Элвис так и сделал. Перед главой был помещен кадр из "Десяти заповедей" с Юлом Бриннером в роли фараона. Он стоял в колеснице с серьезным видом, и это было уместное выражение, если учесть, что Красное море, которое раздвинул Моисей, сейчас сойдется обратно и утопит фараона вместе с армией.
Элвис читал главу, пока Джек разогрел воду кипятильником и налил им по чашке растворимого кофе.
- Его мне втайне приносит племянница, - объяснил Джек. - Или она утверждает, что племянница. Она черная. Никогда ее не видел до того, как получил пулю в Далласе и из меня извлекли мозги. Она - часть моей новой легенды. У нее отличная задница.
- Черт, - сказал Элвис, - тут сказано, что можно закопать какого-нибудь мужика, и если дать ему нужные листья танны, сказать заклинания и все такое прочее, то он вернется к жизни спустя несколько тысяч лет. Чтобы выжить, ему надо высасывать души живых, а если душа маленькая, то жизненной силы не хватит надолго. Маленькая. Это что значит?
- Читай дальше… Нет, ладно, так расскажу, - Джек передал Элвису чашку кофе и сел на кровати рядом. - Прежде, чем начну, хочешь "Динг-Донг"? Не мой. Я имею в виду шоколадку. Хм, хотя мой теперь тоже шоколадный, раз меня перекрасили.
- У тебя есть "Динг-Донги"? - спросил Элвис.
- Еще парочка "Пэйдэев" и "Бэби Рутов", - ответил Джек. - Что будешь? Пусть нам будет хуже.
Элвис облизал губы.
- Буду "Динг-Донг".
Пока Элвис наслаждался "Динг-Донгом", слюняво жуя беззубыми деснами и запивая кофе, Джек, установив чашку на колене, с "Бэби Рутом" в кулаке, излагал.
- Маленькие души - это те, у которых не осталось огня для жизни, - сказал Джек. - Знаешь, где их много?
- Если души - это как огонь, - сказал Элвис, - то нигде они не тлеют слабее, чем здесь. Здесь у нас горит только контрольная лампочка.
- Совершенно верно, - сказал Джек. - У нас, в "Тенистой роще", завелся какой-то египетский поедатель душ. Здесь прячется мумия, которая выходит поживиться по ночам. Идеальные условия, как понимаешь. Души маленькие, надолго ему не хватает. Если это существо два-три раза подряд придет приложить губы к одной и той же старческой заднице, то старик скоро помрет, а кого это волнует? Может, наша мумия не получает много энергии, как с большими душами, но добыча-то легкая. И мумия вряд ли сильная. Наверное, шелуха одна. Но мы и сами такие же. Сами скоро станем мумиями.
- А раз сюда постоянно привозят новых пациентов, - развил Элвис, - он может продолжать вечно, это свое похищение душ.
- Именно. Потому что для того нас сюда и привозят. Выкинуть с глаз долой, пока мы не умрем. И тех, кто не умирает сперва по болезни или просто от старости, заполучает он.
Элвис подумал.
- Вот почему он не лезет к медбратьям, сестрам и администраторам? Чтобы его не раскрыли.
- Поэтому, и еще потому, что они не спят. Он нападает, только если ты спишь или без сознания.
- Ладно, но вот что меня сбивает с толку, Джек: как древний египтянин оказался в доме престарелых в Восточном Техасе и почему он пишет херню на стенах в сральнике?
- Пошел посрать, стало скучно, вот и написал на стене. Наверняка писал так же на стенах пирамид тысячи лет назад.
- С чего ему срать? - спросил Элвис. - Он же не ест, нет?
- Он ест души, так что, видимо, срет остатками душ. И мне это говорит, что если погибнешь в его пасти, то не попадешь в мир иной, или куда попадают души. Он переваривает души, пока от них ничего не остается…
- …и ты становишься только украшением на туалетной воде, - закончил Элвис.
- Лично я считаю так, - сказал Джек. - Тут он не отличается от других, раз ему нужно срать. Любит чистые уютные места со смывом. В его время таких не было, так что, уверен, ему здесь нравится. А писать на стенах - просто привычка. Может, для него фараон и Клеопатра были как вчера.
