- Что, по-Вашему, с ним могло случиться?
Алекс Джонс лишь виновато развел руками:
- Ох, ума не приложу! Мне он казался добрейшим и честнейшим человеком. Почему-то именно с такими и происходят всякие мерзости…
- Профессор Адамас приходил с Вами?
- Иногда приходил, тоже рассматривал хиндийские предметы, советовал, как мне лучше описать их в своей работе.
"Хиндийские предметы"? Впрочем, об этом можно уже и не спрашивать.
- А помимо Вашей учёбы, как Вам кажется, у Кинзмана и Адамаса были какие-то дела?
- Не знаю даже, - аспирант опять пожал плечами, - при мне они ни о чем таком не говорили.
Джеймс почувствовал очередное разочарование. Похоже, этот отличник знает не больше остальных горе-свидетелей. Во всяком случае, расскажет не больше.
- А Вы были знакомы с кем-нибудь из клиентов мистера Кинзмана? - ухватился он за последнюю надежду. - Видели кого-нибудь из его покупателей?
- Нет, при мне к нему никто не заходил, - виновато вздохнул Джонс, теребя свою вконец измятую кепку. И, помолчав пару мгновений, вдруг добавил: - знаете, в последнее время он несколько раз обмолвился, что у него появился какой-то очень богатый клиент с особым запросом.
- Да? - Джеймс невольно вздрогнул, его внимание вновь обострилось.
- Ну, он мало рассказывал, почти ничего… Говорил только, что этот его клиент - большой оригинал и собирает всякие языческие штуки, которыми можно противостоять нечистой силе. Даже посмеивался, мол, тот очень серьезно в это верит и готов платить любые деньги.
- Спиритизм нынче в моде, - высказался до того притихший Седрик.
- И то верно, - согласился Джонс, - только, знаете, мы, рабочие, во всякую мистику не верим, нам хватает и вполне житейских проблем. Вот, кстати сказать…
- Он говорил, что это за клиент? - раздраженно перебил Джеймс. - Называл его имя? Рассказывал о нем?!
- Нет, в подробности он не уходил, а я и не расспрашивал, мало ли, кто как чудит. Хотя, погодите, - он опять потер затылок, но как-то нервно, - кажется, он называл его мистером Ди.
- Когда он называл это имя? - невыразительным голосом уточнил Джеймс.
- Первый раз давненько, может, полгода назад, второй - примерно месяц-полтора, ну и еще пару недель назад о нем упоминал. Я точно не помню, извиняюсь…
- Это всё? - Джеймс почти перестал его слушать, стараясь мысленно сопоставить имеющиеся сведенья.
Полгода, полтора месяца, пара недель. Означает ли это, что бывший мистер Ди жив? Но такого не может быть. Если только не появился еще один, третий мистер Ди, но кто он и от кого?!
Весьма вероятно, что это была какая-то ловушка…
- Э, ну, вроде бы всё, - пробормотал Джонс, - знаете, сэр, я хотел Вас тоже кое о чем попросить.
- Мы хотели бы попросить, - строго уточнил Седрик.
- Да мы хотели бы попросить, чтобы Вы помогли нашему профсоюзу поскорее достучаться до правительства.
- Я руковожу комитетом по надзору за алхимией, - рассеянно отозвался Джеймс, не глядя ни на того, ни на другого, - вам следует обратиться в комитет по надзору за массовым химическим производством.
Седрик презрительно фыркнул.
