Он снова уставился в потолок. Я решил смягчиться:
- Ладно, положим, верю. Как вы друг на друга вышли? Тебя кто-то свел с заказчиком?
- Нет, все было по-другому. Я не знал, что все кончится… тем, чем кончилось. Сначала была совершенно безобидная просьба. Я не знаю, кто дал ему мой адрес. Но просьба была плевая. Доставить трех человек на корабль мимо патруля и таможни…
- Что?!
На его лице мелькнул испуг.
- Что, я и этого не должен был делать?
- Нет. Но рассказывай подробно. Письмо от того типа осталось?
- Нет, я уничтожил все письма, когда выяснилось, что ты жив. В общем, как я сказал, надо было переправить какого-то мужика и его баб на большой корабль. Я написал, что сейчас мне не на чем везти. Он ответил, что пришлет денег на небольшую посудину - ее я потом заберу в качестве оплаты. В феврале пришли деньги, я купил "Фэлкон". В марте, числа десятого, мой пилот забрал пассажиров и доставил их за орбиту терминала. Там был корабль, очень большой, типа "Д", наверное. Они пристыковались, пассажиры вышли. Мой человек вернулся сюда. А тебе что за интерес в той истории?
- Я ищу заказчика, забыл? Он как-нибудь подписывался?
- Да, гад был с пафосом. Назвал себя "Оракул".
- Он что-нибудь тебе предсказал?
- Что я буду богатым и счастливым, если выполню еще одну его просьбу. Насчет тебя. Ну, дальше ты знаешь.
- Он хорошо заплатил?
- Сто кило плюс пушка. Она болталась на орбите в контейнере с маяком, он сказал, как и где ее можно забрать. Да, чуть не забыл. Мы ждали еще одного комика, Говард его фамилия, кажется. Он должен был прибыть сюда, на планету. Инструкции относительно него должны были прийти после того, как мы разберемся с тобой.
- Оракул сильно обиделся, что ты провалил дело?
- Он не сказал. Не было ни одного письма. Потом он написал, что мы будем в расчете, если мой человек подчистит базу данных противометеоритного контроля.
- Когда это было?
- В последних числах марта.
В те дни Говард приезжал на Энно, чтобы разыскать Клемма. Уже тогда Оракул предположил, что Говарду понадобятся сведения о Д-кораблях в окрестностях Энно. Но на то он и Оракул. Я спросил:
- Твой пилот как-нибудь описал корабль, на который он доставил пассажиров?
- Нет, сказал только, что это был дефекационный… или как его… корабль. А тебе он сильно нужен?
По его голосу я понял, что вопрос был задан не из любопытства. Я склонился над его ухом.
- Док, я скажу, что ТЕБЕ очень нужно. Тебе очень нужно оказаться мне полезным. Тебе очень нужно сделать для меня что-нибудь прекрасное. Написать стихи, например, нарисовать картину, сочинить симфонию… Что ты умеешь, Док? Я не прошу тебя бегать за меня в прачечную, мое белье я бы тебе не доверил. Что тебе по силам, а?
Он отклонил голову и посмотрел на меня совсем не как человек, собирающийся посвятить мне поэму.
- Не удивительно, что Оракул хотел тебя грохнуть.
- А тебя удивляет, что я до сих пор жив?
- Это тоже. Короче, Ленни сделал снимок того корабля. Его предупредили, чтоб он не вздумал делать что-либо подобное, но надо знать Ленни… отличный был парень. Как этому пню Бланецу удалось его завалить, ума не приложу. В общем, Ленни снял тот корабль. Он был только с габаритными огнями, но Ленни нашел способ. И показал мне снимок.
Он неожиданно замолчал.
- Ты не закончил рассказывать.
- Закончил. Я запомнил изображение. Больше рассказывать нечего.
- А где снимок?
- У Ленни. Где ж ему еще быть? Он со своего коммуникатора мне показывал.
