Это показалось мне странным, но раздумывать было некогда. Я обошел пришельца по крутой дуге и атаковал его по всем правилам русбоя, проведя связку "голова–ноги" и закончив своим коронным "клювом орла" в основание шеи.
В физическом плане эспер оказался действительно хлюпиком и без звука рухнул на снег, погрузившись в глубокий нокаут.
Я оглянулся на Стаса. Он уже не стоял, а сидел на ступеньке крыльца в позе страшно уставшего человека и медленно мотал опущенной головой.
- Эй, волхв! - позвал я. - С тобой все в порядке?
- Он меня почти добил… - глухо пробормотал Белогор. - Силен, чертяка!..
Только сейчас я понял, чему стал невольным свидетелем. Стас схватился с эспером на психоэнергетическом уровне! Это был настоящий поединок магов - незримый, но страшный в своей беспощадности. В таких схватках не бывает ничьей и очень редко оба противника остаются живы. Кто–то один чаще всего погибает…
- Что с этим будем делать? - спросил я, беря бесчувственного эспера под мышки и втаскивая на крыльцо.
- Вызови ребят, и тащите его к профессору. - Стас протянул мне уоки–токи. - Код - два–один.
Глава 12
Подмосковье, 4 января, утро
После атаки эспера всем стало ясно, что жить нам спокойно не дадут, а потому надо действовать на опережение. План, предложенный Ракитиным, был одобрен единогласно - то есть Белогором, Олегом и мной. Да, еще в обсуждении участвовал Вепрь, сотник "Перуна", но он как всегда отмолчался, и поэтому его голос тоже засчитали "за".
Пока мы со Стасом воевали с разъяренным экстрасенсом, Ракитин с Вепрем даром времени не теряли. Для начала разделили весь имеющийся боевой состав - двадцать семь человек - на два основные группы. Первая должна была имитировать атаку на главную базу боевиков ГПИ в районе Троицка, вторая - основная по задачам - выдвигалась к санаторию в Лапшинке для освобождения томских ребятишек. Еще несколько человек оставались охранять "Юность". Хотя я и говорил, что это теперь бессмысленно, потому что боевики ГПИ сюда не полезут, злых эсперов тоже больше не должно быть, а от официальных силовых структур все равно не станешь обороняться - себе дороже выйдет. Однако Белогор оставил все как есть.
Группу атаки возглавил Вепрь. Они первыми погрузились в микроавтобусы и укатили затемно, часов в семь утра. Нас во второй группе собралось семеро: Белогор, Олег, ваш покорный слуга, плюс - четыре "перуновца". Сыч, Ласка, Секач и Белка - молодые парни и девчата. Я, кстати, впервые увидел среди этих серьезных бойцов девушек. Как–то, по умолчанию, думал, что "Перун" - нечто вроде мужского клуба. Ни Ласка, ни Белка не производили впечатления крутых амазонок. Обе тоненькие, но гибкие и стремительные в движениях, они больше походили на гимнасток или танцовщиц, но не на мастеров рукопашного боя.
Я высказал свои сомнения Стасу, на что волхв только хмыкнул и предложил:
- А размяться перед делом с ними не желаешь в спортзале?
- Пожалуй, можно. С полчасика, - опрометчиво согласился я.
Белогор, все так же посмеиваясь, выдал мне короткие эластичные шорты и майку и проводил в цокольный этаж главного корпуса, где был оборудован отличный спорткомплекс с тренажерами, татами, борцовскими матами, макиварами и прочими полезными приспособлениями.
Девушки появились минут через пять, тоже облаченные в обтягивающие безрукавки и короткие лосины. Стас предложил для начала пробежаться по кругу с препятствиями в виде барьеров, брусьев, коней и батута. И началось!
На третьем круге я чуть ошибся, и безжалостная сетка швырнула меня в сторону, прямо на стену, затянутую канатной сетью. Сгруппироваться–то я успел, но повис на этих канатах почти горизонтально и явно со стороны был похож на что–то очень смешное, потому что обе гимнасточки прямо прыснули, закрываясь ладошками.
