- Нужен человек - присмотреть за подрядчиками.
- С перспективой?..
- Поговори об этом с Бригом. Хорошо?
- Хорошо, - кивнул гангстер, у которого в последнее время были не самые лучшие отношения с подельниками.
- Говоришь, уже четверть восьмого? - уточнил я и поднялся из-за стола. - Сейчас вернусь.
Я отошел к телефонной кабинке в углу, прикрыл за собой дверцу и, сунув в прорезь аппарата четвертак, по памяти набрал номер ювелирного салона "Двадцать четыре карата". Послушал длинные гудки, достал записную книжку и отыскал рабочий телефон Кая Дворкина.
Несмотря на ранний час знакомый газетчик уже оказался на месте.
- "Осенний вестник", - сонно пробурчал он в трубку, - криминальная хроника…
- Это Виктор, - представился я.
- О, Виктор! - обрадовался Кай. - Давненько не звонил.
- Дела.
- Сейчас тоже?
- А сам как думаешь?
- Что тебе нужно?
- Можешь сделать подборку по Шарлотте Ли?
Дворкин даже хрюкнул от возмущения:
- Чтоб ты знал, Виктор, я веду криминальный раздел, а не светскую хронику! - но тотчас осекся, сбросил сонливость и вцепился в меня будто клещ: - Подожди, а почему обычное убийство расследует специальный дивизион?
- Я прошу тебя оказать услугу не специальному дивизиону, а лично мне.
- Это будет непросто…
- Вот уж не думаю.
Светской хроникой "Осеннего вестника" заведовала давняя любовница Дворкина, поэтому я нисколько не сомневался в том, что он без проблем получит доступ ко всем имевшимся в редакции материалам по убитой, пусть даже это и будет всего лишь мимолетное упоминание об участии в очередном благотворительном аукционе. Иногда сдвинуть расследование с мертвой точки могут и такие вот мелочи.
- Мне понадобится кое-что взамен! - ожидаемо заявил ушлый газетчик.
- Поговорим об этом после, - отрезал я и утопил рычажок телефонного аппарата. Вставил в прорезь новую монету, вновь позвонил в ювелирный салон, и на этот раз трубку там подняли после первого же гудка. - Это Виктор, - представился тогда.
- Виктор! - обрадовался владелец заведения. - Все в силе?
- Говорите.
- Курьер прибывает "Синим экспрессом". Поезд ожидается ровно в восемь.
- Как я его узнаю?
- Средних лет, клетчатый пиджак, коричневый чемодан на колесиках. Рыжий. Едет в последнем вагоне, - послышалось в ответ. - Это все, что мне сообщили.
- Хорошо, я его встречу, - пообещал я, повесил трубку и покинул кабинку. - Подкинешь до вокзала? - спросил уже расплатившегося за нас Когана.
- Не вопрос.
Сол отправился на улицу; я подхватил со спинки стула плащ, надел шляпу и вышел следом. Но мог и не спешить - Коган остановился у фонарного столба с листовкой Саймона Морица и задумчиво разглядывал физиономию кандидата в прокуроры.
- Весь город загадил, - с отвращением пробормотал он и затушил сигарету о зернистую фотографию.
- Едем! - поторопил я гангстера.
Коган выкинул окурок в урну, отпер стоявший на парковке родстер и уселся за руль. Я забрался на пассажирское место; движок несколько раз чихнул, но вскоре заработал в полную силу, машина вывернула на проезжую часть и помчалась по пустынным улицам. Много времени поездка не заняла, и уже буквально через пару минут впереди замаячили купола городского вокзала.
На привокзальной площади я распрощался с Коганом, накинул плащ и отправился на поиски информационного табло. Выяснил, что "Синий экспресс" из города Ангелов прибывает к первому пути без опоздания, и отошел к газетному киоску купить сигарет. Пока перекладывал их из пачки в портсигар, внимательно оглядел полупустой вестибюль, затем вышел на перрон. Не обнаружил никого подозрительного и там, закурил и расслабленно прислонился к фонарному столбу. А еще - как бы невзначай сунул руку под плащ. Расстегнул пиджак, выдернул хлястик наплечной кобуры и проверил, легко ли выходит из нее "Марли" - мой личный револьвер с длинным трехдюймовым стволом.
