– Я ненадолго отойду в пампу, – нахмурился Артём, не любящий разговоров о своей приметной внешности. – Наберу осенних полевых цветов для сеньоры-гаучо.
– Иди, милок, иди! – одобрила старуха. – А мы тут поболтаем о своём, о девичьем…
Когда – через полтора часа, возложив цветы на могилу Марии Сервантес-Крестовской и сердечно попрощавшись с гаучо – они тронулись в обратный путь, Таня, задумчиво нахмурившись, сообщила:
– Знаешь, Тёма, тут такое странное дело…. Я – сугубо между делом – поинтересовалась у бабушки Изауры, мол: – "Не знаете ли, часом, что сейчас происходит в метро Буэнос-Айреса?"…. Старушка подумала-подумала, и ответила, мол: – "Вижу много маленьких и беззащитных детишек. Бледных таких, болезненных и несчастных. Им очень нужна ваша помощь…". Представляешь? Что бы это могло значить?
– Не знаю, – честно ответил Артём. – Но я почему-то уверен, что местный метрополитен преподнесёт нам – дополнительно – ещё не один качественный сюрприз…
– А молоденькая Исидора очень насторожённо и прохладно относится к юной Марии Сервантес-Рамос. Мол, от этой вертихвостки и сумасбродки можно ожидать – чего угодно…. По поводу древнего подземелья кечуа. Бабушка Изаура сказала, что может проводить нас в этот тайный мир. Причём, с дневной поверхности. Но только в том случае, если на это будет веская причина. То есть, при крайней необходимости, когда потребуется спасать жизни каким-нибудь хорошим людям. Понимаешь что-нибудь?
– Весьма расплывчатое и таинственное обещание, – усердно крутя автомобильную баранку, проворчал Артём. – Впрочем, запомним. Вдруг, да пригодится…
Дело неуклонно двигалось к вечеру, бордовое солнышко вплотную приблизилось к линии горизонта. Они вернули машину в пункт проката и отправились к дому, петляя по городским улицам и переулкам, пешком. Буэнос-Айрес жил своей обычной вечерней жизнью – повсюду бойко сновали туда-сюда стайки возбуждённой молодёжи, демонстрируя друг другу круглые разноразмерные значки, украшенные лицами мировых знаменитостей.
"Эрнесто Че Гевара, Эвита Перрон, Лев Троцкий, Диего Марадона, Ленин, Сталин, Гитлер, Джон Леннон, Мадонна…", – без устали перечислял внутренний голос. – "Да, богат внутренний мир у аргентинской молодёжи! Беспокойные они ребята, ничего не скажешь…. Кстати, большинство девушек, идущих навстречу, одеты в голубые юбки и белые джемпера, или же в белые джинсы и голубые водолазки. Цвета национального флага, как-никак. Юноши же, в основном, традиционно и принципиально предпочитают радикально-чёрный цвет…".
Неожиданно Татьяна схватила его за рукав куртки и ловко затащила в ближайшую подворотню.
– Что случилось, алмазная донна?
– Тихо, – велела жена. – Смотри внимательно…
Широко распахнулась водительская дверка чёрного "Бентли" и на тротуар – напротив французского ресторана – выбрался, э-э-э…
"Местный "Крёстный папаня", не иначе!", – ехидно объявил насмешливый внутренний голос. – "Или же наркобарон среднего звена, судя по характерному образу….. Узкое холёное лицо, хищные усики, пышные бакенбарды, черноволосый. Ну, и одет – как заправский английский денди. Только многочисленные бриллианты – на перстнях-кольцах, часах и в галстучной булавке – смотрятся лишними и чужеродными.… Вот, и охранники-мордовороты вылезают из бордового "Мерседеса". Похоже, "папочка" проголодался…".
Потенциальный наркобарон важно и неторопливо обошёл длинный капот машины, галантно распахнул переднюю пассажирскую дверцу и, предупредительно протянув руку, помог выбраться наружу ослепительной Марии Сервантес-Рамос.
