Аякс и Бунзен вышли в дежурную часть.
- Цыгане только что разнесли банковскую контору на вокзале, - сказал следователю Клапрот, взмахнув рацией. - Тяжело ранен начальник вокзала. Это пока все, что известно.
- Вы на колесах? - обратился Бунзен к Аяксу.
- Да.
- Не подбросите?
- Без проблем.
* * *
- Зачем цыганам понадобилось громить вокзал? - спросил по пути Аякс.
- В прошлое воскресенье они впервые не смогли отовариться в Горе, как обычно, - ответил следователь.
- Отовариться?
- На той неделе вышло постановление дочернего банка компании. В участке есть это письмо. Банк ограничивает продажи льготных сертификатов. На один паспорт больше ста грамм теперь не выдают.
- Больше ста грамм - чего? - уточнил Аякс. - Сертификатов?
- Золота, которое обеспечивает сертификат.
- Прикрылась, значит, лавочка.
- Лавочка-то прикрылась, - вздохнул Бунзен. - И банк понять можно. Но теперь жди неприятностей от цыган.
- Думаете, вокзалом дело не кончится?
- Наверняка нет.
Аякс высадил лейтенанта возле железнодорожной станции. Развернул машину, чтобы ехать обратно, но притормозил, заметив начальника вокзала - в разодранном мундире, с окровавленным лицом, Зелинский что-то с воодушевлением разъяснял врачу скорой помощи и, хохоча, оттолкнул медицинскую тележку, за которой был вынужден отправиться в погоню капрал Вернер.
Неожиданно в окно джипа с другой стороны громко постучали. Обернувшись, Аякс увидел рядом с машиной Эстер. Довольная произведенным эффектом, она попросила открыть багажник, водрузила туда тяжелую, испачканную землей сумку, потом села рядом с Аяксом и поцеловала его:
- Не подбросите девушку?
* * *
Воспоминания - пусть перепутанные, смутные - о содержимом собственного дела преследовали Аякса, как донимающая приступами болезнь. Несколько дней он не находил себе места. Где он ни появлялся, какая картина ни представала перед ним, за всяким фасадом, за всякой улыбкой ему мерещилась Столовая Гора. Эстер сказала, что даже во сне теперь он грезил Столовой Горой.
Поэтому, не столько из служебного рвения, сколько для того, чтобы развлечься, чем-то занять мысли помимо проклятой папки, он решил выяснить, что делает в городе бронированный фургончик-рефрижератор, с какой целью каждый будний день нелюдимые перевозчики мяса проделывают немалый путь в Столовую Гору из столицы и обратно. Буквально в течение одного дня он выяснил, что фургончик вообще ничего не развозил по городу, а наоборот - собирал что-то по дворам. И собирал что-то компактное и тяжелое. И под конец загружался этим компактным и тяжелым до того, что при спуске с горы угрюмые лица ребят за бронированными стеклами кабины горели почти так же, как тормоза. Непонятно было одно: откуда могло поступать столько металла, если рудник не работал. А рудник и в самом деле был заглушен, чтобы убедиться в этом, не требовалось инспекций, достаточно просто прогуляться по обрыву или увидеть начинавшие обрушиваться внутрь ангары промзоны. Что-то происходило у обрыва по ночам. Это правда. Но и тут не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что происходившее имело отношение не к подъему чего-либо на поверхность, а к сбрасыванию чего-то - или кого-то - в прямо противоположном направлении. И если это был новый вид алхимии - человечина в обмен на золото (впрочем, не такой уж и новый), - то раздел, который в этой новой алхимии занимала местная забава с кенотафами, был покрыт мраком абсолютным. Аякс попытался добыть у Бунзена санкцию на задержание и досмотр рефрижератора, но получил ожидаемый и законный отказ - фургончик колесил по Горе не первый год, имел лицензию на развозку продуктов питания и был зарегистрирован в местном налоговом комитете. Если хозяевам приспичило бронировать свое авто, это было их личное дело. Правил дорожного движения развозчики не нарушали, общественного порядка тоже, и будет с них.
По совету Эстер Аякс решил плюнуть на свое расследование и заняться бальнеотерапией. Он стал посещать дымящиеся бассейны с термальной водой и старухами, которые день ото дня начинали сторониться его тяжелого взгляда. Впрочем, бассейнам он предпочитал ресторанчики и пабы. Тут его взгляд смягчался, отпускала тревога, и, невзирая на увещевания Эстер, он все чаще напивался до зеленого змия. Проснувшись как-то ночью, увидел в верхней части левого бедра Эстер крохотную татуировку - изображение змейки, кусающей себя за хвост. Змейка служила обрамлением для надписи в круге: "Soma-sema". Когда Аякс склонился над татуировкой, пытаясь лучше рассмотреть ее, змейка как будто бы ожила и едва не ужалила его. Аякс в ужасе столкнул Эстер с постели. После этого случая он бросил пить и стал посвящать большую часть времени прогулкам и бассейнам с дымящейся водой, но уже без старух, которые при одном известии о его приближении разбегались по другим процедурам. Помалу Аякс пришел в себя настолько, что сделался способен не замечать даже пухнущей папки с собственным делом на следовательском столе.
