"Интересно, успеет ли секретарь Главы стать достопримечательностью Восточного сектора?" - подумал я, дежурно улыбаясь в камеру. Если так, то новички получат преимущество перед старожилами: "Мы ехали вместе с ним!" - будут хвастаться юные пассажиры "Рима".
Далее нас ждали Спортивный, Медицинский и Арт-блок. Председателей спортклубов Леди Кетаки попросила не ссориться на распределении чемпионов и не обижать тех, чьи успехи ниже среднего. Медиков поблагодарила за оперативный осмотр новоприбывших. Художники и артисты готовились к фестивалю в честь пополнения - Глава Станции пожелала им успехов.
Особого участия здесь не требовалось - комиссия Службы Досуга ещё даже не приступала к разбору материала, полученного во время сеанса СубПортации. Премьеры, свежие передачи, постановки и представления - всё, из чего будет формироваться программа на следующие два года и выбор чего станет предметом яростных споров. И вот как раз в этом непростом процессе потребуется участие Главы Станции.
- Надеюсь, я вам не понадоблюсь, - пошутила Леди Кетаки.
Члены комиссии возвели глаза к условному "небу" и хором вздохнули.
- Если что - пришлю вам Рэя, - пообещала Глава и похлопала меня по плечу. - Он у нас воплощение нейтралитета. Правда?
Я повторил жест комиссии.
И в Саду (как называли биофабрику), и в промзоне, и среди энергетиков, и среди тэферов, вернувшихся с поверхности планеты, я был воплощением спокойствия, равнодушия и нейтралитета. Я был чужим для всех, посторонним, лишним. Не человеком. Но и не камиллом, потому что был слишком похож на людей.
Жизнь, которая бурлила вокруг, не могла стать моей. Всё, что я мог, это умереть для этих людей. Но умирать я хотел меньше всего. И поэтому-то не мог стать частью "Тильды".
"Проверить легко!"
Едва лишь Леди Кетаки закрыла за собой дверь моей комнаты, я скинул комбо, подошёл к разложенной кровати, приподнял одеяло и залез под него. После чего закрыл глаза и принял позу младенца в утробе матери.
Тут же навалились воспоминания - как я столкнулся с упоминанием позы эмбриона, прочитал о ней всё, что смог найти, узнал о том, что для многих людей она наиболее комфортна. Тогда я считал себя парнем, который попал в страшную аварию, и старался заново научиться всему "нормальному". Поэтому той же ночью попробовал - улёгся, представляя рисунки из энциклопедии. Не сразу сообразил, куда девать руки. Было забавно представлять себя неродившимся ребёнком… Чарли, разумеется, тоже экспериментировал.
Когда я узнал правду о себе, я возненавидел эту позу, как и другие привычки, вычитанные, подсмотренные и усвоенные под девизом "так делают все - значит, и я должен". Решил начать с чистого листа, без лжи и обезьянничанья. Как водится, сообщил об этом лучшему другу, который немедля расхохотался и обозвал меня "обидчивым идиотом". И всё вернулось на круги своя - до сертификации…
Теперь я опять так свернулся, неосознанно желая обрести хоть какой-то покой. Иллюзия убежища - вот что было нужно. Я чувствовал себя страшно одиноким. Вокруг шестьдесят пять тысяч семьсот восемьдесят два человека - один из них маньяк. Но в том, что касалось права нажать проклятую кнопку, лично для меня не было разницы. Другое дело - Проф-Хофф, ребята, доктор Ковач, Хомаи, Дювалье и остальные. Они бы не смогли! И Линда. Почему-то теперь вспомнились даже те имена и лица, о которых я планировал забыть навсегда.
Однако снились мне не друзья, не учителя и не "коллеги", как мы называли сотрудников лаборатории, а бесконечные коридоры "Тильды". Пусть широкие, с высокими потолками и голографическими панелями на стенах, но всё равно коридоры-норы! Длинные, малолюдные, стерильно чистые. Законсервированные производства, которые ждали своих рабочих, лаборатории, для которых ещё не настало время, улицы "на вырост". Преобладающая часть этих коридоров была поскромнее, чем в районе Воскресной площади. И помрачнее. Время от времени жемчужно-белые дорожки системы освещения начинали мигать, перезагружаясь вместе с "глазами" логосов. Приступы икоты затухали и нарастали без всякой последовательности. И каждый раз пугали, потому что напоминали о маньяке.