Элвис доел "Динг-Донг" и глотнул кофе. Почувствовал прилив энергии от сахара и насладился им в полной мере. Ему хотелось попросить у Джека "Пэйдэй", про который тот упоминал, но он сдержался. Сладости, жареное, засиживаться допоздна и наркотики как раз и стали началом его падения. На сей раз надо держать себя в руках. Он должен быть готов к египетской угрозе душесоса.
Угроза душесоса?
Боже. А ему правда совсем скучно. Пора уже вернуться в комнату, в постель, чтобы обосраться и все вернулось к норме.
Но Иисусе и Ра, как это отличалось от того, что он сейчас переживал! Может, это все и херня, но учитывая, чем до того была его жизнь, это хотя бы увлекательная херня.
Наверное, стоит сыграть до конца, даже если он играл с черным, который считал себя Джоном Ф. Кеннеди и верил, что в коридорах санатория "Тенистая роща" рыщет мумия, расписывая кабинки граффити, высасывая души через задницы, переваривая их и высирая в туалете для посетителей.
Вдруг Элвис оторвался от размышлений. Из коридора снова донесся звук. Звук, который каждый раз напоминал ему что-то новое. На сей раз это была сухая шелуха кукурузы, которую качает на ветру. По спине пробежали мурашки, волосы на шее и руках встали дыбом. Он наклонился вперед, взялся за ходунки и подтянулся.
- Не ходи в коридор, - сказал Джек.
- Я же не сплю.
- Это не значит, что он ничего тебе не сделает.
- Ставлю свою задницу, что там нет никакой мумии из Египта.
- Было приятно познакомиться, Элвис.
Элвис сдвинул ходунки. Он был на полпути к двери, как вдруг заметил в коридоре силуэт.
Когда оно поравнялось с дверью, свет в коридоре потускнел и замигал. Вокруг существа, как ручные вороны, плясали крылатые тени. Оно шло и запиналось, брело и плыло. Ногами оно передвигало, как Элвис, то есть не очень твердо, но все же было что-то неуловимое в его перемещении. Дерганое, но по-призрачному гладкое. Существо было в грязных джинсах, черной рубашке и черной ковбойской шляпе, опущенной так низко, что та скрывала весь лоб. На ногах были большие ковбойские сапоги с загнутыми носами, и от него исходила смесь запахов: компостная куча грязи, гнилые листья, канифоль, перепрелые фрукты, сухая пыль и газовые нечистоты.
Элвис обнаружил, что не может сдвинуться ни на сантиметр. Существо остановилось и медленно повернуло голову на шейке, напоминавшей яблочный стебелек, и посмотрело на Элвиса из пустых глазниц, открыв, что оно действительно было уродливей Линдона Джонсона.
К своему удивлению, Элвис вдруг обнаружил, что приближается к существу, словно тележка оператора, что ныряет прямо в правую глазницу твари, которая быстро раздулась до масштабов широкого каньона с дном, скрытым во тьме.
И Элвис полетел ко дну, вращаясь и вращаясь, и из пустоты рванули навстречу пропахшие канифолью воспоминания о пирамидах и лодках на реке, жарких синих небесах, и большом серебристом автобусе, который тяжело хлестал черный ливень, трещащем мосту и волне темной воды и проблеске серебра. Потом настала тьма столь дьявольская, что ее даже сложно было назвать тьмой, и Элвис почувствовал грязь на языке и невыразимое ощущение клаустрофобии. И еще он чувствовал голод существа, голод, что пронзал, как раскаленные булавки, а потом…
…раздались хлопки, один за другим, и Элвис почувствовал, что вращается еще быстрей, уносится назад из глубокого каньона памяти пыльной головы, и что он снова стоит, опершись на ходунки, а мумия - ибо Элвис уже не отрицал, что это была именно она - повернула голову и начала двигаться, брести, плыть, запинаться, скользить вниз по коридору, ее ручные тени вокруг головы завопили ржавыми глотками. Хлоп! Хлоп! Хлоп!
Когда существо скрылось, Элвис заставил себя поднять ходунки и выйти в коридор. За ним выскользнул Джек, и они увидели, как мумия в ковбойском наряде направляется к черному ходу. Подойдя к закрытой двери, она наклонилась там, где дверь соприкасалась с косяком, и, дергаясь и корчась, протиснулась в невидимую щель. Тени последовали за ней, словно их засосало пылесосом.
