Пятница посмотрел на Искривленса, потом на меня. Я знала, как он любит "Урановую козу", и Искривленс тоже знал. В конце концов, в его распоряжении имелось личное дело Пятницы за все годы службы. Но Пятница не был заинтересован. Он не любил, когда его подталкивали, улещивали, запугивали или подкупали. Я не могла его винить - сама подобное ненавидела, а он все-таки мой сын.
- Думаете, меня можно купить? - бросил он наконец и вышел, ни сказав больше ни слова.
- Я догоню вас, - крикнула я им с Лондэном вслед.
Когда распашные двери с грохотом захлопнулись за ними, Искривленс обратился ко мне:
- Надо ли подчеркивать, как важно, чтобы Пятница как можно скорее поступил в Хроностражу? Он должен был подписать контракт еще три года назад и сейчас уже рассекать в потоке времени.
- Возможно, вам придется подождать еще немного, Темпор.
- В том-то и дело, - отозвался он, - что времени у нас мало.
- Я думала, в вашем распоряжении все время, сколько его есть.
Он взял меня под руку и отвел в уголок.
- Четверг… Можно называть вас Четверг?.. Мы столкнулись с серьезным кризисом во Временной промышленности, и, насколько я знаю, руководство Пятницы в нескольких триллионах кризис-циклов отсюда - единственное, на что мы можем рассчитывать. Его грубость на этом конце времени означает, что его рабочий стол на другом конце пуст.
- Но во времени всегда кризис, Темпор.
- Не такой. Это не кризис во времени - это кризис самого времени. Мы раздвигали границы времени вперед на протяжении триллионов и триллионов лет и чуть больше чем через четыре дня достигнем… Конца Времен.
- И это плохо, да?
Темпор рассмеялся.
- Разумеется, нет! Время должно где-то заканчиваться. Но проблема с самим механизмом, контролирующим то, как мы носились вокруг "здесь и сейчас" большую часть вечности.
- Что за проблема?
Он посмотрел направо и налево и понизил голос:
- Путешествия во времени еще не изобрели! А когда вся многомерная Вселенная, превратившись в гигантский шар перегретого газа, сожмется в точку размером с одну триллионную триллионной нейтрона, маловероятно, что изобретут вообще.
- Погодите, погодите… - сказала я, пытаясь уместить в голове последний кусок информации. - Во всей этой затее с путешествиями во времени очень мало логики, но у вас должны быть машины, обеспечивающие вам возможность перемещаться сквозь время.
- Конечно, но мы понятия не имеем, как они работают, кто их построил и когда. У нас вся отрасль работала на том, что мы называем "ретродефицитной технологией". Мы использовали технологию сейчас, исходя из предположения, что она будет изобретена в будущем. То же самое мы делали с гравиметро в пятидесятых и с микрочипами десять лет назад - ни то ни другое не будет изобретено на протяжении более десяти тысяч лет, но нам удобнее иметь их сейчас.
- Дайте разобраться, - медленно произнесла я. - Вы используете технологию, которой у вас нет, так же как я делаю перерасход по своей кредитной карте.
- Правильно. Мы прочесали все до последней секунды на случай, если оно было изобретено, а мы не заметили. Ничего. Ноль. Nada. Rien.
Плечи его поникли, он запустил пятерню в волосы.
- Послушайте, если Пятница не займет снова свое место во главе Хроностражи и не использует свои поразительные умения, чтобы как-то нас спасти, тогда вся наша работа окажется несделанной, как только мы достигнем Времени Ноль.
- Думаю, я уловила. Тогда почему Пятница не следует своей обычной карьере?
- Понятия не имею. В детстве он всегда был подвижным и любознательным ребенком. Что же случилось?
Я пожала плечами.
- Нынче все ребята таковы. Это современное явление, вызванное избытком телевидения, видеоигр и заразой мгновенного удовлетворения потребностей. Или так, или ребята точно такие же, как раньше, а это я становлюсь на старости лет сварливой и нетерпимой. Послушайте, я сделаю, что смогу.
