Джон грустно улыбнулся этой мысли, но тут же решил гнать из души черные тучи, воспринимать все шутя, иначе ему не пережить эти четыре дня.
"Что ж, наверное, самое разумное теперь – явиться домой", – подумал Джон и вдохнул свежий утренний воздух полной грудью.
– Ну, что, сначала к жене?
Только сейчас Спаркслин вспомнил, что рядом с ним находиться его конвоир.
– А почему ты так решил? – повернулся к нему заключенный.
– Да обычно все так делают, – пожал плечами парень. – Хоть мне, в общем-то, все равно.
– Кстати, как тебя зовут?
– Джоб Снодграсс.
– А меня можешь называть просто Джоном.
– Я не имею права, – отчеканил конвоир.
– Да, дружище, работенка у тебя, конечно, не позавидуешь. Целыми днями, как тень, шляться за человеком, и даже поговорить с ним нормально нельзя.
Снодграсс промолчал.
Внешне ничего не выдавало в нем конвоира. Обыкновенный мальчишка. Темные волосы, чуть пробивающиеся черные усики, которые, впрочем, ему не очень шли. Большие внимательные глаза, чуть выпирающий подбородок и довольно толстые губы, которые он, наверное, и хотел немного припрятать своими усами.
Хотя, конечно, бросив на него внимательный взгляд, можно было заметить, что у него под выпущенной поверх брюк рубашкой находится оружие. А более-менее сведущий в полицейских делах человек обязательно обратил бы внимание на точно такой же, как и у Спаркслина, браслет на левой руке, который прозрачно намекал на его профессию.
Кроме того, под рубашкой у Снодграсса находился бронежилет, но об этом, конечно, можно было только догадываться.
Впрочем, когда-то у конвоиров была своя униформа, но после того, как разъяренная толпа на глазах у одного из них буквально растерзала преступника, изнасиловавшего и убившего четырех девочек, ее отменили.
– Ну, что же, Джоб, приглашаю тебя к себе в гости, – сказал Спаркслин, – если, конечно, у тебя нет других планов.
Не дожидаясь ответа, он двинул вверх по Голдстрит, внимательно рассматривая здания с обеих сторон улицы, словно видел их в первый раз.
День обещал быть жарким. Вот уже целую неделю солнце не щадило беспомощную землю, а горожан заставляло ежедневно вливать в себя столько прохладительных напитков, сколько в другое время им бы не одолеть и за месяц. Не очень помогали даже жаропонижающие таблетки, которые несколько адаптировали тело к высокой внешней температуре. К тому же они были очень дорогими.
Квартира Спаркслина находилась на шестом этаже огромного двадцатипятиэтажного дома.
Лишь только лифт, в мгновенье ока преодолев нужное расстояние, замер на месте, Джона охватило легкое волнение. И как он ни пытался его преодолеть, ничего не получалось.
Джон вышел из лифта и, подойдя к своей квартире, нажал кнопку звонка, хотя у него в кармане находился ключ. Над дверью тут же загорелась красная лампочка, а рядом с ней небольшой глаз объектива видеокамеры уставился на него и на Джоба, чтобы на всякий случай запечатлеть их на пленку.
Дверь тут же отворилась, и на пороге появилась растерянная, но ужасно обрадованная приходу своего мужа Диана. Как всякая неисправимая соня, она только что выпорхнула из кровати, и от нее веяло ни с чем не сравнимым постельным теплом. Диана без конца поправляла на груди свой белоснежный халат, слегка улыбалась и никак не могла найти нужные слова.
– А я уже думала, что не увижу тебя, – наконец произнесла она и тут же поняла, что сказала непоправимую глупость.
– Ну, на большее я и не рассчитывал, – притворно вздохнул Спаркслин.
Диана бросилась ему на шею.
– Ну, а на это вряд ли мог рассчитывать даже Ален Делон, – вскинул брови Джон.
– Кто такой Ален Делон? – оторвалась от него Диана.
– Да актер такой был, женщины при виде его прямо стонали.
– Глупые, – тихо сказала Диана.
