- Зря ты мне врешь, - всё так же бесстрастно, словно робот, сказал парень. И сделал шаг к ней.
Внезапно наружная дверь громко хлопнула, в коридоре послышались быстрые шаги. Парень мигом развернулся к двери, занося топор.
Человек, вошедший сейчас в клинику, тоже явно знал, куда направляется. Шаги остановились у их двери, потом она медленно открылась, однако никто внутрь – прямо под удар топора – не торопился.
- А вот кому кетаминчика? – послышался мужской голос той стороны. Наркоман вздрогнул, опуская топор.
- Что? – переспросил он. Впервые в его голосе прорезались интонации – и это было явное удивление.
Человек вошел внутрь. Это оказался мужчина лет сорока, с правильными чертами лица и недлинной аккуратной бородой. В его походке, манере держаться чувствовалось что-то неясно-благородное – словно давали знать о себе аристократически корни. Марина отчего-то сразу же про себя назвала его Князем.
- Здравствуй, Гриша, – сказал Князь, глядя прямо наркоману в глаза. – Я - Ярослав Краснов. Следственный Комитет Российской Федерации. Брось свой топор, всё кончено, пора отправляться лечиться.
- Я уже лечился, - неприятно усмехнулся Гриша, снова поднимая оружие. – Не надо тут мне мозги конопатить, ты один пришел.
- Ты не попадешь в меня, - информировал Князь (его и звали-то Ярославом!). – Еще раз говорю, брось топор по-хорошему.
Гриша не стал отвечать – он просто рубанул, метя Краснову в горло, однако тот вовремя отклонился назад. Марина ахнула в ужасе – глаза Ярослава были вообще закрыты! Но это, кажется, ему совсем не мешало.
Гриша рубил и рубил, круша мебель, однако Князь уклонялся еще, кажется, до того, как тот начинал движение. Обычного человека не хватило бы и на десяток таких яростных размашистых ударов, выдохся бы, но силы наркомана в период ломок – вещь необъяснимая, берущаяся из каких-то неведомых резервов организма. Гриша бил и бил, промахи не злили его, он методично пытался устранить препятствие к вожделенному кетамину.
Краснов вдруг отскочил влево, к Марине, и наркоман ринулся за ним. Она даже не успела испугаться, как всё уже случилось: размах, свистящий удар сверху вниз, топор намертво застревает в письменном столе, а Краснов из всех сил бьет ботинком в голову нагнувшегося Гриши, словно по футбольному мячу…
Тело наркомана мешком свалилось на пол рядом с ней. С другой стороны сел Краснов, наконец, открывший глаза.
- Спасибо! – вдохнула Марина. – Я уж думала, мне конец.
- К тому шло, - серьезно кивнул Ярослав. – В мозгу у него отчего-то засела идея, что вы его хотите обмануть и в любом случае заслуживаете смерти. Он бы вас зарубил, даже если бы вы ему и дали наркотики.
Он достал из кармана телефон и набрал номер.
- Алло, Константин, это Краснов. Да, наряд всё же нужен, не зря предлагали. Вместе со "Скорой". Адрес? Секунду.
- Какой тут адрес? – спросил он у Марины. Та открыла уже рот для ответа, но вспоминала адрес, в итоге, не меньше минуты: после пережитого стресса мозг отказывался соображать. Помог только фирменный бланк со стола.
- Алло, Костя? Так вот – Красногвардейский бульвар, дом четырнадцать, ветклиника "Усы, лапы и хвост". Ну а что тут у нас… кипучая жизнь. Наркоша с топором, порубивший кучу мебели на дрова. Пытался убить меня и Марину. Лежит обездвижен, ждем наряд и медиков. Нет. Да. Да, целы, без царапины. Он тоже, шишка только на башке будет. Хорошо, ждем. Дом четырнадцать. Ладно, отбой.