Искривленс поблагодарил меня, и я вышла наружу, к Лондэну и Пятнице.
- Я не хочу работать во Временной промышленности, мам. Я просто нарушу какое-нибудь тупое правило, и в итоге меня устранят.
- Мое устранение было совершенно безболезненным, - ударился в воспоминания Лондэн. - На самом деле, если бы твоя мама мне о нем не рассказала, я бы и не знал, что оно имело место.
- От этого не легче, папа, - проворчал Пятница. - Тебя восстановили, а как насчет дедушки? Никто не может сказать, существует он или нет, - даже он сам.
Я положила ему руку на плечо. На сей раз он не отстранился.
- Я знаю, Душистый Горошек. И если ты не хочешь поступать туда, никто не станет тебя заставлять.
Он помолчал немного, потом сказал:
- Обязательно называть меня Душистым Горошком? Мне шестнадцать лет.
Мы с Лондэном переглянулись и сели на трамвай в сторону дома. Верный своему слову, Темпор выпустил нас за несколько минут до того, как мы вошли, и, в молчании трясясь по рельсам на пути домой, мы миновали самих себя, ехавших на презентацию.
- Знаешь, что за желтую дубину он нам показывал? - сказал Пятница, глядя в окно.
- Ну?
- Это было полсекунды бильярдного шара.
Глава 15
Снова дома
Заметив с тревогой, что большинство межрелигиозных склок возникало исключительно потому, что все крупные религии были убеждены, будто их бог правильный, а у всех остальных религий неправильный, учредители церкви Всемирного Стандартного Божества основывали свою неоперившуюся "гибридную" веру на той посылке, что большинство религий, если отсечь бесстыдные манипуляторские игры властей, хотят одного и того же: мира, стабильности, равенства и справедливости - того же, что и неверующие. Когда они сформулировали эту основную мысль, объединяющую всех людей, и сделали какой-либо диалог с Носителем Высшего Нравственного Авторитета по большей части необязательным, ВСБ расцвело пышным цветом.
Как только мы вошли в дом, Пятница обиженно ушел в свою комнату. Миссис Боллуан-Котл сообщила нам, что девочки вели себя хорошо и что она сложила все постиранное белье, убрала на кухне, покормила Пиквик и приготовила запеканку из мяса с картошкой на всех. Это было обычное дело с ее стороны, и, с негодованием отвергнув любую плату, она ушаркала к себе, мрачно бормоча, что если бы она убила своего мужа в тот момент, когда впервые подумала об этом, то "сейчас уже вышла бы".
- Где Дженни? - спросила я Лондэна, после того как поднялась наверх, чтобы проверить. - В комнате ее нет.
- Она только что была на кухне.
Зазвонил телефон, и я сняла трубку.
- Алло?
- Это Мильон, - донесся негромкий голос. - Простите, что звоню вам домой.
- Где вы?
- Посмотрите в окно.
Я выполнила его просьбу и увидела, как он машет мне со своего обычного места между компостной кучей и лавровыми кустами. Мильон де Роз, надо пояснить, являлся моим официальным сталкером, то есть преследователем. Хотя я давно уже скатилась на самые нижние строчки знаменитостей низшего разряда, он настоял на продолжении ненавязчивого преследования, поскольку, как он выразился: "всем нужно иметь хобби на пенсии". Во время нашего совместного путешествия в Элан в далеком восемьдесят восьмом году он выказал изрядную стойкость, и теперь я считала его другом семьи, чего он, будучи спрошен, никогда не признавал. "Дружба, - сдержанно произносил он нараспев, - всегда уничтожает фактор раздражения, являющийся основой связи между преследователем и преследуемым". Детей он не беспокоил совершенно, а его возможности по части раннего оповещения были действительно очень кстати - в конце концов, он засек Феликса-8. Преследование, разумеется, отнюдь не являлось его единственным занятием. Помимо торговли контрабандным сыром в восточной части Суиндона он издавал журнал "Теоретик заговора" и работал над моей официальной биографией, причем эта работа заняла куда больше времени, чем мы оба предполагали.