Застегиваться не стал. Так спокойней. Когда дело касается больших денег, расслабляться противопоказано.
А деньги на кону стояли немалые. Чемодан с ювелирными украшениями - вещь, за которую убивают без малейших колебаний. Опять же никто не стал бы просить меня встретить курьера, не имейся реальных опасений, что тот оказался на прицеле у местных гангстеров.
Обычно я избегал браться за подобные подработки, пусть в них и не было ничего особо предосудительного; отклонил бы и это предложение, но владелец ювелирного салона пообещал в ответ раздобыть двуствольный пистолет под пулевой патрон. На том и сошлись.
Постепенно на платформе собрались встречающие и подкатили свои тележки вокзальные грузчики, поэтому я прошелся по перрону и остановился на самом дальнем краю, неподалеку от тоннеля, уходившего прямиком в Вечность.
При одном взгляде на провал пробрало до самых костей. Бесцветное тускло-серое марево безвременья, запертого внутри каменного свода стен алхимическими формулами, гипнотизировало и манило безмолвным обещанием раскрыть все тайны мироздания разом. Обещанием, без всякого сомнения, лживым.
Вечность. Это всего лишь Вечность.
Ошивавшийся неподалеку смотритель уставился на меня с неприкрытым сомнением; я спокойно глянул на него в ответ, покачал головой и закурил.
Тоннель в Вечность манил самоубийц, как манит мотыльков пламя свечи. Наивным глупцам было невдомек, что прыжок в безвременье оборвет их жизнь несказанно более болезненным образом, нежели классический выстрел в висок или даже петля.
Особам с тонкой душевной организацией, склонным к истерикам и меланхолии, также не рекомендовалось находиться вблизи грани безвременья. Даже с перрона я ощущал, как Вечность пытается забраться мне в голову, как колючими мурашками разбегаются по затылку звучащие в голове шепотки.
Никто доподлинно не знал, что именно представляла собой окружавшая города материя, а ученые, которые заявляли, будто сумели разгадать главную загадку мироздания, в основе своей делились на тех, кто болезненно жаждал внимания общественности, и тех, кто исчезал, собрав с доверчивых простаков деньги на очередное открытие века.
Я запрокинул голову к сводчатому куполу вокзала, выдохнул струю дыма и ощутил легкую дрожь каменного пола. В следующий миг затянувшая провал тоннеля пелена подернулась рябью, забурлила и вдруг лопнула, пронзенная локомотивом. В один миг экспресс вырвался из небытия и начал замедлять ход. Катились темно-синие вагоны, шипел пар, скрипели тормоза.
Тлеющий огонек сигареты дополз до проведенной на бумаге черты; я завертел головой, выискивая урну, заодно и огляделся. Публика кругом обнаружилась сплошь приличная; никаких подозрительных личностей, оттопыренных пиджаков в белую полоску, аляповатых гетр и броских фетровых шляп.
Поезд окончательно остановился, двери вагонов с тихим лязгом распахнулись, и наружу начали выходить ошарашенные путешествием через Вечность пассажиры.
Курьера я увидел сразу.
Клетчатый пиджак, белая шляпа с невысокой тульей, не по погоде легкие штиблеты и самое главное - огромный коричневый чемодан с золочеными уголками. И да - он был рыжий, огненно-рыжий с морковным оттенком.
Рядом вышагивала высокая стройная дама, вслед которой оборачивались едва ли не все попадавшиеся навстречу мужчины. Да и женщины, честно говоря, лишь делали вид, будто не замечают приезжую красотку. Не заметить ее было просто-напросто невозможно. Не столько даже из-за широкополой соломенной шляпки, огромных дымчатых очков на пол-лица, яркой помады и кроваво-красного лака на ногтях, сколько по той простой причине, что в городе Осень дамские брючные костюмы почитались верхом неприличия даже среди самых отчаянных суфражисток. Особенно в сочетании с туфлями на высоких шпильках.