- Да, да, мы знаем про этот комитет, - кивнул Джонс, - но там всё настолько мудрёно, а нам бы поскорее донести до правительства наши требования. Бывает так, что каждый день на счету, - он пылко взмахнул руками, как депутат-заднескамеечник, - Седрик Вам уже рассказывал про свинцовую пыль, но на спичечных фабриках еще хуже! Работа с виду не сложная, там рабочие окунают деревянные палочки в раствор фосфора. Но работать приходится в помещениях почти без вентиляции, там же раствор смешивают и нагревают, и там же сушат готовые спички перед расфасовкой. По четырнадцать часов в сутки люди дышат испарениями этого фосфора, а ведь среди рабочих есть даже дети! Уже через несколько лет у таких рабочих начинают непрестанно болеть зубы и распухают десны, единственный способ прекратить их мучения, хотя бы на какое-то время, - выдирание всех зубов. Но если человек продолжает работать на спичках, а у большинства просто нет выбора - в работном доме еще хуже! - со временем фосфор накапливается в костях, и у бедолаги начинает светиться в темноте челюсть и другие кости. Районы, где живут спичечники, называют кварталами светящихся скелетов! Редко кто из них доживает до сорока лет. Но если организм крепкий и болезнь не охватывает все ткани, единственная возможность избавиться от мучений - удаление пораженной челюсти…
- Скажите, мистер Джонс, - лорда вдруг осенила очень своевременная идея, - а как обстоят дела на алхимических производствах? Так же ужасно?
- Ну, - аспирант моргнул, словно натолкнулся на невидимую стену, - там тоже работа не легкая, но профессор Адамас сам старается следить, чтобы у рабочих было всё необходимое.
- Но трудности и недовольство всё же есть, верно?
- Бывает…
- Скажите, Вы могли бы, в случае необходимости, организовать забастовку и, быть может, демонстрацию "алхимических" рабочих? - Джеймс весьма невежливо буравил Алекса взглядом.
А Седрик, в свою очередь, укоризненно взирал на него. Но молчал.
- Если будет необходимость, - пробормотал Джонс, явно не понимая, чего от него хотят, - но, по правде сказать, там сейчас нет такой необходимости, а вот на спичках…
- Знаете, я обязательно поговорю со своими коллегами в том комитете, - Джеймс решил идти напрямик. Низшие классы не понимают тонких намеков, с ними нужно договариваться проще, - но я хочу быть уверен, что на алхимических предприятиях люди готовы в нужный момент остановить производство.
Парень заметно помрачнел:
- В нужный Вам момент? - проявил он неожиданную для кокни сообразительность.
- Именно.
- Но… Профессор Адамас - мой учитель, - Джонс растерянно взглянул на Седрика, тот лишь неодобрительно цокал языком.
- Уверяю Вас, лично профессору это не навредит, - Джеймс улыбнулся как можно более дружелюбно, - я думаю, есть смысл Вам или кому-то из лидеров профсоюза выступить в Парламенте, в Палате общин.
- В Парламенте? - Алекс невольно оживился. Да, это, пожалуй, приемлемая цена за предательство учителя.
Джеймс сам приободрился от своей идеи. Не обязательно, конечно, что Адамас очень испугается, но это уже что-то!
- Сэр? - бесшумно оказавшийся рядом Огденс заставил его вздрогнуть. - Вас просят к аппарату.
- Да, Огденс, сейчас, - Джеймс решительно встал с кресла, - так как, мистер Джонс, мы договорились?
- Я… я должен посоветоваться с товарищами, - выпалил тот, вскакивая следом.
- О, разумеется, - пока этого было вполне достаточно, - я не смею больше Вас задерживать. Седрик, мисс Агрэ, вы не проводите нашего гостя за меня?
Хмурый Седрик тоже поднялся и, не выпуская из рук стакан, повел гостя к выходу. Джая посеменила следом.
Уже поднимаясь по лестнице в кабинет, Джеймс поинтересовался у дворецкого:
- Огденс, откуда телефонируют? Опять из полиции?
- Нет, сэр. Сказали, что из министерства финансов.
Глава 19. Разящий демонов
- Милорд Леонидас? - голос Посланника, переданный через паутину проводов, звучал спокойно и дружественно. Но с оттенком тревоги, а тревога эта, в свою очередь, с оттенком раздражения.
Умение различать оттенки - вот что главное в общении с атлантийцами. Джеймс хорошо это умел, по крайней мере, надеялся, что умеет.
- Да.
- Итак, очевидно, той вещи у Вас до сих пор нет.
- Я ищу её, насколько возможно быстро, - ответил Джеймс, удивившись собственному спокойствию. Пожалуй, он имеет право на оттенок недовольства, ведь от того, что таинственные друзья на него давят, расследование не пойдет быстрее.