- Так в чем дело? Вы по-прежнему за сыром вечером?
- Конечно… но у вас гости. На улице машина, в ней двое, и еще один лезет через заднюю стенку.
Я поблагодарила его и повесила трубку. В прошлом я обзавелась некоторым количеством врагов, поэтому мы с Лондэном заранее разработали аварийные меры.
- У нас проблемы? - спросил Лондэн.
- Желтый код.
Лондэн понял и без лишних слов понесся в переднюю часть дома. Я открыла заднюю дверь, выползла в сад, свернула на боковую дорожку рядом с мусорными баками и скользнула за беседку. Мне не пришлось долго ждать: мужчина в черном комбинезоне и подшлемнике на цыпочках крался по дорожке к тому месту, где я спряталась. Он нес мешок и пакет зефира. Я не стала тратить время на обмен любезностями - просто заехала ему кулаком в челюсть, а когда он зашатался, на мгновение оглушенный, треснула его в грудину, и он со стоном повалился навзничь. Стянув подшлемник, я узнала этого человека: Артур Планкетт из Суиндонского общества любителей дронтов.
- Ради бога, Артур, - сказала я ему, - сколько раз вам повторять, что Пиквик не продается?!
- У-у-ух, - отозвался он, сопя и постанывая в попытках вернуть дыхание.
- Слушайте, вы, идиот… - Я подняла его и прислонила к задней стенке беседки. - Лучше бы вам не соваться ко мне в дом: защищая свою семью, я могу быть опасна. Почему, как вы считаете, я единственная во всем Суиндоне могу оставлять машину на ночь незапертой?
- О-о-ох.
- Ждите здесь, - велела я ему и трусцой вбежала в дом.
Я представляла опасность, но и Лондэн тоже, даже с одной ногой. Парадная дверь была открыта, и я видела, что он прячется за оливковой изгородью. Пригнувшись, я перебежала газон и присоединилась к нему.
- Это просто дронтофилы, - прошипела я.
- Опять? - также шепотом отозвался он. - После того, что случилось в прошлый раз?
Я кивнула. Раритетность Пиквиковой версии 1.2 явно была призом, ради которого стоило рисковать многим. Я взглянула поверх кустов на дорогу, где у поребрика был припаркован "бьюик". Двое мужчин в темных очках сидели внутри и изо всех сил старались не привлекать внимания.
- Задержим их?
- Нет, - хихикнул Лондэн, - они и так далеко не уедут.
- Что ты сделал? - строго спросила я.
- Увидишь.
Пока мы наблюдали, Артур Планкетт решил удрать, ну, на самом деле скорее уковылять. Он вышел из заднего сада и похромал через дорогу. Водитель завел мотор, дождался, пока Планкетт заберется на заднее сиденье, и резко рванул прочь от поребрика. Они проехали футов двадцать, прежде чем трос, привязанный Лондэном к их заднему мосту и закрепленный другим концом на фонарном столбе, натянулся. Слишком прочный, чтобы лопнуть, он вырвал у них задний мост и большую часть подвески, отчего машина едва не кувырнулась через нос и с грохотом плюхнулась на брюхо посреди дороги. На миг оглушенные, трое мужчин выбрались из машины и припустили вниз по улице, Планкетт - замыкающим.
- Это действительно было необходимо? - спросила я.
- Ничуть, - признал Лондэн в промежутках между детским хихиканьем, - но мне всегда хотелось попробовать.
- Господи, когда же вы двое повзрослеете?
Мы подняли головы. Поверх садовой калитки на нас смотрели мой братец Джоффи и его друг Майлз.
