Мужчина с топором поигрывал своим оружием в руках, готовый в любой момент занести его для смертельного удара.
И тогда Томас услышал голос Эрика. Он слышал, но не мог разобрать слов. Быть может, это в его ушах все еще звенело от боли, а может… нет, точно… парень говорил на чужом языке, столь диком и странном, что от одного его звука все внутри сотрясалось дрожью. И дрожь эта была куда сильнее самой жгучей боли.
От этих тихих слов соль, просыпанная наемником, вдруг пришла в движение, поднялась в воздух искрящимся вихрем и образовала плотную, почти непроглядную фигуру. Соляной человек бесшумно двинулся вперед, хотя ног у него не было. Зато были руки – два огромных потока белых и синих крупиц. Достигнув наемников, соль подхватила одного за ногу, а второго ударила по голове наотмашь. Облако бело-синих искр вдруг вспыхнуло ярким светом и тут же исчезло.
Двое наемников в красном валялись на земле. Перешагнув через них, Эрик подошел к Томасу, склонился над ним и протянул руку.
Старик посмотрел на парня без всякого доверия.
– Соль, значит, для защиты, да? – спросил он.
– Да, – ответил тот, – и я умею пользоваться ею.
Томас позволил помочь себе встать.
Сэм
Весь день Сэм провел на крыше какой-то халупы в Змеином переулке, лежа на дареном плаще. Место для отдыха он выбрал не случайно. Возвышающееся рядом здание борделя прикрывало его от ненужных взглядов патрульных со стены Старого города, но не от солнца. Теплые лучи согревали измученное тело и напитывали его силами. Вместо шрамов на местах ранений образовалась грубая кора. Несколько сбитых ногтей слезли, но на их местах уже появилось что-то наподобие коротких и острых когтей. Какое-то внутреннее ощущение не давало юноше запаниковать при виде этих изменений. Что-то в его душе знало, что это нормально, и садовник постепенно засыпал.
Провалявшись в полудреме какое-то время, он вдруг осознал, что не испытывает чувства голода, лишь жажду. Желание напиться чистой воды было в нем сильно, но не настолько, чтобы раньше времени покинуть укрытие. Сэм решил подождать наступления ночи – тогда, под ее покровом, он замышлял пробраться домой.
Сэм не знал, что ему делать. Искать чьей-то помощи или бежать из города? Выжидать нужный момент или вновь попытаться освободить Катрин? Он гадал, сможет ли найти этого Лэнгли и согласится ли тот ему помогать.
Но в первую очередь он хотел добраться домой. Парень понимал, что там его могут ждать, но ему нужна была одежда, оружие и деньги. Да и, кроме того, Сэм хотел еще хотя бы разок повидаться с дедом.
Когда наконец стемнело, он осторожно спустился с крыши и, накинув капюшон на лицо, двинулся в сторону торгового причала. Плащ его вчерашней спасительницы изнутри пах вовсе не духами, а сталью и ржавчиной, будто в него заворачивали и так хранили садовый инвентарь. Вскоре он проскочил Складскую улицу, не столь оживленную ночью, и оказался у того самого здания, крышу которого проломил утром. Спустя какие-то минуты он был уже на пристани, как ему казалось, никем не замеченный.
Сэм спрятался ближе к одной из лодок, стянул с себя плащ и завязал его тугим узлом. Прижав этот сверток к себе и набрав побольше воздуха, он нырнул в темные воды озера.
Вода была мутной, грязной и отвратительной от бесконечных стоков из городской канализации. Сквозь плотную завесу грязи в ней не было видно практически ничего, но Сэм двигался, повинуясь своим инстинктам, примерно представляя, в какую сторону ему нужно плыть. Эта вода была ядовита для него, и как бы юноше ни хотелось впустить ее в свое тело, как бы сильно его ни мучила жажда – он не поддавался.
Через какое-то время воздух в его груди начал кончаться, и Сэм, почувствовав почти нестерпимое жжение, всплыл на поверхность. Шумно вздохнув, он остановился. Над ним громоздились стены форта Мейсер. Беглец поежился, вспоминая ту боль, что он испытал внутри этих стен.