Белогор на них немедленно цыкнул и послал на "альпийскую стенку". Пока я слез с канатов, девчонки шустро, наперегонки, забрались по едва виднеющимся выступам и выемкам под самый потолок зала и вдруг сиганули оттуда вниз! Я невольно задержал дыхание - показалось, что приземление получится жестким. Но эти две юные фурии, проделав в воздухе сложные кульбиты, упали на маты с двойным перекатом и вскочили на ноги как ни в чем не бывало!
- Может, повторишь? - подмигнул мне Стас.
- Охота была ноги ломать, - буркнул я.
- Теперь оценил их кондиции?
- Да уж! - Я почувствовал, как мои щеки непроизвольно загорелись. - Ладно, пошли, времени и так не осталось…
Диспозиция нашей группы была такова. Выезжаем на трех машинах. В первом джипе, форде "Мэверик", раскрашенном под МЧС, едут Белогор и Секач, изображая сотрудников соответствующего ведомства. Во втором джипе поплоше, старом "КИА–Спортаже", отправляемся мы с Лаской в качестве съемочной группы телеканала "Доверие". По легенде, мы поехали на съемки эвакуации детского лечебного учреждения для учебного фильма по заказу Министерства по чрезвычайным ситуациям. Сыч и Белка сопровождали нас на минивэне "скорой помощи" в соответствующих образах. Единственным, кто остался в собственной шкуре, был Олег. Он уселся в "Мэверик" при полном параде, в капитанской форме, и на время операции стал сотрудником Одинцовского райотдела милиции, прикомандированным к съемочной группе в качестве наблюдателя.
Доехали до Лапшинки без приключений. Никто из ГАИ не посмел остановить кавалькаду во главе с машиной МЧС. Так же нахально прокатились по главной улице поселка - с мигалками и ревом клаксонов, распугивая ранних ворон и припозднившихся пьяниц.
У ворот санатория вышла первая заминка. Полусонный охранник, вылезший из теплой будки на утренний морозец, был не в лучшем расположении духа. Может быть, от раннего пробуждения, а может, с устатку, как говорили раньше. Во всяком случае, на его недовольной роже было явственно написано: "Это какая же сволочь посмела разбудить меня среди ночи, в десять часов утра?"
Я было начал прикидывать, как его поаккуратнее нейтрализовать, но тут Ракитин, выбравшись из джипа, так рявкнул на оболтуса, что тот непроизвольно встал по стойке "смирно" и разве что честь не отдал.
- Я вам устрою "не положено"! - бушевал перед ним Олег, потрясая внушительным кулачищем с зажатой в ней какой–то гербовой бумагой. Где он ее взял?.. - Это кем это не положено?! Твоим сраным начальником, что ли? Разгоню вашу шарашкину контору к чертовой матери завтра же! Ишь чего удумали! Думаешь, демократизатор на пузо повесил - и уже крутой?..
Детина пучил красные с перепою глаза и бубнил что–то неразборчивое. Наконец Ракитин повелительно махнул бумагой, охранник опрометью бросился к будке и ткнул кнопку подъема шлагбаума. Олег вальяжно вернулся к джипу, уселся в него, и наша кавалькада почти торжественно въехала на территорию санатория.
Сбитый с толку охранник все же, видимо, сообщил о нашем прибытии, потому что едва мы выбрались из машин (кроме Белки и Сыча) и подошли к центральному входу, навстречу вышли сразу трое: крепкий мужчина в штатском средних лет с седеющими висками и с ним два амбала в той же форме охраны.
- Чем могу быть полезен? - спокойно поинтересовался мужчина.
Ракитин выступил, было, вперед, но его опередил Белогор. Он сдержанно, но приветливо улыбнулся и протянул руку штатскому:
- Полковник Горелов, заместитель начальника пресс–службы Управления по чрезвычайным ситуациям по Московской области.
Мужчина на крыльце чуть помедлил, внимательно и цепко оглядывая нашу компанию, но все же ответил на рукопожатие.
- Сытин Семен Денисович, начальник охраны этого объекта. Я бы хотел… - он осекся, и я заметил, как он на секунду изменился в лице, будто пережил короткий приступ кишечной колики. В следующий миг Сытин обрел прежнее выражение и продолжил: - …предложить вам пройти в кабинет директора и там озвучить цель вашего визита.