- О нет, милорд, - прошелестел ответ, - Вы ищете не вещь, а человека. При том, человека, которого мы не просили искать. Мы не просили Вас найти мистера Кинзмана. Мистер Кинзман для нашей миссии не нужен.
- Так уж и не нужен? - не сдержавшись, фыркнул Джеймс. - Но вещь пропала вместе с ним, следовательно, если я найду нападавших, то…
"То, возможно, узнаю кое-что важное о своём отце".
- Не вместе, но лишь в одно время, - поправил его Посланник. Терпеливо, как учитель глупого ученика, - Вы забыли, что о той вещи знали не только Вы и Ваш отец? Возможно, тот, кто ему помогал, теперь решил забрать ту вещь себе. Может быть, Вы просто ищите не того человека, Вам не кажется?
Джеймс почувствовал, как его охватывает злость на весь мир, на всех этих чудовищ, рыцарей, предателей и их интриги. Злость и одновременно бессилие.
- Мне кажется, этот человек скоро меня посетит.
В аппарате повисла тишина. Очень напряженная тишина. Но всего на секунду.
- Это очень хорошо, - изрек Уил, - Вы уже знаете его имя?
- Нет, - сухо ответил Джеймс, - а вы могли бы мне помочь, - добавил он чуть более резко.
- Это, прежде всего, Ваша задача, - возразил Посланник, - Ваше семейное дело, - и, смягчив наставнический тон, добавил, - но какая именно помощь Вас интересует?
Ах, как любезно!
- Я бы хотел еще раз поговорить с Вами о моём отце. Точнее, о его делах с мистером Кинзманом.
Джеймсу показалось, что собеседник усмехнулся, хотя, это вполне могли быть только помехи на линии.
- Я ведь объяснял, он не был с нами полностью откровенен, - ответил Посланник, - наши правила этого не требуют, скорее даже запрещают. Но, если Вам так нужно, я навещу Вас в ближайшее время, - его тон вдруг стал холодным и пронизывающим, как морской ветер, - надеюсь, Вы сознаете, что потеряли не только ценную вещь, но вместе с ней и своё будущее? Постарайтесь не потерять еще и жизнь.
В телефонной трубке послышалось ровное гудение. Джеймс медленно положил её на рычаг. "В ближайшее время" - это когда? Они что, уже не торопятся?
Последняя фраза Посланника показалась лорду тошнотворно наигранной, но в то же время сомневаться в серьезности этих слов не приходилось.
Кому отец мог довериться настолько? Кого можно назвать его другом?
Вспоминался только адмирал Дишер. Он следил за магазином, как-то узнал, что Кинзман нашел ту вещь, и приказал своим людям выкрасть её, а лавку разгромить. Но где тогда сам Кинзман? На дне реки?
Джеймс мотнул потяжелевшей головой. Но ведь Дишер, или кто-то другой, вообще мог не знать об истинном значении той вещи, отец мог сказать, что ищет простую фамильную безделушку. Насколько Джеймс знал отца, он, вероятнее всего, так бы и сделал.
Но насколько он, на самом деле, знал своего отца? Выходит, что еще меньше, чем это обычно принято в аристократических семьях Атлантии.
У предыдущего герцога Мальборо были дела с Кинзманом помимо тех, что касались наследия графа Ди.
Нынешний герцог Мальборо обвел бессмысленным взглядом свой кабинет. Задержал взгляд на картине, прячущей дверцу сейфа. Там лежал последний отцовский "подарок". Следовало задуматься еще тогда, полгода назад. Джеймс, конечно, задумывался, но Посланник Уил, как оказалось, давал ему слишком мало пищи для размышлений.
Джеймс вышел из кабинета и направился вниз. В гостиной никого не было, и царила непривычная в последнее время тишина. На столике осталась открытая бутылка. Джеймс взял её и оправился в сад.
Сад напоминал маленький кусочек городского парка. Выдался прохладный, немного пасмурный лондониумский вечер. Всё выглядело прекрасно.
Джеймс сел на скамейку и глотнул из бутылки. Коротко закашлялся и глотнул еще.