Казалось, никто не смотрел вниз, на поверхность воды, но в форте горели фонари, и Сэм решил не испытывать судьбу. Он опять нырнул под воду.
Спустя еще два таких же всплытия юноша оказался возле набережной Старого города. С этой стороны стен не было, но плыть становилось сложнее – приходилось бороться с течением. Там, где он находился, озеро заканчивалось, и начиналась река со странным именем Монахов Спуск. Ее русло сужалось выше по течению ближе к форуму, и там быстрина была еще сильнее. Сэм вдруг подумал, что мог бы спрыгнуть в реку с другой стороны Старого города, прямо с Большого Каменного моста, и плыть по течению. Но затем вспомнил, почему отказался от этой идеи. Мост был совсем близко к северным воротам Старого города и замку, а значит, и патрули там всегда ходили усиленные.
Плыть под водой не было уже никаких сил, и Сэм преодолел последние три десятка метров по поверхности. Не без труда он взобрался на небольшую паромную пристань и тут же повалился за бочки, стоящие на ней. Луч света из переносного фонаря скользнул по нему, прошел чуть дальше, остановился, вернулся… и двинулся дальше.
Сэм выглянул и краем глаза увидел троих патрульных. Они уже двигались дальше по набережной. Юноша развернул мокрый плащ, накинул его на себя и направился в сторону своего дома. Этот район он знал очень хорошо. По правую руку в ночи можно было увидеть склад, где он раньше работал, а по левую – харчевню, где днем он перекусывал похлебкой с лепешкой. В этой подворотне он первый раз всерьез подрался, а в таверне, что была всего в паре минут отсюда, – впервые напился. Но все же Старый город так и не стал для него домом, все так же оставаясь местом изгнания.
Штаб-квартира серых плащей была совсем неподалеку, и Сэм проявлял особую осторожность. Он двигался медленно и замирал на месте при каждом шорохе. Осторожно выглядывая из-за угла, он проверял, нет ли кого на улице, и лишь удостоверившись, что все чисто, двигался дальше.
Добравшись до замкового котла – того, где стоял дом его деда, – юноша решил, что больше нет смысла идти по улицам. Осторожно забравшись наверх по стене ближайшего дома, он продолжил движение по крышам. С крыш было хорошо видно все, что происходило вокруг, и Сэму подумалось, что так ему будет значительно проще. И все же терять бдительности он не стал. В первую очередь решил осмотреть свой дом со стороны. Он как раз знал подходящее местечко на крыше пекарни. Не так давно он помогал ее хозяину, мистеру Тамету, подлатать черепицу и обратил внимание на то, как хорошо отсюда видны его окна.
Пробравшись над несколькими домами и преодолев прыжком один переулок, Сэм оказался на крыше пекарни. Прыжок вышел не совсем удачным и, ему показалось, создал слишком много шума. Но не успел Сэм мысленно выругать себя, как увидел силуэт человека, что сидел на крыше дома, прислонившись к печной трубе. Не надо быть очень умным, чтобы понять – это один из серых плащей. Сейчас, как думал юноша, враг не видел его… или делал вид, что не видит. В конце концов, он так сильно нашумел…
Мягко ступая по черепице, Сэм двинулся в его сторону. Несколько раз он замирал на месте, когда понимал, что издает слишком много шума, но плащ так и не реагировал. Его фигура была скрыта в тени от трубы. Быть может, постовой задремал?
Сэм решил, что зажмет ему рот и попытается узнать, где тут еще посты. Если что-то пойдет не так – вырубит его и бросится бежать. Он уже представлял, где можно спрятаться.
Оказавшись прямо за врагом, садовник схватил его сзади. Правой рукой он ощутил что-то влажное и липкое. Постовой от прикосновения потерял равновесие, повалился вниз и выскользнул из хватки, падая подобно тряпичной кукле. Сэм успел отреагировать вовремя – он вцепился в тело изо всех сил, чтобы не дать ему свалиться вниз. Грохот, без сомнения, разбудил бы весь котел.