- Благодарю за содействие, - так же доброжелательно кивнул Белогор, отпуская его руку. - Проводите нас.
Волхв двинулся вслед за Сытиным, как ни в чем не бывало зашагавшим через небольшой холл к лестнице на второй этаж. Охранники, не получив никаких указаний, остались на крыльце и тут же полезли за сигаретами. А мы дружно потянулись за начальством.
Я поравнялся с Ракитиным и тихо спросил:
- Ты видел, что Белогор сделал с этим Сытиным?
- Нет… А разве он что–то делал? По–моему, просто руку пожал.
- Ага, и тот сразу растаял, в дом пригласил!.. Ты что, Олежек? Да у этого Сытина на лбу написано: ФСБ!
- Ты что несешь?! Откуда тут ФСБ?
- Он точно из бывших федералов! Я видел его взгляд, там, на крыльце. Как рентген! Думал, сейчас он нас расколет… А Стас ручку ему этак пожал, по–особенному, и - пожалуйста.
- Ну и каково твое объяснение? - ехидно покосился Ракитин.
- Это самый настоящий раппорт! - уверенно заявил я. - Мгновенный контакт на уровне подсознания, вызывающий глубокое доверие у реципиента…
- Опять твои фантазии! - поморщился Олег. - Проще надо быть.
- Ладно, Фома неверующий, сейчас Белогор будет с директором говорить, так что смотри в оба! Думаю, наш уважаемый волхв снова воспользуется раппортом…
Я как в воду глядел. Мы вошли всем гамузом в просторный светлый кабинет, отделанный липовыми панелями и уставленный современной мягкой мебелью приятных салатовых тонов. Навстречу нам из–за большого, выгнутого дугой офисного стола поднялся еще не старый человек с породистым холеным лицом и тонкими, нервными губами. Строгий костюм кофейного цвета, бежевая рубашка и шоколадный галстук гармонично оттеняли отнюдь не слабый южный загар. "Однако хорошо живут директора санаториев, коли на свою зарплату могут на юга зимой смотаться!" - невольно пронеслось в моей голове.
- Доброе утро, господа. - Голос директора вполне соответствовал внешности: властный, но пока доброжелательный. - Чему обязан?
- Полковник Горелов, - представился Белогор. - Управление по чрезвычайным ситуациям Московской области…
- Энгельс Владимир Генрихович, директор данного лечебно–профилактического учреждения…
- Очень приятно! - Стас сделал шаг вперед и протянул руку.
Я толкнул Ракитина в бок: смотри! Энгельс протянул свою в ответ, и в момент, когда их ладони соприкоснулись, я снова заметил эту легкую судорогу, даже нет - тень судороги, мелькнувшей по холеному лицу директора. И все! Снова обычное выражение.
- Видел? - одними губами шепнул я Олегу в ухо. Ракитин молча кивнул, не оборачиваясь, и я почувствовал, как он подобрался, превратившись в сжатую пружину.
- Так что вас привело в нашу скромную обитель? - приветливо поинтересовался Энгельс, делая приглашающий жест.
Мы скромно сели на стулья, стоявшие вдоль стены слева от входа, а Белогор, выпустив руку директора, расположился в кресле перед столом. Энгельс, как радушный хозяин, остался стоять рядом.
- Нам с товарищем, - кивнул Стас на молчаливого Секача, - поручено отснять учебный материал по эвакуации детского лечебного учреждения в условиях угрозы пожара, урагана и наводнения. Помогать нам будет съемочная группа с телеканала "Доверие"…
- Как же, как же! Весьма уважаемый и популярный канал! - вставил директор, зачем–то потирая руки.
- Ну так, даете добро на съемки? - деловито спросил Белогор, поднимаясь.
- Конечно, конечно…
- Тогда мы с вами сейчас обсудим бюрократическую сторону вопроса, а операторы пусть пока осмотрятся, подберут натуру, ракурсы там всякие?