Для остальных тильдийцев такое перемигивание было забавной неполадкой. Синие, жёлтые, зелёные и фиолетовые огоньки сообщали, что волноваться нечего: воздух в порядке, температура в норме, радиация на минимуме и с давлением всё хорошо. Но я, отягощённый правдой, видел в световой икоте приближение своего конца.
Здесь смерть была так близко, что можно было услышать её нетерпеливое сопение. Когда мы с Леди Кетаки проходили пустыми коридорами, фальшивые иллюминаторы как никогда напоминали о бездне за пределами "Тильды". Внимательные Дозорные с их камиллами уже не казались хоть сколько-нибудь надёжной защитой от миллиарда астероидов и вспышек звёздной активности.
Станция в окружении равнодушных и всемогущих сил, способных уничтожить её одним прикосновением - ну, прям как я! Проснувшись, я лежал с закрытыми глазами и впервые ощущал то, о чём раньше лишь читал: желание, чтобы день не наступал никогда.
- Ещё лежишь?
Я представил, как растворяюсь. Леди Кетаки откинет одеяло - а там никого!
- Через час встретимся за завтраком. В Зелёной столовой. Центральная зона.
Я постарался не дышать.
- Запомнил? Вэ-один-о-двенадцать, Зелёная столовая, - и она ушла.
Комната, которую мне выделили, была расположена по соседству с Главой Станции. Стандартный жилой блок для бессемейных сотрудников Администрации - на троих. Но третья комната пустовала. До моего появления Леди Кетаки жила здесь одна. Простор - едва ли не единственная положительная сторона малонаселённости. Впрочем, когда вокруг бездонный космос, а впереди - двухлетняя изоляция от остального человечества (с перспективой изоляции на века, если собьются настройки СубПорта), лишнее пространство перестаёт радовать.
Я принял душ, достал из чистки комбо. Не смог удержаться - потрогал предупреждающий знак. Полюбовался лёгкими геометрическими линиями - вроде те же цвета, но дизайн на высоте. Виктор бы оценил!
Форменная одежда Администрации. Своя комната. Рабочие обязанности, а вчера - первый настоящий отчёт. Лабиринты коридоров, которые мучили меня ночью, уже не казались такими пугающими. В конце концов, большинство людей на станции - вменяемые и здравомыслящие. Если какой-нибудь безумец попытается отключить меня среди бела дня, его остановят. Ради Леди Кетаки, конечно, её ведь так уважают! Но мне и этого достаточно.
Тоненько пискнул альтер, напоминая о назначенной встрече. Значит, Глава Станции отметила завтрак в моём календаре. Но сообщила о нём самолично - вежливость, на которую не каждый подчинённый может рассчитывать!
С приподнятым настроением я вышел в коридор жилого блока и поспешил в Зелёную столовую. Туда вели два широких перехода с движущимися дорожками посередине.
Я выбрал улицу имени Норайо Хадада - инженера, который погиб при монтаже Восточного сектора. Это имя, как и многие другие, застряло в моей памяти за те несколько часов лихорадочного впитывания информации, которым я занимался между новостью о переводе и роковыми проводами.
Чего не было в общедоступной статье о "Тильде-1", так это деталей: например, упоминания о картинах и рисунках в рамках между поддельными иллюминаторами.
В иллюминаторах поблескивали звёзды: яркие - спутники Внешней Защиты, побледнее - наши соседи по галактике. Что касается изобразительного искусства, то здесь были представлены преимущественно натюрморты: фрукты и цветы в сочетании с жуками, хомячками, птичками, мячиками и браслетами альтеров.
Полупустая "дорожка лентяев" была огорожена пышным гребнем ярко-зелёной травы. Я с трудом удержался от того, чтобы не встать на колени - и рассмотреть травку: искусственная, голографическая или настоящая?