- Не понимаю, о чем ты, - сказала я, поднимаясь с того места, где мы прятались на корточках за изгородью, и подавая Лондэну руку, чтобы помочь подняться и ему. - Просто обычный суиндонский вечерок.
Я огляделась: соседи повылезли взглянуть на обломки "бьюика" - и поманила Джоффи с Майлзом в дом.
- Приглашаю на чашечку чая.
- Никакого чая, - возразил Джоффи, направляясь вместе с нами к дому. - Мы только что вылакали цистерну у мамы - разве ты не слышишь, как я булькаю на ходу?
- И съели столько баттенбергских кексов, что хватило бы заполнить Гранд-Каньон, - добавил Майлз кексопридушенным голосом.
- Как поживает ковровый бизнес, Дурында? - поинтересовался Джоффи, пока мы стояли в прихожей.
- Лучше не бывает. А как верообъединительные дела?
- Мы заполучили почти всех, - улыбнулся Джоффи. - На прошлой неделе поднялись на борт атеисты. Как только мы допустили, что "Бог" может являться набором в высшей степени милосердных и полезных физических законов космоса, они с радостью присоединились. На самом деле за исключением нескольких разрозненных остатков религиозных лидеров, неспособных до конца примириться с потерей власти, влияния и прилагающейся к этому смешной шляпы, все выглядит весьма неплохо.
Номинальное главенство Джоффи в Британской островной ветви церкви Всемирного Стандартного Божества было предметом изрядной гордости для семейства Нонетот. ВСБ было предложено делегатами Всемирного межконфессионального симпозиума в 1978 году и с тех пор набирало силу, собирая обращенных из всех вер в одну разнообразную религию, достаточно гибкую, чтобы каждому предложить что-то свое.
- Я поражаюсь, как тебе удалось обратить их всех, - сказала я.
- Это было не обращение, - возразил он, - это было объединение.
- А здесь ты, потому что…
- Лондэн говорил, что у него есть для меня видеопленка с "Доктором Кто", а я обожаю далексов.
- Мне лично больше нравятся сонтараны, - вставил Майлз.
- Чего еще ожидать от человека, считающего Джона Пертви лучшим Доктором! - фыркнул Джоффи.
Мы с Лондэном уставились на него, неуверенные, что нам следует сделать - согласиться, выдвинуть иную теорию или сделать что-то третье.
- Лучшим был Том Бейкер, - сказал Джоффи, нарушив неловкую паузу.
Майлз пробурчал что-то вроде "конформист", и Лондэн отправился наверх за пленкой.
- Дурында! - шепотом позвал меня Джоффи, когда Лондэн ушел.
- Да?
- Ты ему сказала?
- Нет, - шепнула я в ответ.
- Нельзя молчать, Четверг. Если ты не говоришь ему правду про Книгомирье и "Ковры Акме", это все равно что, не знаю, врать ему или типа того.
- Это ради его же блага, - прошипела я. - Это не как если бы я завела интрижку.
- А ты завела?
- Конечно нет!
- Все равно это ложь, дражайшая сестрица. Как бы тебе понравилось, солги он тебе о том, чем занимался дома весь день?
- Думаю, не понравилось бы. Оставь это мне, Джофф. Я справлюсь.
- Надеюсь. С днем рождения… и если ты не заметила, под капотом у твоего рабочего фургона горит камамбер.
- Чего-чего?
- Камамбер. Горит.
- Вот они, - сказал Лондэн, возвращаясь с пленкой. - "На память о Далексах". А куда Четверг ушла?
- Да просто выскочила за чем-то. Ну, нам пора! Обучать, убеждать и объединять - надеюсь, в таком порядке. Ха-ха-ха.
- Извините, - сказала я, входя в дом. - Мне показалось, что Пиквик корчит рожи соседскому коту. Вы же знаете, как они друг друга ненавидят.