* * *
- Почему, кстати, ты до сих пор не познакомишь меня со своими родителями? - спросил он однажды у Эстер в санатории, после того как, завидев их в дверях "реактора", старухи спешно принялись выбираться из бассейна.
- Я подкидыш, - ответила Эстер.
- Откуда, в таком случае, тебе известно, что ты коренная?
- А я и не знаю, что коренная.
- Жить-то тебе есть где, патриотка?
- Есть, не переживай…
Из водолечебницы Эстер привела Аякса в свой пустующий дом, который как две капли воды был похож на коттедж Аякса: два этажа со стороны главного фасада и улицы, один этаж со стороны горного склона. Обжитыми в доме выглядели только спальня и столовая. На первом этаже, у двери в подвал, были грязные следы ног и засохшие крошки земли. Аякс хотел открыть дверь, но та оказалась заперта на ключ. Аякс спросил Эстер, зачем она заперла дверь. Эстер сказала, что никогда не была в подвале и ничего там не забыла. Аякс вновь подергал дверную ручку - дверь не поддалась. Он дернул сильней, пытаясь сломать замок.
- Ну, хватит! - попросила Эстер. По ее глазам было видно, что ей не до шуток, она сильно напугана.
Аякс, улыбаясь, с равнодушным видом отпустил дверь, однако той же ночью, дождавшись, когда Эстер заснет, опять отправился к ней в дом и проник в подвал с помощью отмычки. Его ждало разочарование: помещение пустовало. Бетонированные стенки и пол были цельны, на них даже не виднелось трещин. Вернувшись домой, Аякс спустился в свой подвал, где застал практически ту же картину: без единой трещинки цементные стены и пол. Укладываясь спать, он нечаянно стащил с Эстер покрывало. На ее левом бедре он снова увидел татуированную змейку, которая кусала себя за хвост, и на всякий случай отгородился подушкой.
* * *
Будучи на другой день в санатории без Эстер, он, к своему удивлению, застал в радоновом бассейне старуху, которая, завидев его, не думала уходить. Он дружелюбно кивнул ей. Старуха презрительно посторонилась. Однако после процедуры подошла к нему в вестибюле и сунула в руки коробку из-под сигар со словами:
- Он знал, что вы струсите.
- Кто? - опешил Аякс.
Старуха молча ретировалась. Аякс, догнав ее, попросил разъяснений. Посмотрев по сторонам, старуха тихо сказала, что она вдова архивариуса.
- А это что? - спросил Аякс про коробку из-под сигар.
- Потом посмотрите, - ответила старуха, - если не страшно.
Аякс, пытаясь разговорить свою новую знакомую, провожал ее до самого дома. Однако старуха как воды в рот набрала. Когда за ней захлопнулась калитка, на опорном бетонном столбе ворот Аяксу попался на глаза выбитый логотип cenotaph. До калитки в своем заборе он не добрал всего несколько шагов - пытаясь открыть коробку из-под сигар, получил удар по голове и упал без чувств.
* * *
В себя он пришел в лазарете полицейского участка. Над ним склонялась медсестра в лазоревом халате с вышитой на кармане изумрудной змейкой. Лейтенант Бунзен стоял неподалеку. Аякс, еще не вполне опамятовавшийся после удара, спросил заплетающимся языком, куда делась пепельница.
Следователь подал ему коробку из-под сигар:
- Эта?
Аякс взял коробку и разнял ее на две половинки: ничего.
- Послушайте, - сказал Бунзен, - вы в своем уме?
- Нет пока, - пролепетал Аякс. - А что?
Лейтенант указал на половинки коробки.
- Скажите, вы и дальше готовы подставлять голову под эту… чушь?
* * *
Из участка, придерживая на темени холодный компресс, Аякс отправился в бюро похоронных услуг.
- Что такое кенотаф? - спросил он у хозяина, который, стоя за конторкой, заполнял какую-то ведомость.
- Простите? - отвлекся от ведомости Мариотт и посмотрел на него поверх очков.
- Кенотаф, - повторил Аякс, ткнув пальцем в одну из плит за прилавком. - Что это? Вид могилы?
