Пол включил камеру и стал записывать, а Ник принялся регулировать уровень громкости портативного диктофона. Над головой Эдельмана он держал маленький подвесной микрофон. Коттен, чтобы выбрать лучшую точку обзора, обошла стол кругом, но Эдельман держал предмет завернутым в непроницаемую ткань.
- По некоторым признакам мы видели, что в этом месте есть нечто необычное, - сказал Эдельман, глотнув виски. Он был единственным в лагере обладателем настоящего стеклянного стакана, утверждая, что консервативное английское воспитание не позволяет пить хороший виски из пластикового стаканчика. Это несерьезно.
- По каким признакам? - спросила Коттен.
- Наиболее заметное и поразительное обстоятельство - большой временной разрыв между периодами, когда это место было обитаемым. Первые инки, жившие здесь, внезапно ушли. Испарились. И пока здесь не поселились последние обитатели, это место пустовало.
- А почему они ушли?
- Хороший вопрос.
- Может, их истребило какое-то другое племя? - предположил Пол.
Эдельман пожал плечами.
- Возможно, однако тут нет ни могил, ни гробниц, ни человеческих останков - по крайней мере, ничего из того периода.
- Как-то это странно для такого большого города, - сказала Коттен.
- То, что нет могил, действительно странно. Сам факт исчезновения любопытен, но не является чем-то неслыханным. История знает несколько подобных случаев - великие культуры или цивилизации, которые исчезали словно в одночасье. Может быть, мы никогда не узнаем, что заставило этих людей уйти из города. Хороший аналог, возможно известный вам, - ваши американские индейцы Юго-Запада, анасази.
- Пещерные жители? - уточнил Пол.
- Да. Как и многие древние народы, они были изобретательными и хорошо приспосабливались, а потом вдруг исчезли без следа. - Он кивнул Полу. - На самом деле никто не знает, почему некоторые из этих цивилизаций исчезли. Не было никаких признаков неурожая, засухи, эпидемии или вооруженного конфликта. Просто сегодня они есть, а завтра - раз и нет.
- Неужели при современном уровне развития науки эти тайны так и останутся неразгаданными? - спросила Коттен.
- Кто знает? - ответил Эдельман. - Очень редко удается найти какие-то зацепки, но чаще всего люди исчезали, вообще не оставляя следов. Вспомните, к примеру, Атлантиду. О ее существовании писал Платон, но если она и вправду была, что с ней случилось?
Эдельман откинул голову и помассировал шею, не выпуская из рук предмет, завернутый в замшу.
- Мы находили здесь и другие артефакты, которые явно относились к периоду до инков и чавин - может быть, за тысячи лет до них, - продолжал он. - Некоторые принадлежат к абсолютно другой культуре, пока не известной нам. А теперь еще и это. Эта потрясающая находка только добавляет вопросов о тех, кто населял эти места. Когда Ричард и Мария вернутся, нам придется пересмотреть прежние умозаключения.
- Вы с ними уже говорили? - спросила Коттен и отхлебнула пива. Перуанское пиво не слишком ей нравилось. Она предпочла бы любимый "Абсолют" и жалела, что не прихватила пару маленьких бутылочек в самолете, когда летела из Форт-Лодердейла в Лиму. Хотя она любила водку холодной, вполне хватило бы остудить ее на ночном горном воздухе.
- Да, - ответил Эдельман. - Я звонил им по спутниковому телефону, и как только они допишут заявки на грант, то ближайшим же рейсом прилетят в Лиму. Ричард немного задергался из-за того, что его не было здесь, когда мы нашли этот предмет. Знаете, он из тех, кто работает день и ночь. Работа для него - высшее удовольствие.
