- Выходит, что так. Полагаю, вы слышали об убийстве петушка Робина?
- Нет.
Джек вздохнул. Теперь никто уже не помнил об этом. Звонн постарался. Да и всё равно дело было двадцать лет назад.
- Ладно, не берите в голову. Это старая история. Давайте вернёмся к Болтаю. Мы с Фридлендом допрашивали его по делу о рэкете, когда Шолти ввез в страну восемь контейнеров прялок за неделю до правительственного запрета. На компенсационной сделке он наварил почти полмиллиона, но ничего незаконного не совершил. Он всегда был таким. Вечно что-то затевал. Юлил, хитрил, изворачивался и плел. Его выгнали из университета, когда заподозрили, что он запустил руку в кассу.
- Но ведь по одному подозрению его не могли выгнать?
- Не могли. Но он совершил ошибку, заведя шашни с женой ректора, а этого ему уже не спустили. По последним моим сведениям, он капитально вляпался и сделался предметом досужих толков. - Джек снова вгляделся в лицо Болтая. - Сколько ему было?
Мэри проверила водительские права покойного.
- Шестьдесят шесть.
Джек смерил взглядом стену. Шалтай всегда сидел на стене - привычка у него была такая. Он соорудил себе стену даже в аудитории, где читал лекции. Деревянный макет на колесиках, покрытый штукатуркой, который по необходимости можно вкатить в комнату.
- Послали констебля сообщить миссис Болтай?
- Да, сэр.
- Надо потом поговорить с ней, выяснить, в каком она состоянии. Доброе утро, Глэдис. Что скажете?
Миссис Сингх поднялась на ноги и потянулась. Патологоанатом недавно разменяла пятый десяток и по умолчанию вела все дела ОСП. Официально она являлась всего лишь помощником судебно-медицинского эксперта, но ведущий специалист не станет заниматься сказочными преступлениями - засмеют ведь. Так что он посылал на такие дела миссис Сингх и подписывал её отчёты, не читая. Подобно Джеку, она стремилась добиться максимального результата при ограниченных ресурсах. В отличие от Джека она любила кошек и котофилов, и ещё у неё имелось шестеро внуков.
- За этих трёх поросят нам всыпали по первое число, Джек, - сказала она. - Мне очень жаль.
- А вас это удивило?
- Честно говоря, нет. Когда в последний раз нам вообще удавалось добиться обвинительного приговора?
- Пять лет назад, - ответил Джек, даже не задумавшись, - тому парню, который содержал нелегальные притоны по превращению соломы в золото. Как там его звали?
- Румпельштильцхен, - ответила с едва заметной улыбкой миссис Сингх. - Двадцать лет без права на амнистию. Да, было времечко… А кто у нас на новенького?
- Сержант Мэри Мэри, - представил девушку Джек. - Мэри, это миссис Сингх.
- Добро пожаловать в наш дурдом. Скажите, а вы правда сами попросились на работу в наш отдел?
- Не… ну, типа того.
Миссис Сингх проказливо улыбнулась Джеку.
- Нет, сюда никто не просится. - Она показала затянутой в резиновую перчатку рукой на останки Шалтая. - Такая куча скорлупы… Я никогда не видела его при жизни. Какого он был размера?
Джек на мгновение задумался.
- Около четырёх футов в высоту и около трёх в ширину.
Она кивнула.
- Тогда понятно. Довольно грузный, да ещё и упал с двенадцати футов. Я узнаю побольше, когда заберу его в лабораторию, но пока могу сказать, что он либо погиб в результате несчастного случая, либо совершил самоубийство.
- А насчёт времени смерти?
- Трудно определить. Ночной ливень многое смыл. Остались лохмотья внутренней и внешней мембраны и вот это.
Она подняла желеобразный предмет.
- Медуза? Так далеко от моря?
- Я не специалист по яйцам, - призналась миссис Сингх, - но попытаюсь идентифицировать.
- И всё же - время смерти?
Она бросила внутренности Шалтая в пластиковый мешок - те упали с громким шлепком - и задумалась на минутку.
- Оставшиеся внутренности до сих пор влажные и упругие, значит, скончался он не больше суток назад. Понимаете, грохнись он со стены накануне, птицы бы уже всё расклевали. Следовательно, можно предположить, что это произошло где-то между шестью часами вчерашнего вечера и тремя часами сегодняшнего утра. Произойди несчастье позже, дождь не успел бы смыть весь белок.
Мэри записала всё в блокнотик. Джек не сомневался, что у Шалтая найдутся родственники и почти наверняка все они будут задавать один и тот же вопрос.
- Он быстро умер?
Миссис Сингх посмотрела на останки.