Хлопки продолжались, и Элвис обернулся в их направлении, и там, в маске, с двойной усеянной пуговицами-кончо кобурой, затянутой у пояса, стоял Кемосабе с серебряными Фаннерами-50 в каждой руке. Он быстро отстреливал пистоны в сторону, куда удалилась мумия, красные кружочки пистонов с черными точками вылетали из барабанов в дыму.
- Засранец! - сказал Кемосабе. - Засранец!
А потом содрогнулся, уронил обе руки, выстрелил по разу в землю, застыл, рухнул.
Элвис понял, что тот умер от разрыва сердца еще до того, как коснулся черно-белого кафеля; погиб в пылу битвы, с нетронутой душой.
Свет в коридоре затрещал и вернулся к норме.
Тогда пришли администраторы, медсестры и медбратья. Перекатили Кемосабе на спину и надавили ладонями на грудь, но он уже не задышал. Больше никакого "Но, Сильвер". Они повздыхали над ним и пощелкали языками, и наконец медбрат поднял с Кемосабе маску, стянул с головы и уронил на пол, небрежно, без всякого уважения открыв его личность.
Им оказался какой-то незнакомый старик.
И снова Элвиса отругали, и на сей раз еще спрашивали, как и Джека, что случилось с Кемосабе, но они не сказали правды. А кто поверит парочке чокнутых? Элвис и Джек Кеннеди рассказывают, что Кемосабе расстреливал мумию в ковбойском прикиде, Буббу Хо-Тепа со стаей теней, вьющихся над стетсоном?
Так что они соврали.
- Он пришел, стреляя на ходу, и потом упал, - сказал Элвис, и Джек присоединился к этой истории, и когда Кемосабе унесли, Элвис, с трудом, держась за ходунки, опустился на колени, поднял сброшенную маску и забрал с собой. Он хотел унести и пистолеты, но медбрат взял их для своего четырехлетнего сынишки.
Позже он с Джеком узнал из слухов, что сосед Кемосабе, восьмидесятилетний старик, лежавший в полукоматозном состоянии несколько лет, был найден мертвым на полу их комнаты. Пришли к выводу, что Кемосабе в забытьи стащил его с койки на пол и восьмидесятилетний откинулся во время падения. Что до Кемосабе, то решили, что он свихнулся, когда понял, что натворил, и убрел стрелять в коридор, где у него и случился сердечный приступ.
Элвис же знал правду. Пришла мумия, и Кемосабе хотел защитить своего соседа единственным способом, какой знал. Но вместо серебряных пуль его пистолеты дымили серой. Элвис почувствовал прилив гордости за старого пердуна.
Позже они встретились с Джеком, обсудили то, что видели, и больше им сказать друг другу было нечего.
Ночь прошла и встало солнце, и Элвис, не сомкнувший глаз, поднялся, натянул штаны и рубашку цвета хаки и вышел с ходунками на улицу. Он уже тысячу лет не бывал на улице, и там было так странно - солнечный свет и аромат цветов и техасское небо так высоко и облака такие белые.
Было трудно поверить, что он провел столько времени в койке. Даже с ходунками он за последние дни укрепил мускулы ног так, что ему казалось, что ходить стало легче.
Миловидная медсестра с сиськами-грейпфрутами вышла и сказала:
- Мистер Пресли, вы выглядите куда здоровее. Но не оставайтесь на улице надолго. Скоро тихий час, и нам надо, ну знаете…
- Отвали, снисходительная сучка, - ответил Элвис. - Я уже устал от твоей херни. Сам себе трансмиссию смажу. А если опять будешь разговаривать со мной, как с малым дитем, я эти ходунки тебе об башку сломаю.
Миловидная медсестра потеряла дар речи, потом тихо ушла.
Элвис ковылял по круговой подъездной дорожке, что окружала дом. Полчаса спустя он добрался до заднего фасада и двери, через которую ушла мумия. Дверь еще была заперта, и он встал и с удивлением на нее осмотрел. Как это у мумии получилось проскользнуть в почти неразличимую щель между дверью и косяком?
