- И начали, по-моему, с одежды… Садитесь в машину! - приказал Мухину капитан. - Там разберемся!
- С удовольствием! - воскликнул Мухин. - С вами хоть на край света!
Он попытался было облобызать капитана, но тот ловко увернулся.
Через минуту Мухин в сопровождении надежной охраны катил в неизвестность. В ближайшем отделении милиции их уже ждали. Капитан сдал Мухина с рук на руки молодому лейтенанту.
- Вот. Разберитесь с этим типом. По-моему, у него не все дома. А мне пора.
- Здравствуйте, Мухин, - узнал нашего героя лейтенант. -Давненько вы к нам не заглядывали. Где же вы пропадали все это время? И что это за экстравагантный вид? Вы, случаем, не из бани к нам пожаловали?
- Хуже! Гораздо хуже! - с воодушевлением произнес Мухин, плюхаясь на стул напротив лейтенанта. - Я прямиком с того света! Чудом от чертей вырвался… Ну, если не от чертей, то от туземцев, что в общем-то же самое. А ихний Пиночет, рыжий такой, знаете, штаны у меня отнял и сам же их порвал. Вздумал на свою задницу напялить. Вы знаете, гражданин начальник, - шепотом продолжал Мухин, - если бы не ваш сержант, они бы меня съели. Вот те крест! Не верите? Они здесь где-то неподалеку ошиваются, табором стоят. Я, значит, как из автобуса вывалился, так сразу это и началось. Неделю уже поди в таком виде по джунглям шатаюсь…
- А ну-ка дыхните, - потребовал лейтенант. Мухин дыхнул. Лейтенант потянул носом, но ничего не учуял. Пожав плечами, он сказал: - Вот что, Мухин, вам, вероятно, подлечиться надо, нервы у вас совсем никудышные. А потом все расскажете, - лейтенант отдал распоряжение своему помощнику. Тот исчез.
- Как это потом? - раздался вдруг возмущенный голос из дверей, и в комнату ввалилось сразу несколько человек во главе с интеллигентом, нос которого совсем недавно был в контакте с железными пальцами Мухина. - Вы что, хотите его отпустить? А моральный и физический ущерб, который он мне нанес? Я этого так не оставлю!
- Вам что, гражданин? - лейтенант от неожиданности даже привстал.
- Какой я вам гражданин! Я заслуженный человек, а вот этот тип, или как там его, имеет дурную привычку хватать прохожих за носы. Вот видите? - интеллигент указал на свой нос. - Видите? Это, по-вашему, как называется? Вот и свидетели подтвердить могут.
- Можем! - хором ответили свидетели из-за спины возмущенного интеллигента.
Воодушевленный поддержкой, пострадавший с жаром продолжал:
- Я требую принятия самых строгих мер! Я требую возмещения убытков! Это что же такое будет, если всякие босые типы будут хватать заслуженных граждан за носы?! А? Я вас спрашиваю?
- Вот именно, - послышался многоголосый хор из-за его спины.
- Успокойтесь, гражданин… э-э…
- Батарейкин, - с чувством оскорбленного достоинства подсказал интеллигент.
- …гражданин Батарейкин, мы примем самые строгие меры, -ответил лейтенант. - Оставьте, пожалуйста, свои координаты. Если желаете, можете подать на гражданина Мухина в суд.
- А, Мухин!.. Запомним.
- Но прежде он должен пройти медицинское освидетельствование. Возможно, до суда дело не дойдет. Мне кажется, он не совсем здоров.
- Какой суд? - вскочил встревоженный Мухин. - Вы что? Я чудом вырвался из логова дикарей, а вы меня под суд? За что?
- Видите? - вполголоса спросил лейтенант, многозначительно кивая на Мухина.
Интеллигент с распухшим носом открыл было рот, но только плюнул с досады и выскочил за дверь. Толпа свидетелей гуськом потянулась к выходу. Но через минуту он ворвался и вновь завопил:
- Я заслуженный человек! Я на хорошем счету у начальства! Это что же такое? За носы хватать? Хиппующий босяк! Бич стопроцентный!.. Вы знаете, где я работаю? Я… - он наклонился к лейтенанту и что-то шепнул ему на ухо.