- Безусловно! Пусть выбирают, - замахал Энгельс на нас руками. - Только наденьте халаты. Все–таки у нас медицинское учреждение…
Надев халат, я испытал "дежа вю", будто вновь оказался в родной больнице и собираюсь на обход. Воспоминание неприятно резануло по сердцу: ведь ушел я оттуда не по своей воле. За мои "вольности" на ниве лечения пациентов, когда я стал применять методы альтернативной медицины, тогда еще официально неразрешенные Минздравом, меня настойчиво попросили освободить должность и порекомендовали заняться частной практикой. Свое дело я так и не открыл, потому что судьба решила сменить мне профессию, и я стал журналистом. О чем, впрочем, до сих пор ни разу не пожалел…
Моя напарница Ласка напротив, облачившись в белый халат, даже загордилась, словно надела некие священные одежды. Она буквально шествовала, а не шла по санаторскому коридору. Вдобавок обнаружила в кармане халата забытый, наверное, дежурным врачом фонендоскоп, и тут же нацепила себе на шею, как это делают все подряд в медицинских сериалах. Мне стало смешно, и я спросил:
- Как твое настоящее имя?
- Ольга. - Девушка удивленно посмотрела на мою улыбающуюся физиономию. Ей явно была непонятна моя веселость: такое ответственное дело, а он ухмыляется!
- Оля, ты бы выбросила фонендоскоп, - посоветовал я.
- Зачем?! Это же врачебный прибор…
- Не врачебный, а диагностический. Во–первых. Во–вторых, ты находишься в детском психоневрологическом санатории, а не в кардиоцентре по реабилитации инфарктников. Да и выглядишь как практикантка, а не врач.
Ласка обиженно надула губы, но фонендоскоп все же сняла и сунула на первый попавшийся сестринский стол. Я решил не обращать внимания на ее капризы и принялся внимательно изучать таблички на дверях, мимо которых мы проходили. Сильно мешала видеокамера. Пришлось тащить ее с собой, чтобы не выйти из образа, и даже временами припадать к видоискателю, имитируя поиск натуры и ракурса.
Мы прошли для отвода глаз весь первый этаж. Здесь в основном располагались вспомогательные службы санатория: лаборатории, моечная, комната санитарок, кухня и столовая в одном блоке, хозчасть, приемный покой и комната охраны.
Наличие последней меня заинтересовало. Видимо, я сильно отстал от медицинской жизни, но в мое время (всего–то пять лет прошло!) подобных помещений в лечебных заведениях не наблюдалось. Я, конечно, не преминул заглянуть туда.
В комнате, обставленной по последнему слову современного дизайна, наличествовал компьютерный комплекс с выведенной на него видеоохранной системой. На дисплее с почти метровым экраном маячило сразу восемь картинок - с восьми камер слежения в разных концах санатория. Мое внимание привлекла одна картинка, показывающая торец коридора второго этажа с перегородкой. В ней имелась дверь с электронным замком, а рядом с ней на стуле сидел охранник. На самой двери никакой таблички не наблюдалось, но на стенке что–то маячило не в фокусе.
Сидевший за монитором дежурный оператор зевнул, намекая на то, чтобы нам побыстрее свалить. Телевизионщики - это, конечно, прикольно, но уж больно они любопытные и приставучие. Ласка послала ему воздушный поцелуй, и мы отправились на второй этаж.
- Ты видела на мониторе охранника перед какой–то перегородкой? - спросил я, пытаясь закрепить ремень видеокамеры на запястье.
- Видела. Это в правом крыле. - Ольга остановилась и поймала меня за руку. - Давай помогу.
- Спасибо… Не торопись, мы же киношники.
Где–то посередине второго этажа, разделенного на три больших отсека - профильные отделения, мы нагнали "экскурсию". Впереди шел господин Энгельс и с преувеличенно бодрой жестикуляцией разъяснял Белогору, Секачу и Ракитину устройство и назначение своего санатория.
- Подобные учреждения здравоохранения призваны вернуть обществу будущее! - с пафосом говорил директор. - Ведь методы, которыми мы оздоравливаем детей, самые передовые, проверенные в сотнях подобных санаториев и пансионатов. Они абсолютно безопасны и не имеют побочных эффектов!..