Элвис оглядел бетон у порога. Никаких улик. С ходунками он доковылял до близлежащей рощи, рощи болотных дубов, амбровых деревьев и гикори, что высились на каждом из берегов большого ручья, который тек позади дома.
Здесь земля довольно круто спускалась под откос, и миг он колебался, а потом подумал: "Ну а почему бы, блин, и нет?"
Твердо установил ходунки и пошел вперед, угол наклона становился все резче. Когда он добрался до берега ручья и вышел в зазоре между деревьями, совсем вымотался. Ему отчаянно хотелось позвать на помощь, но при том не хотелось унижаться, особенно после отповеди медсестре. Он знал, что вернул себе немного былой уверенности. Больше его ругань и оскорбления не казались ей умилительными. Слова ее ужалили, хоть и слегка. Но, по правде сказать, он будет скучать по тому, как она смазывала его конец.
Он оглядел берег. Тут было довольно круто. Сам ручей был узкий, берега были три метра в ширину, из гравия. Слева ручей пробегал под мостом, и он заметил, что под ним скопилась масса сорняков и ила, а среди нее различил что-то блестящее.
Элвис опустился на землю в ходунках, сел и смотрел, как мимо бурлит вода. На дереве поблизости засмеялся здоровый дятел, а сойка крикнула птичке поменьше убираться с ее территории.
Куда же делся старина Бубба Хо-Теп? Откуда пришел? И как, черт возьми, сюда попал?
Он припомнил, что видел в голове у мумии. Серебристый автобус, ливень, разбитый мост, поток воды и ила.
Так, ну-ка, минутку, подумал он. Вот здесь у нас и вода, и ил, и мост, хотя и не разбитый, и есть что-то блестящее среди листьев, веток и собравшегося мусора. Все это - элементы, которые он видел в голове Буббы Хо-Тепа. Очевидно, здесь есть связь.
Но какая?
Снова собравшись с силами, Элвис подтянулся и развернул ходунки, и поковылял назад, к дому. Когда он добрался до комнаты и завалился на кровать, был весь залит потом, а мышцы натянулись, как провода. Волдырь на члене пульсировал, и он расстегнул штаны и спустил трусы. Тот снова наполнился гноем и выглядел еще хуже, чем обычно.
Это рак, решил он. Он смело принял эту идею. "Они скрывали это от меня, потому что я старый, а им все равно. Они думают, что старость убьет меня раньше, и, пожалуй, они правы.
Ну и пошли они. Я сам знаю, что это такое, а даже если ошибаюсь, то какая разница".
Он достал мазь и обработал гнойный нарыв, убрал мазь, снова натянул трусы и штаны, застегнул ремень.
Элвис нашел в тумбочке пульт, включил телевизор в ожидании обеда. Пробежав по каналам, наткнулся на рекламу Недели Элвиса Пресли. Она его напугала. Он видел ее не впервые, но сейчас она его сразила до глубины души. Там показывали отрывки из его фильмов - "Пикник у моря", "Разнорабочий" и другие. Всякое дерьмо. Вот он все жалуется о том, как потерял гордость и как с ним обошлась жизнь, а теперь вдруг осознал, что гордости у него не было и так, а жизнь вообще-то относилась к нему бережно, и основная куча дерьма - только его вина. Теперь он пожалел, что не уволил менеджера, Полковника Паркера, когда тот предложил сниматься в кино. Старпер был дураком, а сам Элвис был еще большим дураком, что последовал его совету. Еще он пожалел, что мало ценил Присциллу. Пожалел, что не может сказать дочери, как ее любит.
Всегда вопросы. Никогда ответы. Всегда надежды. Никогда не их исполнение.
Элвис выключил телевизор и уронил пульт на тумбочку, как раз когда в комнату вошел Джек. У того была под мышкой папка. Казалось, что он пришел на брифинг в Белом доме.
- Я попросил женщину, которая зовет себя моей племянницей, помочь мне, - сказал он. - Она возила меня в центр города, в газетный архив. Помогала с расследованием.
- Каким расследованием? - спросил Элвис.
- По нашей мумии.
- Ты что-то узнал?
- Полным-полно всего.
