- Чем могу быть полезен? - после натянутых приветствий спросил профессор.
Джеймс рад был бы уступить право начать разговор своей спутнице, но мисс Лайтвуд вдруг приняла вовсе равнодушный вид и молча уселась в кресло.
- Мы с мисс Лайтвуд ведем совместное расследование исчезновения мистера Карла Кинзмана, владельца антикварной лавки "Три кита", - терпеливо изложил Джеймс, усаживаясь во второе кресло, - Вы, должно быть, слышали об этом?
- Слышал.
Стены кабинета украшали многочисленные портреты бывших ректоров, и взгляды их казались осуждающими.
- И Вы были знакомы с мистером Кинзманом лично, насколько я знаю?
- Был.
Джеймс внимательнее присмотрелся к бывшему наставнику. Выглядел тот как всегда здоровым и бодрым. Но при этом показался лорду каким-то необычно напряженным. В словах и движениях профессора не было знакомой быстроты и самоуверенности. Он как будто сдерживался, едва держал себя в руках. Даже бумаги на ректорском столе оказались в беспорядке, какого Джеймс не видывал за все годы учебы.
- И что Вы можете сказать по этому поводу? - настороженно спросил Джеймс.
- Да ничего, - хмыкнул Адамас, буравя его взглядом. Только сегодня это был не привычный надменно-брезгливый взгляд, а какой-то даже испуганный.
- Но вы были с ним знакомы, - начал злиться Джеймс, - как Вам кажется, что с ним могло случиться?
- Скажите, мистер Кинзман что-то рассказывал Вам о своих делах с эрландцами? - тихо, но твердо перебила Рената.
Адамас бросил взгляд на неё. Леди фининспектор лишь неодобрительно нахмурилась, от недавнего её волнения не осталось и следа.
- Представьте себе, да, - он кривовато усмехнулся, - говорил, что у него есть такой чудной покупатель, которому нужны оккультные штучки из разных стран, из Эрландии в том числе.
- Что за покупатель? - вскинулся Джеймс.
- Кинзман не рассказывал его биографию, а называл просто мистер Ди, - сообщил Адамас, бессмысленно переложив на столе бумаги, - говорил, что мистер Ди отыскал в нашей славной столице какую-то нечисть и намеревается её уничтожить. А с полгода назад этот Ди просто исчез, вот как сейчас сам Кинзман. Нравится Вам такой ответ?
- Пожалуйста, не валяйте дурака, - холодно оборвала его Рената, - Вам известно что-то по существу дела? Что-то, что можно внести в протокол и предъявить на суде?
- Увы, нет, - профессор церемонно развел руками, - то, что мне известно, на суде не предъявишь…
- А лично Вы имели какие-либо дела с эрланскими бунтовщиками?
- Увы, - повторил тот, - я могу им лишь сочувствовать.
- Я спросила всё, что считала нужным, - мисс Лайтвуд резко встала, - милорд?
- Мисс Лайтвуд, прошу прощения, - спохватился Джеймс, не ожидавший столь быстрого завершения беседы, - дело в том, что мне еще нужно переговорить с мистером Адамасом по другому вопросу… Это касается моего комитета. Если Вас не затруднит…
- О, разумеется, - быстро кивнула она, бросив на ректора еще один строгий взгляд, - я прогуляюсь по городку и буду ждать Вас на станции. Профессор, доброго дня.
Адамас не ответил, только скептически покачал головой ей вслед. Когда дверь кабинета закрылась, он опять уставился на Джеймса, казалось, еще более нервно.
- Что Вам еще?
- Ваше сочувствие, его у Вас в избытке, как всегда, - не сдержался от грубости лорд, быстро доставая из портфеля серую папку. - Эти вещества нужно предоставить агенту Тайной службы, он переправит их барейским революционерам.
Адамас молча, спокойно взял папку, вынул листки, просмотрел их с нарочитым вниманием.
- Я сейчас говорю с Вами от имени правительства, - добавил Джеймс, понимая впрочем, что такой аргумент профессора не впечатлит.
Молчание Адамаса становилось просто издевательским.
- Нет, - наконец изрек он, откладывая листки в сторону, - я в этом не участвую.