Впрочем, мужское внимание в первую очередь привлекал выдающихся размеров бюст.
"Надо взять номер телефона, - мелькнула мысль, - Сол будет счастлив…"
Стряхнув невольное оцепенение, я зашагал навстречу курьеру, загородил дорогу и сообщил:
- Меня просили встретить вас.
- Виктор Грай? - уточнил рыжий и протянул руку: - Меня зовут Патрик. - После крепкого рукопожатия он представил спутницу: - Зоя, мой секретарь.
- Очень приятно, - улыбнулся я, слегка прикоснувшись к пальчикам Зои, затянутым в черную кожу перчатки. - Как прошло путешествие?
- Отлично, просто отлично! - рассмеялся Патрик. - Не понимаю, откуда берутся все эти жуткие истории!
- А вас не смущает, что вы провели в поезде сутки, а в реальности не прошло и мгновения?
- Какое мне дело до реальности, Виктор? - отмахнулся курьер и тряхнул запястьем, высвобождая из-под рукава наручные часы. - Но вот стрелки стоит подвести, это вы верно заметили!
Мы сверили время и ушли с перрона. Уже в вестибюле Патрик спросил:
- Вы на машине, Виктор?
- Нет, - качнул я головой, - не вожу.
- Не беда, - ничуть не расстроился такому ответу курьер. - Зоя, дорогуша, найди извозчика, а мы пока выпьем кофе. - Он поморщился и доверительно сообщил: - После той бурды, что давали в поезде, у меня изжога.
Секретарша отправилась выполнять распоряжение, и пусть намеренно она бедрами не виляла, взгляды всех мужчин вне зависимости от возраста и наличия спутницы немедленно прикипели к ней, будто притянутые невидимым магнитом.
- Быть может, не стоит здесь задерживаться? - засомневался я. - Если не ошибаюсь, были опасения, что возникнут известные сложности…
- Нет, что вы, Виктор, никаких сложностей, - уверил меня Патрик, поскреб за ухом и покатил чемодан к вокзальному кафе "Стрелка".
Мне ничего не оставалось, кроме как отправиться следом.
В кафе Патрик заказал тосты, яичницу с беконом, ростбиф, корзину хлеба и блинчики с малиновым джемом. Перехватил мой озадаченный взгляд и сообщил:
- Люблю покушать, есть грех.
Я заказал кофе и закурил, разглядывая с аппетитом завтракавшего курьера, который со своей худощавой физиономией на обжору нисколько не походил.
- Виктор, вы кажетесь удивленным, - на миг оторвался Патрик от еды и промокнул губы салфеткой.
- Обычно люди после поездки в поезде имеют бледный вид.
- В самом деле? - хмыкнул курьер и машинально пробежался пальцами по лежавшим перед ним столовым приборам. - Не замечал за собой ничего подобного.
- Вечность на всех воздействует по-разному.
- Что есть, то есть, - кивнул Патрик, почесав запястье, - но знаете, Виктор, я вовсе не уверен, что можно говорить о какой-то там Вечности. Видите ли, я в нее не верю.
- Серьезно? - опешил я.
- Ну скажите мне, как разумный человек может верить в то, что время - это осязаемая материя? Это же нонсенс! А если природа времени нематериальна, то глупо говорить о том, что здесь время идет, а здесь оно стоит. Время - величина постоянная.
- Что же тогда Вечность? - усмехнулся я и непроизвольно потер нос, в котором засвербело из-за густого аромата одеколона, коим благоухал собеседник.
Курьер расправился с ростбифом, сделал маленький глоток кофе и пододвинул к себе тарелку с блином.
- Время однородно и едино, - заявил он, - разнится лишь субъективное восприятие его человеком. Вот вы спокойно перемещаетесь в так называемой Вечности, а почему?
- Мое внутренне время…
- Ерунда! - отмахнулся Патрик. - Не обижайтесь, но все это - просто чушь собачья. Интеллектуалы, уверяющие, будто человек при рождении получает некий запас персонального времени, ничем не лучше мракобесов, толкующих о душе. Значение имеет лишь воля. Воля человека. Только от нас самих зависит, замрем ли мы в потоке времени или перемотаем, будто кинопленку. Вот так.