Сэм уложил тело на черепицу, так, чтобы оно не рухнуло. У него уже не оставалось ни малейших сомнений, что перед ним – мертвец. Горло постового было разрезано от уха до уха. Кровь все еще лилась из раны. Несчастный даже не успел остыть. Парень испытал смешанные чувства, глядя на эту картину. С одной стороны, он ненавидел серых плащей, но с другой – уходить из жизни так не должен никто.
Сэм оставил мертвеца на крыше и двинулся дальше, к своему дому. Вскоре он наткнулся на еще одно тело. Убийца, кем бы он ни был, действовал точно так же – постовому порезали горло и оставили прислоненным к стене, будто тот все еще нес свою вахту.
Наконец добравшись до дома, садовник был полон мрачных ожиданий. Он перебрался на крышу, подобрался к краю и, свесившись, аккуратно заглянул в свое окно. Внутри было темно, но он хорошо видел, что комната пуста. Знакомым движением, как он делал не раз, когда убегал от деда, Сэм забрался в окно.
Он сделал всего пару шагов внутрь, когда голос за его спиной произнес:
– Добрый вечер, господин садовник.
Голос был монотонным. Сэм сразу узнал его.
– Если ты хоть пальцем тронул моего деда… – воскликнул он и с яростью бросился на звук голоса, но обнаружил там лишь пустоту.
– С ним все в порядке. По крайней мере, я могу уверить вас, что он жив.
На этот раз Сэм обернулся не столь резко. Мужчина с шестью черными слезами на лице стоял возле двери.
– Кто ты такой? – спросил парень, чуть ли не рыча. Что-то животное пробудилось в нем при виде убийцы, что-то жестокое, но он пытался не выпускать это наружу.
– Амок, – представился мужчина, – если вам так важны имена, господин садовник.
– Что ты делаешь у меня дома? – Сэм стал искать глазами по комнате свой серп, но никак не мог вспомнить, где оставил его в тот вечер, когда его арестовали.
Убийца поправил перчатки.
– Жду вас. Я хотел предложить свои услуги.
– Мне не нужна помощь… – сказал Сэм. Он собирался еще добавить пару ласковых, но Амок перебил его.
– Прошу прощения, но мне так не кажется, – проговорил он все так же, без единой интонации. – Вы могли обратить внимание, что мне несложно проникнуть в определенные места. Например, в форт Мейсер.
– Полю ты сказал, что сложно… – Сэму вспомнился его сокамерник.
– Я сказал, что его было сложно найти, но не добраться до него. В какой-то момент я даже подумал, что господин детектив совершил единственно верный поступок и сбежал из города. Я и подумать не мог, что он так легко попадется серым плащам. Кому угодно, только не этим дилетантам. Признаться, я был разочарован.
– Зачем ты его убил? – Кажется, Сэм заметил рукоять серпа возле зеркала. Он медленно двинулся в ее сторону.
– Нас связывали давние отношения. Он был охотником, я – лисой. Иногда наоборот. Это такая игра. Но проиграли мы оба.
– Почему?
– Игры – не мой конек. – Амок позволил себе тень улыбки.
– Я не понимаю – зачем ты вообще пришел ко мне? Убираешь свидетелей? – Сэм встал так, чтобы в любой момент схватиться за серп и при этом не спускать глаз с убийцы.
– О нет, нет. Хотя тяга к славе мне чужда, сколь и тяга к играм, я не из тех, кто устраняет свидетелей своей работы. Это ни к чему.
– А что те серые плащи? – Садовник указал за окно.
– Они помешали бы нашей беседе. Я и не мог подумать, что их смерть хоть как-нибудь вас огорчит, господин садовник.
– Хватит. Чего тебе от меня нужно?
– Все просто. Не все места столь открыты для меня, как та тюрьма. Замок Фейрфакс, к примеру. Мне доподлинно известно, что вы, господин садовник, хорошо знакомы с его интерьерами и некоторыми тайными ходами. Я хочу, чтобы завтрашней ночью во время званого ужина вы незаметно пробрались в сад, высаженный вашим далеким предком, и вынесли оттуда небольшой сверток для меня.