Ричард Гапсбург был антропологом из Йельского университета, а его жена Мария торговала произведениями искусства и профессионально писала гранты. Просматривая в университетских архивах записки знаменитого исследователя Хайрама Бингема об экспедиции 1911 года, Ричард нашел упоминание о другом объекте, который Бингем счел не слишком важным и не опубликовал достаточной информации, чтобы кто-нибудь пошел по его стопам. С помощью новейшего инфракрасного оборудования Гапсбург и его университетские коллеги установили, где вероятнее всего находится этот таинственный объект. Неделю пробираясь сквозь густые джунгли, Гапсбург и Эдельман с командой землекопов наконец нашли этот затерянный город.
- Вот я и задаюсь массой вопросов об этом месте. - Эдельман откинул ткань и прислонился к спинке стула. - Любуйтесь!
Коттен уставилась на предмет и от восхищения приоткрыла рот.
Это был кристалл - прозрачный, мерцающий, чуть ли не жидкий на вид. Он достигал шести дюймов в длину, девяти дюймов в высоту и примерно дюйма в толщину.
- Как красиво, - прошептала она. - Потрясающе красиво.
Кристалл отразил огонек камеры, отбросил лучи, похожие на тонкую газовую ткань.
- Теперь под этим углом, Пол, - попросила она, не отрывая глаз от артефакта. Вся его поверхность была исписана замысловатыми значками. На верхней половине было что-то похожее на символы или глифы, на нижней - последовательности линий и точек.
- Можно потрогать?
Эдельман кивнул и продолжил рассказ:
- Существуют антропологические свидетельства того, что в прошлом, как и в наше время, кристаллы кварца играли важную роль в шаманских ритуалах в Перу. Но это… я такого и не предполагал. Может, этот предмет и объясняет, почему индейцев завораживал горный хрусталь. Много ли вы знаете о кристаллах, мисс Стоун?
- Вообще-то нет. В пределах школьной программы. - Она провела пальцем по идеально гладкой поверхности. - Как это прекрасно! - Она достала из кармана свой "эльф" и сделала несколько снимков.
- Это правда, - согласился Эдельман и подвинулся, чтобы Полу было удобнее снимать. - Он весит чуть больше четырех килограммов - примерно девять фунтов. Я полагаю, что он был вырезан из цельного кристалла. Рассмотрев его под лупой, я пришел к выводу, что его выточили поперек природной оси кристалла. Каждый, кто работает с кристаллами, особенно скульпторы, прекрасно знает, как важно учитывать ось, молекулярную симметрию кристалла. Если срезать его в неправильном направлении, поперек решетки, кристалл просто раскрошится. Даже новейшие технические средства обработки кристаллов - лазеры и так далее - не всегда справляются с этой задачей.
- Но ведь эту штуку сделали сотни лет назад.
- Судя по этим знакам, я бы сказал, что ей как минимум несколько тысяч лет. - Эдельман постучал пальцами по подбородку и снова уставился на табличку. - Когда я в первый раз разговаривал с Ричардом Гапсбургом, то спросил, какие инструменты могли быть использованы для изготовления такой таблички. Примерно полчаса назад он мне перезвонил. Сказал, что после предварительных консультаций с коллегами предполагает, что и сам кристалл, и глифы на нем могли быть вырезаны алмазами, а более тонкие детали сделаны с помощью раствора из воды и песка. Разумеется, он основывался лишь на моем устном описании этого предмета - ведь передать ему фотографии отсюда невозможно. - Он на секунду замолчал и сделал еще один глоток виски. - Но главная загвоздка вот в чем. Если он прав, то опытному мастеру пришлось бы затратить на такую работу больше времени, чем может прожить человек, - лет сто, а то и больше. - Он в замешательстве указал на хрустальную табличку. - Это фантастика какая-то: я не смог найти ни малейшей царапинки, которая могла бы подсказать, чем это резали.
- То есть, по-вашему, этой таблички просто не должно существовать, - произнесла Коттен.
- Именно так. Гапсбург хочет привезти с собой серьезных специалистов, - сказал Эдельман. - С этой штукой должна разбираться целая армия экспертов.