– Почему она так вульгарно одета? – шёпотом удивилась Татьяна. – Одной только избыточно-яркой косметики – килограмма полтора. А различных серебряных цепочек, браслетов и прочих побрякушек – вдвое больше. Юбка же – одно название…. Тьфу, да и только. Натуральная портовая шлюха, прости Господи…
"Крёстный отец" небрежно приобнял юную представительницу семейства Сервантес чуть ниже талии и, сально улыбаясь, что-то жарко зашептал ей на ухо. Девушка, беззаботно запрокинув рыжеволосую голову, засмеялась многообещающим и откровенно-развратным смехом.
Когда Мария и её неожиданный кавалер – в сопровождении троих широкоплечих охранников – скрылись за стеклянными дверьми французского ресторана, Артём достал из кармана мобильный телефон и торопливо набрал Лёхин номер.
– Торопишься заложить? – понимающе усмехнулась Татьяна. – Мужская солидарность, понятное дело. Ну-ну! Наслышаны, как же…
– Причём здесь – мужская солидарность? Просто хочу знать, чем сейчас занимаются подчинённые. Командир я, или где? Нехорошие предчувствия, опять же, имеют место быть. На сердце – последние полчаса – голодные кошки настойчиво скребут…
Трубку взял Хантер, а на просьбу передать телефон майору Никоненко – неожиданно замялся.
– В чём дело, младший лейтенант Кузнецов? – повысил голос Артём. – Изволь доложить чётко и однозначно! То бишь, ничего не скрывая…. Судя по характерным звукам, у вас там развернулась полноценная гулянка? Никоненко – по причине сердечных переживаний и терзаний – вошёл в крутое пике русского запоя?
– Вошёл, понятное дело, – печально вздохнул Хантер. – Ай! Товарищ, подполковник, он дерётся!
– Мы сейчас приедем, жди, – пообещал Артём. – Напомни-ка, Женя, ваш адресок…
Они поймали такси. Пожилой седоусый шофёр, узнав конечную точку маршрута, тут же запросил двойную плату по счётчику, пояснив:
– Не подумайте, ради Святой Мадонны, что я такой жадный и меркантильный. Просто Бельграно – бедный район. Там пассажиров, желающих прокатиться по городу, не найти, сколько не старайся. В центр города придётся порожняком возвращаться.
Райончик, действительно, был ещё тот.
"Стены домов покрыты многочисленными разномастными трещинами и обшарпаны до полной невозможности. Некоторые строения, и вовсе, лежат в откровенных развалинах", – комментировал внутренний голос. – "Уличных фонарей – раз, два и обчёлся. Бродячие собаки шастают повсюду, оборванные и неопрятные бомжи собирают пустые банки и бутылки…. Такое впечатление, что мы оказались в российском провинциальном городишке, один в один. Бывает, конечно…".
На улице Симона Боливара Артём остановил машину и расплатился с водителем.
– Будьте настороже, – посоветовал шофёр. – Отвязанной и наглой шпаны здесь хватает. Впрочем, говорят, что на улицу Боливара хулиганы предпочитают не заходить. Непростая эта улочка, ей-ей…. Впрочем, необразованные бродячие собаки про это ничего не знают и запросто могут наброситься.
– К моему мужу псы и близко не подойдут! – с законной гордостью хмыкнула Таня. – Справедливо опасаясь за свои блохастые и облезлые шкуры.
– Вы, сеньор, приходитесь родственником генералу Хуану Перрону? – натянуто улыбнулся шофёр. – Говорят, что он являлся прямым потомком агуаров – красных степных волков…
– Я просто долгое время находился в приятельских отношениях с ливийскими шакалами, – отшутился Артём. – Ладно, дружище, приятно было познакомиться и всё такое, но нам уже пора. Поболтаем как-нибудь в следующий раз…
Такси, подбадривающе мигнув на прощанье задними фонарями, уехало. Татьяна, оглянувшись по сторонам, объявила:
– Ага, дом номер семь, следующий – девятый. Следовательно, нам в ту сторону…. Вперёд, храбрый кабальеро!
Вокруг было очень тихо, безлюдно и темно. Впрочем, явственно ощущалось чьё-то незримое присутствие. Вот, на балконе третьего этажа раздалось глухое мужское покашливание. Впереди послышались и стихли звуки торопливых шагов.
"Не иначе, это бойцы доньи Марты", – предположил проницательный внутренний голос. – "Дисциплинированно бдят. То бишь, старательно несут охранную службу во вверенном районе…".