Мариотт оглянулся на дверь.
- Нет. Это… долгая история.
- Я не прошу вас рассказывать историю. Скажите в двух словах: что? Вид гроба? дома? забора?
- Если в двух словах, то это, скорее, вид человека.
Аякс попросил ручку, бросил компресс поверх погребальной урны на витрине и вывел на рекламной открытке заведения надпись, вытатуированную на бедре Эстер: "Soma-sema".
- А это что значит?
- Где вы это видели? - удивился Мариотт.
Аякс повторил вопрос.
- Это древний афоризм. - Мариотт придвинул к себе открытку. - Заимствован у греков гностиками. Те и другие рассматривали тело как временное прибежище души. Причем, как не самое привлекательное…
- Что это значит? - спросил Аякс в третий раз.
- Тело - могила.
* * *
В воскресенье, будучи в полицейском участке для контрольной отметки, Аякс стал свидетелем форменного переполоха.
Телефон дежурного разрывался от звонков горожан, требовавших немедленного полицейского вмешательства в "бесчинства" на руднике. Сержант Клапрот вызвал патрульных, но те были не вправе покинуть вокзал, пока там работал пункт продажи льготных сертификатов.
- Опять цыгане? - спросил Аякс.
- Хуже, - сказал сержант. - Джамперы. Не поможете?
- В чем?
- Съездим на рудник?
- Да, конечно…
При подъезде к плато полицейский нашарил под задними сиденьями снайперскую винтовку и подал ее Аяксу.
- Зачем? - растерялся Аякс.
- Я высажу вас на расстоянии прицельного выстрела, - пояснил Клапрот. - Сам поеду дальше, к обрыву. Если повезет, еще успею кого-нибудь отогнать. Ваша задача - расстрелять как можно больше парашютов, пока те на земле. Но если срежете какого-нибудь дурака в прыжке, тоже хорошо - хотя бы умрет без мучений. С прицеливаньем осторожней: разрывные пули.
- Почему разрывные?
- Специально для противопарашютных целей и держим.
Аякс покинул полицейский джип в преддверии парковой зоны. Изготовившись к стрельбе, он сразу увидел джамперов. Их было семеро человек, они спешно готовились к прыжку на площадке перед рудничным стволом. На двоих уже были надеты парашюты. Аякс, не теряя времени, расстрелял экипировку, которая еще находилась на земле. Разрывные пули оказали на джамперов потрясающий эффект: один в ужасе бросился прочь от обрыва и скрылся среди деревьев, другие, те, что не успели надеть парашюты, залегли. Тем не менее, двое успели спрыгнуть в рудник. Подоспевший Клапрот принялся пинками сбрасывать развороченную пулями экипировку в пропасть. Аякс направился к обрыву. По пути его - кто с ужасом, кто с восхищением - провожали глазами горожане. Вернув Клапроту винтовку, Аякс заглянул в салон полицейской машины с джамперами. Задержанных было четверо, в том числе одна девица. Аякс подождал, когда сержант уедет с ними, и отыскал в парке сбежавшего джампера. Тот сидел в кустах дикой малины на ранце с парашютом. Аякс жестом дал ему знать покинуть убежище и забрал у него парашют.
- Жить надоело? - спросил он.
- Вы только не стреляйте, - шмыгнул разбитым носом джампер, - а я еще как-нибудь поживу.
- А чего ж сюда заявился?
- Куда - сюда? - насупился юноша.
- Ну, к обрыву. - Аякс пристукнул парашют носком ноги.
- Не в первый раз уже.
- Вот как? И каким образом выбрался из дыры?
Джампер пожал плечами.
- Да просто все… С четвертого этажа на второй поднимаемся лестницами. Со второго вентиляционная штольня ведет к ледниковой долине. Там на выходе - это сто пятьдесят метров от поверхности - есть хороший карниз. На нем собираем парашюты снова и прыгаем в долину. На земле нас ждет машина.
Аякс сорвал травинку и сунул ее в зубы.
- А что, ниже четвертого никто не залетал?
- Говорят, прыгали, - неохотно признался джампер.
- И что?
- Не знаю. Кто не вернулся, а кто свихнулся.
- Что - все, кто вернулся, чокнутые? - спросил Аякс с недоверием.
- Типа того.
- И что рассказывают?
Джампер, поглядев по сторонам, сунул руки в карманы.
- Ничего не рассказывают. Молчат.
- А какой глубины вообще можно достичь в руднике?
- Считается, что пропускать шестой этаж - верная смерть.
Аякс выплюнул травинку.
- Почему?
