Всё дальнейшее восстановлено исключительно по воспоминаниям очевидцев. Сказывали, будто сделался я неадекватен, начало меня серьёзно глючить и колбасить, цвет лица изменился, глаза запали, а дыхание стало каким-то неровным и неправильным. Ребята не понимали, как следует действовать в подобных случаях и решили уж, что скоро получат в своё распоряжение свежеостывающий труп. Никто ничего не знал. А вот оказавшийся там Афик знал. Нашел быстренько в доступных аптечках необходимые ингредиенты, буквально на коленке сварганил какой-то антидот и вытащил меня с того света. Сам, без врачей вытащил. "Спасибо", сказал я уже потом, когда смог говорить.
- А знаешь, - хитро спросил Афик, после того, как я уже вполне оклемался, - как в разных странах отвечают на "спасибо"? Переводы звучат так. На Украине: "спасибо ломтиками не нарежешь". В Израиле: "спасибом в кассе не заплатишь". На Кавказе: "спасибо на шампур не нанижешь". В России: "одним спасибом пьян не будешь". А смысл везде общий - нематериальной благодарности недостаточно.
- Хочешь, чтобы я тебя отблагодарил материально? - замороженным тоном осведомился я. - Сколько?
- Хочу, но совсем не так, как ты почему-то подумал. Просто когда попрошу, выполни мою просьбу, ладно? Не пугайся, ничего сверхъестественного. Вполне в рамках твоих возможностей и морально-нравственных этических принципов. Да и обращусь я к тебе только в случае самой крайней необходимости.
* * *
Прокрастинация - очередное нескладное слово, бесцеремонно втиснутое в наш язык вслед за фрустрацией, девелопментом, когнитивным диссонансом и прочими чужеродными репликами с английского. Англо-русский словарь переводит procrastination как откладывание, запаздывание, неначинание. Причина укоренения термина у нас - отсутствие на русском такого однословного понятия, как "склонность к постоянному откладыванию на потом неприятных мыслей и действий". Чтоб одним словом. Та самая прокрастинация и есть, чтоб её.
Ехать к Афику не хотелось ужасно, а придумать достойную причину отказа не удалось. В результате форма просьбы плюс внутреннее чувство долга переломили тщательно взлелеянную мною прокрастинацию.
Утро лишь по часам. Такое раннее, что в ночной тьме полупустые троллейбусы проезжали мимо остановок. На улице холодно. "Куда я в такую рань? Какие там пробки по Москве? И зачем это мне надо? Значит - надо, раз всё-таки собрался". Наконец, спасительно теплое метро и поезд. Метро только открылось, но народу предостаточно: основная часть пассажиров ехала на заводы, на смену. Всё дремали на ходу. Пассажиры зевали, они ещё не проснулись, и никому не было дело до бедного сонного меня. Вдруг захотелось спать самому. "Только бы не опоздать, - думал я, - а то…".
Что - "а то"?
Вспомнил старую студенческую шутку, ещё времен практики, когда приходилось ездить к семи утра. Чтобы взбодрить себя и хоть как-то проснуться, доставали автобусный талон (тогда ещё не было турникетов в наземном транспорте, а талоны стоили копейки) и просили соседа: "Передайте, пожалуйста…" Сосед открывал один глаз, компостера в пределах досягаемости не видел и куда-то передавал. Иногда талон возвращался владельцу с другой стороны вагона, пройдя весь круг. Бывало, кто-нибудь из самых проснувшихся присваивал талон себе.
Переход и снова поезд. Таганка, ещё пересадка, и опять поезд.
"Должен успеть", - подгонял себя я, уже покидая подземку. На улице вроде бы уже не так холодно. Или показалось? Редкие пешеходы, фонари, пустые дворы, темень, как ночью. Улица Федора Полетаева, нужный мне номер дома. Пришел.
Около железной двери подъезда топтались мужчина с женщиной в облачении медиков "скорой помощи": они явно не могли попасть внутрь. Их машина стояла неподалеку.