Сэм посмотрел ему прямо в глаза.
– И зачем мне это делать?
– За тем, чтобы я вызволил вашего деда из рук господина следователя.
Алиса
Алиса вернулась в таверну ближе к вечеру. Страх и волнение, что взяли верх над ее мыслями в стенах "Веселого змея", еще долго не отпускали девушку. Первый раз оказавшись перед дверьми "Пьяного купца", она поняла, что не хочет идти внутрь и ей просто необходимо еще погулять. Поскольку у нее были еще кое-какие дела, Алиса решила, что может заняться ими. Она приобрела все необходимое для будущего приема – себе и компаньонам, а также еще кое-что, просто так. Обошлось ей все в солидную сумму, так что девушка надеялась, что размеры Томаса и Эрика она угадала правильно. Надежды на то, что эти двое приобретут себе хоть что-то более или менее подходящее, у нее не было.
В их комнату – большой, разделенный тонкими перегородками жилой зал на верхнем этаже "Купца" – она ввалилась не одна: за ней шли двое мальчишек с полными руками чехлов и коробок. В единственной сумке, что она несла сама, была скрыта та самая деревянная шкатулка. По ее указанию все вещи быстро сложили в углу, и мальчишки, получив по два медяка, убежали.
Ее компаньоны оба сидели за столом, возле большого окна. Реакция на появление аристократки почему-то была равнодушной. Эрик поприветствовал ее кивком, а Томас даже не обернулся. Казалось, что-то беспокоит их обоих.
– У меня для вас новость! – произнесла Алиса бодро. Ей уже значительно полегчало, и чувствовала она себя хорошо.
– У нас тоже, – буркнул Томас. В его голосе было какое-то напряжение.
Девушка направилась к ним, села рядом.
– Ну я не думаю, что ваши новости хоть как-то сравнятся с моей, – улыбнулась она, ставя на стол шкатулку. – Вы даже не представляете, что тут со мной случилось…
– Девочка, – грубо прервал ее Томас, – он колдун.
Алиса вопросительно уставилась сначала на Томаса, а затем на Эрика. Последний лишь пожал плечами и улыбнулся, как бы извиняясь.
– Не поняла…
– Ну помнишь, он говорил, что попал на каторгу, потому что торговал незаконным? – начал пояснять Томас.
Алиса неуверенно кивнула.
– Это не совсем правда… – тихо выдохнул Эрик.
Девушка улыбнулась и пустила нервный смешок. Она и так была сегодня на взводе и еле успокоилась, а тут еще и это.
– Вы, должно быть, шутите, да?
– Покажи ей, – произнес Томас.
– Не до́лжно так… – начал отговариваться Эрик, но Томас его прервал.
– Покажи ей, – повторил он жестко.
Парень вздохнул и, взяв со стола солонку, рассыпал ее содержимое по столешнице. Он склонился над ней и что-то шепнул. Крупицы соли моментально пришли в движение, так, как если бы стол под ними заходил ходуном, но этого не было. Соль двигалась сама по себе. Спустя несколько секунд она образовала причудливый узор и вновь замерла.
Алиса не могла понять, что сейчас произошло, но не стали бы они так ее разыгрывать!
– Если ты колдун, то… – медленно произнесла она, – …почему тебя не отправили в пустошь?
– Кстати, да, – согласился Томас, и они оба посмотрели на крестьянина.
Эрик тяжко вздохнул и начал свой рассказ:
– Это началось лет пять назад, когда случился неурожай. У меня ведь семья, понимаете. Пацанов кормить было нужно, вот я и решил. Ну решил, что можно поделками всякими торговать, оберегами. Бабка моя, прими ее Высшие, была знахаркой и повитухой. Я когда совсем малой был, она меня паре заговоров и научила, ну там как обереги делать, как злых духов в дом не пускать. Но чего в этом такого-то? Все так делают, принято так. Я собрал какое смог барахлишко по дому, поделки старые, безделушки и повез на базар. Первые пару дней обереги мои плохо продавались, а вот потом… оказалось, что работают они. Да так работают, как никакие другие.