– Ну, тогда впусти меня, наконец, в квартиру, улыбнулся Джон.
– Проходи, – Диана посмотрела на Джоба Снодграсса. – Проходите.
– Это мой охранник, – заметил ее взгляд, весело сказал Джон. – А по совместительству конвоир. В общем, почти член семьи, поскольку он везде должен быть вместе с нами. Правда, Джоб?
– Да, – равнодушно ответил конвоир.
– Зовут его Джоб Снодграсс. А это, дружище, как ты уже, наверное, догадался, моя жена Диана, – снова обратился он к парню.
– Очень приятно, – сказал тот и кивнул головой.
Они вошли в квартиру, которая состояла из трех больших комнат – спальни, детской, комнаты для гостей – и кухни.
– Элли, конечно, еще спит? – спросил Джон жену, опускаясь в любимое кресло.
– Да. Разбудить? – встрепенулась Диана.
– Да нет, что ты. У меня в запасе целый день, – остановил ее Джон.
– Хорошо, тогда я пойду переоденусь.
Джону показалось, что она направилась в соседнюю комнату слишком быстро. И вообще, она вела себя, словно гостья в чужом доме – скованно и немного растерянно.
– Диана, – негромко позвал ее Джон и поднялся с кресла.
Женщина остановилась.
Он подошел к ней, положил руки на плечи и так же негромко произнес:
– У меня к тебе будет большая просьба: давай проведем этот день так, словно за ним нас не ожидает никакая разлука, так, как мы провели первые дни нашего медового месяца.
– Хорошо, – кротко согласилась Диана, а на губах ее появилась тихая, мечтательная улыбка:
– Правда, свой медовый месяц мы провели на Канарских островах.
– Ну, Канары я тебе обещать не могу, но весь Лос-Анджелес в твоем распоряжении.
– О, ты сказочно богат! – засмеялась Диана и скрылась в спальне.
– Садись, дружище, – обратился Джон к Джобу Снодгрессу, – и чувствуй себя, как дома.
Джоб опустился в кресло.
И тут из детской, протирая сонные глазки, медленно вышла Элли.
– Кого я вижу! – крикнул радостно Джон, подбежал к дочке и подхватил ее на руки.
– А мама сказала, что ты далеко уехал, – призналась девочка.
– Но разве я могу уехать, не попрощавшись с тобой? – серьезно спросил Джон.
– Не-а, – уверенно покачала головой Элли. – А ты можешь не ехать далеко?
– К сожалению, там без меня никак не справятся. Я ничего не могу поделать.
Элли замолчала, пытаясь осмыслить то, что сказал ей только что отец.
В это время в комнату вошла улыбающаяся Диана. На ней было длинное светло-голубое платье, одно из тех, которые она впервые надела, когда у них начался медовый месяц.
– Ты прелестна! – воскликнул Джон.
Малышка Элли слезла с его рук, подбежала к маме и прижалась к ее ногам.
– Спасибо, – улыбнулась Диана. – Ну что, будем завтракать?
– А что у нас на завтрак?
– На завтрак? Ты знаешь, я так переживала эти дни… Боюсь, в нашем холодильнике выбор не очень большой. Но мы можем заказать что-нибудь по телефону.
– Давай, – согласился Джон. – Нам спешить все равно некуда.
– Надеюсь, вы с нами позавтракаете? – спросила Диана Джоба.
– Нет, – покачал головой конвоир.
– Почему?
– Я не имею права нарушать инструкцию.
– Какое же это нарушение? Просто посидеть вместе за столом…
– Извините, мне не положено. К тому же я уже позавтракал.
– Да-а, – вздохнула Диана, – работа у вас – не позавидуешь. Вы ее сами выбрали?
Женщина старалась изо всех сил хоть немножко расположить к себе угрюмого конвоира.
– Дело в том, что эта работа – своего рода экзамен при поступлении в одно из полицейских спецподразделений, – откровенно признался Джоб и тут же испугался, не сболтнул ли он чего лишнего.
– Вот как? – Диана постаралась произнести эти слова как можно уважительнее. – Ну, что ж, не буду вам мешать достойно сдавать ваш экзамен.