- Скажите, уважаемый, - обратился ко мне крепкий молодой мужик, видимо - врач, с редкой рыжеватой бородкой, стетоскопом и оранжевым чемоданчиком в руке. - Вы здесь проживаете? Тридцать третья квартира - на каком этаже?
Дабы не спутали с медбратом, мужик перекинул стетоскоп через шею, на манер американских коллег. Вряд ли инструмент таки уж требовался ему на улице, но эскулап предпочитал ходить с ним постоянно, не снимая. Помнится, раньше, до показа по нашим телевизорам популярного сериала про "скорую помощь", отечественные врачи иначе носили свои трубки.
- Нам по пути, - туманно пояснял я, набирая ключевой код домофона.
Ошибиться было невозможно: в тридцать третьей квартире обитал Афик.
- Я знакомый того, кто живет в этой квартире, - зачем-то уточнил я, пока мы ожидали лифта. - Просил приехать.
- Эт хорошо, - буркнул доктор. - Этаж какой?
- Девятый, кажется… - почему-то неуверенно сказал я. - Точно девятый.
- Пра-ально. Тогда не уходите, может потребоваться ваша помощь.
Девятый этаж, слева от лифта, замызганная рабоче-крестьянская дверь. Я позвонил в соседнюю. Дверь почти сразу открыла одетая для улицы женщина неопределенных лет - видимо уже стояла в прихожей и собиралась уходить.
- Извините, - пролепетал я, - а ключик не дадите? Я друг Афик… Афиногена.
- Да, он предупредил, - одобрительно сказала она. - Вот, возьмите.
Я открыл замок соседней квартиры, и мы вошли.
Афик, одетый в роскошный парчовый халат с красной оторочкой, часто и глубоко дышал на диване в большой комнате своей трехкомнатной квартиры. Его вздохи постепенно учащались, углублялись и, видимо достигнув какого-то максимума, вновь ослаблялись и урежались, после чего наступала некоторая пауза. Затем всё повторялось снова. Мой знакомый был весь какой-то зелёный и расслабленный. К появлению около себя медиков и меня самого, он отнесся совершенно безучастно. Вернее - вообще никак не отнесся. Вдруг вспомнилось о пресловутом дыхании Чейна - Стокса и стало совсем тоскливо. Возникло и упрочилось отвратительное ощущение, что вот прям сейчас мой знакомый надумает помереть, и присутствующим придется стать свидетелями этого процесса.
Медикам я не то чтобы совсем не доверял, но сомневался в успехе. Для отвлечения внимания пришлось разглядывать интерьер. Всюду ковры. На стенах, на полу, даже на диване и креслах, благодаря чему помещение напоминало жилище монгольских кочевников. Прямо поверх ковра на стене красовалась крупная картина в традиционно японском стиле: две голые женщины с черными иероглифами на спинах интимно трогали друг друга. На другой стене, в вычурной до отвращения раме, гравюра: разведенный циркуль пересекал скрещенные ключ и меч. Сразу вспомнился символ на моей бронзовой шкатулке. Рисунок - один в один, только масштаб другой.
Тем временем медики уже что-то активно делали вокруг Афика. Откачивали его долго, а потом нехотя признались: нужна срочная госпитализация. Положение серьёзное, симптомы угрожающие. А мне надо бы помочь перетащить больного в машину "в положении лёжа", и, если возможно, сопроводить до клиники. Необходимость врач объяснил просто:
- Уже пятый случай за неделю, в клинику Первого МГМУ повезём. Острая сосудистая недостаточность - штука коварная. Человек не понимает, что происходит: дискомфорт чувствует не больше секунды, а потом сознание теряет. Как у нас недавно на другом вызове было: "Доктор, не надо меня нести, ничего не болит, это от газировки у меня… сам дойду, только голова что-то закружилась..." И тут же хлоп - сознание потерял, зрачки расширились, захрипел. Так и не откачали. А как потом выяснилось на вскрытии, и не откачали бы.