На первую выручку купил еды разной, гостинцев детишкам, а Дане, женушке моей, – медальон из самого настоящего серебра, в виде нашего звездного знака – молота. Ну вот, так и повелось. Стал я каждый год ездить на базар и торговать оберегами. Весь год их на коленке дома собирал, а потом, как урожай проходил, – в город все вез, на продажу. И со временем начал я понимать, как эта дурость моя работает, как у меня получаются заговоры настоящие. Эво, то бишь волшебство, оно ведь во всем есть. В нас с вами, в травинке каждой, даже в воздухе. А в соли его столько, что даже и представить нельзя. И оно живое, Эво, хорошее, оно нас оберегает, слушает… я просто научился его просить.
Барон мой был человек светлый, разумный. Он и сам мои обереги покупал. Приглашал в замок к нему, работу, деньги… да только кем я буду, если не на своей земле? Кто урожай собирать будет? – Томас грустно усмехнулся. – Сейчас, наверное, старшой мамке помогает… Да и, верно, к лучшему я отказался. Когда старый барон слег от болезни, титул унаследовал его зять. И вот этот меня не пожалел. Через пару недель домой ко мне его люди пришли и потребовали все обереги отдать. Я так и сделал, но они не унимались – сказали, чтобы я им и деньги отдал накопленные. Я отдал. Все отдал. И тогда один из них попытался на жену мою залезть…
Алиса почувствовала запах гари. Соляной символ на столе дымился и въедался в деревянную поверхность угольным ожогом.
– И что ты сделал? – спросил крестьянина Томас.
– Убил. Своими собственными руками задушил негодяя.
– Значит, тебя взяли за убийство? – спросил вор.
Эрик кивнул.
– Тебе повезло, что не за колдовство, – пояснил старик, – иначе всех детей тоже бы забрали, на случай если они унаследовали твой дар.
– Только это и радует… что с ними все хорошо.
Томас вопросительно посмотрел на него:
– Но откуда тебе…
– Я знаю , что с ними все хорошо, – жестко сказал крестьянин.
То ли он и правда знал, то ли пытался себя в этом убедить.
Когда Эрик закончил свой рассказ, над столом нависла тишина, смешанная с дымком от прожженного дерева. Алиса с трудом нашла в себе силы говорить.
– Как звали твоего барона? – спросила она.
– Моим лордом был и остается светлейший Алекс Фоулхантер, покровитель Тенистой долины и Алмазного озера, барон Ришвальдский. Да примут его Высшие.
Сердце больно кольнуло в груди девушки. Она еле сдерживалась, чтобы не заплакать.
– Скажи, Эрик… – произнесла она медленно, с опаской. – Это ты продал ему бронзовую голову гончей на железной цепи?
– Я подарил ее моему лорду.
Алиса резко встала со стула и направилась к выходу. Она услышала, как за спиной кто-то из мужчин тоже встает вслед за ней.
– Что ты собираешься делать? – окликнул ее Томас.
– Я собираюсь принести нам горячего вина, – произнесла Алиса не поворачиваясь, чтобы ее спутники не увидели слез, – а ты пока взгляни на шкатулку, что я принесла.
Алиса была сильной девушкой, но даже ей понадобилось какое-то время, чтобы успокоиться и перестать плакать. Перед ней впервые за эти месяцы предстало лицо отца, ей казалось, что она услышала его голос. Аристократка закрылась в ванной комнате, что располагалась дальше по коридору, и, сев на холодный пол, разрыдалась. Когда слезы перестали течь по ее щекам, она нашла в себе силы умыться и наконец-то сходить за вином.
По ее возвращении мужчины были все там же. В воздухе стоял дымок, но уже совсем иной – откинувшись на стуле, Эрик зажег трубку. Девушка впервые видела, чтобы тот курил. Томас же разложил перед собой инструменты – многочисленные блестящие железки. Алиса немного удивилась. Замок на шкатулке был маленьким, и вскрыть его можно было, как она считала, просто подцепив кончиком кинжала. Но вор пока даже не приступил к работе – он только перекладывал инструменты с места на место, внимательно осматривая их и время от времени протирая тряпочкой.