- Да что вы говорите! - удивленно поднял брови дежурный. -Однако!
- Вот именно! А этот… тьфу! - Батарейкин махнул рукой и, задев непомерно большим носом за дверной косяк, выскочил из комнаты.
- Фу-у! - облегченно вздохнул лейтенант. - Ну и собачья у нас работенка.
Мухин ошалело смотрел по сторонам и ничего не понимал. Какой суд? Что они здесь, все с ума посходили? Тут его взгляд упал на пепельницу, стоящую на краю стола. Мухин шумно проглотил слюну и с мольбой в голосе заскулил:
- Лейтенант… одну только затяжку… умоляю! Умру ведь…
- Что? - лейтенант оторвался от составления протокола и с недоумением воззрился на Мухина.
- Закурить… одну затяжку… А?
- Да ради Бога, - лейтенант протянул пачку "Астры".
Дрожащей рукой Мухин достал одну сигарету, чиркнул спичкой и с наслаждением затянулся.
- Кайф! - прошептал он, закатывая глаза. - Вещь!
- Курите, Мухин, курите, боюсь, не скоро теперь покурить придется.
- Как так? - не понял Мухин.
В этот момент в дверях выросли два человека в белых халатах.
- Где больной? - пробасил один. Лейтенант молча указал на Мухина.
- Так что с вами случилось? - ласково спросил врач у нашего героя, внимательно его разглядывая.
- Со мной? Ничего. Скальп, как видите, цел. Штаны, правда, украли, ну да Бог с ними. А то, что меня не съели, за это сержанту спасибо. Спас, родимый. Не иначе как своим красным околышком дикарей распугал. Вот за это я его люблю. А то ведь на копья подняли бы, у них это запросто.
- Да вы успокойтесь, - мягко сказал врач, пристально глядя в глаза пациенту. - Так кто же у вас штан… э-э… извиняюсь, брюки украл? Индейцы?
Мухин пожал плечами.
- Может, и индейцы. Черт их разберет. А Пиночет, рыжий такой, знаете, их разорвал. Вот гад!
- Пиночет, вы сказали? - заинтересовался врач, положив руку на голое плечо Мухина. - И о чем же вы с ними говорили?
- С кем, с Пиночетом? Вот чудак! Да он же дикий! И по-нашему ни черта не понимает. У них там какой-то тарабарский язык.
- Ну да, понятно, он же чилиец.
- Какой чилиец? Он типичный дикарь и ходит в чем мать родила. Чилиец! - Мухин презрительно скривил губы.
- А где вы с ним познакомились?
- Да здесь, рядом, - Мухин растерянно завертел головой и махнул рукой куда-то в пространство. - Квартала за два отсюда. - Голос его звучал как-то неуверенно, неубедительно.
- Ясно, - подытожил врач. - Поедемте с нами, мы вам штан… извиняюсь, брюки выдадим.
Мухин радостно вскочил:
- Брюки? Настоящие? С удовольствием! А куда ехать?
Врач ничего не ответил и легонько подтолкнул его к выходу. Встретившись глазами с лейтенантом, он незаметно подмигнул.
Как только Мухин вышел на улицу, чьи-то сильные руки подхватили его и препроводили в стоящую тут же машину. Дверь за ним сразу же захлопнулась. Стало темно. Смутное подозрение зародилось в голове Мухина.
Взревел мотор, и машина тронулась. Мухин с размаху уселся на чьи-то колени, затем, взвизгнув, шарахнулся в сторону и оказался на скамейке, тянувшейся вдоль стены.
- Куда мы едем? - спросил он.
Откуда-то из темноты показалась рука и тяжело опустилась на его плечо.
- Тихо, парень. "Коза ностра" бессмертна.
…А лейтенант, проводив Мухина, в очередной раз облегченно вздохнул и расстегнул две верхние пуговицы кителя.
- Уф, жарко!
- Товарищ лейтенант! - обратился к нему его помощник. - А где все-таки работает… этот, как его… Батарейкин?
Лейтенант захохотал:
- Интересуешься?
- Еще бы!
