог подумать, что расследование дела о хищении драгоценностей приведет к раскрытию международного заговора против Британской империи, во главе которого русские - мадам Блаватская и… Григорий Распутин! Но у Бёртона и Суинберна есть против них тайное оружие…
Содержание:
БЛАГОДАРНОСТИ 1
Часть первая - В КОТОРОЙ ПРИЗРАК ЖАЖДЕТ БРИЛЛИАНТОВ 1
Часть вторая - В КОТОРОЙ ПОЯВЛЯЮТСЯ ПАРОВЫЕ ПРИЗРАКИ 38
Часть третья - В КОТОРОЙ РАСКРЫВАЕТСЯ ВЕЛИКИЙ ОБМАН 66
Приложение - ТЕМ ВРЕМЕНЕМ В ВИКТОРИАНСКОМ ВЕКЕ… 82
Примечания Дмитрия Горбатого 84
Марк Ходдер
Таинственная история заводного человека
Злобность одного человека может стать проклятием человечества
Посвящается
ЙОЛАНДЕ ЛЕРМА
БЛАГОДАРНОСТИ
Я от души благодарен Роану Мак-Уильяму, чья замечательная книга "Претендент Тичборн: викторианская сенсация" (издательство "Hambledon Continuum", 2007) обеспечила меня материалом, песнями и цитатами.
Джордж Манн, Лу Андерс и Эмма Барнс - вы все настоящие легенды! И я не могу найти слов, чтобы выразить свою благодарность Майклу Муркоку.
В своей предыдущей книге "Загадочное дело Джека-Попрыгунчика" я чрезвычайно вольно обошелся с уважаемыми (и не очень) знаменитыми людьми Викторианской эпохи. Всем наследникам тех, чья репутация стала жертвой моих самых смелых фантазий, приношу свои извинения и заверяю в том, что данная книга ни в коей мере не является биографическим романом. Альтернативная история, описанная на этих страницах, - лишь сцена, на которой жители викторианской Англии сталкиваются с обстоятельствами, значительно отличающимися от реальных, а значит, становятся совсем другими людьми. Они ничем не напоминают своих прототипов, и их ни в коем случае нельзя рассматривать как точные портреты реально живших людей.
В особенности я хотел бы подчеркнуть свое уважение к ныне здравствующим членам семейства Тичборн-Даути. Они до сих пор живут в Тичборн-хаусе и поддерживают его в отличном состоянии, что требует невиданных затрат, особенно в наше экономически неспокойное время. Кроме того, они продолжают традицию Дара Тичборнов, ежегодно раздавая муку на Благовещение, что также не может не вызывать восхищения.
Часть первая
В КОТОРОЙ ПРИЗРАК ЖАЖДЕТ БРИЛЛИАНТОВ
"Я, Роджер Тичборн, не шучу.
Я состояние хочу.
Все говорят: я утонул.
Ну нет, я обманул акул!"
Глава 1
ЛАТУННЫЙ ЧЕЛОВЕК
"Солидная награда ожидает того, кто представит любую информацию, которая поможет узнать о судьбе Роджера Чарльза Тичборна, который 20 апреля 1854 года отплыл из Рио-де-Жанейро на корабле "Ля Белла". С тех пор никто о нем ничего не слышал. Тем не менее в Англию поступило сообщение о том, что некое судно, быть может приписанное к одному из портов Австралии (Мельбурну), подобрало часть экипажа и пассажиров корабля с таким именем. В сообщении не было указано, утонул сэр Ричард Чарльз Тичборн или выжил. В настоящее время ему должно быть около тридцати двух лет, он нежного телосложения, немного выше среднего роста, у него светло-коричневые волосы и голубые глаза. Мистер Тичборн - сын сэра Джеймса Тичборна и наследник всего его состояния".
Объявление в газетах всего мира, 1861
Труп сэра Ричарда Фрэнсиса Бёртона был распростерт у подножия величественной лестницы в вестибюле Королевского географического общества. На груди у него лежал рыжеволосый поэт Алджернон Чарльз Суинберн, казавшийся крошечным. Его голову дурманило крепкое вино, по щекам текли слезы.