- Вы уже разговаривали с представителями СМИ? - спросила Коттен.
- Нет. Прежде чем делать какие-либо заявления, надо все тщательно проверить. - Он посмотрел на нее с пониманием. - Не беспокойтесь, мисс Стоун. Вы получите свой эксклюзивный репортаж.
У Коттен мелькнула мысль: может, этот сюжет спасет ее карьеру? Ей нужен прорыв.
- Сделай еще несколько снимков, - попросила она Пола.
Он отложил в сторону цифровую камеру и стал щелкать "кодаком". Закончив, кивнул Коттен, и та протянула ему и Нику по пиву.
- Что ж, лед тронулся, - сказал Ник, и они чокнулись бутылками.
Коттен обернулась к Эдельману - тот был погружен в глубокие раздумья. Он придвинул стул к столу и рассматривал табличку, покачивая головой.
Коттен подошла к нему.
- Что там? - спросила она. - Что-то еще?
Он допил свой виски.
- Если я правильно понимаю эти глифы…
- Вы понимаете, что тут написано?
- В общих чертах, - сказал он, проводя пальцем по рядам значков на верхней половине таблички. - И я основываю свои предположения на том, что у этих глифов есть определенное сходство с письменностью запотеков и майя. На всех ранних письменных памятниках Центральной Америки имеются сложные прямоугольные рисунки.
- Центральной? Но мы сейчас в Южной Америке.
- Это так, но последние данные свидетельствуют о том, что в древности люди перемещались гораздо активнее, чем считалось раньше. Изготовили эту табличку здесь или откуда-то привезли - неизвестно.
- Значит, вы думаете, что ее сделали не инки и не чавин? - спросила Коттен.
- Ни у тех ни у других не было подобной письменности, - ответил Эдельман.
- А у племен, более древних, чем чавин, была? Вы вроде говорили, что у них не было письменного языка.
- Еще одна загадка.
Пол глотнул из бутылки и спросил:
- Вы хотите сказать, что народ, который построил все эти здания и обсерватории, не умел писать?
Эдельман вежливо улыбнулся.
- Наивно полагать, будто слово "письменность" означает только то, что понимаем под ней мы - слова, написанные пером и чернилами. Египтяне писали на камнях и папирусе. Шумеры и вавилоняне - на глине. А инки пользовались принципиально иным способом и иными средствами. Они славятся своим ткацким мастерством, так что все вполне логично. У них было узелковое письмо - хипу. Традиционно считается, что хипу - это метод счета, но новейшие исследования показывают, что хипу мог быть трехмерным письменным языком, использующим семибитный бинарный код. Очень сложный язык. Помните, современные компьютеры тоже основаны на бинарном коде.
- Значит, у инков была та же технология, что и в современных компьютерах? - спросил Пол.
Эдельман кивнул.
- Когда мы, к примеру, отправляем электронные письма, они существуют в нашем компьютере в виде восьмизначных последовательностей - бинарного кода, состоящего только из единиц и нулей. Закодированное сообщение пересылается на другой компьютер, который раскодирует его, снова превращая в такой же шрифт, которым писал отправитель. А инки изобрели подобную технологию как минимум за пятьсот лет до того, как Билл Гейтс создал "Майкрософт".
- Может быть, не такие мы и умные, как нам кажется, - проворчал Ник.
- Безусловно, - ответил Эдельман. - Заносчивые - так будет точнее. Испанцы записали, как однажды схватили инка, который пытался спрятать хипу. Он сообщил им, что в этом хипу написано все о его родине - и хорошее, и дурное. И тогда, вместо того чтобы изучить хипу, конкистадоры в порыве благочестия сожгли его как предмет языческого культа, а несчастного местного жителя наказали. То, что мы сотворили с культурами Нового Света во имя Господа, - зверство, хотя мы предпочитаем этого не замечать. Мы просто стерли их с лица земли.