- Как вы меня нашли? – спросила Марина. – И как вы так с ним дрались, с закрытыми глазами? Не понимаю…
- Вам ли да не понять, - хмыкнул Ярослав. – Вы же сама экстрасенс не из последних, многое можете. Я умею "читать" людей, как тексты, заглядывать в голову. Отсюда и знал, какое движение он сейчас сделает. Даже как зовут его, знал.
- Ну, я о такой силе только мечтать могу, - покачала головой Лещинская.
- Не прибедняйтесь, - тепло улыбнулся ей Князь. – Вы очень сильная. Мне-то это виднее, чем всем прочим.
Марина смущенно улыбнулась. Впервые за долгие месяцы ей захотелось понравиться мужчине. Экстремальные ситуации способствуют сближению участников, где-то она про это читала…
- Я хочу сделать вам предложение, - сказал Краснов, и Марина едва не подавилась воздухом на вдохе. Что, так сразу?!
- Как вы относитесь к тому, чтобы поработать на отдел "Т.О.Р." Следственного Комитета? Потенциал в вас, я вижу, очень неплохой…
Ярослав так и не понял, почему она так смеялась – долго и взахлеб. Наверное, от пережитого стресса.
Глава 8
Елена Марченко никогда не любила детективы. Все эти обязательные для сюжета повороты, когда первый подозреваемый всегда оказывается невиновным, особенно если улики указывают на него, вызывали у нее лишь презрительную усмешку. До Следственного Комитета Лена несколько лет работала следователем уголовного розыска – и жизнь научила ее, что обычные уголовные преступления в девяноста процентах случаев совершенно не похожи на детективные романы.
В общем, если бы не вердикт экстрасенсов, она определенно бы поставила на вину Макса Баламушина. Если даже не прямую, так косвенную. Подростки – это всегда сексуальное влечение и демонстративные страдания. Если между Полей и Баламутом что-то было – а как оно не будет между лидером рок-группы и ярой поклонницей? - то возникает еще букет версий, кроме первоначального "сатанинского ритуала". Убийство из мести, обиды или ревности. Самоубийство по тем же причинам…
Они шли втроем к месту гибели Полины – заброшенной стройке на окраине Градовска. На этом настоял Скрипка: минут за двадцать после срочного отбытия Краснова (вот тоже – куда понесло человека?) он всё-таки "поймал волну" от Макса – надо отдать должное, тот честно выполнял всё, о чем просил его экстрасенс: вспоминал детали, останавливался на каких-то подробностях, даже вспомнил, во что был одет в тот день. Скрипка посчитал, что на месте убийства шанс поймать правильную картинку увеличится, и поэтому они направлялись туда.
Судя по рассказу Баламута, он заходил к Красильниковым около пяти часов вечера – отдать книги, взятые у Виктора Петровича почитать, и поболтать с Полиной. Посидев около часа, парень ушел домой. Поболтать, ну-ну. Это двадцатилетний-то амбал с влюбленной в него девицей. Ой, сомнительно…
- Какие у тебя были отношения с Полиной? – оформил ее сомнения в вопрос Скрипка. Баламут лишь невесело рассмеялся.
- Меня столько уже про это спрашивали, что у меня выработался уже некий шаблон ответа. Вот такой: "Мы с Красильниковыми дружили семьями. Я ее отца знаю всю свою жизнь, а Полину – всю ее жизнь. Так что относился к ней как с младшей сестре". Никто, что характерно, не верит – ну как же так, как может парень дружить с девушкой, да без этого самого? Да еще сатанист, тут явно дело нечисто, по-любому он ее развращал, как мог…
Лене на секунду стало стыдно своих подозрений, но она преодолела эмоциональный порыв симпатии к Максу. Упрямо закусила губу - это всё могло быть хорошо отрепетированной игрой. Отчего-то вспомнился Валуйский, упорно не верящий в способности Краснова, но она отогнала и эту мысль: подозреваемый есть подозреваемый.
- Прости мое любопытство, - сказал Сергей, беспечно оглядываясь по сторонам. – Но твоя невеста – она тоже из… ваших? Из сатанистов?
- Она обычная девушка, да и я больше не сатанист, - пожал плечами Макс. – Тут или одно, или другое.