Она сняла телефонную трубку, набрала нужный номер.
– Пожалуйста, Бикон-стрит, десять, квартира сорок четыре. Салат из индейки, биточки по-шведски, цыпленок, тушеный с грибами по-английски, пудинг, бифштекс с картофелем. Каждого блюда по две порции. Спасибо. Будем очень признательны.
Диана положила трубку.
– Ну, а что-нибудь выпить, я думаю, у нас найдется и дома. Ты что будешь, виски?
– Увы, – развел руками Джон, – мне не разрешается пить.
– Почему?
– Наверное, чтобы не нализался и потом не выкинул чего-нибудь.
– Но совсем немножко…
– Кстати, можешь ознакомиться с инструкцией, что мне можно, чего нельзя, и что будет, если я нарушу ее. Боюсь, что твои желания немного уменьшаться.
Спаркслин достал из кармана небольшую помятую книжицу и осторожно, словно бомбу, протянул ее жене.
ВЕСЕЛОЕ ЗАВЕДЕНИЕ
Саймон Филлипс ушам своим не поверил, когда услышал, что его на целый день отпускают гулять по городу. Он повидал в своей жизни немало дураков, но таких кретинов встречал впервые. Стоило им столько гоняться за ним, перестрелять кучу народа, чтобы тут же отпустить Саймона на все четыре стороны. В том, что ему удастся удрать, Филлипс нисколько не сомневался.
Он старался не выдавать свою радость, для приличия взял из рук верзилы небольшую книженцию и принялся читать, что ему можно и чего нельзя делать. Через несколько секунд стены камеры вздрогнули от его хохота.
– С ума можно сойти, – давился он от смеха, – нельзя переходить дорогу на красный свет, сорить в общественных местах, ну просто умора!
– Возможно, вам будет не так смешно, когда вы прочитаете, какое наказание повлечет за собой на рушение этих пунктов, – спокойно сказал верзила.
– Как раз это еще смешнее. Я вижу, вы все здесь немного свихнулись.
Верзила никак не отреагировал на эти слова.
– Однако, чего же мы ждем? – нетерпеливо сказал Филлипс. – По-моему, я и так у вас слишком задержался.
– Вы должны внимательно ознакомиться с инструкцией, – сказал сержант Броуди.
– Да заткни ты ее себе в задницу, – не выдержал Саймон. – В моей башке своя инструкция, намного лучше этой твоей стряпни.
Верзила промолчал, всем своим видом давая понять, что он ни за что не отступит от принятых здесь правил.
– Хорошо, хрен с тобой, – мрачно сказал Филлипс, – не будем терять время на пустяки.
Он нетерпеливо начал бегать глазами по страницам с мелким шрифтом.
– Все, – перелистнул последнюю страницу через несколько минут Саймон. – Теперь я свободен?
– Не совсем, – ответил сержант Броуди. – Рядом с вами на протяжении всего дня будет находиться ваш конвоир, Ричард Конанд.
Верзила показал рукой в сторону невысокого, совсем еще юного паренька.
Филлипс опять зашелся смехом. Этого конвоира можно пронзить насквозь одним пальцем, подумал он, а вслух, немного успокоившись, произнес:
– Сержант, а я и не знал, что у вас тут так весело. А то я бы почаще к вам заглядывал. Ну что, может, будем прощаться?
– Одну минуту, – невозмутимо произнес Броуди и достал из кармана передатчик в виде узкого железного браслета. – Распишитесь, что вы ознакомились с инструкцией. Кстати, если желаете, вы имеете полное право отказаться от предоставленной вам отсрочки.
Филлипс расписался, а затем спокойно произнес:
– В следующий раз, когда выйдешь на улицу, будь поосторожнее, а то опять кирпич сверху упадет. Тогда может не только крыша поехать.
Верзила ничего не сказал, взял Филлипса за руку и надел на нее браслет.
– А это еще что за игрушки? – удивился Саймон. – Я же не баба какая-нибудь, чтобы…
– Это передатчик, с помощью которого мы будем контролировать каждый ваш шаг, где бы вы ни находились. Не пытайтесь его снять – это невозможно. При малейшей попытке разбить его, ваше тело сразу же будет парализовано.