Негромко играло радио - что-то гитарное. Музыкальные номера чередовались с объявлениями: ведущие приглашали на фестиваль в честь пополнения, напоминали об отборочных матчах по теннису и расхваливали новые блюда. Некоторые названия я слышал впервые: манты, например.
- Привет! - закричали с дорожки - и вскоре стайка Дозорных в лилово-сливовых комбо окружила меня.
Они выглядели обрадованными. Каждая вторая - с заметно выдающимся животом, каждая первая - с ребёнком. Рядом крутилось несколько камиллов-колясок, готовых помочь.
Действуя с невинной бесцеремонностью, свойственной людям, уверенным в своей абсолютной правоте, Дозорные вытеснили меня в рекреацию. Через минуту к ним присоединились коллеги, передвигавшиеся своим ходом.
- Что случилось? - спросил я, прижимаясь спиной к гладкой стенной панели.
Полукруглая рекреация сочетала уют и функциональность: узкие диваны, стол, питьевой фонтанчик и две двери в санитарные комнаты. Преобладали плавные линии, но я чувствовал себя загнанным в угол. Разыгравшееся воображение нарисовало беременного маньяка, который в перерывах между дежурствами бродит по коридорам станции, выслеживая замаскированных андроидов…
- Я должен что-то передать? Для Главы? Насчёт трудового расписания?
- Не-а, - покачала головой рыжекудрая Дозорная, огненной шевелюрой и лукавой улыбкой напомнившая мне Чарли.
- У нас возник спор, - объяснила она, и голубоглазый младенец, подвешенный на её животе, улыбнулся беззубым ртом. - Насчёт тебя. Что ты на самом деле человек и только притворяешься, - и она поскребла ногтем по предупреждающему знаку на моей груди.
- Зачем? - поинтересовался я, пытаясь слиться со стеной.
- Например, чтобы проверить нас и вообще всех, - предположила Дозорная с лицом индейской принцессы. - Нет ли у нас фобии на андроидов или типа того.
Я нервно рассмеялся:
- Даже если так, я же не могу сообщить вам правду, правда?
- Почему же? - на веснушчатом личике рыжей "мадонны" распустилась дьявольская улыбка. - Проверить легко!
У меня внутри всё похолодело. Это было хуже, чем в салоне "Рима". И я уже знал, что именно они ответят на аргумент, который сработал тогда. Но придётся разыграть старую карту, чтобы потянуть время - и найти новый козырь.
- Моя стоимость…
- Забудь про стоимость! - перебила меня "индейская принцесса". - Жизнь человека дороже. Все знают, что андроиды опасны. Это как астероид. Если он рядом, лучше не ждать!
Её товарки озвучили "легенду":
- Нам не нравятся такие проверки! Мы едва не погибли два года назад, а теперь приходится терпеть андроида. Или подделку под андроида, что вообще подло!
Ситуация была как из учебника по психологии управления. Леди Кетаки постоянно напоминала мамочкам о правилах. И одновременно этих же мамочек превозносили как образцовых граждан. Конечно, каждый профсоюз мнил себя наиглавнейшим и системообразующим - в том-то и состояло умение администратора, чтобы никому не давать преимуществ. Чтобы добиться этого, Глава Станции должна оставаться неуязвимой. Появление секретаря нарушило устоявшееся равновесие. И теперь Дозорные проверят на практике, кто тут главный. Им-то ничего не грозит! Сорвут они программу проверки персонала или отключат потенциально опасного андроида, их не смогут наказать. Слишком уж высоким было их положение - как профессиональное, так и гражданское.
Вздохнув, я развернулся, опустился на колени и уткнулся лбом в стену, открывая полный доступ к проклятой кнопке: всё-таки рыженькая мамаша была на голову ниже меня, да и младенец мешал.
- Зачем ты так? - спросил кто-то - Дозорная, которая раньше молчала.
- Потому что обязан, - ответил я, ощущая под коленями пружинящий пол - на "улице" он был потвёрже. - Вы выразили желание - я обязан подчиниться. Иначе - угроза второго уровня.