- В смысле? – заинтересовался Скрипка.
- В прямом, - усмехнулся Баламут. – Сатанизм – я имею в виду настоящий сатанизм, а не эту мишуру подростковую - это путь одиночек, зацикленных на самих себе. Разумный эгоизм, если цитировать старину Варракса. Сатанизм и любовь несовместимы. Как я могу быть "разумным эгоистом", если мне хочется, чтобы ей, одной-единственной, было хорошо, а на себя мне уже, в общем-то, плевать? Любовь – это когда ты отдаешь, а сатанизм – это когда ты только тянешь к себе. Так что или одно, или другое.
- Ну, поздравляю, - сказал Скрипка. – Мне всегда, к слову, были неприятны эгоисты. Они еще так любят называть себя "здоровыми", хотя, в сущности, больные люди…
- Это почему? – обиделась за эгоистов Лена.
- Потому что это не гармонично, - пожал плечами Скрипка, но, посмотрев на непонимающее лицо Лены, счел нужным пояснить: - Люди живут гармонией, равновесием. Вдох-выдох, Инь-Ян, право-лево. Жить одним потребительством, не отдавая – это болезнь.
- Тут можно поспорить, - не согласилась Лена. – Может, они отдают, просто мало.
- Ну, страдающий ожирением тоже отдает, только мало.
- А причем тут… - начала Лена, но Сергей ее прервал:
- Ага! Вон там виднеются какие-то балки, целый лес прямо. Что-то мне подсказывает, что нам туда. Хватит философствовать, за работу пора!
- Да, нам туда, - кивнул Макс. – Вон тропинка, пойдемте…
…Эту стройку забросили давно, еще, наверное, в начале девяностых. Собирались строить явно что-то огромное, вроде торгового центра или дома отдыха – и бросили, едва залив фундамент, вбив сваи и кое-где возведя между ними пару этажных перекрытий. Получившееся в итоге походило на инопланетный пейзаж – бетонная поверхность, усеянная, словно пещера сталагмитами, растущими из нее сваями. Кругом торчала ржавая арматура, сквозь бетон пробивалась упрямая трава и даже деревца, и стройка выглядела натуральными руинами, оставленными какой-то марсианской цивилизацией.
Место было явно популярное. Там и сям валялись бутылки, банки, окурки и прочий мусор. Балки расписывали, кажется, все кому ни лень: кроме вездесущего неумелого граффити, здесь был полный спектр человеческой мысли: от обычной нецензурной брани и стандартного "Здесь были…" до совершенно запредельных посланий вроде "Йолопукке, фтахгн!"
- Тут, наверняка, и перевернутые пентаграммы где-нибудь намалеваны, и три шестерки, - констатировала Лена. – И их приплели к делу как "следы ритуала", зуб даю. А так стройно всё выглядело по прочтении дела…
- Мне вот интересно, - задумался Сергей. – "Следы черного воска" - это не вот эти ли пятна солидола имелись в виду?!
- Всё может быть, - поморщилась Лена. – Я уже ни во что не верю.
Скрипка тем временем внимательно осматривался.
- Она там умерла, верно? – сказал он, показывая куда-то вправо. – Туда ведет меня.
- Угу, - хмуро ответил Макс. – Пойдемте, покажу.
Лена внимательно вгляделась в его лицо, пока они шли. Нет, не пахло тут страхом разоблачения, да и вообще – страхом. Печалью – пожалуй, да. Всё же, кажется, Максим Баламушин был в этом деле ни при чем.
Место гибели Полины отличалось от прочих. Надписей на соседних балках было поменьше, как и мусора вокруг, а на одной из свай – видимо, на той самой, где нашли тело девочки – висел скромный веночек из выцветших искусственных цветов.
- Ф-ф-ф… - длинно выдохнул Скрипка, закрывая глаза. Глазные яблоки у него под веками тут же задвигались, точно во сне. Неуверенной походкой экстрасенс обошел вокруг сваи.