17. Курица по-арабски
В этот раз домой удалось попасть вполне засветло, хоть и к вечеру. После бессонной ночи и хлопотливого утра спать хотелось невыносимо. Думал, ничто уже не отвратит от обязательной и желанной встречи с подушкой.
- Ой, не уезжайте, пожалуйста, - воскликнула какая-то женщина, вошедшая в подъезд вслед за мной и немного задержавшаяся у почтовых ящиков. Я вошел в лифт, но кнопку не нажимал, ожидая свою попутчицу.
- Вам на какой этаж? - спросила она, заскакивая в кабину.
Пришлось ответить, на какой. Она молча кивнула и надавила на предыдущую кнопку. Пока мы поднимались, незнакомка искоса разглядывала меня, причем хмуро и с каким-то очевидным неодобрением. На вид лет тридцать с небольшим или что-то около того. Современно одетая, подтянутая, она явно хорошо за собой следила. Попутчица оказалась соседкой снизу. Видимо, снимала квартиру: не встречал я её раньше в нашем подъезде. Выходя, она вдруг повернулась ко мне и сказала:
- Вы там или кровать почините, или трахайтесь потише, а то невозможно уже.
Я придержал ногой дверь лифта.
- Вам сильно мешает?
- Мне на работу рано утром вставать. А вечерами вы что творите? Пляшете что ли по нескольку часов без перерыва? Что там у вас за визги последнее время?
- Вечерами? - удивился я. - Да я раньше двенадцати-то обычно не прихожу. Какие ещё визги?
- Короче, разберитесь там.
Когда я вышел на свой этаж, сразу же ощутил витающий над нашей площадкой запах чего-то невероятно вкусного и питательного. Это отвлекло от мыслей о сердитой нижней соседке. "Опять кто-то занимается кулинарным развратом. Соседи, наверно, - с отвращением заподозрил я, - а мне вот придется питаться консервами с китайской лапшой".
Но стоило только открыть дверь, как стало ясно - готовят никакие не соседи.
- Ты жрать-то будешь? - спросила Маша, одетая исключительно в шлепанцы, колготки и веселенький кухонный фартучек, давно забытый кем-то из моих прежних подруг. Когда она наклонялась, за фартучком виднелась прелестная грудь. - Я тут без тебя поесть приготовила. Пиццу и курицу по-арабски. Ну и жарища у тебя! С чего начнем? Сходила в магазин и купила все, что надо. Вот! Только быстрей давай, такую курицу лучше сразу съедать, а то при разогревании корочка становится не такой хрустящей. Слушай, у вас в магазине всегда столько пьяных мужиков в середине дня? Почему?
- А что такое - курица по-арабски? - спросил я в ответ, с интересом разглядывая художницу. В столь пикантном наряде я никогда прежде её не наблюдал. Питерский эпизод не в счет.
- Ой, ты не поверишь! - защебетала Маша, пока я снимал куртку и обувь. - Просто в приготовлении и обалденно вкусно… Э, ты это чего?! Руки свои грязные убрал!.. Не лапай меня… пока. Так вот, я такую пробовала, но сама не готовила ни разу. Надо взбить пару яиц, смешать с растопленным маслом и молотый перец добавить, так? В другой миске мелкорубленые орехи с сыром смешиваешь. Ты слушаешь меня? По правильному рецепту сюда положено добавлять соль, но я этого не делаю, а то наружная корочка соленой получается. И потом - соль убивает естественный вкус. Руки иди мой… Куски курицы сначала обмакиваешь в яично-масляную смесь, а потом обваливаешь в орехах с сыром, затем кладешь на сковороду и запекаешь в горячей духовке до той самой золотистой корочки. Только ни в коем случае не в микроволновке.
- Называется просто в приготовлении? - удивился я, вытирая руки случайным полотенцем. - Ни за что бы так не сумел.