- Думаю, да. Ударившись о землю, он умер мгновенно.
Джек поблагодарил её. Патологоанатом бросила несколько слов на хинди своему ассистенту, который очень осторожно, как и подобает вести себя с покойниками, начал собирать скорлупу и складывать её в пластиковый мешок.
Джек осторожно взобрался по лестнице на стену и осмотрел её верхнюю часть. Она едва достигала фута в ширину и имела посередине овальную выемку, просиженную Болтаем за долгие годы. Затем детектив спустился, и они с Мэри вошли в соседний дворик, чтобы обследовать стену с обратной стороны.
- Что вы ищете? - спросила Мэри.
- Предмет, которым его могли столкнуть.
- Столкнуть? Вы подозреваете, что имело место преступление?
- Я просто стараюсь сохранять объективность, Мэри, что бы там ни говорил Бриггс.
Но если Джек надеялся обнаружить что-нибудь подозрительное, то его постигло разочарование. Двор пустовал, под Шалтаевой стеной рядом с переполненными мусорными баками громоздилась неустойчивая куча хлама. Чтобы толкнуть беднягу в спину, убийце пришлось бы штурмовать эту гору отбросов. Однако мусор выглядел нетронутым. Джек как раз шарил в сарайчике в поисках грабель или иного подходящего инструмента, когда заметил, что из окна кухни на него смотрит маленький мальчик. Джек помахал ему рукой, в ответ мальчик показал средний палец. Тут его схватили за ухо и оттащили в сторону, а на его месте возник очень маленький человечек в ночной сорочке и колпаке. Вид он имел туповатый и некоторое время бестолково дергал шпингалет, прежде чем открыть кухонное окно. Джек продемонстрировал ему своё удостоверение.
- Инспектор Джек Шпротт, отдел сказочных преступлений. Ваше имя?
Человечек потер глаза и прищурился.
- Винки, - ответил он, устало моргая. - Уильям Винки.
- Мистер Винки, прошлой ночью тут произошел несчастный случай. Мистер Шалтай свалился со стены.
- Я слышал.
- Слышали, как он упал?
- Нет, слышал, что он упал. Он был хорошим парнем. Обычно играл в футбол и всякое такое с ребятишками в переулке. Мои дети в шоке от его гибели.
Один из упомянутых шокированных детишек продолжал корчить Джеку рожи в окне. Мистер Винки крутанул ему ухо, и проказник с воем убежал.
- Вы прошлой ночью ничего необычного не слышали?
Вилли-Винки зевнул.
- Простите. Я вернулся со смены в "Пан энд Пропалл" около двух и сразу же лег. У меня бессонница, приходится пить таблетки.
- А остальные домочадцы тоже спали?
Вилли обернулся и заорал:
- Кисонька! Ты ничего прошлой ночью не слышала? Это про мистера Шалтая.
К окну подплыла крупная краснолицая женщина в бигуди и алом нейлоновом платье. Прилипшая к нижней губе маленькая незажженная сигаретка подскакивала, когда она говорила:
- Перед рассветом пару раз грузовик проезжал в ту сторону. Только в этом ничего необычного нет. Мы с Вилли спим в разных комнатах, чтобы он меня не будил. Извини, милый, хотела бы помочь, да нечем.
Джек кивнул и сменил тактику:
- Когда вы в последний раз видели покойного?
- Прошлым вечером где-то в полвосьмого. Он попросил меня погладить галстук.
- Галстук?
- Или пояс. С ним не поймёшь.
- И как он вам показался?
- Да нормально. Мы поболтали о том о сем, и он занял у нас немного сахару. Настаивал, чтобы я деньги взяла. Такой уж он был. Я часто гладила ему рубашки - на котелке с выпуклым дном, чтобы те форму держали, конечно же, - а он всегда платил с избытком. Иногда подкидывал нам деньжат, а прошлым летом отправил наших детей на школьную экскурсию в Лландудно. Очень щедрый был. Настоящий джентльмен.
- Кто-нибудь его посещал?
- Он жил для себя. Всегда хорошо одевался, прямо денди. Я слышала, он был изрядный ловелас. Если подумать, то недавно к нему приходила женщина. Высокая девушка, очень молоденькая. Брюнетка.
Джек поблагодарил их и дал Вилли свою визитку на случай, если тот вдруг что-то вспомнит, затем снова вернулся во двор, где миссис Сингх все ещё искала хоть какой-нибудь ключ к произошедшему.
- Где была его комната? - спросил Джек.
Мэри показала на окно, выходившее на задний двор.