Вспомнив о том, что железо надо ковать, пока горячо, Суинберн быстро сочинил элегию. Поэт вскинул голову, его волосы ярко вспыхнули в свете газовой лампы, и он продекламировал высоким пронзительным голосом:
Не знаешь разве ты, скорбит по ком
И Англия, и мир огромный весь?
Лишь чистой жаждой знания влеком,
Прошел он путь, неведомый доднесь.Остановить его никто не мог,
Он был скорей не человек, но бог.
Суинберн икнул. Его рука, опиравшаяся о грудь Бёртона, почувствовала выпуклость в виде фляжки; пальцы украдкой полезли в карман сюртука.
- Сей полубог, чей ясный зоркий взгляд, - фыркнув, продолжал он, - читал природы тайные…
- Ужасно! - прогрохотал голос сверху. На площадке лестницы в величественной позе стоял сэр Родерик Мурчисон.
- Убери от меня руки, Алджи, - раздался тихий шепот.
Суинберн посмотрел вниз. Глаза у Бёртона были открыты.
- Ужасное поведение! - опять прогрохотал Мурчисон.
Президент Королевского географического общества начал спускаться, сохраняя достойный вид. Его спина оставалась прямой, как шомпол; лысая макушка сверкала. Он проходил мимо портретов великих исследователей: Джеймса Кука, сэра Уолтера Рэли, Джона Франклина, сэра Фрэнсиса Дрейка (последний покосился, когда Бёртон ударился об него), Уильяма Ховела, Мунго Парка и многих других.
- Я не собираюсь терпеть такое поведение, Бёртон! Здесь респектабельное научное учреждение, а не занюханная таверна Ист-Энда!
Суинберн скатился на пол. Его друг - бывший солдат, исследователь и разведчик, а также лингвист, ученый, писатель, фехтовальщик, географ и королевский агент - с трудом поднялся на ноги и, раскачиваясь, сердито посмотрел на Мурчисона, когда-то бывшего его покровителем.
- Ты живой? - пробормотал поэт, оторопело глядя на своего друга.
Имея рост пять футов и одиннадцать дюймов, Бёртон казался еще выше благодаря широким плечам, могучей груди и гибкому атлетическому сложению. Даже сейчас, пьяный, он излучал силу. Темные гипнотические глаза, выдающиеся вперед скулы, агрессивный рот, черные короткие волосы, зачесанные назад, жесткие усы и дьявольская раздвоенная борода. Глубокий шрам на левой щеке слегка касался нижнего века, и еще был другой, поменьше, на правой: следы сомалийского дротика, прошедшего сквозь его лицо во время кошмарной экспедиции в Берберу.
- Вы просто отвратительный пьяница! - рявкнул Мурчисон, добравшись до низу. Внезапно его узкие черты смягчились. - Вы сильно пострадали?
- Нужно кое-что большее, чем падение с этих проклятых ступенек, чтобы сломать меня! - огрызнулся Бёртон.
С пола поднялся Суинберн. Совсем маленький, всего пять футов и два дюйма, с узкими плечами. На крошечном теле сидела голова, увенчанная гривой морковно-рыжих волос; она казалась чудовищно огромной. С чисто выбритого лица глядели ясные бледно-зеленые глаза. Он выглядел моложе своих двадцати четырех лет.
- Проклятье, - пропищал он. - Теперь мне придется использовать элегию для кого-нибудь другого. Кто-нибудь недавно умер? Заслуживающий элегии. Она тебе понравилась, Ричард? Как тебе: "Прошел он путь, неведомый доднесь"? По-моему, очень подходит.
- Помолчите, Суинберн, - прервал его Мурчисон. - Бёртон, я не пытаюсь сломать вас, если вы это имеете в виду. Стэнли имел намного большую финансовую поддержку, чем вы, и мог разгадать загадку Нила. Мне оставалось лишь добавить поддержку Общества к тому, что́ он получил от газеты.
- А сейчас он исчез, - проворчал Бёртон. - Сколько летающих машин должно исчезнуть над районом центральноафриканских озер, прежде чем вы поймете, что там можно ходить только пешком?
- Я-то в курсе, сэр, и, знайте, я предупреждал Стэнли. Но газета настаивала, чтобы он использовал винтостулья.
- Ба! Я знаю эту область лучше любого человека в Британской империи, но вы решили послать этого дурака-журналиста. Кто следующий, Мурчисон? Быть может, танцевальная труппа из мюзик-холла?