- Боюсь, Вы не поняли, - Джеймсу очень хотелось побыстрее выполнить министерское поручение, а потом задать профессору еще парочку вопросов касательно Кинзмана, - это распоряжение лично премьер-министра, речь идет о наших военных успехах…
- Что, мы опять с кем-то воюем? - он наигранно удивился. - И кого же, позвольте узнать, мы осчастливим своим визитом на этот раз? Уж не Барею ли, опять?
- Профессор, Вы не служили в Тасмании? - вопрос сорвался сам собой, Джеймс не собирался спрашивать об этом Адамаса. Ведь Адамас точно не был другом его отца.
- В Тасма-ании, - протянул тот, задумчиво приложив пальцы к подбородку, - нет, не служил. А что?
- Пока ничего, - нужно было выполнить задание премьера, а уже потом расспрашивать про Кинзмана! - Поймите, правительство всё равно получит эти вещества, даже и без вашей помощи.
- А для меня это принципиально, что без моей помощи. Принципы, понимаете?
Да, аргумент был воистину неотразимый.
Университет, по сути своей, есть наследственный клуб для политических деятелей, главная цель здесь - развивать у воспитанников профессиональный интерес к политике. Для этого студенты состоят в дискуссионных клубах - подобиях Парламента. Если за срок своих полномочий президент дискуссионного клуба сможет выиграть наибольшее число дебатов, это считается куда более надежным залогом будущей карьеры, чем диплом с отличием. Джеймс хотя и не всегда оказывался победителем в таких состязаниях, всё же считался способным к искусству спора. Но как прикажете вести спор с человеком, который руководствуется совсем иной, малопонятной вам, логикой?
- У Вас будут большие неприятности, - только и мог хмыкнуть Джеймс.
Бессмысленное упрямство Адамаса просто раздражало. Чего он рассчитывает добиться? Что премьер оставит барейских подпольщиков без поддержки? Или, может быть, вовсе отменит войну?
Профессор Адамас, ректор Университета и глава Алхимического союза Атлантии, видимо, всерьез считает себя неприкосновенной фигурой. Но он же не дурак, в конце концов?
Джеймс уже собирался пустить в ход свою заготовку с рабочими алхимических фабрик, но не успел.
- Нет, это у Вас, мой юный герой, будут неприятности, - голос старого алхимика вдруг стал глухим и жестким, - сначала Ваши чертовы предки, потом Ваш папаша, а теперь и Вы связались с проклятой нечистью! И эта нечисть свернет Вам шею, не сомневайтесь…
- Что же это за нечисть? - также сквозь зубы перебил Джеймс, глядя бывшему учителю прямо в глаза. - Может, хоть Вы меня просветите, спасете меня?
- Нет, я Вас уже не спасу. - Отрезал профессор. - А такие бумажки, - он схватил листки мистера Смита, быстро разорвал их на десяток кусочков и подбросил над столом. Обрывки закружились как маленький снегопад, - больше мне не приносите.
- Это, пожалуй, государственная измена, - невыразительно произнес Джеймс, глядя на образовавшийся "снег".
- Что ж, если для верности нашему государству нужно уподобляться Френсису Дрейку, я согласен быть предателем!
- И поэтому Вы связались… с ними? - голос Джеймса прозвучал совсем неуверенно, да лорд и не был уверен.
Джеймс вдруг увидел старого ректора по-новому, образ словно раздвоился: если он так ненавидит атлантийское правительство, то вполне естественно ему заключить сделку с теми, кто угрожает жизни самой королевы. А вовсе не искать "магическое" оружие против них. Если, конечно, это он продолжает дело мистера Ди.
- Ни с кем я не связывался, - огрызнулся Адамас, но уже более мирно, - просто слышал… На самом деле об этих тварях многие слышали, не думайте, что Вам открылась величайшая тайна! Сплетни, слухи, городские легенды. Много кто о них знает, но никто не говорит вслух и громко.
- Опасаются их покровителей?
- Возможно. Да и кто бы поверил?
Джеймс, пожалуй, не поверил бы.
- А Вы знаете? - он едва удержался, чтобы не вскочить с кресла. - Кто им покровительствует? Где они прячутся?! И где мистер Кинзман?
- Ничего я не знаю, - устало буркнул профессор и потер лоб, - знаю только, что Ваш папаша собирался с ними воевать, да, как видно, они его опередили. Это мне Кинзман рассказал. А где теперь старый антиквар, сами догадайтесь.
- Он не рассказывал Вам еще, - Джеймс лихорадочно соображал, - еще что-нибудь о моем отце? Он собирался воевать один или ему кто-то помогал? Какой-нибудь друг?
- Не знаю. Ни о ком я больше ничего не знаю, - сухо отозвался Адамас и, немного помолчав, добавил: - дети Лилит, так он и Кинзман их называли.
- Лилит? - недоуменно переспросил Джеймс.
- Да, это демонесса из шумерской мифологии. Считается их прародительницей.
- Я слышал только названия вроде "духи ночи", "не мертвые" или просто вампиры, - немного растерянно ответил Джеймс, чувствуя себя опять студентом.
- Почитайте о Лилит и поймете, - посоветовал ректор. Он стал вдруг совсем грустным, - не скрою, я всегда терпеть не мог наше высшее общество и особенно таких крово… таких снобов, как Вы и Ваш отец, но если вы намерены уничтожить этих демоном, я всецело на вашей стороне.
Джеймс рассеяно кивнул.
- А эрландские сектанты?
- Люди Даны на нашей стороне, - очень жестко произнес Адамас и буквально вонзил в Джеймса взгляд, - поймите, этих тварей надо уничтожить! Они - зло. Их надо уничтожить, что бы они ни говорили, как бы ни угрожали, чего бы ни сулили, - в глазах профессора бывший студент заметил чувства, которых прежде никогда у того не замечал: отчаянье и мольбу, - если у Вас в руках окажется подходящее оружие, прошу, не сомневайтесь, воспользуйтесь им, во имя Бога!
- Если из-за этих существ погиб мой отец, - очень спокойно произнес Джеймс, - для меня это больше, чем дело чести. Вы сейчас еще упомянули каких-то моих предков… Вы имели в виду графа Ди?
- Дело чести, - бесцветно прошептал профессор, отведя взгляд, - да, именно графа Ди. Почитайте про Лилит и поймете.
Разговор можно было считать законченным.
- А что мне передать мистеру Смиту и премьер-министру? - спросил Джеймс, уже подходя к двери.
- Передайте, чтоб они проваливали к морскому черту. Или к какому угодно!
Глава 22. Бремя
- Послушай, Джей, а что ты тогда спросил меня про опиум? - полюбопытствовал Седрик, едва Джеймс вошел в гостиную. - Я, по-твоему, выгляжу как наркоман?
- Признаться, да, - ответил лорд, не скрывая язвительности.
В комнате витал уже привычный запах алкоголя.
Казавшийся бесконечным день всё-таки подходил к концу. Покинув профессора, Джеймс так и не нашел мисс Лайтвуд на станции. Либо она уехала без него, либо зачем-то решила остаться в университетском городке. Задерживаться и проверять второй вариант Джеймс не мог, ему предстоял еще один важный разговор.
Встреча с Джорджем Таубманом Голди прошла на удивление идеально. Лорд Голди выразил искреннюю радость и признался, что "всё их семейство давно ждало этого". Джеймсу он не показался чем-то удручённым. Лорд Голди выглядел как всегда: ученый-географ, даже будучи на высокой должности, не потерявший исследовательской страсти. Немного усталый, может быть, но это лишь от хлопот последних дней, всё-таки подготовить большую выставку - задача непростая.
Напрямую спросить будущего тестя о делах с мистером Кинзманом Джеймс так и не решился.
К вечеру его голова просто разрывалась, а еще предстояло очень нелегкое чтение. И очень нелегкий разговор с Седриком.
- Надо же, до чего дошло, - вздохнул Спенсер, делая ленивый глоток шерри и помахивая какими-то листками, - пожалуй, это оттого, что я слишком много работаю.