- Потому что ниже… - Джампер помолчал, подыскивая нужное слово. - Ниже - дичь. Мезозой.
- В каком смысле?
- Ниже шестого - обвалившиеся площадки и остатки сброшенного оборудования. Высокая температура. Говорят, смертельная концентрация газа и нулевая видимость из-за донных испарений. Еще ходят слухи, что есть что-то там ниже. Или кто-то. А на самом дне озеро - или поток - сернистого кипятка.
Аякс отпустил молодого человека, приказав ему идти в полицейский участок, затолкал снаряженный парашют обратно в кусты и пошел к юго-восточному склону. Метров за триста внизу, у самого подножия горы, горел брошенный автомобиль. Надеясь, что кто-то покажется под горой, Аякс прохаживался по обрыву до темноты, продрог до костей, и все без толку - внизу, в прибывавшей, как вода, беспроглядной тени, от чадящей машины оставалась видна лишь пара тлеющих угольков.
* * *
По дороге домой, минуя похоронное бюро, он заметил проклевывавшийся по краям зашторенных окон служебного цоколя слабый свет, и, недолго думая, забрался в здание с черного хода.
Молодой рабочий-каменщик был занят в граверном цехе шлифовкой двух могильных плит. На первой, с логотипом cenotaph, Аякс, хоть и не без труда, вытягивая шею, смог разглядеть из-за порога имя вдовы архивариуса. Имя, выбитое на другой плите, было ему неизвестно, но по дате рождения он догадался, что это, скорей всего, был кто-то из джамперов.
Еще не вполне давая себе отчет в том, что делает, Аякс поехал обратно на рудник. Порывы ветра на плато достигали такой силы, что машину кренило на оба борта, словно лодку на волнах. Оставив джип на стоянке, Аякс сломя голову побежал к рудничному стволу. Между парковой зоной и рудничным ограждением он увидел брошенный автофургон, а у самого обрыва - связанного по рукам и ногам знакомого джампера. Напротив мальчишки топтался горбун в мантии. В руках у горбуна, лопотавшего на тарабарском языке не то молитву, не то приговор, была большая кирка. Поодаль полукругом расположились на коленях еще четыре фигуры в плащах. Аякс, незамеченный, подняв взведенный пистолет к плечу, следил за происходящим из-за деревьев, и, когда горбун, закончив речь, занес над джампером свою кирку, выстрелил в него. Четверо в мантиях, бросившись по сторонам, тотчас открыли ответный беспорядочный огонь, однако, действуя из укрытия, в короткой перестрелке Аякс уложил их всех до одного.
Обождав, пока рассеется пыль, он освободил от веревок джампера и, не в силах сдержать усмешки, задал ему тот же самый вопрос, что и при первой их встрече:
- Жить надоело?
Юноша, морщась от боли, растирал затекшие руки.
- Когда тебя взяли? - спросил серьезно Аякс.
- Через несколько минут после того, как мы разошлись с вами. - Джампер потрогал шею под ухом. - Набросились из-за деревьев. Вкололи что-то.
- Как звать-то? - рассеянно поинтересовался Аякс, уже отвлекшись от мальчишки и озабоченно глядя на разметанные по площадке перед стволом трупы в мантиях.
- Змей.
- Как? - обернулся Аякс.
- Воздушный Змей, - смущенно пояснил джампер. - Это ник. Ну, или, точнее, что-то вроде позывного. У нас у всех так.
- Ладно…
Аякс по-очереди сдернул капюшоны с убитых - ни одного знакомого лица. Под плащом на горбуне вместо горба оказался ранцевый парашют.
- Наша система, - удивился Змей. - Так он тоже прыгун.
- Прыгун, - вздохнул Аякс.
С молодым человеком они сняли с убитого парашют, после чего перенесли все трупы в фургон, а машину столкнули с обрыва. Фургон канул в чернильный мрак рудничного ствола беззвучно, будто ушел под воду. На заостренном с обоих концов бойке кирки, прежде чем отправить ее вслед за фургоном, Аякс прочел знакомый афоризм: "Soma-sema".
Через несколько минут, когда Змей готовился прыгнуть с чужим парашютом в долину, Аякс посоветовал ему приземлиться как можно дальше от горы и навсегда забыть о случившемся.
- Как можно такое забыть? - спросил молодой человек.
- Тело - могила, - усмехнулся Аякс. - Молчание - золото… Давай.
Дождавшись попутного порыва ветра, Змей прыгнул.
Когда подсвеченный луной парашютный купол растворился в беспокойной мгле долины, Аякс собрал с земли стреляные гильзы, забросал землей лужи крови и снова отправился в похоронное бюро.