Солнце зашло. Окружающее пространство исчезло, все краски слились в один густо-чёрный цвет, где небо можно было узнать только по звёздам, а море – по всплескам волн.
Прошла ночь, пролетел день. Вновь мрак охватил воду, и сушу, а они всё ждали, не отрывая взгляда от бескрайнего водного массива.
* * *
Андрей появился только к концу второго дня. Его голова замаячила над лёгкими волнами в нескольких метрах от берега. Он выходил из пучины смело, решительно, рассекая грудью зелёную массу, уверенный, что его ждут и в нём нуждаются.
И он был прав. Как только его макушка приподнялась над поверхностью, Георгий и Нона вскочили разом, как по команде, и радостное "Ура!" прокатилось по побережью.
Они бросились навстречу, и не успел он выйти из воды, как друг и сестра повисли у него на шее. Нона твердила:
– Жив, жив! Я так боялась за тебя. С такой высоты падать – могло и поле не помочь.
– Всё в порядке. Поле сбалансировало удар. Высшие знания есть высшие, от всего спасут. В воде поначалу немного заблудился, но потом сориентировался. Поневоле совершил прекрасную подводную прогулку. – Его глаза пробежали по берегу и не найдя того, кого искали, вопросительно остановились на друге.
Георгий рассказал всё, что с ними случилось. Члены экспедиции присели на обломки, Андрей задумался. Друзья молчали.
– Сидеть и ждать здесь бесполезно. Будем искать Огнесу, – принял решение командир. – Она там, где и Стэлпсон. А его адрес узнать просто: он – слишком заметная фигура для любого города. Но прежде чем отправиться на поиски, хорошо бы подкрепиться. Без еды мы далеко не уйдем, через десять километров выдохнемся. Я пока шёл по дну, ел устриц. Их там было много. У вас осталось что-нибудь из нормальной пищи?
– Нет, мы сами голодаем.
– Придётся наловить рыбы на уху. Здесь хоть костёр можно развести. Готовьте огонь, через полчаса рыба будет.
Ожившие Георгий и Нона бросились ломать ветки кустарника. Через час костёр весело потрескивал на берегу, и в полукруглом обломке вертолета варилась уха. Нона, помешивая ее строганой палочкой, напомнила:
– Наши бывшие попутчики, наверно, успели уже ограбить не один банк. Половина национального богатства многих стран уже в их руках. Пока мы здесь бездействуем, они – в ажиотаже.
– Не беспокойся, вчера я снял с них поля. Табличка-то осталась у меня.
– А если человек находится в момент снятия поля в воде или под землей, наступит смерть? – спросил Георгий.
– Я включаю индикатор проверки. Если он загорается, значит, человек находится в опасной среде, и со снятием поля нужно повременить. Если не загорается, человек в обычных условиях, и я снимаю защитное поле. На каждого человека в ячейке памяти – своя информация, главное – не перепутать.
– Смотрите – машина, – рука Ноны вытянулась вправо.
Сквозь кусты мелькала пара огней. Автомобиль мчался на огромной скорости, вылетел на песчаное побережье, развернулся и, не сбавляя скорости помчался прямо на них.
– Может, Огнеса? – заволновалась Нона.
– Сейчас узнаем, – Андрей встал и направился навстречу.
При виде его тот, кто сидел за рулем, приглушил фары. Автомобиль затормозил в нескольких метрах, и, ко всеобщему удивлению, из кабины вылез Том.
– Привет. Какими судьбами опять к нам? – Андрей решил, что он вернулся требовать защитное поле, но тот заговорил о другом.
– Огнеса ждёт вашей помощи. Она в доме шефа. Я – от неё.
– В машину! Едем! – закричал Андрей товарищам.
– Сейчас, сейчас, – засуетился Георгий вокруг костра. – Поесть-то не успели. Рыбу я захвачу, в машине съедим.
Он вывалил сваренную рыбу в кусок брезента и помчался догонять Нону.
По дороге, пока пассажиры ели рыбу, Том рассказывал.