- Вот не факт! - возразила девушка, маяча в дверях санузла, - там же элементарно всё!
- Но мне из-за твоих рассказов чуть было не расхотелось всё это пробовать. Мне бы попроще что: макарончики, например, или пельмешки там под майонезиком…
- Пельмени и макарончики - не ко мне, - обиделась Маша. - Мне с детства этого хватило, знаешь как? Иди в закусочную или ещё куда-нибудь.
- Да ладно, не сердись. Я, если серьёзно, скоро в голодный обморок упаду: со вчера ничего не ел.
- Щас всё буит! - с этими словами девушка исчезла из дверей и отправилась на кухню. - Да, про курицу. Потом спецом надо соус делать. Измельчаешь чеснок, с лимонным соком и оливковым маслом смешиваешь. Всё хорошенько взбалтываешь, поливаешь уже готовую курицу и даешь настояться минут пять. Слушай, вот почему так? Только стоит начать блюсти фигуру, как тут же просыпается ужасное желание чего-нибудь вкусное сготовить. И нет бы какие-нибудь салатики и супы для похудания, а то всякие неполезные пиццы и жирные жареные курицы... При этом в другое время ничего вообще не готовлю.
- Ну, ещё Фаина Раневская заметила, что всё приятное в этом мире либо вредно, либо аморально, либо ведет к ожирению.
- Раневская - вообще мировая тётка была. Обожаю её. Я в автошколу записалась, прикинь?
- Где? В Питере?
- Нет. У вас, в Москве! - весело уточнила Маша. - Тут, говорят, и быстрее, и дешевле.
- Да? Не знал, что в Москве хоть что-то бывает дешевле. А у тебя до сих пор нет водительских прав?
- Нет, как-то всё не до того было…
- Погоди, но это же развлечение всё-таки не из дешевых. Ты же говорила, что денег нет, да и вообще.
- Ой, я же тут кучу бабла получила! - ещё больше развеселилась она. - Не говорила тебе? Оказывается, в Москве мои работы продали на какой-то выставке, а я не знала. Сейчас, когда приехала, то оказалось что мне причитается три тыщи баксов, прикинь?
- А как могло быть так, что картины продали без твоего ведома? И откуда их вообще взяли?
- Ну, это Маринка, подруга моя, в доме которой мы были, она всё время мотается между Москвой и Питером, причем чаще всего обретается именно в Москве у бойфренда у своего. Я тебе говорила уже, да? Так вот, она вечно устраивает всякие гешефты, какие-то выставки, при этом ложится подо всех нужных людей. Короче - я подписала ей доверенность и ещё какие-то бумажки, чтобы она могла в Москве картины мои продавать, а меня всякий раз не дергать. Вот она и продала. Такая умничка, а я злилась на неё.
- Надо же, отличные новости! Поздравляю.
- Так что? Ты узнал что-нибудь новенькое? А то вчера я так и не спросила.
- Узнал… - неохотно буркнул я, сглатывая слюну. - А ты нашла то, что я просил?
- Ой, нет. Не успела! Сначала я залезла на любимый дневниковый сайтик, где у меня аккаунт, почитала дневники, а потом работала. Меня уже выпустили из сайлент моды, прикинь?
- Прикинул. А с чего это тебя угораздило? - спросил я, садясь за стол. Её бесконечные "прикинь" начинали потихоньку бесить. - О чём вообще речь?
- Ну, ты что, не знаешь, как это бывает на Дарк Дайри ру? Вывесила на главную страницу гифку с весело и красиво трахающейся парочкой. Админ Антигот убрал - порнуха по его мнению. Я стала спорить и скандалить, обозвала его жирным мудаком и придурком, в результате угодила в режим сайлент мод на целый месяц. Писать на главную страницу не могла.
- Какие жестокости там у вас, - притворно посочувствовал я, приступая к поеданию курицы "по-арабски". Месяц не появляться на какой-то "главной странице" какого-то "Дарк Дайри ру" казался мне просто смешным наказанием за личное матерное оскорбление администратора ресурса.