На протяжении ста двенадцати ударов сердца в рекреации было тихо.
- Встань, пожалуйста, - попросила рыжая. - Извини.
"Развели цирк!"
Столовую В1-О-12, как и следовало ожидать, называли "Зелёной" из-за количества живых насаждений. Вообще, трава, лианы и кусты использовались во всех помещениях станции, а также в коридорах и холлах, но здесь плотный живой ковёр закрывал даже потолок. Основания продолговатых светильников были погребены под треугольными листьями, и пышные плети спускались вниз, очерчивая условные границы между столиками. Казалось, взбунтовавшиеся растения устроили себе в столовой штаб-квартиру. Но я заметил, что побеги нигде не нарушают планировку. Что ж, терраформирование ещё только-только подбирается к стадии лишайников, но это не значит, что ботаникам надо сидеть сложа руки!
Если бы не обстоятельства, я бы не отказал себе в удовольствии обследовать прирученную природу. Но вряд ли Администрации было дело до приступов любопытства у расходного андроида.
К завтраку я опоздал. Леди Кетаки на это никак не отреагировала. Едва я занял свободное место за столиком рядом с ней, она невозмутимо приступила к еде. Омлет, салат с какими-то листьями и водорослями, вишнёвый кисель - и то же самое у меня. А вот у инспектора Хёугэна были сосиски, бутерброд с сыром и чай. Я ему даже позавидовал - несмотря на возникшие проблемы в расследовании.
Точнее сказать, проблемы, которые не позволяли начать это самое расследование.
- Вы создали такие условия, в которых я ничего не могу! - ворчал инспектор, размазывая сосиской соус по тарелке. - Я даже не могу никому объяснить, зачем я сюда приехал! А я новенький! Только я собираюсь спросить их об алиби, они спрашивают, откуда я и зачем прилетел на "Тильду"!
Выбор столовой был обоснован: сюда заходили исключительно представители Администрации. Поэтому инспектор мог сколько угодно жаловаться - режиму секретности ничто не угрожало.
Это режим секретности угрожал нервам и репутации признанного специалиста по преступлениям прошлого.
- Невозможно спрашивать о том, о чём никто не должен знать, - твердил бедняга, и на его выдающемся арабском носу сверкали капельки пота. - В конце концов, как я очерчу круг подозреваемых, если с жертвами пересекались все?
- А разве не существует каких-то правил, ну, последовательности следственно-розыскных мероприятий? - отозвалась миловидная представительница профсоюза в светло-синем учительском комбо. - На основании исторического опыта я имею в виду.
Она явно готовилась к разговору с инспектором, но он этого не заметил.
- Разумеется, есть! Я двенадцать лет посвятил этой теме, в конце-то концов! - фыркнул он и прикончил сосиску.
- Ну да! Я это и имею в виду! Мы же поэтому вас и пригласили! - подхватила профсоюзница, не разобравшись.
- Теперь вы сможете применить свои знания на практике, - заметил седовласый майор ОБ.
Ему очень хотелось поддержать "выписанного специалиста", но в первую очередь - укрепить надежду, что приехавший профессионал сразу же со всем разберётся.
Несчастный инспектор застонал. Из нас двоих, вызванных на "Тильду-1" ради маньяка, ему повезло гораздо меньше! Я, хоть и стал приманкой, успешно применял свои знания и зарабатывал опыт. А что мог он - с багажом следователей прошлого, но в условиях настоящего? Как вести секретное расследование, если на любой вопрос у любого тильдийца есть законное "Почему вы спрашиваете?"
Отдел Безопасности защищал население от всех возможных угроз. Внешних угроз. Внутренние опасности делили между собой психотерапевты, службы консультаций, профсоюзные деятели и просто соседи. Не знаю, как на других НАСТах, но на "Тильде-1" Отдел Безопасности узнавал о совершённом преступлении чаще всего тогда, когда преступника (обнаруженного, пойманного, опрошенного и осуждённого товарищеским или профсоюзным судом) приводили для экзекуции. После чего ОБ совместно с Администрацией уточнял картину, проверял показания и улики - и утверждал процедуру наказания.