Джек придвинул к койке стул, а Элвис с помощью кнопки поднял койку так, чтобы увидеть, что в папке Джека.
Джек раскрыл папку, достал вырезки и разложил на постели. Элвис разглядывал их, пока Джек говорил.
- По Соединенным Штатам давно гастролировала одна из второстепенных мумий, взятая для выставки у египетского правительства. Ну знаешь, музеи, все такое. Не большие выставки, как у Тутанхамона какое-то время назад, но внимание она привлекала. Мумию перевозили из штата в штат на кораблях или поездах. Когда она доехала до Техаса, ее похитили.
Судя по уликам, ее выкрали ночью пара мужчин в серебристом автобусе. Был свидетель. Кто-то выгуливал собаку. Вкратце, грабители вломились в музей и украли ее, наверное, в надежде получить выкуп. Но тут случилась самая страшная буря в истории Восточного Техаса. Торнадо. Ливень. Град. Представляешь. Ручьи и реки разлились. Смывало трейлеры. Топило скот. Может, помнишь ее… неважно. То еще было наводнение.
Наши ребята исчезли и больше никто о них не слышал. Когда ты рассказал, что увидел в голове мумии - серебристый автобус, буря, мост, все это - я пришел к более интересному и, как мне кажется, достаточно более точному сценарию.
- Дай угадаю. Автобус смыло. По-моему, я его сегодня нашел. Прямо в ручье за домом. Наверное, вынесло сюда года три назад.
- Тогда все сходится. Ты видел, как рушится мост - так автобус угодил в ручей, который тогда был глубокий, как бушующая река. Автобус потащило по течению. Он застрял поблизости, и мумия оказалась в плену на дне, но недавно выбралась на волю.
- Но как же она ожила? - спросил Элвис. - И как, черт возьми, я попал в ее воспоминания?
- Здесь уже начинаются догадки, но судя по тому, что я прочел, иногда мумии хоронили безымянными, накладывая на их саркофаг, или гроб, если угодно, проклятье. Предполагаю, наш дружок - из таких. Пока он был в гробу, был сушеным трупом. Но когда автобус смыло с дороги, гроб перевернулся, или развалился, и наш парень освободился от проклятья. Или, скорее всего, гроб сгнил со временем, и охранное заклятье разрушилось само. И представь, как он там все это время томился, живой, но не живой. Голодный, но без возможности насытиться. Я сказал, что он освободился от проклятья, но это не совсем правда. Он освободился от заключения, но еще нуждался в душах.
А теперь они у него есть, и он будет питаться нами, пока его не уничтожат раз и навсегда… Знаешь, мне кажется, как ни странно, в нем еще осталось что-то, что хочет вернуться. Снова быть человеком. Он не совсем понимает, чем стал. Следует старым желаниям и потребностям своего нового состояния. Вот почему он поддался иллюзии одежды - наверное, скопировал вид какой-нибудь своей жертвы.
Души дают ему мощь. Увеличивают волшебные силы. Одна из которых - загипнотизировать, как бы затащить себе в голову. Так он душу украсть не сможет, для этого жертве надо потерять сознание, но зато может ослабить, отвлечь.
- А эти тени вокруг?
- Его стражи. Они его предупреждают. У них есть свои ограниченные силы. Я читал о них в "Настольной книге о душе для мужчин и женщин".
- И что же нам делать? - спросил Элвис.
- Думаю, лучшая идея - сменить дом престарелых, - ответил Джек. - Больше ничего в голову не приходит. Я так скажу. Наша мумия - сова. Встает в три ночи. Так что я высплюсь сейчас и после ланча. Поставлю будильник на вечер, чтобы заварить пару чашек кофе. Если он придет - не хочу, чтобы он опять шлепал губами по моей заднице. По-моему, в ту ночь, как он ко мне пристроился, он услышал, как ты идешь по коридору, и убежал. Не потому, что испугался, но потому, что не хотел, чтобы его раскрыли. Ты подумай. Ведь у него здесь уютная берлога.
Когда Джек ушел, Элвис решил последовать примеру Джека и вздремнуть. Конечно, в его возрасте он и так часто спал и мог уснуть в любой момент - или беспокойно ворочаться часами. Тут не подгадаешь.