Сообщение о смерти отца он получил почти одновременно со странной посылкой от него. По тону письма, вложенного в посылку, Джеймс мог догадаться, что отец сознаёт всю опасность, но в ближайшее время погибать не собирается. Старший Мальборо всегда умел идеально сочетать решительность и осторожность, скорость действий и точный расчёт. Всегда добивался своего, все дела доводил до конца. Не прощал врагов, не давал им второго шанса.
Так уж получилось, что больше всего времени рядом с отцом Джеймс провел в Хиндии.
…Врачи настоятельно советовали отправить его в Атлантию ближайшим кораблем, возможно, тем же, что и тело матери, но губернатор Мальборо решил, что сын останется с ним в Хиндии до конца разбирательства. Когда разбирательство кончилось, отец взял Джеймса с собой на финальное действо. Взбунтовавшихся сипаев казнили с помощью "дьявольского ветра": приговоренного привязывают спиной к жерлу пушки и стреляют сквозь его тело. Тело разрывается на куски. Но смерть, сама по себе, их не страшила, во всяком случае, они этого не показывали. Главный ужас такой казни для них - смешение останков представителей разных каст. Изысканно-жестокая ирония: бунт начался из-за религиозных предрассудков, ими же и окончился.
- Сэр, - Джая появилась откуда-то из зарослей, - мистер Алекс ушел. Седрик пошел проводить его до конца улицы.
- Я заметил, - равнодушно ответил он и сделал еще один глоток, надеясь, что она проявит сообразительность и уберется.
Хиндийка вместо этого уселась на край скамейки и благообразно сложила руки на коленях.
- Я знаю, Вы злитесь, что пришлось говорить с человеком низшей касты, - сообщила она, доверительно заглядывая ему в глаза, - у нас в Тэли брахман не сядет за одним столом с вайши, торговцем, а кшатри-воин не коснется слуг-шудр. В этом мы схожи.
Джеймс опять закашлялся, но на сей раз не от удушья.
- Но мистер Алекс хороший человек! - быстро выпалила она. - Он очень хочет помочь мистеру Кинзману, и я хочу…
- А толку от вас всех как от пьяного бабу, - заметил лорд, внимательно разглядывая остатки жидкости в бутылке.
Он с отвращением припомнил мелких туземных чиновников в Хиндии: ленивые, вороватые, едва образованные. Со своими соплеменниками они грубы и лживы, а с сахибами - всегда приторно любезны.
- Мистер Кинзман верит Вам. Он сказал тогда мне, что Вы обязательно поможете.
Джеймс хмыкнул. Странно, почему она вдруг завела этот разговор? До сего дня хиндийка болтливостью не отличалась, скудные показания приходилось вытягивать у неё по капле.
- А почему? - он повернулся и встретил её взгляд. - Почему, как ты думаешь, он послал тебя именно ко мне?
- Не знаю, - она тут же потупилась, - он просто сказал, что Вы поможете.
- А до этого он не говорил с тобой обо мне? - спросил Джеймс, чувствуя, что медленно движется по замкнутому кругу.
- Кажется, нет.
- И мистера Ди он при тебе не упоминал?
- Нет, кажется…
- И мистера Голди или мистера Мейси?
- Не помню…
- Похоже, у тебя частичная амнезия, - заключил Джеймс, отвернувшись и снова глотнув шерри. Последовал очередной приступ кашля.
- Я помню, у нас в Тэли, - невнятно пробормотала она, - используют особое лекарство…
- О, значит, про Тэли ты всё помнишь, - скривился лорд. Его вдруг посетила одна отчаянная и глупая идея, - что ж, давай попробуем освежить твою помять. Идем, - бросил он и, не глядя на неё, направился в дом.
Прошел через кухню и холл, поднялся по лестнице. Джая неотступно следовала за ним, ничего не спрашивая. Вошли в кабинет.
Джеймс перевел дыхание и заметил, что всё еще сжимает в руке бутылку. Медленно поставил её на стол. Затем подошел к картине с парусником, снял её, открыл сейф.
Внутри лежал длинный узкий сверток. Джеймс достал его и с видимой небрежностью положил на стол.