Нужный дом за номером двадцать пять оказался на удивление чистеньким и опрятным, имелся даже маленький аккуратный сквер, обнесённый кованой узорчатой оградой.
– Наверное, это тайная гостиница "Эскадрона смерти", – шёпотом предположила Таня. – Ну, для всяких серьёзных зарубежных гостей, молодого пополнения из провинции и прочих важных дел…. Ага, здесь имеется и швейцар-консьерж, вооружённый – надо думать – до самых коренных зубов. А что будем делать, если нас не пожелают пропустить внутрь? Звонить сеньоре Марте?
Но продемонстрированные серебряные бляхи произвели на широкоплечего швейцара самое благоприятное впечатление. Приоткрывая дверь, он только поинтересовался:
– Вы, наверное, к сеньорам Никоненко и Кузнецову? Это вторая дверь справа по коридору. Проходите!
В комнате было ужасно накурено, кроме того, явственно ощущался характерный аромат устойчивого перегара. Хмурый и рассерженный Хантер, нос которого явственно распух, сидел за компьютерным столиком-подставкой и азартно щёлкал клавишами ноутбука. Никоненко – в полуголом расхристанном виде – возлежал на широком кожаном диване, к которому был придвинут прямоугольный столик, плотно заставленный разномастными бутылками и тарелками.
Лёха, скорбно прикрыв глаза, бестолково терзал струны старенькой гитары и совершенно-пьяным голосом самозабвенно выводил:
И мыслей карусель
опять летит – по кругу.
А за окном – метель,
Метёт – белым бела.
Она моя всегда – безумная подруга.
Она моя всегда – полночная вдова.И в голове – метель,
Покой нам – только снится.
И смятая постель,
Такие, вот, дела….
И ревность в темноте, как раненая львица,
Рычит на целый мир – полночная вдова.Я выйду на крыльцо.
Бушлат небрежно кину
На голое плечо,
Где профиль твой застыл,
Татуировкой той, красивой – тёмно-синей,
С тем завитком волос, что я всегда – любил.
А там – в седой дали,
Мерцают – неустанно -
Шальные огоньки
Чужих счастливых вилл…
А – мы? Но – почему? Ах, право, это странно!
Ведь я же вас всегда – так искренне – любил…И старенький бушлат
Сползает – в эту лужу…
Никто – не виноват.
И только снег – в глаза.
Уже весна – давно – терзает эту стужу.
И в ожиданье замерли – сердца…Тот старенький бушлат,
Как будто – знак надежды.
И будто – ясный взгляд,
Где рядом – кутерьма.
Но, видимо, уже – всё будет, как и прежде.
Весенняя метель – полночная вдова…
Когда песенка закончилась, Никоненко, не выпуская гитары из ладоней, сладко задремал, пуская неаппетитные и обильные слюни. Хантер же, торопливо закрыв ноутбук, поднялся на ноги и радостно заявил:
– Здравия желаю, господа офицеры! Как хорошо, что вы приехали, а то я уже замучился и извёлся – до серых человечков в глазах – с влюблённым товарищем майором. Или – уже – не влюблённым? Тут, честно говоря, сам чёрт – ногу сломит…. Неординарный и запутанный случай, право слово! Неординарный…
– А, можно, чуть поподробней? – попросила Татьяна. – Без мутной казуистики и полупрозрачных намёков?
– Нельзя! – невежливо отрезал Хантер. – Негоже российскому офицеру, пусть и младшему лейтенанту, сплетничать, употребляясь болтливым базарным бабам. Готов понести суровое дисциплинарное взыскание, но отказываюсь обсуждать личную жизнь майора Никоненко, тем более, за его спиной…. Вот, он проснётся через часик, сам вам всё и расскажет – со слезой и надрывом, как и полагается. Я уже раз шесть-восемь выслушивал эту душещипательную историю…. А теперь – разрешите удалиться?
– Куда это, собственно? – подозрительно прищурился Артём. – Тоже завёл местную смуглокожую зазнобу? Доиграешься, Евгений…
– Никак нет! В том смысле, что пока не завёл…. Просто в преферанс – по маленькой – играем с ребятами. Тут из западных аргентинских провинций в Буэнос-Айрес – на плановую стажировку – приехала целая куча молодёжи. Гитарой Никоненко у них и разжился. Отличные мужики, общительные и интеллектуально-развитые.