Саймон разинул от удивления рот.
– Козлы вонючие, что придумали.
– Повторяю, вы имеете полное право отказаться от предоставленной вам отсрочки.
– Пошел к черту, – огрызнулся Филлипс. – Надеюсь, теперь-то уж я свободен?
– Да, – ответил сержант и открыл дверь камеры. – В десять часов вы должны быть здесь.
– Буду лететь со всех ног, – зло бросил ему Саймон и вышел из камеры.
На улице он сразу же попробовал снять передатчик, но тот плотно обхватывал запястье руки.
– Вы нарушаете инструкцию, – заметил ему конвоир, который следовал за ним, словно тень.
– Пошел к черту, – зло бросил Филлипс и презрительным взглядом смерил Конанда. – Дать бы тебе по башке, чтобы она развалилась на две части.
Он вздохнул и попробовал ешь раз снять передатчик.
Конанд сохранял спокойствие, будто с ним разговаривал младенец.
– Ладно, пошли, – Филлипс бросил пустое занятие и неторопливо двинулся по улице.
Конвоир направился за ним следом.
В ПАРКЕ
Джон Спаркслин со своей семьей гулял по городу. Элли он держал на руках, а Диана шла рядом. Джоб Снодграсс следовал немного сзади.
Они заходили почти в каждый магазин, который встречался им по дороге, болтали о всяких пустяках, словно впереди у них была целая вечность.
Потом они направились в Центральный парк. Элли каталась на карусели, а Джон и Диана издали любовались ею.
– А у тебя хорошенькая жена!
Трое парней навеселе появились неизвестно откуда. Один из них хлопнул Диану по заду и громко засмеялся.
– А тут есть за что подержаться.
– Что ты говоришь? А ну-ка дай я попробую. Ты не против, хозяин?
– Какое там "против"? У него вон уже штаны от страха мокрые.
Все дружно захохотали.
Джон сжал кулаки и медленно направился на парней.
– Остановись! – закричала Диана. – Остановись, тебе же нельзя.
– Конечно, у него сейчас пупок развяжется!
– Что ты! Ты посмотри, как его ветром пошатывает!
– Поддержи его, Фрэнк, а то он сейчас здесь носом всю землю вскопает!
Диана схватила Джона за руку. Он остановился и негромко произнес:
– Мразь.
Улыбки сразу исчезли с лиц парней. Один из них почти вплотную подошел к Спаркслину и процедил сквозь зубы:
– А ну-ка повтори.
– Подожди, Фрэнк, сейчас мы ему ротик навсегда закроем, а то слишком воняет. Меня уже тошнит от него.
Длинный парень с немного вьющимися волосами и рассеченной нижней губой бросился на Спаркслина, но тот ловко увернулся и первый ударил его в живот. Длинноволосый согнулся, широко раскрытым ртом хватанул воздух и тут же получил удар по шее. Взвыв от боли, он растянулся на земле.
Остальные двое поспешили ему на помощь, но один из них тут же отлетел к ближайшему дереву. Второй оказался половчее. Он увернулся от удара и схватил Джона за руку, на которой висел передатчик.
– Джон! – закричала Диана испуганно. – Помогите же ему! – обратилась она к Джобу Снодграссу, но конвоир даже не шевельнулся.
Спаркслин ухватился свободной рукой за шею нападавшего и стал давить. Тот отпустил его руку, затем выкатил глаза и начал медленно опускаться на колени. Спаркслин оставил парня в покое, и, увидев, как тот уткнулся лицом в землю, недоуменно пожал плечами.
Диана прижалась к груди мужа, потом повернула голову в сторону Снодграсса и спросила:
– А если бы его убивали, вы бы тоже так вот стояли и молча наблюдали за всем этим?
– У меня приказ: не вмешиваться ни в какие драки, – спокойно, но, казалось, чуть-чуть неуверенно произнес конвоир. – Впрочем, в случае серьезной опасности здесь бы появился полицейский наряд, – словно оправдываясь, торопливо добавил мальчишка.