– Как только я собрал на берегу своё барахлишко и стал вне поля зрения моего шефа, у меня сразу же мелькнула идея – избавить его от лишних денег, тем более, что он не заплатил мне за последний месяц. Поэтому потихоньку от всех я проник в самолет и спрятался в багажном отделении. Спустя некоторое время там же появилась ваша девчонка. Она спряталась в чемодан Стэлпсона и таким способом попала прямиком в его дом. Я, признаться, подумал, что она тоже собралась пошарить у него, но потом оказалось, что ей понадобились шкатулка и какой-то аппарат. Я бы за эти вещицы и бутылки виски не дал, поэтому обрадовался, что не придётся делиться. Вашей девчонке без меня пришлось бы худо. Ей, можно сказать, повезло, что наши пути совпали.
– Что с ней случилось? – насторожился Андрей.
– У неё почему-то пропало поле. Она нормально вышла из стены, схватила шкатулку и аппарат, а когда попыталась скрыться в стене, не смогла туда войти. Здесь её и схватили.
– Ты ничего не путаешь?
– Собственными глазами видел.
Андрей схватился за табличку, висевшую на шее, проверил что-то в памяти устройства и хлопнул себя по лбу.
– Идиот! Я же перепутал ячейки. Это я виноват… – Дальше он не стал объяснять при Томе, что именно его поле спутал с полем Огнесы, и именно поэтому у неё оно пропало, а у него продолжало сохраняться.
Случившееся подсказывало вероятности ошибок при включении и выключении защитного поля, требуя большего внимания от управляющего полями, что в последствии он и решил учитывать.
– Где она сейчас находится?
– При мне её посадили в подвал.
Андрей стал манипулировать крошечными кнопками и вдруг к своему ужасу обнаружил, что забыл последовательность включения. Требовалось время, чтобы восстановить всё в памяти.
Глава 13
Рудольф Стэлпсон не полетел в своё родовое поместье, а остановился в небольшом городке в ста километрах от береговой полосы, сняв вместо номера в гостинице частный особняк. Впрочем, на это у него были свои причины. Остановился он здесь временно, пока не будут утрясены некоторые дела, связанные с группой Журавлева. А дела требовали свободы действий, не укладывающихся в пределы гостиничного номера.
Трехэтажный особняк представлял собой самое лучшее здание в городе и по виду, и по планировке, имел тайники, два чёрных хода, подвал, сигнализацию, связанную с полицией, и странную репутацию дома с тёмными делами. Здесь был даже свой особый штат слуг, которые сдавались в наём вместе с домом за очень хорошую плату. Чем они занимались, как жили – все было сокрыто мраком и опутано сетью слухов. Но конкретно никто ничего не знал и никто ни в чём уличён не был, так что всё вместе взятое вполне устраивало Стэлпсона.
Расположившись на втором этаже в большом шикарно обставленном зале, после долгих дней скитаний он чувствовал себя превосходно. Посреди зала Стэлпсон поставил пуленепробиваемый бронированный сейф с повышенной секретностью и ультрасовременной сигнализацией. Даже при приближении на расстояние до одного метра в управлении полиции загоралась красная лампа вызова. В радиусе полутора метров от сейфа в четырех углах стояло по охраннику, вооруженных лазерными пистолетами, тончайший пучок света которых молниеносно прорезал металл толщиной в полметра, не говоря уже о человеке. Оружием разрешалось пользоваться в случае приближения человека к сейфу на расстояние до трёх метров. Испробовав в период погони на защитном поле пули, гранаты и ракету, Стэлпсон решил воспользоваться более совершенными средствами оружия, тем более что добытые знания этого стоили.
Вход в комнату охраняли двое охранников из числа личных штатов особняка, вооруженных такими же пистолетами. На лестничных клетках, у дверей каждой комнаты также стояло по охраннику, кроме того, каждый слуга, вплоть до поваров и экономки были вооружены аналогично, поэтому временно американец чувствовал себя в безопасности. Временно – пока не начала действовать группа Андрея, и пока по городу не поползли слухи о том, что вновь приезжий бизнесмен, занявший особняк, владеет особыми сокровищами.