- Простынщиком в женской бане…
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
В одиночную палату, куда поместили Мухина, стремительно вошел небольшого роста коренастый пожилой человек в белом халате и в сопровождении свиты, состоящей в основном из мужчин отнюдь не хилого телосложения. Мухин, облаченный уже в больничную пижаму, сидел на кровати и мрачно смотрел на вошедших.
- Тэк-с, - протянул человек в белом халате, остановившись напротив Мухина и сложив руки за спиной. - Я - профессор Скворешников. А вы Мухин? Вы когда поступили?
- Сегодня, - ответил Мухин, исподлобья разглядывая профессора.
- Сегодня у нас какое… э-э… - профессор обернулся к стоящей за его спиной миниатюрной медсестре.
- Двадцать шестое, - ответила та.
- По новому стилю? - спросил профессор, странно блеснув очками. Мухин вскочил.
- Да вы что, за дурака меня здесь держите? - яростно вращая глазами, заорал он. - Я что, думаете, не понимаю, куда меня упрятали?
- Тише, тише, молодой человек, - замахал руками профессор, делая незаметный знак сопровождающим его мужчинам. Те набычились, словно приготовились к прыжку. - Я очень рад, что вы все понимаете, и поэтому играть в кошки-мышки с вами не собираюсь. Я буду откровенен. Действительно, вы находитесь в психиатрической клинике. Ну, сами посудите, вас застали в необычном виде в толпе прохожих за очень, надо заметить, странным занятием. Речи ваши отнюдь не свидетельствовали о здравии вашего рассудка. И кроме того, вы хронический алка… ну, одним словом, любитель выпить. Как же прикажете понимать ваши действия? Вас вполне справедливо препроводили сюда, и я, профессор Скворешников, обязан освидетельствовать вас. Если вы здоровы, - а я в этом нисколько не сомневаюсь, - то никто вас здесь держать не станет, если же у вас, не дай Бог, найдут некоторые отклонения в психике, то вам придется ненадолго - я повторяю, ненадолго! - задержаться здесь. Ну и что в этом страшного? Что вы все так боитесь нашего заведения?.. Кстати, в Чили вы где останавливались? В Сантьяго?
- Да не был я в Чили! - зарычал Мухин.
- А с Пиночетом вы где познакомились? - быстро спросил профессор, заглядывая в глаза пациенту.
- Да не было никакого Пиночета! Это я так, для сравнения…
- Ну, хорошо, хорошо, успокойтесь. Расскажите-ка нам все по порядку, что с вами произошло… Да, чуть не забыл. Сделаем вам сначала укольчик, а потом и послушаем.
- Это еще зачем? - насторожился Мухин.
- Надо, голубчик, надо, - успокаивал его профессор. - Всем делают, и вам положено. Это от нервов, успокойтесь. Видите, я с вами откровенен. Леночка, вы готовы?
- Готова, Валерий Афанасьевич, - ответила миниатюрная медсестра и, покраснев, быстро провела необходимую процедуру.
- Ну вот и ладушки, - радостно замурлыкал профессор, потирая руки и садясь на кровать рядом с Мухиным. - А теперь мы вас слушаем.
Мухин, морщась от боли и поглаживая место укола, начал рассказ. Опуская некоторые, на его взгляд, неприличные подробности, он поведал профессору Скворешникову и его подопечным свою историю. Профессор с интересом слушал рассказчика и не перебивал его, лишь изредка кивая головой. Его глаза излучали доброту и понимание. Воодушевленный вниманием со стороны медицины, Мухин несколько успокоился и закончил свой рассказ с полной уверенностью в том, что профессор сейчас извинится перед ним за ошибку и милостиво распахнет двери своей богадельни с предложением покинуть ее и больше никогда сюда не возвращаться. Настороженность исчезла, настроение улучшилось.
- А что, молодой человек, - вдруг спросил Скворешников, когда Мухин закончил свой рассказ, - Пиночет в генеральском мундире был или как обычно?
Мухин весь затрясся и побледнел.
- Профессор, - глухо произнес он, - я много наслышан про приемчики, которые врачи используют в психбольницах при лечении несчастных больных, и про их нелепые вопросы, которыми пытаются сбить с толку любого и каждого. А что касается вас, профессор, то вам самому, мне кажется, нужно лечиться, так как в каждом здоровом человеке вы заранее видите психа.