Эдельман снова наклонился к табличке и стал рассматривать значки, делая пометки в своем блокноте и время от времени покачивая головой, словно сам не верил переводу.
Пол подтолкнул Коттен локтем.
- Что там?
Коттен пожала плечами.
- Так что, по-вашему, там говорится?
Эдельман не ответил - он продолжал писать. Пол посмотрел на Коттен, приподняв бровь.
Наконец Эдельман оторвался от таблички.
- Если тысячи лет назад кто-то проделал столь невероятно трудную работу и изготовил такой необычный предмет, то логично ожидать, что и сообщается на нем что-то очень важное. Вы согласны?
Коттен вскинула голову, заметив, что вокруг них сгущается туман.
- Полагаю, да.
- Как я и говорил, это очень приблизительный перевод, основанный на сходстве с глифами, которые я изучал, но самое примечательное - понять написанное мне помогло то, что я уже знаю эту историю. Я слышал ее, как и вы все. Этот кристалл сам по себе является поразительной загадкой. Но поразительно не столько сообщение, которое на нем записано. Поразительно то, что его автор заранее знал об этом событии.
- Что же это за событие? - спросил Пол.
- Великий потоп и Ноев ковчег.
Венатори
- Мистер Уайетт, благодарю вас, что вы так оперативно откликнулись на мое приглашение, - сказал архиепископ Фелипе Монтиагро, апостолический нунций Ватикана в Соединенных Штатах Америки.
- Меня заинтриговал ваш звонок, ваше преосвященство, - ответил Томас Уайетт.
Он пожал руку архиепископу, высокому мужчине в черном костюме и рубашке с отложным воротничком - без каких-либо указаний на его дипломатический статус и высокое положение в римской курии.
Уайетт много думал о том, почему с ним связался дипломат такого высокого ранга и предложил работу - насколько он понял, в швейцарской гвардии. После неудачи с самолетом "Вирджин-Атлантик" он и сам подумывал, не бросить ли теперешнюю работу. По ночам он часами не мог заснуть, снова и снова думая, что еще мог сделать, чтобы отговорить пилота от самоубийства. У него бывали неудачи, но в основном с одним подозреваемым или террористом. Ничего похожего на гибель пассажирского самолета, полного невинных людей.
Монтиагро знаком пригласил Уайетта садиться, а сам обошел вокруг стола.
- Не так часто у нас возникают столь необычные нужды и не так часто нам удается найти человека вашего уровня и с вашим опытом.
Мужчины сидели в современном, но скромно обставленном кабинете на втором этаже посольства Ватикана на Массачусетс-авеню в Вашингтоне. Стены просторной комнаты были обиты деревом; в ней не было окон, а за спиной у Монтиагро на стене висел большой портрет Папы Римского.
- В чем же состоит эта необычная нужда? - спросил Уайетт. - Насколько я понимаю, для того чтобы стать членом Швейцарской гвардии, надо быть католиком и иметь швейцарское гражданство?
- Вы абсолютно правы, мистер Уайетт. И если бы я действительно предложил вам вступить в гвардию, ваша кандидатура была бы отклонена. Но в службе безопасности Ватикана есть и другие структуры.
Уайетт с любопытством посмотрел на него, пытаясь понять, к чему клонит Монтиагро. Имея ученые степени по криминальной психологии и международному законодательству, Уайетт последние семь лет проработал в качестве старшего аналитика по человеческой психологии на Агентство национальной безопасности в Форт-Миде, штат Мэриленд. Монтиагро позвонил в конце рабочего дня, когда он собирался уходить домой. Быть может, должность в службе безопасности Ватикана и есть та самая перемена, которая так ему нужна. И тень авиакатастрофы уйдет из его жизни.
- Если не служба в гвардии, то что же? - поинтересовался Уайетт.
- Известно ли вам, что такое Венатори?