Ни Ленни, ни его коммуникатора уже нельзя было найти. Единственное свидетельство осталось в голове Дока.
Эдвардс позвонил мне на комлог. Он уже глушил двигатели возле космопорта. Я вышел из камеры и пару минут с ним разговаривал. Потому вернулся, чтобы выслушать смутное описание корабля на снимке. Через пять минут вошел Эдвардс, в руках у него было устройство, напоминающее сварочный агрегат.
- Что это у него? - насторожился Док. Я ответил:
- Ты знаешь, что современная наука позволяет извлекать воспоминания из мозга в виде визуальных образов. В руках агента Эдвардса такая специальная штука для извлечения воспоминаний. Прибор сейчас находится на стадии испытаний. Вон тот длинный штырь с проводом вставляется в левую височную долю…
Эдвардс поставил аппарат рядом с койкой и начал разматывать провод, размахивая острым жалом перед носом контрабандиста.
- Я попробую отыскать снимок, - сказал последний.
Это оказалось не очень сложно. Файл находился в почте Дока. Эдвардс рассмотрел снимок и сказал.
- Все ясно. Это "Спрут" Командора.
35
Три недели назад, Лкафкен, зона Эола
Посол Валентайн Дикси разглядывал вытянутый прямоугольный зал, облицованный полированным камнем нежно-голубого цвета. Он пытался установить связь между эолийской архитектурой и чем-нибудь из древнего земного наследия. Микены? Стоунхендж? Месопотамия?
Дикси вдруг подумал, что вряд ли он смог бы найти что-то общее между нынешней земной архитектурой и ее доисторическими предшественницами, и он оставил архитектурные изыскания. Взамен он перенес свое внимание на роспись по потолку. Сначала он не придал ей значения, посчитав ее сугубо условной, декоративной. Но, присмотревшись к рисунку, он явно разглядел предназначенный для него, землянина, нарратив. Тщательно вырисованная растительность сильно смахивала на древние земные папоротники. Среди них анахронично прятались диплодоки и мамонты, ничуть не удивленные таким соседством. Гораздо больше их занимал спускавшийся с неба снаряд, явно не местный. На соседнем фрагменте снаряд уже стоял на земле, и из него выходили вполне себе люди. Головы диплодоков были склонены, но, возможно, только для того, чтобы разглядеть пришельцев получше. Мамонты подогнули задние лапы и разве что не виляли хвостом.
Посыл был очевиден: "Мы были здесь первыми!".
У Дикси начинала кружиться голова. Он опустил взгляд и увидел, как к нему приближается специальный представитель Аграбх-Охор.
На своей планете эолийцы не носили защитные комбинезоны, их рты и носы не были прикрыты мембранами. Сейчас на спецпредставителе было надето что-то яркое и, видимо, дорогое. Что бы это ни было, думал Дикси, за тысячи лет нашей истории мы уже попытались это на себя натянуть. Пожалуй, он бы немного удивился, если бы дипломат явился голым.
- Прошу прощения, что заставляем вас ждать, - сказал специальный представитель Эола. Он говорил с акцентом, в котором нельзя было различить ничего "нечеловеческого".
- Рад вас снова видеть, - сказал посол.
До этого момента они встречались на Приме, в "зоне Земли", как выражались эолийцы, хотя для нас и вся галактика и все что за ней было "общей зоной". Собственно это и не нравилось Эолу.
Аграбх-Охор прибыл на родину для консультаций в Министерстве по делам иных цивилизаций. Здесь он считался главным специалистом по "земной расе", и его рекомендации имели вес. Поэтому Дикси был рад переговорить с ним перед визитом к министру. Со своей стороны, Аграбх-Охор считал своим долгом предупредить посла, чтобы тот не ждал от встречи слишком многого.
Бок о бок они начали нарезать круги по тридцатиметровому залу.