Они вошли в дом и поднялись по скрипучей лестнице. Здесь пахло сыростью, повсюду виднелась плесень, плинтуса отставали от стен. Дверь в комнату Шалтая закрывалась неплотно, и Джек осторожно отворил её. Скудная обстановка пребывала в том же плачевном состоянии, что и весь дом. На стене висели в рамках изображение яйца Фаберже и портрет Шалтая из иллюстраций Джона Тенниела к "Алисе в Зазеркалье". На полу лежал потёртый ковер, не чищенный, похоже, с прошлого века, у стены рядом с раковиной и плитой высился платяной шкаф. В центре комнаты стояло большое бюро красного дерева с небольшой кучкой аккуратно сложенных кирпичей перед ним. Болтай обычно сидел здесь. На столе помещалась пишущая машинка, какие-то бумаги, факс и два телефона. Бюллетень "Акции на выбор" за прошлую неделю был открыт на странице редких металлов, и рядом с очками Болтая покрывался пленкой нетронутый кофе в чашке. На столе красовалось в золоченой рамке фото хозяина в кабриолете с красивой брюнеткой, рука Шалтая лежала у девушки на колене. Пара сфотографировалась где-то в Вене. Джек один раз был там и узнал видневшийся на заднем плане Пратер. Оба выглядели нарядными, словно только что вышли из оперы.
- Подписана?
Мэри посмотрела на обороте фотографии. Пусто.
Даже после беглого осмотра становилось ясно: Болтай не просто изучал рынок акций, но существенно влиял на него. Большая часть сваленных в кучу документов представляла собой беспорядочную мешанину сделок. В открытом на бизнес-странице номере "Жаба" от прошлого четверга Джек заметил подчеркнутые красным карандашом названия двух биржевых компаний: "Пан энд Пропалл фармасьютикалс" и "Пемзс - средства по уходу за ногами". Обе компании - открытые с ограниченной ответственностью, обе торговали средствами по уходу за ногами. При этом первая процветала, а вторая почти разорилась. Мэри наткнулась на папку с подборкой газетных вырезок, иллюстрирующих падение "Пемзса" в течение десяти лет, от первого публичного размещения акций до падения их курса ниже уровня двадцати пенсов в прошлом месяце. Джек открыл другую папку. В ней оказались накладные, подтверждающие покупку акций "Пемзса" в разных количествах и по различным ценам.
- Скупал акции "Пемзса"? - пробормотал Джек. - Откуда деньги-то брал?
Мэри передала ему пачку банковских счетов. Если сам Болтай разбился практически вдребезги, то компания "Болтай холдинге лимитед" была целехонька и стоила аж девяносто восемь тысяч фунтов.
- Нехило, - заметила Мэри.
- Да уж. А работал в такой дыре!
Джек нашёл завещание Болтая и вскрыл его. Датированное 1963 годом, оно содержало одну-единственную фразу: "Все - жене".
- Что вы на это скажете?
Мэри протянула Джеку пухлый конверт с фотографиями. На всех фигурировал Центр Священного Гонго в различных стадиях строительства. За год с лишним снимков накопилось немало, но последний показался детективу наиболее интересным: на заднем сиденье машины глуповато улыбался молодой человек. Снимал водитель, вероятно сам Болтай, и в правом крайнем нижнем углу виднелась дата - чуть больше года назад.
- Священный Гонго, - сказала Мэри, думая о церемонии открытия в субботу. - Почему Шалтай им интересовался?
- В Рединге все этим интересуются, - ответил Джек. - Тут чуть мятеж не поднялся, когда его вздумали продавать какому-то коллекционеру из Лас-Вегаса.
Они занялись платяным шкафом, где висело несколько костюмов от Армани, причём все они были сшиты по индивидуальному заказу и хранились на вешалках в виде обручей. Джек проверил карманы. Пусто. Под грязными рубашками обнаружились захватанные номера "Всемирного яичного обозрения" и альманаха "Параболические и яйцеобразные геометрические сооружения".
- Типичный хлам из комода, - заметил Джек, выкапывая из-под полного набора яиц-неваляшек видеокассеты с записями телепрограммы "Играем в школу" и кинофильма "Людвиг" и зелёный брезентовый мешок для инструментов.
Он открыл его и увидел вороненое дуло обреза. Детективы переглянулись. Расследование явно выходило за рамки стандартного.
- Может, это ничего и не значит, - сказала Мэри, не желавшая тратить на ОСП ни минуты сверх необходимого. - Наверное, кто-нибудь из друзей попросил его подержать мешок у себя.
- И сколько же обрезов вы храните по просьбе друзей?
Она пожала плечами.
- Вот именно. Не слушайте вы Бриггса. Лучше вызвать отсюда опергруппу, пусть снимут с ружья отпечатки и бегло осмотрят комнату. Попросите Шенстона - он хороший парень. Что-нибудь ещё заметили?