- Вот тут… - глухо сказал он, показывая рукой себе под ноги. – Вот тут она лежит. Уже мертвая. Задушенная, он ее руками задушил. Он ее несет, берет на руки и несет. Зачем? А-а. Сажает к балке спиной. Накидывает петлю на шею, залезает с веревкой наверх, вон к той арматуре, привязывает веревку и поднимает ее…
- Вот как, - хмыкнула Лена. – А в лаборатории должны были отметить, что странгуляционная борозда появилась на теле уже после смерти. Проморгали?
- Может, и не проморгали, - пожал плечами Макс. – Это было бы даже в стиле. Дядя Костя так был уверен, что это я, что натягивал версию самоубийства всеми силами.
Сергей тем временем мотал головой, силясь отойти от транса.
- Охо-хо, - сказал он, тяжело дыша. – Вот это доза, как на кладбище сходил. Хапнул от души мертвечинки… Благородного дона спасет только стопарь виски. И ведь идут картинки, продолжают идти! Странно это, вообще-то. Не должно быть так.
- Что странно? – не поняла Лена.
- Контакт разорван, я ушел оттуда в настоящее, - пожал плечами Скрипка. – А картинки продолжаются, и даже только сильнее становятся с каждой секундой. Так бывает, когда рядом человек, который непосредственно принимал участие в происходящем. В данном случае убийца, других-то не было…
Лена с некоторым сожалением повернулась к Максу. Эх, беда-беда, огорчение. Она всерьез уже считала, что парень невиновен. Теперь рутина – допросы, прессинг… Ну, никуда не денется. Разве что немного жаль эту рыжую девушку.
Но Макс не демонстрировал следов раскаяния или страха. Он, закусив губу, смотрел куда-то за спину Лене.
- Ну-ка, руки в гору, легавые! – просипел вдруг голос откуда-то сзади.
Марченко повернулась и уперлась взглядом в коренастую фигуру в камуфляжной куртке и джинсах. На голове незнакомца красовалась лыжная шапочка, на манер спецназовцев раскатанная на всё лицо, с прорезями для рта и глаз.
А в руках он держал охотничье ружье со взведенными курками.
Медленно-медленно, стараясь не напугать убийцу, Лена подняла руки вверх.
***
- И чем вы там занимаетесь, в этом вашем отделе "Т.О.Р."? – спросила Марина, наблюдая, как Ярослав связывает наркомана Гришу ремнями для обездвиживания крупных собак. – Такое у вас часто?
- Мы – служба молодая, - усмехнулся Ярослав, затягивая пряжку на запястьях Гриши потуже. – Открою страшную тайну: это вообще наше самое первое дело. По крайней мере, в этом составе. И от результатов этого самого первого дела зависит, в каком качестве мы будем дальше существовать. Так что новые сотрудники приветствуются.
- А что за состав? – полюбопытствовала Марина.
- Ну, вы же участвовали в телепроекте? Вот Сергей Скрипка оттуда. Еще есть следователь Лена Марченко, потом…
Краснов осекся, к чему-то напряженно прислушиваясь. Взглянув ему в глаза, Марина и ахнуть не успела, как подхватила его состояние: произнеся имена своих коллег, Ярослав "проверил" их, будто летучая мышь стены пещеры своим эхолокатором. И, кажется, ничего хорошего в том эхе, что прилетело к нему обратно, не было…
Ярослав лихорадочно полез за телефоном, набирая чей-то номер. В клинике было так тихо, что она отлично слышала идущие гудки. Абонент трубку не брал. Краснов включил громкую связь, положил телефон перед собой и спросил Марину:
- Где ваш телефон?
- Вот, заряжа… - хотела было показать она, но осеклась на полуслове. Телефон вовсе не заряжался – тонкий провод зарядного устройства перерубило топором. Сам аппарат улетел неизвестно куда.
- Городской есть? – напряженно спросил Ярослав.
Марина только открыла рот, чтобы объяснить, что городской есть в приемной, как телефон Краснова наконец-то отозвался.
- …ключи, коза, достал уже трезвонить! – сиплый мужской голос.