- Я не понимаю, в чем проблема, - говорил Дикси, вкладывая в свою интонацию толику наивного негодования, - космос огромен, ваши корабли мощнее наших, у нас нет шансов за вами угнаться. Почему же вы настаиваете на разделении, как вы выражаетесь, "областей проникновения". Вы ограничиваете себя больше чем нас!
- Вы сами видите, что мы к вам более чем справедливы. Вас больше, вам и места больше. Мы готовы довольствоваться небольшим участком в районе внешнего рукава. Разумеется, нет никаких ограничений на использование космического пространства вне нашей галактики.
Посол Дикси не опасался, что предложенные ограничения как-то скажутся на нашей экспансии. В галактике сотни миллиардов звезд, и никакой десяток из них погоды не сделает. Его волновало, почему эолийцы вообще настаивают на разделении сфер влияния. Причем, разделение предусматривалось очень жестким. Земным кораблям строго запрещалось появляться на эолийской территории. Маршруты в пограничной зоне должны были согласовываться с Эолом, который оставлял за собой право применять любые средства к нарушителям.
До своего назначения Дикси списывал эти требования на эолийский менталитет. Он даже придумал термин для цивилизации их типа - "параноидально-интровертная". Эолийцы, как нему тогда казалось, сосредоточены на качестве в ущерб количеству. Такое поведение, по мнению Дикси, было пагубно в долгосрочной перспективе. Мир, думал он, в конечном счете хаотичен, ничего нельзя предугадать заранее, поэтому надо опробовать как можно больше вариантов, чтобы добиться качественно скачка. В этом смысл экспансии, а не в том, чтобы жрать побольше.
Но пока эолийцы нас опережали. Возможно, у них действительно была фора. Они освоили не больше дюжины планет, но каждую довели до состояния, к которому только стремится поселок миллиардеров на Оркусе. Численность населения, по сравнению с землянами, была небольшой, но жили эолийцы в три раза дольше.
"И в три раза скучнее", - хотелось бы думать Дикси, но не получалось. Хотя он был уверен, что эти гладкие здоровяки вряд ли имеют какие-нибудь вредные привычки. Не-вредные привычки эолийцев, в целом, не отличались от земных. Они ходили на работу, воспитывали детей, занимались наукой и искусством. Наука, в основном, имела целью физической совершенство, в искусстве редко упоминались далекие звезды. Религиозная составляющая в их жизни была невелика, но большинство верило, что все будет хорошо - в том смысле, что после смерти они присоединяться к некоему Космическому Разуму и в нем заживут вечно.
"Чтобы что-то понять о народе, надо побывать на их родах и похоронах", - с этой мыслью Дикси прибыл на Лкафкен четыре месяца назад. В родильные отделения его не пустили, а кладбища больше напоминали музеи - такое впечатление, что последние сто лет их не использовали по назначению.
"Кремируют и прячут дома", - подумал Дикси и поставил в блокноте пометку прояснить этот вопрос позднее.
От термина "параноидально-интровертный" он уже отказался. Это не означало, что эолийцы, в его понимании, перестали быть интровертами и параноиками. Но он понял, что навешивание ярлыков надо заменить тщательным изучением. Он вспомнил мнение Пауля Клемма об Эоле, как об обществе, имеющим важную внутреннюю цель. И эта непонятная целеустремленность делает их замкнутыми, зацикленными на себе.
И в его блокноте появилась еще одна пометка.
- Если вы не хотите смягчить ваши условия, - сказал он Аграбх-Охору, - мне трудно понять, о чем я смогу говорить с министром. Честно говоря, я ожидал от него новых, более приемлемых предложений.
- Речь будет идти о гарантиях.
- О гарантиях? О гарантиях чего?
- Вы должны рассказать нам, как вы планируете гарантировать соблюдение соглашения. Нам не хотелось бы повторения инцидента с "Ремом", когда он попытался проникнуть в область, которую мы просили вас избегать. К счастью, нам удалось убедить вас изменить маршрут. Но мы не в состоянии предупредить все ваши попытки.