Сэр Родерик застыл на месте. Он скрестил руки на груди и холодно ответил:
- Сэмюэл Бейкер хочет организовать спасательную операцию, и Джон Петерик тоже, но кого бы я ни послал, это будете не вы, Бёртон, можете быть уверены. Ваши дни как географа окончились! Однако как пьяницы - похоже, еще нет!
Бёртон сжал зубы, одернул сюртук, глубоко вздохнул, задержал дыхание, выдохнул, и внезапно его хмельной задор схлынул. Он заговорил примирительным тоном:
- Сэм и Джон хорошие люди, согласен. Они умеют общаться с туземцами. Прошу прощения, сэр Родерик, но я обнаружил, что прошлое всё еще крепко держит меня. Я по-прежнему считаю, что должен найти исток Нила, хотя, откровенно говоря, сейчас я играю новую, совершенно другую роль.
- Ах, да. Ходят слухи, что вы работаете на Пальмерстона. Это правда?
- Так оно и есть, - кивнул Бёртон.
- Объясните?
- Откровенно говоря, очень трудно объяснить. Он называет меня "королевский агент". Что-то вроде исследователя.
- Мне кажется, вы хорошо подходите для этой роли.
- Возможно. И тем не менее, я всё еще интересуюсь… э… сэр, если вы услышите…
- Я сообщу вам, - резко прервал его Мурчисон. - А сейчас идите. Выпейте кофе. Протрезвейте. Уважайте себя, черт побери!
Президент развернулся и стал подниматься по лестнице. Пройдя мимо портрета Дрейка, он поправил его.
Слуга принес Бёртону и Суинберну их пальто, шляпы и трости. Оба, покачиваясь, пересекли вестибюль и вышли наружу через двойные двери. Вечер, мокрый и темный, отражался в лужах, оставшихся после дневного дождя. Холодный ветер шевелил одежду.
- Кофе в отеле "Венеция"? - предложил Бёртон, застегивая пальто.
- Или бренди, пощечин и щекотки? - возразил Суинберн. - "Вербена Лодж" недалеко отсюда.
- "Вербена Лодж"?
- Это такое заведение сомнительной репутации, с поркой и…
- Кофе! - прервал его Бёртон.
Они прошли по Уайтхолл-плейс, повернули направо на Нортумберленд-авеню и направились в сторону Трафальгарской площади. Суинберн громко запел песню собственного сочинения:
Царица наслаждений,
Я мук сердечных царь.
Вдвоем с тобой мы сможем
Любовь поймать, стреножить
И приручить, о Боже,
Стреноженную тварь.
Царица наслаждений,
Я мук сердечных царь.
Его дрожащий писк привлек неодобрительные взгляды прохожих. Несмотря на плохую погоду и поздний час, вокруг было множество народу, в основном джентльменов, циркулировавших между ресторанами и клубами.
- О черт, - выругался поэт, - это же последний куплет! Надо начать сначала.
- Если для меня, то можешь себя не утруждать, - пробормотал Бёртон.
Паросипед, или пенни-фартинг, как окрестил это средство передвижения какой-то остряк, пропыхтел мимо, выбрасывая из высокого дымохода пар в и без того душную атмосферу Лондона.
- Привет! - воскликнул седок: его голос нервно вздрагивал каждый раз, когда обутое резиной переднее колесо передавало спине удар об очередной булыжник. - Ч-что с-случилось на п-площади?
Бёртон посмотрел вперед, пытаясь понять, что там происходит. Действительно, что-то вроде заварухи. Уже собралась толпа, среди цилиндров мелькали гребни полицейских шлемов. Бёртон схватил Суинберна за руку.
- Пошли, - скомандовал он. - Давай посмотрим, что там за кавардак.
- Ради бога, помедленнее, - взмолился маленький поэт, которому каждый шаг Бёртона стоил двух его, - так я протрезвею слишком быстро!
- Кстати, Алджи, об элегии на мою смерть. Наверное, тебе стоило бы более сдержанно говорить о Боге и полубоге, - проворчал Бёртон.
- Ха! Какой ты противоречивый! Одной рукой держишься за религию - другой отталкиваешь ее.