Диана ничего не сказала.
В это время карусель остановилась, и они втроем направились к ней. Джон помог Элли выбраться из игрушечного поезда.
– Ну как, тебе понравилось? – весело спросил он дочку, прижимая ее к груди.
– Да, очень, – ответила она. – Я еще хочу.
– Нет-нет, – запротестовала Диана, – мы уже уходим из парка.
– Почему? – немного расстроено спросила Элли.
– Тебе уже пора отдыхать.
Они неторопливо направились домой.
– А завтра мы опять придем сюда? – не отставала Элли.
– Не знаю, – тихо сказала Диана, – ты же знаешь, что сегодня вечером папа уезжает.
Наступило неловкое молчание.
– Эй! – вдруг послышалось сзади.
Они оглянулись. К тем трем парням, которые недавно затеяли драку, прибавилось еще четверо. Один из них держал в руке железный прут, другой размахивал тяжелой цепью. Они приближались молча, лишь глаза их блестели в предвкушении драки.
– Диана, – спокойно сказал Джон, – отведи куда-нибудь подальше Элли.
– А ты? – испуганно спросила Диана.
– Видишь этих больных? По-моему, им нужна моя консультация. Уходи же быстрее.
Диана схватила Элли на руки и подалась прочь.
– Тебе бы тоже не мешало отойти в сторону, – с усмешкой обратился Джон к своему конвоиру, – еще кто-нибудь заденет случайно, а мне по ошибке еще пару лет набросят.
Снодграсс ничего не сказал в ответ и остался стоять на своем месте.
Компания приближалась.
– Имей в виду, – сказал Джон, – если этот чертов браслет заклинит, тебе придется отбиваться одному. Так что пока попытайся вспомнить какую-нибудь молитву.
Снодграсс опять промолчал. Казалось, он превратился сейчас в гипсовую статую, которой абсолютно все равно, что происходит вокруг.
Но как только компания оказалась почти совсем рядом, он нажал маленькую кнопочку на своем передатчике, и на нем тут же замигала красная лампочка.
Тем временем длинноволосый с рассеченной губой бросился на Спаркслина. За ним последовали остальные. Завязалась драка, в которой проломить кому-нибудь череп было так же просто, как достать пальцем кончик своего носа.
Спаркслин был человеком недюжинной силы, и подходи нападавшие к нему по-одному, он бы разбрасывал их, как надувные игрушки. Но они лезли все сразу, и он не успевал увертываться от ударов, шаг за шагом отступая назад.
Вдруг один из нападавших увидел стоявшего в стороне Снодграсса и направился к нему.
– Это еще что за привидение?! А ну-ка покажи зубы, я вижу, у тебя несколько лишних.
Он размахнулся, но его кулак не успел одолеть и половины нужного расстояния. Снодграсс резко повернулся боком и так же резко ногой ударил нападавшего в грудь. Тот пролетел задом несколько метров и спикировал под ноги к своему напарнику. К Снодграссу бросилось сразу несколько человек, но этот, на вид совсем щупленький парнишка, завертелся, как юла, нанося удар за ударом нападавшим.
Спаркслину сразу полегчало, и его кулаки замелькали в воздухе значительно чаще.
Но тут послышался вой полицейских сирен и сразу с нескольких сторон к ним на большой скорости приблизились машины. Немного не доезжая, они круто развернулись, из них тут же посыпались полицейские с автоматами в руках.
Драка тут же прекратилась. Растерянной компании заламывали руки и толкали лицом в траву.
К Спаркслину подошел сержант Броуди и металлическим голосом произнес:
– Однако вы все же плохо ознакомились с инструкцией, Джон Спаркслин.
– Черт, я бы их и пальцем не тронул, это дерьмо вонючее, но они первыми начали. Что же мне было – показать им свой зад?
– Джоб Снодграсс, пройдемте со мной, – ни на кого не глядя, Броуди направился к своей машине.
Снодграсс направился за ним. Через минуту он вернулся и сказал Джону:
– Вы свободны.