Дикси хотелось сказать, что соглашения как такового еще нет. Эол выдвинул предложения, которые мы вправе принять либо отклонить. Скорее всего, мы их примем, но гарантии… О чем он, черт побери, говорит?
Он спросил:
- Наверное, министр имеет в виду что-то конкретное?
- Да. Наши эксперты предлагают создать на границе наших территорий буферную зону шириной примерно сто световых лет. В эту зону попадет одна обитаемая, шесть частично-обитаемых планетных систем, а так же несколько телепортов вашего Трансгалактического Канала. Вы обязуетесь не размещать Д-корабли в буферной зоне. За соблюдением обязательства будут следить наши сканеры. Вы знаете, что по наличию гравитационной волны мы можем определить прибытие или убытие Д-корабля.
Предложение было унизительным, и при этом оно не являлось гарантией соблюдения неприкосновенности Эола.
- Это контроль, но не гарантии, - заметил Дикси.
- Вы правы. Гарантировать что-либо может только страх наказания, не так ли? Нахождение Д-корабля в буферной зоне будет означать его немедленный арест. Если же корабль будет обнаружен на нашей стороне от буфера, то… честно говоря, мне бы не хотелось этого произносить.
- Но вам придется, иначе, зачем министр выслал вас вперед.
Аграбх-Охор склонил голову, как бы смиряясь с неприятной миссией, выпавшей на его долю.
- Судьба корабля и экипажа будет всецело в руках того, кто его обнаружит.
В сущности, в этом не было ничего нового.
Д-корабли Эола были в большинстве своем автоматическими. Объяснение этому Земля видела в том, что эти корабли выполняли не исследовательские, а защитные функции. ИИ лишен страха, а чтобы точно выстрелить большого ума не надо.
- В руках ваших кораблей-роботов? - спросил он с грустной улыбкой.
- Инструкции, которые мы им дадим, всецело зависят от вас.
Дикси посмотрел на дверь, ведущую в приемную министра. Что его ждет за ней? Все самое главное он уже услышал. Министр подтвердит, что мнение Аграбх-Охора совпадает с официальным. Ему представят членов согласительной комиссии и экспертов. Вероятно, укажут сроки. Затем, униженный, он отправится информировать своих боссов. Они, в свою очередь, согласятся на все условия. Не ссорится же с Эолом из-за лишнего квадриллиона кубических световых лет. Общественности объяснят, что эти квадриллионы нужны Эолу в память о предках или по религиозным соображениям.
"Религиозные соображения лучше всего, - подумал Дикси, - никто не станет копать глубже".
36
27.04, рукав Персея.
Морель рассказал человеку в темно-синем комбинезоне свою историю.
- А вы кто?
- Можешь звать меня Шин.
- Очень приятно. Но я имел в виду, из какой вы организации.
- Сначала мы проверим твою историю. С кем, говорите, надо связаться?
- С Гором Говардом или с агентом Эдвардсом из Интерпола. Скажите хотя бы, где я нахожусь?
- Всему свое время.
Он дал координаты для посадки и перешел в свой корабль. "Патруль" отделился от "Фэлкона" и, сделав замысловатый вираж, ушел вниз, к планете. Рош на такие пируэты не был способен и остался на орбите, чтобы сойти с нее на следующем витке.
Внизу расстилалось море из замершего азота. Тонкая атмосфера затормаживала полет и разогревала корпус. Но для горизонтальной посадки она все же не годилась. Морель перевел "Фэлкон" в вертикальный режим и доверился автоматике. Сила тяжести здесь была небольшой, и разбиться он не боялся. Экраны заднего вида показывали только выхлоп двигателя. В боковой иллюминатор был виден гребень кратера, опоясывавший место посадки. Дно кратера тонуло в темноте - слабый отраженный свет газового гиганта сюда не доставал.