- Вот, посмотри, и скажи, не видела ли ты это в магазине мистера Кинзмана? Вероятнее всего, он был у него какое-то время после твоего приезда. А, может быть, он упоминал о нем позже?
Джая боязливо подошла к столу и, едва касаясь ткани кончиками пальцев, развернула сверток. Она словно ожидала, что оттуда выпрыгнет кобра. Но увиденное произвело на неё не меньшее впечатление.
В свертке лежал длинный узкий кинжал из потемневшего металла. По лезвию струилась вязь каких-то знаков. Рукоятка, напротив, была совсем простая, украшенная лишь одним, но довольно крупным и ярким изумрудом.
Хиндийка замерла, едва последние складки ткани открыли кинжал. Через мгновение она отпрянула, отдернув руки. Прошептала что-то невнятное.
Джеймс внимательно следил за ней, ему показалось, что её смуглая кожа стала бледнее.
- Ну? - нетерпеливо спросил он.
Джая еще раз вздрогнула. Казалось, она не знает, куда деть руки.
- Я… он… это… - забормотала она, словно разом забыла все чужие для неё слова, - я не уверена… откуда он у Вас?
Клинок явно хиндийского происхождения прислал ему в университет отец, всего за несколько дней до своей гибели. Посылка сопровождалась тем самым письмом.
- Подозреваю, что он у меня от Кинзмана, - сквозь зубы процедил Джеймс, - так тебе он знаком? Постарайся не врать.
- Я не… - опять забормотала она. Было видно, что ей одновременно и хочется взять клинок в руки, и страшно к нему приблизиться, - я не знаю… У нас такой клинок вправе держать только особый брахман, его называют Разящий Демонов…
- Кого, брахмана или клинок?
- Иногда - их обоих…
- Так что насчет Кинзмана? - Джеймс хищно сощурился.
- Я не помню…
- Можешь взять, рассмотреть получше, - как мог мягко, сказал он.
Джая быстро спрятала руки за спину, но сделала шаг к столу. Затем всё же протянула одну руку и коснулась клинка кончиками пальцев.
- Я… я не уверена, - бормотала она, не поднимая глаз, - мистер Кинзман искал вещи, разящие демонов, он говорил, что это для какого-то человека, что это очень нужно…
- Какого человека?! - резко спросил Джеймс, теряя остатки терпения. - Мой отец? Или профессор Адамас? Или кто-то еще?!
…Коварная хиндийская змея, притворялась такой цивилизованной и дипломатичной, но при первой же возможности, едва почуяв своё превосходство…
- Я не знаю, не помню… - хиндийка отпрянула и закрыла лицо руками, - мне нужно вспомнить, подумать…
- Подумать? - прошипел он, подавшись вперед. - Ты за кого меня принимаешь?!
…Если бы тогда войска подошли быстрее, если бы пленников освободили на неделю, на день, на час раньше…
Нервное напряжение последних дней, мерзкие воспоминания и несколько больших глотков алкоголя давали о себе знать.
- Простите, простите! - залепетала она, не отнимая руки от лица.
Злость Джеймса тут же обратилась на него самого за то, что позволил себе такую несдержанность. От девицы в истерике невозможно добиться толку, к какому бы народу она ни принадлежала.
- Эй, есть кто дома? - голос Седрика с нижнего этажа выручил их обоих.
- Ладно, успокойся, - буркнул он, торопливо убирая кинжал обратно в сейф, - подумай, если тебе так надо. Если тебе действительно не безразлична судьба мистера Кинзмана, постарайся вспомнить что-нибудь полезное.
- Да, да, - прошептала она, торопливо утирая слёзы.
- И не говори про этот кинжал Седрику, у него и так достаточно неприятностей, слышишь?
- Да.
- Никому не рассказывай про наш разговор, поняла?
- Да, да! - и больше не слушая его, она выбежала из кабинета, бормоча что-то на хинди.
Джеймс закрыл сейф, аккуратно повесил картину на место.
В письме, приложенном к посылке, отец сообщил, что это старинный хиндийский клинок, очень ценный. И велел никому не показывать его и не рассказывать о нем, даже Огденсу. Вероятно, отец собирался объяснить всё позже, но не успел.