Но относительно слухов Стэлпсон предпринял предосторожность, постарался пресечь их. Что же касается группы Андрея, американец надеялся, что надолго вывел их из строя, сбив вертолет ракетой. То, что Огнеса потеряла защитное поле и он смог засадить её в подвал, говорило о том, что у его конкурентов что-то расстроилось, и он торжествовал победу – в его руках была часть знаний и аппарат "САЖ", которые хотя и не сулили мировое господство, позволяли стать самым богатым человеком в мире. Оставалось решить вопрос, как ликвидировать защитное поле у остальных членов экспедиции и таким образом обезопасить свое дальнейшее существование.
Сразу же после обоснования в особняке он вызвал для консультации специалиста высшего класса по сверхсовременным установкам и предложил разобраться в работе аппарата "САЖ". То, что сделал один человек, всегда доступно и другому человеку. Трудно изобрести что-то новое самому, но разобраться в действии уже созданного не составляет труда. Специалисту потребовалось двое суток, чтобы аппарат заработал.
Узнав принцип его действия, Стэлпсон пришёл в восторг, он хохотал, напевал песенки, поглаживал аппарат по гладкому корпусу, включал его, настраивая то на одно время, то на другое. Перед ним раскрывались тайны дома, до этого скрытые от любопытных взоров горожан. Он наслаждался изобретением Журавлева, как наслаждались кинокартинами первые зрители. Однако радости в одиночку неполноценны и не дают полного эффекта, поэтому, не утерпев, Стэлпсон пригласил к себе в гости мистера Ричальда, директора местного банка, с которым ему довелось обедать вместе в гостях мэра города и который, узнав, где поселился Стэлпсон, с сожалением обмолвился:
– Зря вы сняли этот дом. Трое съёмщиков до вас отправились на тот свет один за другим.
Стэлпсон самоуверенно усмехнулся:
– Тёмные истории меня не пугают. Я сам кому угодно устрою историю.
Ричальд бросал на него сожалеющий взгляд и заверил:
– Зря вы так самоуверенны. Вот хотя бы взять последнего квартиросъёмщика, – он наклонился к нему и зашептал, – ходят слухи, что это один из главарей чёрной мафии. В его руках знаете ли какие связи – и тот не устоял: как пожил в доме, через неделю его нашли водолазы на дне моря с бомбой на шее. Разминировать не стали, им показалось, что его дешевле взорвать.
Глаза Стэлпсона загорелись странным огнём, ему до умопомрачения захотелось похвастать своей необычайной способностью видеть и узнавать то, что недоступно для глаз других. Обладать достоинствами, о которых никто не знает, так же скучно, как обладать золотом, на которое нечего купить. Всякое сокровище, как и всякое достоинство, имеет цену и вес только после того, как его оценят другие. Поэтому Стэлпсон не удержался и с вызывающей надменностью бросил:
– Держу пари на бочонок рома, я раскручу это дело за сутки!
– Что ты! Бог с тобой! – замахал испуганно руками Ричальд. – И не думай, опасно. Следователь, который взялся за это дело, через два дня после начала расследования попал под машину.
– А ты что, трусишь?
– Я не трушу, я хочу жить.
Стэлпсон усмехнулся, и в его глазах блеснул тщеславный огонь – ему, без пяти минут повелителю мира, бояться шайки каких-то дешёвых грубых бандитов просто несерьёзно. Нет, скоро он будет диктовать всем свои условия. Он схватил Ричальда за руку и с жаром прошептал:
– Хочешь, открою эту тайну не для широкой огласки, а только для тебя? Ты и я – больше о ней не узнает никто. Этим мы обезопасим себя.