Навигатор показывал, что отклонение при посадке составило шесть метров, что было очень неплохо для абсолютно незнакомой планеты. Шин попросил поставить корабль горизонтально и нацелить "мордой на шланг".
Сквозь поднятую выхлопом пыль Морель видел какие-то огни. Они были только с одной стороны, и он решил, что "шланг" должен быть там же. Опоры корабля подогнулись, нос описал дугу, и, судя по истошному воплю в наушниках, едва кого-то не задел.
- Ты что, слепой?!
Морель мигнул габаритами два раза.
- А, понял, - сказал Шин спокойнее. - Сейчас пристыкуем.
"Шлангом" оказался короткий телескопический тоннель со стыковочным узлом на конце. Он позволял переходить из корабля на базу, минуя неприветливую открытую местность.
Снаружи нельзя было определить размеры базы. Среди хаоса из камней и льда возвышался бронированный колпак с антенной и выступами для стыковки кораблей. Морель оценил диаметр колпака в метров тридцать. Он предположил, что основная часть сооружения находится под землей.
Оказавшись внутри, он понял, что ошибался. База была небольшой и тесной. В некоторых проходах приходилось идти боком. Шин попросил не задевать какие-то провода. Наконец он оказался в помещении, где, кроме него, уместилось еще целых два стула. Один стул был свободен, на втором сидел смуглый парень, представившийся как Сол. Ему было немногим больше двадцати. Шину, скорее всего, было слегка за тридцать.
Морель попросили встать в небольшом простенке, где не было экранов. Шин вылез из какой-то щели между аппаратурой и сел на стул. Теперь они оба внимательно рассматривали гостя - более чем непрошеного, судя по их взгляду.
- Он рассказал интересную историю, - сказал Шин.
- Я слышал, - сказал Сол, - передача была четкой. И что нам с тобой делать?
- Сообщите обо мне в Интерпол. Он скажет, что со мной делать.
- Мы не можем никому ничего сообщить. Здесь нет Трансгалактического Канала. До ближайшего терминала два световых месяца.
Эта новость его поразила. Нет Канала, значит, нет телепортов и нет быстрой связи с обитаемыми мирами. И вряд ли в этой системе есть обитаемые планеты.
- Но мне обещали… Постойте, а как вы сюда попали?
- Так же как ты, Д-кораблем. Правда, добровольно.
Морель сложил два и два. Дальний космос, армейские манеры, скрывают происхождение.
- Вы из ДАГАРа?
- Теперь придется тебя убить, - сказал Сол.
- Последний месяц я только это и слышу. Надоело, честно говоря.
- Ладно, давай тогда еще раз про второй корабль.
Морелю нашли емкость из-под сжиженного кислорода, на которую он мог бы сесть. Ему захотелось пить. Сол принес полстакана воды, от которой явно отдавало пятой регенерацией.
Они сверили показания с "Фэлкона" с показаниями собственной аппаратуры. Было два сигнала на вход Д-корабля и один на выход.
- Уничтожили твоих друзей и ушли, - подытожил Шин.
- Кто уничтожил?
- Эолийцы. Отличный ход, кстати.
Морель и раньше слышал о трениях с братьями по разуму, но и его планета и его станция находились далеко от спорных территорий, и он не вникал в суть проблемы. А последние три недели ему вообще было не до большой политики.
- Мы что, в состоянии войны?
- Пока нет. Но мы на запретной территории. Сюда закрыт доступ для наших кораблей. Эолийцы грозят применить силу к тем, кто не будет подчиняться. Но чтобы мы поверили, угроз мало. Им действительно надо было уничтожить хотя бы один корабль. Пираты подвернулись им очень кстати. Они уничтожили тех, о ком никто не будет жалеть. Угроза приведена в действие, но с минимальными последствиями для наших отношений. Зато теперь все будут знать, что в их загон лучше не соваться.
- Но вы же сунулись!
- Мы - ДАГАР, это наша работа.
Морель рассмеялся.