На "Тильде-1" сотрудники ОБ ещё ни разу не начинали расследование. После появления маньяка все их силы уходили на то, чтобы не допустить распространения паники и при этом предотвратить, насколько это было возможно, новые убийства. Не удивительно, что они вызвали знатока со стороны!
- Развели цирк! - бормотал инспектор, роняя хлебные крошки на гладкую ослепительно-белую столешницу. - "А зачем вам?" - передразнил он, смешно вытянув губы трубочкой. - "А кто вы?" "А почему?" "А для чего?" А я даже не могу получить статистику перемещений между секторами, в конце-то концов!
- Это наша внутренняя поправка к Фикс-Инфо, - объяснила Леди Кетаки. - Как только население превысит восемьдесят тысяч, она будет снята. Зато у нас полностью открыта информация по питанию.
- Конечно мне это пригодится! - поморщился он.
Я слушал их, ковыряясь в листьях салата. Была надежда встретить там грибочек или орех… Тщетно! Двенадцать видов съедобных растений и ничего по-настоящему питательного.
- Не нравится? - спросила вдруг Глава Станции, и я вздрогнул от неожиданности.
- Нет-нет, очень вкусно!
Я бешено заработал вилкой и, чтобы скрыть смущение, поинтересовался:
- Значит, каждый может узнать, что я ел?
- Ага! - ответила она, вытирая губы салфеткой.
- И когда ел, и где - тоже?
Инспектор подавился компотом. Откашлялся, допил, торопливо извинился - и покинул столовую. Я готов был поклясться, что двигался он в сторону Информатория. Мощностей его библоса вряд ли бы хватило на подробный статистический отчёт по всем тридцати тысячам - или сколько там входило в число потенциальных преступников?
И я снова позавидовал инспектору: мне бы тоже хотелось сузить круг подозреваемых! Но вряд ли Глава Станции позволит себе распылять ресурсы: меня ожидал ещё один день обхода, улыбок и демонстрации смазливой (спасибо Проф-Хоффу и его мастерам!) физиономии.
- Зайди в Информаторий и просмотри все данные по этому делу, - приказала Леди Кетаки, изучая сообщения на своём альтере.
На мгновение я заподозрил, что проклятая кнопка считывает мои мысли - и передаёт их Главе Станции. Или я совсем не умею скрывать свои желания?..
- Трёх часов тебе, надеюсь, хватит. Потом найди Нортонсона - он передаст нужное оборудование и проинструктирует. Выбери маршрут, где почти никто не ходит. Придумай себе повод и погуляй до ужина. Встречаемся здесь.
- Хорошо, - кивнул я и отставил стакан с недопитым киселём.
Вообще-то оставлять еду считалось верхом неприличия, но кисель был моим самым нелюбимым блюдом. Ненавистнее омлета!
- Я не планировала так сразу отправлять тебя одного, - объяснила Глава Станции, хотя в этом не было абсолютно никакой необходимости. - Но ты сумел укротить наших мамочек. Ума не приложу как… Вот! Извиняются! Коллективное извинение от всего отдела. Первый раз такое вижу. Что ты с ними сделал?
Я пожал плечами.
- Сможешь сам выбрать, что взять на ужин, - предложила она сделку.
Не удержавшись, я рассмеялся. В самом деле, цирк: Глава Станции пытается подкупить андроида-секретаря правом выбирать еду!
- Правило максимума, - объяснил я.
Леди Кетаки недоумённо нахмурила свои идеальные брови.
- Они хотели унизить меня. То есть они хотели унизить вас, а для этого пытались испугать меня. Чтобы я начал умолять о пощаде, чтобы позвал вас на помощь. А я встал на колени. Любому нормальному человеку неприятно видеть другого человека в унизительной позе. Это было гораздо больше того, что они хотели получить. Максимум ситуации. Резко и сразу.
- Это сработало бы, если считать тебя человеком, - мягко заметила она.