Стэлпсон испытывал непреодолимое желание сейчас же, немедленно блеснуть перед этим обывателем необычайной способностью. Ему нестерпимо захотелось удивить, поразить хотя бы пока одного. Да и к тому же, не менее не терпелось самому проверить свои возможности, поэтому он продолжал настаивать:
– Только мы вдвоем будем знать тайну. Представляешь – никто не знает, даже полиция, а ты знаешь – и нем, как рыба. Гибель предводителя мафии – что может быть интереснее!
Ричальд замялся, любопытство начинало разбирать и его, но страх за собственную жизнь удерживал от согласия.
– Ты мне только назови день, месяц и место, где в последний раз видели его, – настаивал Стэлпсон. И Ричальд сдался.
– Кажется, это было в июне, – начал припоминать он. – Нет, в мае. Да, да, двадцатого мая. Мы с женой собирались к племяннику на день рождения, зашли в магазин, и там знакомая супруги сообщала ей по секрету, что исчез бывший жилец жёлтого дома. У нас так называют ваш особняк. Это известие никого бы не удивило, если бы до этого не пропали еще двое предыдущих его квартиросъёмщиков. Поэтому, естественно, к этому дому приковано внимание всего города, и новое известие об исчезновении третьего жильца вызвало у нас большой интерес.
– Значит, последний день – двадцатое мая?
– Да, да, точно.
– И тебе не хочется узнать о последнем дне главаря мафии?
– А-а, где наша не пропадала, – махнул рукой Ричальд. – Если только вдвоём и больше – ни одна душа, то можно полюбопытствовать.
– Приходи ко мне сегодня в шестнадцать часов.
В назначенное время Ричальд стоял на крыльце особняка и звонил. Слуга провёл гостя в небольшой кабинет, где его уже ожидал Стэлпсон. Когда они остались вдвоём, американец спросил: – Ты знаешь, в какой комнате он принимал посетителей?
– Да, бывал у него. Комната на первом этаже, третья по коридору справа.
– Пошли, – Стэлпсон захватил аппарат и решительно направился к двери.
Ричальд засеменил за ним. Войдя в нужную комнату, Стэлпсон закрыл дверь изнутри и оставил ключ в замочной скважине, чтобы никто не подглядывал. Закрыв окно плотной шторой, они уселись на кожаном диване, американец поставил аппарат к себе на колени, снял чехол и предупредил:
– Не пугайся, если что-то увидишь. Это всего лишь кино, события прошлых дней. Надеюсь, нервы у тебя крепкие?
– О, в этом не сомневайся. Люблю щекотливые моменты из чужой жизни.
Мягко щёлкнула кнопка "пуска", аппарат заработал. Сначала комната наполнилась какими-то незнакомыми людьми, и один толстяк бесцеремонно уселся на диване между ними. А когда другой нахал собрался усесться к Ричальду на колени, он закричал:
– Крути дальше, его здесь нет.
Стэлпсон передвинул события на два часа раньше, снова главаря мафии среди присутствующих не оказалось. Тогда Стэлпсон перевёл время на три часа вперёд, и сразу же Ричальд радостно воскликнул:
– Вот он! Вот – тот, со шрамом.
В комнате присутствовало трое: один со шрамом и сигарой и двое незнакомых здоровенных мужчин. Один из них держал в руках большой чемодан. Они о чем-то спокойно говорили, потом один из них достал бумаги и протянул мужчине со шрамом, тот внимательно изучил их и подписал, после чего получил в руки чемодан. Приоткрыв его, он заглянул внутрь, проверяя содержимое. Чемодан оказался полон пачек денег. Человек со шрамом удовлетворённо кивнул и протянул руку для рукопожатия двум другим. Мужчины расстались.
Оставшись один, главарь позвонил по телефону, что-то кому-то сообщил и, подхватив чемодан, направился к двери.
Стэлпсон выключил аппарат, проговорив:
– Ясно, что в день гибели он получил огромную сумму. Дальше его следует искать в море. Захватим моторный катер и попытаемся определить место гибели.
Американец управлял катером превосходно, погода благоприятствовала, дул лёгкий ветерок, слабые волны ударяли в нос судна.
– Ты помнишь, где приблизительно нашли его?