- А вы знаете, Мухин, - устало произнес профессор, - вы правы. С вами тут действительно свихнешься. Такого иногда понаслушаешься, что волосы дыбом становятся. Так что я, если б только можно было, с большим удовольствием поменялся бы с вами местами.
- Зато я в вашу шкуру ни за что б не влез, - зло проговорил Мухин, сжимая кулаки. - Сейчас же выпустите меня отсюда, а то…
- Леночка… - обратился профессор к медсестре. В ту же минуту два здоровенных санитара скрутили руки бедному Мухину, а Леночка с непостижимой проворностью вторично продемонстрировала свою способность делать уколы. Мухин заскрипел зубами от злости.
- Это снотворное, - спокойно сказал профессор. - Сейчас вы успокоитесь и уснете. А пока вы еще не спите, я вот что скажу. Вопрос стоит очень серьезно. Я не шучу, и если задаю каверзные на первый взгляд вопросы, то имею на то все основания. Вы знаете, - очки Скворешникова заблестели безумным огнем, а голос сорвался на громкий шепот, - что чилийский диктатор Пиночет неделю назад высадился в Крыму с недобитыми корниловцами и грозится всех в порошок стереть?
- У-у-у! - завыл Мухин и обхватил голову руками.
- Приятных вам сновидений, - профессор порывисто встал и, сопровождаемый свитой, быстро вышел.
Снотворное подействовало, и Мухин, упав на подушку, провалился в небытие.
И приснился ему странный сон. Идет будто бы он по крымской прерии и нагоняет его рыжий Пиночет на белом коне, а в руках у него нагайка.
"Всех в порошок сотру!" - орет он по-русски, но с явным чилийским акцентом. И видит Мухин, что штанов на нем нет, а на плечи накинут генеральский китель. Поперек седла болтается профессор Скворешников в тюремной робе и визжит: "Я же предупреждал, что дело серьезное. Я же говорил!"
Тут к Пиночету подлетает группа всадников с обезьяньими мордами и в традиционном одеянии кубанских казаков. "Корниловцы!" - с трепетом думает Мухин.
"Шашки наголо!" - орет рыжий, и лес взметнувшихся ввысь шашек ослепляет Мухина.
"Ага, - злорадствует профессор, - сейчас они сделают вам укол, и вы уснете вечным сном. Слышите, Мухин? Или вы до сих пор мне не верите?"
Около двух десятков пар глаз злобно устремились на Мухина. Пиночет замахнулся своей нагайкой и…
Кто-то тряс его за плечо.
- Проснитесь, Мухин!
Мухин открыл глаза и в темноте, при неверном свете луны, увидел незнакомое лицо, склонившееся над ним. Мухин задрожал от страха.
- Не бойтесь, Мухин, - прошептал незнакомец, - я не причиню вам вреда. Мне нужно срочно с вами поговорить. Утром кончается мое дежурство, а потом я ухожу в отпуск. Когда еще удастся с вами встретиться! А дело неотложное.
- Кто вы? - тоже шепотом спросил Мухин, на всякий случай натягивая одеяло до подбородка.
- Я санитар, работаю в этой больнице. Днем вместе с профессором я был у вас. Вы-то, наверное, не обратили на меня внимания?
- Не обратил, - признался Мухин. - Что вы хотите от меня?
- Вы меня, пожалуйста, извините, товарищ Мухин, но профессор считает вас душевнобольным, да и все вокруг тоже. А вашему рассказу никто не верит. Кроме меня.
- Кроме вас? - удивился Мухин. - А вы-то чем лучше остальных?
- Понимаете, в чем дело. Я живу на улице Коненкова, недалеко от того места, где пропал шестьсот второй. Вы ведь на шестьсот втором ехали?
- Когда? На каком шестьсот втором? Никуда я не ехал. И вообще, оставьте меня в покое. Я спать хочу.
- Но ведь вы же ехали на пропавшем автобусе! - с жаром произнес санитар. - Профессор считает ваш рассказ бредом сумасшедшего, а я сразу понял, что вы именно с того автобуса. Вы ведь и живете где-то в тех краях. Ну что же вы молчите? Расскажите мне, как все было!
- Не буду я ничего рассказывать! - возмутился Мухин. - Вы сами душевнобольной. Какой автобус? Никакого автобуса я не знаю! И знать не хочу! И никуда я не ехал. Ни на шестьсот втором, ни на каком другом. И нечего меня беспокоить среди ночи, а то я милицию вызову. Милиция!
- Да тише вы, Мухин! - зашипел на него санитар, боязливо оглядываясь. - Не кричите. Я ведь ничего дурного вам не сделал. Единственное, что я хотел, так это получить ответы на некоторые вопросы. И все. А вы - милиция…
- Все, что я знал, я уже рассказал вашему профессору. Больше мне добавить нечего. И хватит об этом. А о ваших автобусах поговорите с кем-нибудь другим. Все! - отрезал Мухин. - Покиньте помещение!
Может быть, Мухин и рад был бы что-нибудь рассказать, но, как помнит читатель, в день пропажи шестьсот второго наш герой был в чрезвычайном подпитии, и в течение нескольких часов до и после феноменального скачка во времени его память отключилась на все сто процентов.
Раздосадованный санитар махнул рукой и пошел к двери.
- Идиот, - пробормотал он, выходя в коридор. - Прав Скворешня, он действительно псих.
Виктор Буханцов, работавший санитаром в психиатрической клинике вот уже пятнадцать лет, считал свое место наиболее для себя подходящим, то есть работал, как говорится, по призванию. Он был добрым и отзывчивым и от души жалел несчастных больных. Но не одна работа увлекала его. Была у Буханцова тайная страсть, которой он отдавал всего себя целиком в свободное от работы время. А страсть эта называлась фантастикой.
Да, да, самой обыкновенной фантастикой! Он зачитывался романами Уэллса, Беляева, Брэдбери, Азимова, Лемма, братьев Стругацких, Кира Булычева, Артура Кларка и многих других мастеров этого увлекательного жанра. Его книжные полки ломились от фантастического чтива; там были и книги, и журналы, и газетные вырезки, и даже от руки переписанные редкие произведения писателей-фантастов. Его интересовало все экстраординарное, таинственное, необычное, из ряда вон выходящее, он собирал различные заметки о НЛО, экстрасенсорике, левитации, медитации, гипнозе, йогах, Бермудском треугольнике и тому подобных вещах.
Потому-то исчезновение шестьсот второго, тем более почти у самого его дома, так сильно заинтересовало и заинтриговало санитара Буханцова. Он старался быть в курсе всех событий, наведывался даже в отделение милиции за недостающими подробностями, рыскал, словно профессиональная ищейка, в окрестностях магазина "Яхонт" и досконально изучил трассу, по которой шел шестьсот второй, - но ничего не нашел. И именно отсутствие результатов привело его к определенному мнению, которое он, правда, держал в строжайшей тайне от окружающих. Его ум, постоянно живущий в фантастическом мире книг, легко мог допустить самое невероятное, самое потрясающее происшествие. Другому бы на его месте и в голову не пришло такое, а Буханцов не только предположил, но и сам поверил в свою версию. Что же это была за версия?
Действовавший методом исключения, любитель фантастики пришел к выводу, что данное происшествие выходит за рамки обычного и что здесь не обошлось без вмешательства неведомых науке сил, приведших к разрыву временной оси и перемещению автобуса во времени либо вперед, в будущее, либо назад, в прошлое.
Рассказ Мухина прозвучал для Буханцова словно гром среди ясного неба. С замиранием сердца он сопоставил факты, уже известные ему, со словами Мухина и обнаружил между ними тесную связь, одному лишь ему видимую. Он, единственный из всего персонала больницы, поверил Мухину, зная, что кроется за его словами. Поэтому-то и пришел к Мухину ночью, надеясь выяснить подробности необычного происшествия. Но Мухин, как мы видели, сам ничего не помнил об исчезновении шестьсот второго. Огорченный санитар ушел ни с чем, но присутствия духа не потерял.