- Хм-м! Сейчас меня больше интересуют побудительные мотивы: почему человек хочет, чтобы его действиями руководил Бог, чье существование в лучшем случае невозможно доказать, а в худшем - очевидная выдумка? Мне кажется, что в те времена, когда наука и техника развиваются очень быстро, новые знания пугают среднего человека, и он отшатывается от них в сторону религии. Религия не требует ничего, кроме слепой веры, тогда как знание требует постоянного освоения всё большего объема информации. Верующий может объявить, что он знает всё, не проделав тяжелой работы по получению знаний.
- Ого! - воскликнул Суинберн. - Хорошо сказано, старина! Действительно хорошо. Ты почти не глотал слова. Ты на редкость предосудительный.
- Ты хочешь сказать, рассудительный?
- Я знаю, что хочу сказать. Но послушай, Ричард, разве теория эволюции Дарвина не заставила Бога умереть?
- Вне всякого сомнения. И это влечет за собой вопрос: какой лжи посвятят себя сейчас необразованные массы?
Они шагали, помахивая тростями и весело сдвинув шляпы набекрень. Несмотря на живительно холодный воздух, у Бёртона болела голова, и он решил выпить кофе с бренди в надежде заморозить слабое биение под черепом.
Добравшись до Трафальгарской площади, знаменитый исследователь нырнул в толпу и, с Суинберном в кильватере, протолкался сквозь нее. В это мгновение перед ними появился констебль с поднятой рукой.
- Джентльмены, назад, пожалуйста!
Бёртон достал из кармана бумажник, вынул оттуда отпечатанную карточку и показал полисмену. Тот мгновенно отдал честь и отступил в сторону:
- Извините, сэр.
- Сюда, капитан, - позвал Бёртона глубокий, слегка охрипший голос. Исследователь увидел своего друга, детектива-инспектора Уильяма Траунса из Скотланд-Ярда, стоявшего у основания Колонны Нельсона. Рядом с ним были еще двое: юный темнокожий констебль и еще кто-то, закутанный с головы до ног в одеяло и стоявший абсолютно неподвижно.
Траунс встретил их сердечным рукопожатием. Это был огромный, но добродушно выглядевший человек, невысокий, но очень широкий в плечах, с толстыми руками и ногами, бочкообразной грудью, блестящими синими глазами и большими рыжеватыми усами. Тяжелый квадратный подбородок говорил об упрямстве. На нем были темный суконный костюм и котелок.
- Привет, ребята! - весело сказал он. - Выпивши, да?
- Неужели так заметно? - пробормотал Бёртон.
- Не надо было пересекать площадь зигзагами.
- Мы собираемся выпить кофе в "Венеции".
- Отличная мысль! Крепкий, черный и побольше сахара… Это констебль Бхатти.
Худой, совсем молодой и весьма симпатичный полисмен, стоявший рядом с Траунсом, быстро отдал честь.
- Я много слышал о вас, сэр, - высказался он, говоря с легким индийским акцентом. - Мой кузен, командор Кришнамурти, участвовал в деле при Олд-Форде.
Он имел в виду недавнюю битву, в которой Бёртон, Суинберн и множество констеблей сражались с технологистами и "развратниками". Эти две обычно враждовавшие группы, одна из которых посвятила себя научным исследованиям, а другая - анархической революции, объединились, пытаясь захватить человека из будущего, ставшего известным под именем Джек-Попрыгунчик. Бёртон победил их обоих и убил Джека.
- Кришнамурти отличный парень, - заметил Суинберн, - но командор? Его повысили?
- Да, сэр. Это новый ранг в полиции.
- Его сделали командиром только что сформированного Летного взвода, и вполне заслуженно, - добавил Траунс. - Я не знаю никого, кроме Кришнамурти, кто мог бы проделывать такое с винтостулом!
Бёртон одобрительно кивнул и с любопытством оглядел тихое, неподвижное одеяло.
- Итак, что здесь происходит, Траунс?
Детектив-инспектор повернулся к своему подчиненному:
- Ты можешь объяснить, констебль?
- Конечно, сэр. - Молодой полицейский посмотрел на Бёртона и Суинберна, и его глаза засверкали от возбуждения. - Это чудесно! Абсолютное чудо! Произведение искусства! Я никогда не видел ничего настолько сложного или…
- Парень, пожалуйста, только факты! - прервал его Траунс.