- Но она же вон там! - удивился Лондэн, указывая на Пиквик, по-прежнему тщившуюся разглядеть в зеркале себя самое и бело-синий полосатый джемпер.
Я пожала плечами.
- Наверное, это был другой дронт.
- В округе есть еще один лысый дронт в сине-полосатом кардигане? А не кажется ли тебе, что пахнет горелым сыром?
- Нет, - невинно ответила я, - а тебе, Джофф?
- Мне надо идти, - сказал он, глядя на свои часы. - Помни, что я тебе сказал, дражайшая сестрица!
И они оба вышли и направились к толпе, начавшей собираться вокруг сломанной машины.
- Клянусь, я чую запах горелого сыра, - сказал Лондэн, когда я закрыла входную дверь.
- Вероятно, миссис Боллуан-Котл что-то готовит.
Я изображала беззаботность, но внутренне нервничала. Кусок горящего камамбера на пороге означал только одно - предупреждение от Суиндонской центровой сырной мафии, или, как они предпочитали себя называть, стилтонистов.
Глава 16
Сыр
Вызвавший оживленную полемику Молочный сбор, от которого происходит непопулярная Сырная пошлина, был введен в 1970 году правительством вигов, когда ему потребовалось пополнить казну для потенциальной эскалации Крымской войны. При нынешних пошлинах в 1530 процентов на твердые и 1290 процентов на вонючие сорта нелегальное сыроварение и контрабанда сделались чрезвычайно прибыльным делом. Сыронадзорное управление было образовано не только для контроля над лицензированием сыра, но также для сбора налога, введенного на сыр не в меру старательным правительством. Неудивительно, что подпольный рынок сыров процветал.
- Спасибо, что намекнули нам о дронтофилах, - сказала я, пока мы ехали по темнеющим суиндонским улицам два часа спустя.
Эвакуатор убрал обломки "бьюика", и полиция собрала свидетельские показания. Несмотря на оживленность нашего района, никто ничего не видел. То есть видели, конечно, но Парк-Лейн-Нонетоты пользовались в округе большой популярностью.
- Вы уверены, что за нами нет хвоста? - спросил Мильон, когда мы выезжали из пустого производственного помещения в двух шагах от городского дирижаблепорта.
- Однозначно, - отозвалась я. - У вас есть на него покупатели?
- Обычные сыроманы все грызут удила с рецептами на изготовку. Сегодня вечерний воздух наполнится ароматом валлийских гренков с сыром.
Большой семидесятиместный дирижабль медленно поднялся в воздух позади заводских корпусов. Мы смотрели, как его серебристые бока отражают краски заходящего солнца, пока он разворачивался и под ритмичное гудение разбивающих неподвижный воздух четырех пропеллеров уходил на Саутгемптон.
- Готовы? - спросила я.
- Готов, - отозвался Мильон.
Я дважды бибикнула, и стальные заслонки на ближайшем производственном здании медленно поднялись.
- Скажите, - начал Мильон, - почему, как вам кажется, стилтонисты Старого города вручили вам Пылающий камамбер?
- Вероятно, это предупреждение. Но мы никогда их не трогали, а они не трогали нас.
- Наши территории даже не пересекаются, - заметил он. - Вам не кажется, что Сыронадзорное управление наглеет?
- Может быть.
- Похоже, вы не сильно обеспокоены.
- СНУ сидит на голодном пайке и ничего не знает. Кроме того, у нас есть клиенты, которых надо обслуживать… и "Акме" нужны деньги. Сможете выручить пять тысяч к завтрашнему утру?
- Зависит от того, что у них есть, - сказал он после минутного размышления. - Если они попытаются всучить заурядный чеддер или ту переработанную дрянь, могут быть неприятности. Но если они привезли что-то экзотическое, тогда вообще без проблем.
Роликовая ставня поднялась ровно настолько, чтобы пропустить нас, и мы въехали внутрь, а ставня сменила направление и опустилась у нас за спиной.