– В преферанс по маленькой? Один песо за вист? Ну-ну! Тогда иди, развейся…. Говоришь, майор проснётся примерно через час?
– Так точно! Он действует – словно бы по заранее составленному расписанию: час сна, два раза по сто пятьдесят с перерывом на слезливую песенку, и снова ныряет в спасительные объятия Морфея.
– Свободен, младший лейтенант! Языком, смотри, не трепли попусту…
Естественно, что ждать целый час Артём не стал, с удовольствием выцедил бутылочку "Кильмес-Кристаль", обнаруженную на столе, выкурил сигаретку, после чего гаркнул – хорошо поставленным командным голосом:
– Рота, подъём! Атомная тревога!
Лёха мгновенно вскочил на ноги, гитара со звоном полетела на пол.
– И как это понимать, майор? – вкрадчиво поинтересовался Артём. – Родину позорим гадкими пьяными выходками? Демонстрируем, так сказать, русские национальные фокусы и выкрутасы?
– Дык, это…, – виновато забормотал Никоненко. – Так, вот, получилось…
– Ты, Лёша, присядь, – предложила заботливая Татьяна. – Набулькай себе чего-нибудь…. Что мы потребляем нынче? Мексиканская текила? Неплохо! И мы с подполковником, пожалуй, выпьем. Составим, так сказать, тебе тёплую компанию…. Ну, что случилось-то? Рассказывай, дружок! Глядишь, оно и полегчает…
Никоненко, поставив пустой фужер на стол, старательно обтёр ладонью рот и поделился своим горем:
– Оказывается, у Марии есть любовник. То есть, любовники. Причём, эта вертихвостка уверяет, что они ей – вовсе и не любовники…
– И как такое может быть?
– Оказывается, что может…. "Эскадрона смерти" – параллельно – проводит сразу несколько важных операций. И против крупных фальшивомонетчиков, и против глобальных наркоторговцев…. Короче говоря, Мария внедрена сразу в несколько преступных группировок. И – по долгу Службы – сожительствует с местными мафиози…. При этом она искренне считает, что это "не считается", мол, "не в зачёт". Оперативные мероприятия, не более того. Да и с девственностью – полтора года назад – она рассталась сугубо по служебной необходимости, то есть, в рамках предотвращения коварного государственного переворота…. А так-то, она любит только меня. Более того, уверяет, что мужчин – по большому счёту – у неё ещё не было. Мол, даже оргазма – по-настоящему – ещё ни разу не испытывала…. Убью, рыжую чертовку! – Лёха схватил стул с резной спинкой и сильно размахнулся, намериваясь метнуть его в оконное стекло…
Глава двенадцатая
Белые таблетки и тайны Шамбалы
Естественно, Артём успел перехватить Лёхину руку и предотвратить порчу казённого имущества. После чего в Никоненко была влита ударная доза мексиканской текилы, и майор благополучно уснул, уютно свернувшись на диване – словно маленький и ласковый котёнок.
– Да, Хантер был прав, ситуация, действительно, неординарная, – растерянно хмыкнула Таня. – Даже и не знаю, что посоветовать в данном конкретном случае…, – после непродолжительного раздумья, лукаво посмотрев на мужа, резюмировала: – А некоторым бывшим писателям-фантастам, получается, очень крупно повезло. Признавайся, недотёпа! Ведь, повезло?
– Однозначно! – широко улыбнулся Артём. – Ты у меня – просто чудо! Причём, единственное и неповторимое на весь белый свет. Чудо – с косичками и бантиками в горошек…
– Старый неисправимый льстец и подлиза! Впрочем…. Может, поцелуемся? Если, конечно, хочешь…
Через швейцара-консьержа Артём нашёл коменданта "гостиницы" и провёл подробный инструктаж относительно дальнейших действий, после чего они с Татьяной, вызвав такси, отбыли восвояси.
– На чём это мы остановились? Ну, там, в дикой аргентинской пампе? – подчёркнуто задумчиво поинтересовалась жена, дожидаясь, когда Артём отопрёт все замки на дверях их квартиры-студии. – Мне кажется, что момент был очень даже интересным и по-настоящему захватывающим…. Предлагаю, всё повторить заново!