- Смелое утверждение, - усмехнулся я. - Не банальное.
- Не согласны?
- Не имею обыкновения спорить о вещах, в которых разбираюсь недостаточно хорошо.
- Вы ли не разбираетесь во времени, специальный комиссар Грай? - улыбнулся Патрик. Замшелые теоретики могут сколько угодно протирать штаны в кабинетах, но если кто-то и понимает что-либо в вопросах времени, так это люди вроде вас. Разве нет?
- Стресс, - произнес я в ответ.
- Что, простите? - озадаченно уставился на меня курьер.
- Я не так хорошо, как вам кажется, разбираюсь в вопросах мироздания, но легко определяю, когда человек находится в состоянии стресса. Многословие, тремор, излишнее количество еды. У вас шок, Патрик.
Курьер какое-то время обдумывал услышанное, потом отодвинул от себя тарелку с недоеденным блинчиком и спросил:
- И что вы предлагаете?
- Думаю, капелька бренди и сигарета вам сейчас не повредят.
- Присоединитесь?
- Мне скоро на службу.
Патрик заказал рюмку бренди, одним махом влил в себя крепкий напиток и закурил, но только затянулся и сразу закашлялся.
- В самом деле, стало легче, - сообщил он, вытирая выступившие в уголках глаз слезы.
- Факт, - кивнул я.
Курьер закинул в рот пластинку жевательной резинки и вдруг попросил:
- Не стоит упоминать об этом при Зое, хорошо?
- Как скажете.
Я допил кофе и выложил на край стола пару четвертаков.
- Бросьте! - засуетился курьер. - Я могу позволить себе угостить вас кофе!
- Забудьте, - отмахнулся я.
- Как скажете, - фыркнул Патрик и поднялся навстречу вернувшейся в кафе секретарше: - Все в порядке?
Зоя смерила его взглядом, каким обычно жены награждают вернувшихся домой в легком подпитии супругов, затем посмотрела на пустую рюмку, но ничего по этому поводу говорить не стала и лишь кивнула.
- Тогда не будем задерживать Виктора! - засуетился курьер, но сразу взял себя в руки и попросил Зою: - Рассчитайся, дорогуша! - Сам ухватил ручку чемодана и покатил его на выход.
Я вышел следом и окинул взглядом привокзальную площадь.
- А знаете, Виктор, - обернулся вдруг Патрик, встав у арендованного автомобиля, - насчет многословия - это вы дали маху. Я всегда любил поговорить. Всегда.
- Пусть так, - пожал я плечами.
Водитель открыл багажник, намереваясь загрузить в него чемодан, и тут мое внимание привлек медленно кативший по площади родстер. Я направился ему навстречу, но только обогнул лимузин, как из насторожившего меня автомобиля выскочил парень с лицом, прикрытым носовым платком. Шляпа была глубоко надвинута на лоб, на виду оставались одни лишь глаза.
- Полиция! - заорал я, откидывая полу плаща, но грабитель и не подумал пуститься наутек. Вместо этого он выпростал из-под куртки обрез двуствольного штуцера и нацелил его на меня.
"Что за черт?" - промелькнула в голове шальная мысль, а вот тело не сплоховало. Я перекувыркнулся через высокий капот лимузина, и сразу громыхнул оглушительный выстрел. Тяжелая пуля пробила створку и засела в движке; автомобиль вздрогнул и окутался облаком едкого дыма.
Я закашлялся и прикрыл лицо воротником плаща, затем попытался выглянуть из укрытия, но только высунулся с револьвером в руке, как тотчас хлопнул карабин; вдребезги разлетелась простреленная фара, и пришлось юркнуть обратно под прикрытие капота. Лимузин начали прошивать винтовочные пули, машина перекосилась на пробитых колесах, и пусть густые клубы дыма мешали налетчикам прицелиться, но и так риск словить шальную пулю превышал все разумные пределы.