- Тут нет кровати.
- Верно. Он здесь не жил. Пойду побеседую с миссис Хаббард.
Джек направился вниз, но по пути задержался и поправил галстук перед облупившимся настенным зеркалом.
Глава 4
Миссис Хаббард, псы и кости
"Остин-аллегро" был разработан в середине семидесятых как замена очень популярному "Остину-1100". Оснащенный хорошо зарекомендовавшим себя серийным мотором "А", он уродился гадким утенком: из-за поперечного расположения двигателя капот получился горбатым, что отнюдь не улучшало его внешнего вида. Наделенный причудливым массивным рулем, расположенным под прямым углом к приборной панели, и многочисленными уникальными чертами, включая оптимальные аэродинамические характеристики при езде задом, колеса из пористого сплава на спортивной модели и заднее стекло, выскакивающее, если слишком резко поднять машину домкратом, "аллегро", как незаслуженно сказали бы многие, символизировал самую мрачную главу в истории британской автомобильной промышленности.
А. МОРРИС "Полным ходом в забвение"
Джек вежливо постучал в дверь. Та чуть приоткрылась, и на детектива с подозрением уставилось остренькое личико. Он показал своё удостоверение.
- Вы насчёт комнаты? - скрипучим голосом спросила миссис Хаббард, напомнив Джеку дурную актрису в роли колдуньи. - Если вы играете на аккордеоне, можете сразу забыть о ней.
- Нет, я инспектор Шпротт из отдела сказочных преступлений.
Она прищурилась на удостоверение, прикидываясь, будто может читать без очков, затем скривилась.
- Так в чем дело? - спросила она.
- В чем дело? - переспросил Джек. - Да в мистере Болтае, конечно!
- А, - небрежно отозвалась она. - Думаю, вам лучше войти.
Она открыла дверь пошире, и сразу в нос ударил мощный запах, напомнивший Джеку о лимбургском сыре, который он однажды купил по случаю, а потом был вынужден закопать в саду, ибо мусорщики отказались его забирать. Маленькую и грязную гостиную распирало от ветхой мебели. В мойке громоздилась застарелая гора немытой посуды, кокетливо осененная жёлтыми сетчатыми занавесочками. Сушилка для тарелок служила подставкой большой коллекции пустых банок из-под собачьих консервов. Одноглазый кот с наполовину отъеденным ухом злобно таращился на Джека из-под старого шкафа, и четыре одинаково пятнистых бультерьера с удивлением взирали на него из собачьей корзинки, явно рассчитанной на двоих.
Сама миссис Хаббард оказалась сморщенной старушенцией неопределённого возраста - где-то между семьюдесятью пятью и ста пятью. Редкие седые волосы она забирала в неопрятный пучок и при ходьбе опиралась на клюку дюймов на шесть короче, чем надо. По количеству морщин её чумазое личико превосходило любую черносливину.
Хозяйка сверлила визитера тёмными недобрыми глазками.
- Если хотите чаю, заварите сами. И мне заодно.
- Спасибо, не хочу, - ответил Джек как можно вежливее.
Миссис Хаббард фыркнула.
- Он мёртв? - уточнила она, с подозрением глядя на Шпротта.
- Увы, да. Вы хорошо его знали?
Старуха зашаркала по комнате, из-за короткой палочки хромая сильнее, чем нужно.
- Да не особо, - ответила она, усаживаясь в старое кожаное кресло, из которого по всем швам лезла волосяная набивка. - Он был всего лишь квартирантом.
Это прозвучало так, будто речь шла о каком-то клопе.
Джек попытался вообразить, каким фантастическим невезением надо обладать, чтобы твоей домохозяйкой оказалась такая вот старая хрычовка.
- Как долго он снимал у вас комнату?
- Около года. Заплатил вперёд. Аванс я не возвращаю, так что эти деньги останутся у меня. Сейчас трудно найти квартирантов. Если б я пускала к себе пришельцев, паразитов и проклятых статистиков, то могла бы в два раза больше народу тут поселить, но приходится поддерживать определённый уровень.
- Да уж, - пробормотал Джек себе под нос, пытаясь дышать ртом, чтобы не сомлеть от вони.
В этот момент одна из собак покинула корзину, выставила передние лапы и потянулась. Сухожилия на её задних ногах задрожали от напряжения, и в самый пиковый момент псина опустила голову, подняла хвост и пукнула так громко, что её товарки посмотрели на неё с ужасом и восхищением. Затем тварь подошла к миссис Хаббард, положила морду ей на колени и жалостно заскулила.
- Долг зовет, - изрекла миссис Хаббард, кладя морщинистую ручку на голову пса.