- Конечно, ваше преосвященство. Наряду с ФБР и ЦРУ мое агентство регулярно обменивается данными с этой аналитической службой Ватикана.
- Прекрасно, - сказал Монтиагро. - Венатори - аналитическая служба при Святом престоле, занимается сбором информации и снабжает Папу сведениями о международных событиях. Эта служба обрабатывает данные, которые поступают от вас. Как вы знаете, мы тоже готовим ежедневные сводки, которые поступают в ваше агентство и другие западные разведслужбы.
Уайетт кивнул, вспоминая, как мало известно про Венатори, помимо того, что это одна из старейших шпионских организаций в мире.
- Нам нужен специальный полевой аналитик, который работал бы в этой службе. В отличие от Швейцарской гвардии член Венатори не обязан быть католиком. В некоторых случаях нашими агентами за рубежом становятся люди, не являющиеся даже христианами. Видите ли, мистер Уайетт, Святейший престол подчиняется не только человеческим, но и Божьим законам. Иногда мы слишком глубоко погрязаем в своих делах и забываем, что некоторые вещи можно объяснить с помощью логики и фактов. Мы ценим таких людей, как вы, - они помогают твердо стоять на земле при анализе данных.
Это и в самом деле любопытное предложение, подумал Уайетт. Но почему они обратились именно к нему?
- При всем уважении к вашему статусу и положению, которое занимает Святейший престол в международном сообществе, я все-таки не понимаю, что за необходимость потребовала привлечь такого человека, как я.
Монтиагро сцепил пальцы и положил руки на стол.
- Мы несколько лет наблюдали за тем, как вы имели дело с людьми, захватывавшими заложников и одержимыми манией самоубийства. Мы отследили примерно десяток инцидентов, когда вы вели переговоры с террористами как внутри страны, так и за ее пределами. Ватикан высоко ставит спасение человеческих жизней.
- Что ж, это лестно, но мне не всегда все удается. У меня есть своя доля поражений.
- Мы это понимаем, - сказал Монтиагро. - И нам известно, как близко к сердцу вы приняли провал операции с самолетом "Вирджин-Атлантик".
У Уайетта сжалось сердце. Он надеялся, что Монтиагро не станет заводить об этом речь.
- Но на нас произвело самое благоприятное впечатление, что правительство Соединенных Штатов доверяет Томасу Уайетту в достаточной степени, чтобы прибегать к его помощи в критических ситуациях.
Что ж, если менять работу, надо хотя бы понять, в чем она будет заключаться.
- И все-таки не совсем ясно, чем я могу быть полезен. Вы не воюете. У вас нет регулярной армии, вам не грозит физическая угроза, кроме обычных религиозных фанатиков, с которыми нам приходится сталкиваться каждый день.
- С одной стороны, это так, - произнес Монтиагро. - С другой - нет. - Архиепископ положил ладони на стол. - К сожалению, вы заблуждаетесь во всем, что касается войны, армии и физической угрозы Святейшему престолу. Если говорить о войне…
У Уайетта запищал мобильник. Он достал из футляра на ремне телефон и посмотрел на номер.
- Прошу меня извинить, ваше преосвященство, но я должен ответить на звонок. Это из Агентства.
- Я понимаю, - сказал Монтиагро.
Уайетт встал и отошел от стола, перед тем как нажать кнопку приема. Какое-то время внимательно слушал, затем повернулся к архиепископу.
- Ваше преосвященство, здесь есть телевизор? Передают важные новости, которые нам обоим стоило бы посмотреть.
- Конечно. - Монтиагро встал и открыл большой шкаф, за которым оказался телевизор с широким экраном. Он нажал кнопку на пульте, и на экране засветилась заставка Си-эн-эн.
Сначала появилась фотография огромного огненного шара, летящего по ночному небу. Комментариев не было, но Уайетт предположил, что какой-то крупный объект загорелся в полете и сгорел дотла.
Потом ведущий сообщил: