– А вот здесь-то тайны и начинаются. – Фрязина подняла указательный палец перед своей курносой физиономией. – Ясное дело, что не сама! Её скинули, толкнули так, что синяки на лопатках остались!
– Боже… – Гербер зажала рот. – Но кто? Зачем???
– Тебя надо спросить, деточка! – с подозрением прищурилась соседка. – Сумочка твоя где? Дома случайно не оставляла?
– Нет, – принялась собираться с мыслями девушка. – Сегодня в университете потеряла, забыла на подоконнике.
– Ну-ну… А ты там в этом своём университете чего такое натворила?
– Ничего, а что?
– К тебе люди в погонах приходили, очень хотели видеть. Я им объяснила, что к чему, а они мне и сказали, что задержать тебя хотят по подозрению в каком-то происшествии в твоём университете, попросили, чтобы я немедленно им перезвонила, как ты объявишься. Ну нашли дуру, да?
– Подождите, так что там с моей сумкой? – переспросила Лавра.
– Ах, ну да… Дома твоя сумка на столе стояла, а рядом с ней открытка. Сейчас принесу…
Женщина удалилась на кухню и явилась обратно с небольшой цветной бумажкой, на которой краснели мелкие розочки. Лавра выхватила открытку и уставилась на слова "С днём рожденья!!!", которые украшали титульный лист. Внутри от руки было написано небольшое стихотворение и тоже красным цветом:
"Рядом с тобою мечется волк,
Последний в жизни приходит год.
С любовью…"
Подписываться под этими словами неизвестный не стал, хотя рифма была знакомой. Нечто в подобном духе написали и на листовке у погибшей девушки с экономического факультета. Неужели это Андрей Дмитриевич напал на Агнию Лесофовну? Но откуда у него сумочка?..
Лавра окончательно запуталась, пропуская мимо ушей дальнейшую болтовню Илоны. Только сейчас до неё стало доходить, что произошла просто чудовищная вещь. Археолог похитил её ридикюль в университете, воспользовавшись всеобщим хаосом из-за газовой атаки. Затем он направился к ней домой, чтобы убить ничего не подозревающую женщину, и оставил на столе своё второе послание.
Гербер была шокирована. Значит, он следит за ней и хочет продолжить свои игры с летней знакомой, которая испортила ему тогда великолепный план. Но зачем этот психопат пытался погубить маму?! Хотя и здесь всё очень просто – он желает свести Лавру с ума, заставить помучиться перед своим роковым часом!
Не помня себя, Лавра проверила квартиру, сделала пару бесполезных звонков и помчалась по указанному Фрязиной адресу больницы, куда доставили травмированную Агнию Лесофовну. Думать о том, что полёт с четвёртого этажа прошёл для неё нормально, девушка даже не собиралась. У матери нестабильное давление и больные почки. Она была на второй группе инвалидности уже десятый год и часто посещала врачей. Разве может такой человек вообще остаться в живых после такого нападения?
Лавра чувствовала, как сердце бешено стучит. Руки и ноги дрожали и плохо слушались. Сама не своя, она ехала в полупустом автобусе в ожидании нужной остановки. Нет, это было что-то нереальное, это происходило не с ней. Наверное, она просто спала и видела дурной сон, который никак не хотел заканчиваться.
Корпуса огромного больничного комплекса утопали во мгле вечера. Горящие окна едва проступали сквозь высокие ветвистые деревья. Возможно, тут было мило в тёплые июньские деньки, да только сейчас на дворе царствовал декабрь и ни о какой природной красоте речи идти не могло. Больничный городок был запущен донельзя. Сам чёрт мог сломать здесь ногу на покрытой льдом дорожке.
Лавра остановилась перед стеклянными дверьми и попыталась войти внутрь, но те не поддались. Пришлось бежать к соседнему крыльцу, где мигал замерзающий фонарь. Там Лавра упёрлась носом в обледенелую табличку, которая гласила, что здесь расположено отделение аллергологии. Навряд ли несчастную маму поместили в этом корпусе, отчего девушка понеслась к другому крыльцу.
Удивляло полнейшее отсутствие людей. И это в семь часов вечера! Даже не у кого спросить, как попасть в нужное отделение. Глаза искали табличку с более подходящим названием, и вскоре девушка наткнулась на мирно стоящие машины скорой помощи.
– Извините, а приёмный покой случайно не здесь находится? – уточнила Лавра у курящего мужчины с красной повязкой на плече.
– Здесь, но вас туда не пустят, – ответил водитель с безразличным видом.
– У меня маму сюда доставили, как я могу узнать, что с ней? – не растерялась Гербер.
– Идите в главное здание, там у гардеробщицы спросите, как дальше пройти, – отрапортовал тот. – А здесь только дежурный врач, он с родственниками не общается.
Лавра развернулась и едва не упала. Неужели в больнице не было дворников, чтобы убрать лёд на дорогах?!
Наконец, девушка разглядела сквозь изрядно подмёрзшие линзы очков группку людей, которые стояли в самой глубине больничного двора. Там и оказалось главное здание. Лавра забежала внутрь и сразу же направилась к окошку гардероба. Оказалось, что травматология размещалась в левом крыле, куда сейчас, почему-то, можно было попасть лишь через подвал. Разобравшись с дальнейшим маршрутом, Гербер двинулась к намеченному пункту. Сначала пришлось преодолеть множество ступенек, затем холодные коридоры местного подземелья, а уже после этого надлежало взобраться на предпоследний этаж.
Всё, нашла, подумала Лавра, переводя дыхание. Теперь предстояло самое страшное – узнать о состоянии матери. Сделав глубокий вздох, Лавра открыла белую дверь, на которой висело объявление о приёмных часах, и вошла.
Отделение выглядело спокойным и тоже безлюдным. Стояла тишина, изредка прерываемая звуками где-то работающего телевизора. Освещение тут было получше уличного, но ненамного. Лампы горели только в самом конце длинного коридора и то лишь над постом дежурной медсестры. Её ничуть не привлекла девушка в мятой куртке и со всклоченными, как у ведьмы, иссиня-чёрными волосами, которая столь бесцеремонно ворвалась сюда.
– Что у Вас? – выдохнула женщина с флегматичным видом.
– К вам сегодня доставили пострадавшую, – ожила Лавра, облокотившись на конторку, – Агния Лесофовна Гербер. Мне нужно её увидеть!..
– Девушка, часы посещений указаны на двери, – опять с безразличием вздохнула медсестра. – Приходите завтра, с восьми до двух или с четырёх до семи.
– Поймите, я только сейчас узнала, что маму кто-то выбросил из окна, поэтому можно хотя бы узнать, как она, что с ней вообще?
Женщина недоумённо уставилась на посетительницу и снисходительно улыбнулась.
– А с какого, извините, окна она выпала? – поинтересовалась медсестра.
– Её сбросили с балкона, с четвёртого этажа, – опомнилась Лавра, – Только, умоляю, не медлите!..
– Да успокойтесь Вы, не нервничайте так… Хотя, конечно, есть причина. А почему Вы решили, что Вашу маму доставили к нам?
– Ну как? – опешила Гербер. – Разве это не травматология?
– Да, это травматологическое отделение. Но Вы говорите, что бедняжка выпала с четвёртого этажа. Таких пациентов к нам не везут, им требуется реанимация.
– Ох, – осознала Лавра свою ошибку. – Простите, совсем голова не соображает, а в вашей больнице никто ничего не может внятно объяснить…
– Бывает, – пожала плечами женщина. – Вам сейчас нужно подняться на этаж выше, пройти до самого конца, затем на лестницу и вниз. На втором этаже интенсивная терапия, возможно, там Вам дадут ответ.
– Спасибо, – кивнула Гербер и поспешила по новому маршруту. Интересно, сколько ей ещё придётся бегать, чтобы увидеть мать?!
Она шла в новое отделение, уже не обращая внимания ни на какие мелочи. Лавра перестала о чём-либо думать. Её даже не волновало, что поведала соседка о разыскивающих её людях в милицейской форме. Главное, это узнать о состоянии Агнии Лесофовны и как можно скорее.
Покалеченная родительница, действительно, находилась в отделении интенсивной терапии. Это Лавра поняла, едва переступив порог второго этажа, поскольку увидела знакомое лицо брата. Рослый парень в синем пальто выглядел очень недовольным. Едва заметив сестру, он подлетел к ней, больно схватил за локоть и поволок обратно на лестницу. Такое бесцеремонное отношение к себе Лавру ничуть не смутило. Гаральд никогда не отличался добротой. Они давно не ладили, а однажды между ними произошла совсем неприятная история, из-за которой брат с сестрой перестали общаться вообще.
– Где ты шатаешься, чёрт бы тебя побрал?! – зашипел он, швырнув девушку к стене. – Знаешь, который час???
– Не ори! – возмущённо парировала Лавра, оттряхивая руки от его прикосновений. – У меня были причины, иначе бы я пришла гораздо раньше.
– Причины, которые для тебя намного важнее жизни матери?! – не хотел успокаиваться тот. – Не удивительно, почему ты узнала обо всём в самый последний момент!..
– Хватит на меня кричать!.. Лучше скажи, как она? Можно ли её увидеть?
Гаральд немного остыл и отошёл к резным перилам.
– Матери сделали укол, сейчас она спит, – заговорил он более спокойным голосом. – Врач сказал, что позвоночник цел, но у неё сотрясение мозга и сломано несколько пальцев на ноге. Я уже не говорю про синяки и ссадины, которые у неё всегда плохо заживают.
– Кошмар, как же она так?.. Кому понадобилось убивать её?
– Это, наверное, нужно спросить у тебя! – вновь оскалился брат. – Я всё знаю про твою сумочку и эту странную открытку. Она ведь предназначена тебе, не так ли?..
Лавра опустила голову, понимая, что скрывать такие факты бессмысленно. Меньше всего ей, конечно, хотелось говорить на эту тему с братом, с которым конфликтовала несколько лет подряд. Ей был нужен человек, посвящённый в курс дела. Либо следователь, либо Марина, либо Женя Фанелин. О Романе Кривовцове девушка не думала, поскольку он покинул этот город и перевёлся в какой-то другой вуз. Почему парень скрылся от всех, оставалось только догадываться. Однако деваться некуда. От Гаральда невозможно отвязаться простыми отговорками.
– Да, кто-то оставил мне это послание в честь дня рождения, – ответила Лавра, не намериваясь, впрочем, раскрывать всю истину. – Но я не знаю, кто это, можешь не спрашивать.
– И всё же подумай хорошенько.
– Гаральд, это всё, что я могу сказать.
– Но не всё, что мне хотелось бы услышать. Этот ублюдок, что настрочил тебе стишок, покушался на нашу мать. Тебе этого не достаточно?!
– Перестань на меня кричать!!!
Парень вдруг со всего размаху ударил сестру по лицу. Та потеряла равновесие и спустилась на несколько ступенек. Гаральд покраснел, потирая крепкую ладонь.
– Ну что, хорошо стало, а? – злобно спросил он.
Лавра не знала, что ответить. Ударенная щека просто заливалась огнём, быстро набухая. Нет, это не первый раз, когда брат применил силу, если она смела ему перечить. Наверное, поэтому она не сильно испугалась и даже ждала, что тот повторит удар.
– Я не хотел, – промолвил Гаральд, отвернулся к перилам и виновато опустил голову, будто что-то высматривая в лестничном пролёте.
– Ты никогда ничего не хочешь, – вполголоса возразила Лавра, наконец-то приложив к щеке холодную ладонь.
– Ты просто вывела меня из себя!.. – оправдывался он, неровно дыша. – Я торчу здесь с четырёх часов, жду, пока ты соизволишь явиться, звоню каждые полчаса Илоне… У любого могут не выдержать нервы!
Лавра отвернулась к замороженному окну. Сейчас очень хотелось расплакаться, но она старалась держать себя в руках. Нет, рассказывать брату про Андрея Дмитриевича было никак нельзя, ни при каких обстоятельствах. Лучше всего просто уйти, а завтра вернуться, чтобы побеседовать с доктором, а может, и проведать несчастную маму.
– Я здесь только из-за тебя! – нарушил молчание Гаральд, и Лавра услышала, как он спускается за ней. – А навещать мать запрещено, только медсестра и врач имеют к ней доступ.
– Зачем же ты остался? – призадумалась Гербер.
– Я же говорю, из-за тебя! Мне хотелось выяснить, каким образом ты причастна к этому происшествию.
– Я??? – удивилась Лавра и, развернувшись, вновь столкнулась лоб в лоб с ненавистным родственником.
– Как твоя сумочка оказалась дома в то время, когда ты была на занятиях?
– У меня её украли…
– Украли?!
– Я забыла её на подоконнике, а кто-то взял и…
– И решил навестить маму, да?!
– Откуда мне знать! – возмутилась Гербер.
– Ладно, – смирился вдруг парень с положением вещей. – Здесь не то место, где можно нормально разговаривать. Пойдём, заедем в кафе.
– Я никуда с тобой не поеду, – отстранилась от него Лавра ещё на шаг. – Я хочу видеть маму.
– Ты ещё не поняла, что сегодня это не получится? Впрочем, и завтра, по-видимому, тоже. А нам ещё нужно о многом поговорить.
– Нет, Гаральд, это ты не понимаешь! Я не желаю с тобой ни о чём разговаривать. Можешь бить меня, резать, кричать, но я ни на минуту с тобой не останусь. Если нельзя навестить маму, я лучше отправлюсь домой. Завтра суббота, занятий у меня нет, и с утра я смогу спокойно приехать сюда вновь.
– Я отвезу тебя. На улице темень, транспорт уже не так хорошо ходит…
– Я всё сказала, – выдохнула девушка, ещё раз взглянула на двери отделения и медленно направилась вниз.
Лицо Гаральда опять стало злым.
– Лавра! – рявкнул он, и вслед за этим послышались его быстрые шаги. – Почему всё так?! Почему ты постоянно всё усложняешь? Тебе нравится злить окружающих?!
Он дёрнул её за воротник куртки, отчего девушка едва не оступилась и не подвернула ногу, когда спускалась на новую ступеньку.
– Отпусти! – отмахнулась от него Лавра и вновь пошатнулась назад.
Однако падение остановил сам виновник потасовки. Гаральд придержал сестру и поставил обратно на ноги, тут же с испугом отдёргивая руки. Чаша терпения Лавры переполнилась, она всхлипнула и заплакала, сползая на пыльную ступеньку. Причин для этого было за сегодняшний день предостаточно. Чёрная полоса невезения добилась своего, и теперь несчастная жертва обстоятельств изливала всю горечь накопившихся обид. Она даже не вздрогнула, когда брат присел рядом и осторожно обхватил рукой её плечи, хотя при иных обстоятельствах Лавра непременно оттолкнула бы его. И почему она просто не позвонила дежурной медсестре из дома и не узнала все подробности по телефону? Тогда бы не пришлось бегать по обледенелому двору в поисках нужного корпуса и тем более встречаться с братом.
– Не реви, – приговаривал Гаральд, пытаясь успокоить сестру. – Ты сама во всём виновата!..
– Оставь, – ещё пробовала избавиться от его обвинений Лавра, утирая мятым платком потёкшую тушь.
– Мама же жива. Врач сказал, что её спасли кусты возле дома, на которые она приземлилась. Нам повезло, что всё произошло днём, и многие соседи увидели её, сразу же вызвали скорую да и сами оказали необходимую помощь.
– Хуже всего, – сквозь слёзы проговорила отличница, – что ты прав, это из-за меня! Если бы я не считала ворон и не оставила бы сумочку без присмотра, ничего бы такого не случилось. Я такая неосмотрительная!..
– Конечно, я прав, – обрадовался парень. – Я думаю, что всё это какое-то предупреждение… Ты знаешь, что завели уголовное дело? Следователь даже сказал, что вовремя успел взять у матери показания. Он, кстати, и тебя очень хотел видеть. Сама догадываешься, твоя сумочка тут многое значит.
– Ну да, – шмыгнула девушка, – тот, кто украл её, и тот, кто столкнул маму с балкона, – одно лицо.
– Ладно, хватит здесь сидеть. – Гаральд поднялся и оттряхнул джинсы. – Давай, я подброшу тебя до дома. Ты не боишься на ночь оставаться в квартире одна?
И правда, как же она сможет чувствовать себя там спокойно, если у Андрея Дмитриевича были ключи? Заметив в её глазах страх, Гаральд понял, чем займётся по возвращении домой.
– У меня в багажнике есть новый замок, купил для дачи, хотел на выходных заменить, но раз такое дело, лучше поставлю вам, безопаснее будет.
С того момента, как брат начал работать после армии в военных структурах, у него появились довольно неплохие автомобили. Поначалу он возил Агнию Лесофовну на подержанной "Волге", затем обменял её на несвежую "Ауди-80", а уж после этой иномарки больше за машины отечественного производства не садился. Сегодня Лавра обнаружила у него страсть к тёмному "БМВ". Отпираться от этой поездки девушка не стала. Общественный транспорт, на самом деле, в вечернее время ходил неважно, и можно было простоять на остановке не один час в ожидании нужной маршрутки. К счастью, Гаральд всю дорогу молчал, слушая радио. Да и Лавре, в принципе, сказать ему было нечего.
Приехав домой, они тщательно проверили квартиру. Пока парень занимался с дверью, Гербер открыла свою горе-сумочку и вытряхнула её содержимое на диван. В ней уже успели поковыряться служители закона, и Лавра не надеялась, что обнаружит все вещи в целости и сохранности. Но всё оказалось совсем наоборот.
Ни один предмет из ридикюля не пропал. Были на месте и косметика, подаренная Мариной, и документы, и тетради с конспектами. Только в сумке обнаружилась ещё одна вещица, которая никак не могла быть в ней до пропажи. На диване среди прочих вещей лежал бело-красный баллончик со знакомой надписью "Cough for all". То, что он не принадлежал баламуту Потапову, Лавра поняла сразу. Баллончик был, как минимум, в два раза больше. Мысли в ту же секунду состроили нехитрый вывод: Андрей Дмитриевич использовал газ, поэтому в университете стало невыносимо всем людям. Значит, даже если бы Серёжа не набрызгал порцию ядовитой смеси в аудитории Суровкина, атака на студентов была неизбежна.
– Всё, можешь спать спокойно, – сообщил Гаральд, складывая инструменты в ящик. – Если тебе, конечно, позволит совесть.
Он заметил выражение лица сестры и посмотрел на высыпанные из сумки вещи.
– Что пропало? – решил парень, что её огорчило исчезновение какого-либо предмета. – Деньги, паспорт, побрякушки?..
– Нет, всё на месте, – опомнилась Лавра, быстро пряча газовый баллончик. – Я просто сильно устала.
– Лучше бы упала с балкона, – сказал Гаральд своим привычно недовольным голосом. – Ну, да что уж теперь…
Брат поторопился уйти. Жил он отдельно от них, пытаясь завести свою семью. Впрочем, Лавре не хотелось оставаться с ним наедине. Хватило их потасовки в больнице. Она собиралась хорошенько обдумать сегодняшние события.
Итак, вот она стоит в коридоре третьего этажа, расстроенная из-за выходки Рафаэля Бергетовича. Вот Серёжа выбегает из аудитории, на ходу распыляя газ. Вдогонку за ним выползают полуживые сокурсники, но Лавра уже не в силах дышать отравленным воздухом, поэтому выскакивает на лестницу и мчится вниз. Однако вскоре толпа студентов в панике нагоняет её, причём они все уже почувствовали действие газа. Как он мог за считанные секунды разойтись по всему семиэтажному зданию? Учитывая, конечно, его чрезмерную летучесть, всё равно нельзя с уверенностью говорить, что пара "пшиков" способна отравить весь воздух в таком огромном помещении.