Джеймс красноречиво промолчал. В образовавшейся тишине стали слышны безмятежные звуки с кухни: позвякивание посуды и приговаривание миссис Морис. Экономка готовила чай. Хиндийки в гостиной не было, очевидно, она опять помогает на кухне. После их разговора в кабинете Джеймс её даже не видел.
- Ты что-то пишешь? - осторожно спросил лорд Леонидас. Удивительно, но сейчас ему очень хотелось, чтобы Седрик занялся своим скандальным творчеством и не влезал, куда не следует. - О тяжелой доле рабочего класса?
- Так, пока ничего определенного, - мечтательно вздохнул тот, - но вряд ли моё сочинение добавят в кукольную библиотеку принцессы Мэй.
- Какую еще библиотеку?
- Когда ты последний раз был в Музее? - укоризненно воскликнул Седрик и воззрился на потолок. - Два дня назад там выставили прелестную вещь. Миниатюрный дворец. Проектировал его главный архитектор империи, мистер Лютьенс, а в создании внутреннего убранства принимали участие свыше полутора тысяч мастеров, среди них лучшие художники, оформители и писатели! - продекламировал он голосом экскурсовода. - Работа над ним велась три года. Это подарок для жены принца-наследника от Марии Луизы, сестры королевы.
- Интересная вещь? - поинтересовался Джеймс, пытаясь сообразить, что именно в словах кузена его насторожило.
- О, еще какая! - Седрик сел в кресле ровнее и патетически взмахнул руками, теперь уже точно изображая ведущего на открытии. - Во дворике, как положено, маленький сад, разумеется, с живыми растениями. На цокольном этаже располагается гараж с точными копиями новейших парокаров, а также заполненный винный погреб. В гостиной время показывают настоящие часы от лучшей часовой фирмы Великоатлантии. В столовой - настоящий серебряный сервиз и хрустальные бокалы. Обратите внимание на великолепную настенную роспись, на мраморные скульптуры и паркетный пол, на рояль в салоне и рисунки в рамках на стенах уборной. Там, кстати, проведена горячая и холодная вода. И, разумеется, канализация! Комната досуга принцессы - в модном азиатском стиле. Только посмотрите, какая славная там ширма! В гладильной - швейная машинка "Зингер". В детской - игрушки, среди которых, маленький театр. Синий цвет детской как бы говорит, что здесь спит наследник, любимый внук нашей почтенной королевы. Во всем доме, кстати, проведено электричество.
- Потрясающе, - со скукой отозвался Джеймс, - что, и библиотека есть?
- Разумеется! Крохотные книжки - ручная работа лучших мастеров и издательств. Миниатюрные издания всех почтенных классиков атлантийской литературы и лучших современных её представителей!
- Постарайся не умереть от зависти.
- Постараюсь, - Седрик скривился, залпом выпил остатки шерри и просюсюкал: - ах, это такая милая вещь, этот домик! Жаль, бедному внучку не дали в него поиграть, сразу отправили в Музей!
Джеймс рассеянно отвернулся. Приятеля надо было как-то наставлять на путь истинный, но лорд, во-первых, никогда не умел читать проповеди, а во-вторых, с трудом представлял теперь, какой путь для Седрика - истинный. И, похоже, сейчас им совсем не по пути. Лучше бы им держаться подальше друг от друга.
И тут, наконец, до Джеймса дошло:
- Ты был в Музее? - спросил он, резко обернувшись.
- Да, заглянул сегодня, было свободных полчаса, - беспечно отозвался Седрик, потянувшись за бутылкой.
Снова повисло молчание - густое, липкое, темное. Удушающее.
- Если хочешь знать, Элизабет я там не видел, - пожав плечами, заметил Седрик.
- Ну, вряд ли ты встретил бы её в открытых залах, - очень-очень спокойно заметил Джеймс, - она сейчас занята подготовкой выставки по Родезии.
- О, да, я видел плакаты. Грандиозно, - заметил кузен, уже не скрывая сарказма.
- Да, грандиозно, - серьезно согласился Джеймс и, откинувшись в кресле, произнес, наконец, самое главное: - впрочем, скоро у вас будет случай поздороваться. Мы с Элизабет объявим о своей помолвке на открытии выставки.