Я на секунду задержался возле волхва и тихо спросил:
- У него это надолго?
- Что именно? - не разжимая губ, застывших в вежливой полуулыбке, поинтересовался Белогор.
- Ну, запись речи длинная?
- Откуда я знаю? Мне все время приходится дожимать его! Этот директор - потенциально сильный эспер. Но ленив и инертен.
- Ладно, мы тут кое–что обнаружили. Сейчас идем проверять. Потом сообщим…
Стас кивнул и снова повернулся всем корпусом к разглагольствующему Энгельсу.
Мы с Лаской двинулись дальше по коридору. Здание санатория было выстроено буквой "г", поэтому долгожданную перегородку в таинственное отделение мы увидели, лишь повернув за угол. В небольшом холле перед ней располагался, как и везде, медсестринский пост, а напротив - дверь в ординаторскую. Однако вместо медсестры за стойкой сидел пожилой врач и что–то писал в журнале.
При нашем появлении он прервал свое занятие и заинтересованно принялся нас разглядывать.
- Доброе утро! - очаровательно улыбнулась Ольга, но доктор остался равнодушен к ее чарам.
- Что вам угодно и как вы здесь оказались, молодые люди? - сурово вопросил он, поднимаясь из–за стола.
Препирательство с персоналом не входило в наши планы, поэтому я поспешил разъяснить ситуацию:
- Мы с телеканала "Доверие", профессор. Ищем натуру для съемок учебного фильма по заданию МЧС.
- Во–первых, я не профессор! Во–вторых, детский санаторий - не место для съемок всяких там шоу!..
- Извините, - я рассмотрел его бейдж, - Иван Сергеевич. Но мы действуем с разрешения вашего директора.
- Наш директор - не врач! - продолжал наступать на нас строгий доктор. - А здесь, между прочим, очень сложные пациенты - дети, страдающие аутизмом! Вы знаете, что это такое, молодой человек?
- Конечно. - Я решил все–таки сбить ему пыль с ушей. - Аутизм - это расстройство, возникающее вследствие нарушения развития мозга. Оно характеризуется отклонениями в социальном взаимодействии и общении, а также ограниченным, повторяющимся поведением. Указанные признаки, как правило, появляются в возрасте до трех лет.
- Браво, - кисло улыбнулся врач, - вы хорошо выучили определение из справочника.
- Вообще–то, я двенадцать лет проработал в практическом здравоохранении, - сообщил я небрежно. - Доктор honoris causa18, к вашим услугам!
У старого брюзги буквально вытянулась физиономия, но он все же нашел в себе силы возразить еще раз:
- Тогда вы тем более должны понять, что любое внешнее вторжение в устоявшийся распорядок их существования чревато нервным срывом.
- Мы не собираемся их волновать, коллега, - продолжил я свои увещевания, краем глаза заметив, что Ласка, отвернувшись, говорит что–то в усик микрофона, который она успела нацепить вместе с наушниками.
Я понял, что Белогор оповещен о том, что мы нашли секретное отделение, где содержались похищенные дети, и теперь остальное представлялось мне несложным делом. Нейтрализовать полусонного охранника на стуле и въедливого доктора - ерунда. Даже если внутри есть еще парочка дуболомов (что вряд ли, ведь не тюрьма же в самом деле!), то и они не станут какой–то особой проблемой.
- Сейчас сюда подойдет сам директор, - миролюбиво сказал я врачу, - и все окончательно разрешится.
Не прошло и пяти минут, как в холл прибыла вся теплая компания. Господин Энгельс, правда, выглядел неважно. С него градом катился пот, директор то и дело озирался с выражением, будто не мог понять, что он здесь делает. Белогор теперь постоянно держал Энгельса под локоть - похоже, ему очень трудно было сохранять раппорт достаточной глубины. Ракитин, правда, вел свою игру безукоризненно, то и дело оправляя китель и бросая по сторонам сурово–внимательные взгляды.
Секач, завидев меня, сразу подошел и отвел к окну.
- Ты уверен, что детишки именно здесь? - полушепотом спросил он.
- Это именно та дверь, что я видел во время сеанса дальновидения, - твердо сказал я.