- Ну и вот. А сейчас меня выпустили досрочно, я и зависла. Потом в Квипе с девками заболталась и узнала новый рецепт! Сразу же начала готовить, увлеклась, а тут ты пришел.
- Это сегодня. А вчера? - спросил я инквизиторским тоном.
- Ну не будь занудой! Вчера картины писала целый день, до самой ночи… Погоди, я сейчас!
Как только Маша спряталась в соседнем помещении, мысли мои приняли вдруг совсем иное течение. Подумалось, что хорошо бы взглянуть в чистые и невинные глаза тех архитекторов типовых многоэтажек, что спроектировали сортир рядом с кухней. Они что, латентные копрофилы? В чём кайф? Слушать, сидя на кухне, как кто-то отправляет свои естественные надобности? И ладно если это человек близкий, а вдруг у меня гость? Девушка, например, с которой всё только начинается? Или я в гостях? У малознакомых людей, на которых хочется произвести хорошее впечатление? Вариантов много, эффект один: неудобно. Только не надо мне про сантехнические особенности зданий - можно было бы ближе к кухне расположить ванную, а потом уже сортир, так нет же, холодильник и унитаз - братья навек! А может в такой планировке точный научный расчет и строгий замысел? Так задумано специально, дабы трудовой человек, съев на кухне нечто неудобоваримое и испытав после этого резкие спазмы кишечника, смог быстрее добежать до заветного унитаза? Тут и лишний метр может иметь значение!
- Да, а куда это ты вдруг поперся среди ночи? - спросила художница, выйдя из сортира. - Сквозь сон помню, что ты приходил, а потом зачем-то опять свалил.
- Приятель у меня серьёзно отравился, - пробубнил я с набитым ртом. - Вот я и поехал, едва успел. Потом, на "скорой", сопровождал в больницу и сидел там, пришлось чего-то покупать всякое разное, врачи целый список дали. Родственников у него нет, а друзья и любовницы бросили. Вообще-то он не очень приятель, просто знакомый. Ты сама-то есть будешь?
- Поела уже. Перекусила, пока тебя ждала. И как сейчас твой приятель? - явно для проформы поинтересовалась Маша. Проблемы какого-то моего знакомого были ей глубоко безразличны. - Жив?
- Жив, успели в последний момент. Врачи обещали, сделать всё возможное, но неуверенно как-то, уклончиво.
- Ну и хорошо. Да, чуть не забыла, в моем нетбуке что-то глючит. Посмотри потом, а? Я и компьютер - вечная вражда. Позже расскажу, как самостоятельно пыталась чинить нетбук. Зря, зря я поссорилась с умными людьми.
- Это с какими ещё людьми? Я что-нибудь не так понял или пропустил как всегда?
- С умными. После смерти твоего шефа, я же ещё где-то с полгода в этой вашей Москве проработала, в одной компьютерной фирмёшке. Художником. Ну, ты знаешь. Меня там за дурочку держали, стебались всячески, вот и психанула потом. Всё бросила и вернулась в Питер.
- Всё правильно сделала. Москва - безумный город.
- От окружения зависит. От ситуации. Когда в лагере была, лет в двенадцать вроде, первое время очень плохо спала: по дому скучала. Лежала с открытыми глазами и думала - не усну. Но всё равно засыпала. Потом перестала ждать, пока глаза сами закроются, потому как знала: обязательно засну, рано или поздно. С тех пор так и отношусь ко всему неприятному, потому что знаю, что всё проходит. Рано или поздно.
Я не нашел что тут можно сказать, поэтому спросил:
- А сейчас на новом месте нормально спишь?
- Нормально, только сны странные вижу. Пока я у тебя, уже второй раз снятся агрессивные люди с оружием направленным против меня. К чему бы?
- Агрессивные говоришь? Расскажи.