- Всё, всё, выключила, - спокойный женский. – Видишь, не звонит. Чего нужно-то, объясни толком?
- А самой не понятно? – зло усмехнулся сиплый. – Хватит копать там, где не для вас зарыто. Мотайте отсюда, или лежать вам на этой стройке рядком с дырками в черепушках. Я за вами слежу, пока вы здесь, никуда не скроетесь…
- Это Лена, - тихонько сказал Краснов. – И они беседуют с убийцей. Марина, быстро телефон сюда!
Марина пулей метнулась в приемную. Слава богу, совсем недавно старинный дисковый аппарат заменили кнопочным, и с ним можно было передвигаться по зданию клиники. Торопливо схватив трубку с базы, она побежала обратно.
- …следил, значит, за нами прямо досюда? До места убийства? Ну тебе-то не привыкать, год назад ты Полину так же тайно сюда притащил, да?
- Не бери меня на понт, дура, - отозвался сиплый. – Думаешь, я так прямо в мокрухе признаюсь? Вроде не блондинка. Нет, милая, слушай лучше ты меня. Убирайтесь отсюда к чертовой матери, вместе со своими экстрасенсами…
- Бинго! – шепотом обрадовался Ярослав, пока сиплый в деталях описывал, как именно нужно "убираться" следователям. – Лена, умничка моя, сказала, где они! Звони в милицию, проси соединить со следователем Первухиным, дело крайней важности…
- А ведь я вас знаю, - сказал вдруг новый голос в телефоне – молодой мужчина, судя по всему. – Вы были на площадке, когда я тогда работал в квартире Полины. Как там вас… Степа.
- Степа? – третий голос, удивленный донельзя, юношеский. – Это полинкин дядя, что ли? То-то я смотрю, ружье такое знакомое…
- Ружье… черт! – скривился Ярослав. – Плохо дело… Марина, вы звоните?
- Да, - кивнула Лещинская. – Ноль два. Трубку не берут, блин…
- Сдавайтесь, Степан, - с великолепным хладнокровием заявила тем временем Лена. – Не вешайте на себя дополнительный срок. Видите телефон? Он вовсе не выключен, нас сейчас слышат наши коллеги. То, что именно вы убили Полину, уже не скрыть. Вас неминуемо найдут и посадят. Вы даже не убежите далеко, сюда уже едут полицейские.
- Ну, посадят-то меня всё равно на полную катушку, если догонят, верно? – нехорошо засмеялся Степа. – На зоне тоже можно жить, это я тебе, голуба моя, как сидевший говорю, так что не пугай меня сроком. А вот башку тебе, суке, разнести, это будет такое для меня удовольствие…
- Выстрелишь – я тебя на куски порежу, без всякого суда!!! – заорал Краснов, поднеся трубку к самому рту.
- О-о, кто это там пищит? – услышал его убийца. – Передай своей цыпе последнее "прости", папаша!
А дальше в трубке началось что-то непонятное. Сначала громкий удар – кажется, аппарат упал на что-то твердое. Потом неясные голоса, коротко взвизгнула Лена, кто-то затейливо высказался по матушке, а потом бабахнул выстрел.
- Ой… - закрыла рот руками Марина.
- Вот тебе, гнида! - отчетливо сказал чей-то густой бас, и где-то совсем рядом с аппаратом раздался чавкающий звук смачного удара.
- Лена, Лена, как ты? – взахлеб спрашивал кто-то. - Ты цела? Ранена?
- Да цела она, баро, это шок, - отвечала женщина с заметным цыганским акцентом. – Скоро пройдет всё.
- Игорь. И Аля Сочина, - расплылся в счастливой улыбке Краснов. – Успели всё-таки, чертовы дети. Но каким ветром-то их сюда занесло? Ох, поседею я на такой работе…
- Отделение милиции, дежурный слушает, - сказала вдруг трубка городского телефона в руках у Марины.
- Давайте сюда, - велел Ярослав. – Алло, дежурный? Следователя Первухина, срочно.