– И туристическую палатку установить? – глупо улыбаясь, уточнил Артём.
– Устанавливай, чего, уж, там.…А вместо костра, любимый, разожги, пожалуйста, камин. Пусть угольки потихоньку щёлкают, создавая приятный и позитивный фон…
Утренняя планёрка в тайном зале "Милонги" проходила в нервной и напряжённой обстановке.
– Сплошные хлопоты с вами, дорогие мои русские коллеги! – сварливо заявила донья Мартина. – Пистолетом где-то разжились, прострелили плечо сыну уважаемого человека. Так, мало того, что прострелили, ещё и копчик парню отбили. Теперь у несчастного юноши ноги отнялись. Серьёзный скандал намечается…. Как прикажете это понимать?
– У юноши? – возмутилась Татьяна. – Там такие длинные и пышные усищи, блин! Не каждый столетний старикан такими может похвастаться…. Ноги отнялись? И, поделом! Так ему, подлецу, и надо! Не будет в пампе приставать к беззащитным молоденьким девушкам. Пусть скажет спасибо, верста коломенская, что в живых остался…. Да я бы его…
– Отставить базар! – прикрикнула сеньора Марта. – Ладно, с этим негативным моментом всё более-менее ясно. Приструнили зарвавшихся подонков, молодцы. Не буду ругать понапрасну…. А как нам быть с майором Никоненко? Полчаса назад поступила достоверная информация, что он по-прежнему продолжает пьянствовать и буянить. Мне что же, позвонить в Санкт-Петербург? Впрочем, зачем – звонить? Уже через два с половиной часа генерал-лейтенант Громов будет в Буэнос-Айрес. Пусть сам и разбирается. Как говорится, лично, непосредственно на месте…
– Виталий Павлович прилетает? В самом деле? – ошарашено переспросил Артём. – Зачем?
– Конвоирует гениального русского доктора Глебова, который должен разобраться с непонятными белыми таблетками…. Вы что-то хотите сказать, уважаемый кабальеро Кузнецов?
– Хочу сообщить, что ситуация с Алексеем Никоненко…э-э-э, неоправданно раздута и слегка преувеличена. Насколько я знаю, он уже отказался от…м-м-м, от приёма крепких алкогольных напитков и перешёл на безобидное немецкое пиво. Более того, я даю слово русского офицера, что к вечеру майор будет однозначно готов к выполнению поставленных перед ним боевых задач…. Интересно, а почему мы не обсуждаем поведение других…э-э-э, рыжеволосых особ? Ведь, как хорошо известно, у каждой медали имеются две стороны…
– Да пошёл ты, Хантер, куда подальше! – мгновенно отреагировала явно не выспавшаяся Мария, чьё лицо было непривычно-бледным, а под глазами залегли тёмные тени. – Причём, вместе со своим трепетным и нежным майором! Экает тут, мычит – как не доеная деревенская корова. Тьфу! Слушать противно…. Я, вообще, не понимаю сути выдвигаемых претензий. Всё рассказала по-честному, без утайки. А он, свин неблагодарный, целый спектакль закатил…. Лучше, по-вашему, было бы скрывать некие пикантные обстоятельства и молчать, подражая мужественным кубинским революционерам, попавшим в плен к жестоким американским подонкам? Кстати, здесь Аргентина, а я – на сегодняшний день – девушка незамужняя…. Понимаете? Кто мне вправе указывать на недостатки повседневного поведения? По нашим старинным понятиям – только законный супруг. А если таковой индивидуум отсутствует? Значит, никто! Вот, если бы моя фамилия была – Сервантес-Никоненко, тогда – совсем другое дело. Я у вашего Лёши спрашивала бы разрешение на каждый чих, не говоря уже о длине юбок…. Опять же, все эротические эпизоды, из-за которых разгорелся данный сыр-бор, связаны сугубо с текущей оперативной деятельностью "Эскадрона смерти". Подчёркиваю, все эпизоды последних трёх-четырёх месяцев, чёрт меня побери! Какой-то детский сад, право слово…. Тётушка, хоть вы им объясните!