- Патрик! - крикнул я и приготовился перебежать к газетному киоску, но прежде чем успел сорваться с места, где-то неподалеку часто-часто захлопали револьверы. Зазвенело разбитое стекло, лязгнуло железо, а потом раздался надсадный вой автомобильного движка и мимо промчался автомобиль. И стрельба сразу смолкла.
Вот черт! Где же Патрик?
Я перебрался к багажнику, ухватил кого-то за ворот и потащил прочь. Выбрался из облака дыма и обнаружил, что пальцы стискивают форменную тужурку водителя.
- Где клиент? - рявкнул я на него.
- Не знаю, - заклацал зубами до смерти перепуганный мужичок. - Н-не видел…
Гулко громыхнул взрыв, отлетела в сторону сорванная створка, заплясали на капоте лимузина длинные языки пламени. А вот едкий дым понемногу начал рассеиваться, поэтому я беспрепятственно вернулся к автомобилю, но не обнаружил там ни Патрика, ни его чемодана.
Курьер умудрился сделать ноги, мне же о таком приходилось только мечтать. Через площадь уже бежала пара постовых; я обреченно вздохнул, снял с ремня служебный значок и шагнул им навстречу.
- Специальный комиссар Грай! - поднял я руку с жетоном. - Оцепите место преступления! - потом указал на водителя и объявил: - Это свидетель. От него - ни ногой! Исполняйте!
- Так точно, господин комиссар!
Я убрал значок, огляделся по сторонам и отправился звонить в управление.
День начинался просто замечательно…
На работу вернулся уже к обеду. Первым делом поднялся к капитану, намереваясь изложить свою версию случившегося, но тот даже слушать ничего не стал.
- Отчет на стол до конца дня! - потребовал шеф, грозно топорща усы. - Копию - в дивизион внутренних расследований.
- Будет исполнено, - отрапортовал я и отправился к себе.
Заправил в пишущую машинку пару проложенных копиркой листов, но прежде чем успел собраться с мыслями, распахнулась входная дверь и в кабинет ввалился нагруженный какими-то коробками Алан Портер.
- Меня к тебе направили, - сообщил он, занимая стол Навина. - Для улучшения координации!
- Новости есть? Что-нибудь удалось нарыть в морге?
- Ничего.
- Таксистов проверил?
- Тоже пустышка, - разочаровал меня детектив. - Собираюсь составить хронологию последнего дня жертвы. Не хочешь присоединиться?
- Хочу, но пока не могу, - вздохнул я, начав печатать отчет.
Алан внимательно посмотрел на меня и не удержался от недоуменного возгласа:
- Какого черта ты вообще забыл на вокзале?
- Встречался с информатором.
- И когда теперь освободишься?
- Понятия не имею.
- Знаешь, Виктор, - хмыкнул вдруг детектив, - у меня складывается впечатление, что ты не заинтересован в раскрытии этого преступления!
- У тебя складывается неверное впечатление.
- Но ты им не занимаешься! Я понимаю, дело тебе навязали, но ведь это убийство! Убита восемнадцатилетняя девушка, а мы даже не знаем, как и где это произошло! Тебя это совсем не задевает? Ты поэтому с ее родителями встречаться не стал?
Я обреченно вздохнул, оторвался от пишущей машинки и уставился на Портера.
- Алан, скажи мне, кто из нас занимается раскрытием убийств, я или ты?
- Но это совместное расследование!
- Вот и делай свою часть работы и оставь мне мою, - попросил я тогда. - А теперь, будь добр, заткнись и не мешай.
Детектив нервно расправил усы, но ввязываться в перебранку не стал и начал распаковывать притащенные с собой коробки. Потом развернул лист ватмана и принялся расчерчивать его непонятными загогулинами, но меня его манипуляции занимали сейчас меньше всего. Отчет, в первую очередь - отчет…
С отчетом провозился пару часов, потом внимательно все перечитал и в целом своей интерпретацией событий остался вполне доволен. По крайней мере, опровергнуть мои слова не сможет никто из возможных свидетелей перестрелки. Главное, чтобы Патрика и его грудастую секретаршу не отыскали…