– Да, в трех километрах от берега, в голубой бухте напротив мыса "Орлиный коготь".
– Координаты не очень точные, но методом проб и ошибок мы его найдём.
Береговая полоса осталась далеко позади. Водная гладь была пустынна. Голубое небо, легкие белые облака, изумрудные волны за бортом дополняли монотонный пейзаж.
– Вот он – "Орлиный коготь", – Ричальд указал на выступавший вдалеке мыс.
Стэлпсон остановил катер, огляделся, затем достал аппарат.
– Попытаемся определить, на чём он выехал.
Указательный палец лёг на кнопку "пуска". Сначала мимо проплыло небольшое судёнышко, затем баржа, потом вдалеке замаячила белоснежная яхта.
– Пожалуй, на такой яхте он мог бы отплыть к себе. – Ричальд прищурил глаза и определил: – До неё от нас метров восемьсот. Подойдём поближе, будет видней.
Они остановились метрах в ста от призрачной яхты, на борту которой стали отчётливо видны трое широкоплечих парней. Они стояли лицом к ним и, о чем-то переговариваясь, курили. Один из них вскоре наклонился в трюм и, очевидно, кого-то позвал. На этот раз на палубу поднялся человек со шрамом.
Ричальд радостно воскликнул:
– Он. Его яхта. Удивительно – нашли. Никогда бы не подумал, что это возможно!
– А что ты думал – я шутки шутить с тобой взялся? – тяжёлая челюсть Стэлпсона гордо выпятилась вперёд. – Как аппарат работает здорово! Приблизительные координаты – и, пожалуйста, след найден.
На палубе между тем заговорили слишком оживлённо, это было видно по активной жестикуляции. Лица мужчин сделались злыми, более того, кровожадными. И чем дальше, тем больше разгорался спор. Мужчина со шрамом выступал один против троих, на него махали руками, трясли перед носом кулаком, в ответ он выхватил из кармана брюк небольшой пистолет и выстрелил прямо в лицо наиболее рьяно наседавшему на него мужчине. Тот вскинул руками и повалился на палубу. Двое других набросились на главаря, одному удалось выбить у него из рук оружие, другой схватил его за горло, оба навалились на него, и после нескольких минут отчаянной борьбы с главарём мафии было покончено. После этого один спустился вниз, принёс круглый металлический предмет.
– Бомба, – определил Ричальд.
Оба наблюдали за происходящим с большим интересом. Бомбу привязали к ногам убитого, затем обвязали его верёвками и осторожно спустили в воду.
– Вот вам и конец короля мафии. Всё очень просто, и концы – в воду, – усмехнулся американец.
Ричальд поёжился.
– Да, у нас убрать человека – раз плюнуть.
Катер повернул назад. Стэлпсон вернулся к себе торжествующий, одна тайна раскрыта и как просто. Нет, при желании он мог бы сделаться лучшим следователем мира, но это для романтики. Когда станет скучно, можно заняться расследованием самых чёрных дел, фотографировать их на плёнки и оставлять в своём архиве раскрытых преступлений. А пока придётся аппарат использовать для личной безопасности, придется следить за слугами и за всем обслуживающим персоналом. Кстати, чем занимались они в его отсутствие? Первыми он взялся проверять тех, что стояли у двери комнаты, в которой они заперлись вместе с Ричальдом.
Приказав всем временно оставить посты на первом этаже, американец запер все двери, ведущие в коридор, и включил аппарат. Первое, что он увидел – это двое полусогнутых служителей, подглядывающих не в замочную скважину, а в два крошечных отверстия в полотне двери, так искусно замаскированных под видом инкрустации, что невозможно было догадаться об их существовании. Через некоторое время один из подсматривающих приставил к глазку микро-фотоаппарат и начал снимать то, что он показывал Ричальду.
Стэлпсон подошёл к двери и заглянул в один из глазков, внутри оказалась увеличительная линза, обзор комнаты получался полневший.
– Прекрасно, – сказал он вслух сам себе. – Проверим, что делается в соседних комнатах.