От Седрика можно было ожидать любой реакции: от взрыва до полнейшей апатии. Но тот лишь неопределенно качнул головой.
- Ты всё-таки решился… Что ж, поздравляю.
- Спасибо, - ответил Джеймс, не веря в это ледяное спокойствие. Он слишком хорошо знает своего кузена-бунтаря! - Рад, что ты… что ты рад за нас.
- Да, знаешь ли, - Седрик задумчиво посмотрел сквозь стакан, - это правильно. А то, что между нами было тогда, это не правильно…
- Это в прошлом, - быстро заметил лорд, - это была глупость. Мы были молодые и…
- А сейчас старые.
Разговор, память, нервы - всё натянулось как одна общая струна.
Миссис Морис внесла чай и своим появлением спасла их. Хотя бы на какое-то время.
- Чай, надеюсь, традиционный? - нервно усмехнулся Джеймс. - Ваша помощница ничего туда не подсыпала?
- Бедняжке сегодня с утра нездоровится, - вздохнула экономка и посмотрела на Джеймса с укором, будто в нездоровье мисс Агрэ был виноват лично он, - ей бы стоило больше гулять.
- Дышать живительным лондониумским воздухом? - наивно уточнил Седрик.
Миссис Морис поставила поднос и покачала головой с еще большим укором:
- Нехорошо девочке всё время сидеть взаперти. Мистер Кинзман не держал её в доме, как пленницу, она ходила за покупками и просто гуляла.
- Мистер Кинзман мог себе такое позволить, его не приглашали на собрания правительства, - отмахнулся Джеймс, - я не хочу, чтобы её видели входящей и выходящей из моего дома.
Седрик промолчал и только красноречиво ухмыльнулся. Но миссис Морис молчать не желала:
- Что за глупые предрассудки? Вот у нашего соседа служит повар-чанхаец, отличный повар! - она со звоном переставила чашки. - И долго девочке так сидеть? Мы должны учить и воспитывать её, как подобает приличной леди. Таков наш долг. Эти бедные люди ведь не виноваты, что родились в дикой стране, среди грязи, невежества и язычества! Наша священная обязанность принести им свет цивилизации, привести к этому свету.
- Миссис Морис, а Вы могли бы стать отменным миссионером, - с явной скукой в голосе заметил Седрик.
- Мой покойный супруг был миссионером, - экономка гордо вскинула подбородок, - он погиб много лет назад в южной Африке от стрелы дикаря. Но поверите ли, я не держу зла на того дикаря. Это не его вина, а его беда, а наш долг сделать всё, чтобы этой беды больше не было. Это наше тяжелое и почетное бремя. Знаете, я недавно прочитала такое замечательное стихотворение во "Временах"…
- Вы читаете "Времена"? - невежливо хмыкнул Джеймс. Громкая речь миссис Морис была для него неожиданной, он и не знал, что старая экономка так интересуется вопросом отношений с отсталыми народами.
- Это Огденс читает, а мне просто случайно попалось на глаза то стихотворенье, - она обвела их обоих еще одним строгим взглядом, - там всё так точно сказано, мол, не бойтесь брать на себя бремя белого человека и нести его, пусть это и неблагодарный труд. Обязательно прочтите!
- Непременно, - кивнул Джеймс, - но прошу Вас, пусть мисс Агрэ побудет в доме, хотя бы до окончания моего расследования.
Миссис Морис только тяжело вздохнула, но больше не стала спорить. Молча забрала пустой поднос и вышла, всем своим видом говоря, как молодой лорд искажает высокое предназначение своей нации.
Вновь воцарилось неловкое молчание.
- Когда закончится расследование, - произнес Седрик, глядя в потолок, - мы с Джаей поженимся и уедем в Хиндию.
Сказано это было так просто и буднично, словно они собирались всего лишь прогуляться по парку после обеда.
- Дабы не смущать вас с Элизабет своим видом, - так же спокойно добавил виконт Спенсер. Слишком спокойно, без единого оттенка каких бы то ни было чувств.
- И оплачивать эту вашу затею, видимо, придется мне, - Джеймс решил не воспринимать всерьез подобное заявление. Хотя, конечно, с Седрика станется!