* * *
Приходской офис размещался в небольшой комнатке в задней части церкви. Из мебели в нем был только массивный поцарапанный шкаф, стол и два стула. В комнате царила очень тяжелая, липкая тишина.
- Одержимость. - Пастор распрямился и смотрел куда-то над плечом Натана. Его пальцы с обкусанными до крови ногтями постукивали по телефонному справочнику, лежавшему на столе. - Только этого нам и не хватало…
- Я слушаю. - Писатель наклонил голову.
- Нет, ничего такого. - Отец Рансберг моргнул. - О, Боже. Господин Уобсон, а знаете ли вы, что в наше время люди уже не верят в одержимость?
- Знаю. Но я не преувеличиваю, и не пытаюсь вас намеренно одурачить. Зачем мне это?
- Я и не думал о злонамеренности. - Пастор улыбнулся. - Меня удивляет, почему мать девочки сама ко мне не обратилась.
- Это маленький городок. Вести разносятся быстро. Могла бояться слухов.
- Понятно. - Глаза пастора на несколько мгновений помутнели, будто бы замерзли от какого-то жуткого воспоминания. И тут зазвонил телефон. Реакция святого отца оказалась неожиданной. Он подскочил, перевернув стул, и схватил трубку. Телефонная книжка упала к ногам Натана. Телефон, висящий на шнуре, ударился о стол.
- Алло, - прошептал священник в трубку. Его голос дрожал.
Натан понял, что стоит, опершись спиной о стену. Он медленно выдохнул.
- Извиняюсь за вторжение, - пробормотал иужчина под нос. - Не буду мешать.
- Конечно, дорогая миссии Уилфред. - Услышал он за спиной. - Понятно. Могут быть три пирога.
Натан мог ошибаться, но в голосе священника ему послышалось одновременно облегчение и разочарование.
* * *
Вновь шел дождь. Он начался с такой силой и злостью, что Натану пришлось поднять воротник куртки, склонить голову, и пробежать всю дорогу. Голубой поцарапанный "мустанг" он увидел только тогда, когда машина притормозила возле него. Вода из лужи хляпнула на ботинки.
- Знал, что найду тебя тут, - Скиннер старался перекричать звук мотора. Его автомобиль настоятельно требовал новый глушитель. - Садись!
- Что случилось? - спросил Натан, к своему удивлению усаживаясь на пассажирское сидение. Двери с первого раза не закрылись, пришлось хлопнуть ними повторно.
- Не слышат сообщение полиции? - заорал Скиннер, переключаясь на первую передачу.
- Нет, я разговаривал с пастором и…
- Этот твой гость, Макинтайр, пропал! Шериф ведет широкомасштабные поиски.
* * *
С тех пор я являюсь часть оборудования "Мэддиз", задрипанного супермаркета в жуткой дыре. Я его живое продолжение. Необходимым работником директора Уилсона с метлой. Самодвижущейся, реагирующей на пожелания магазинной тележкой, полуразумный маркировщик товар, программируемая приставка к швабре. Я много лет уже не опаздываю на работу. Никогда не ссорюсь с шефом или с кем-то из персонала. Никогда не хамлю клиентам. Всегда готов поработать дополнительно, и никогда не заикаюсь о дополнительной оплате. Я такой же необходимый элемент этого магазина, как зеленоватая неоновая вывеска, которую я время от времени должен протирать.
Здесь, в "Мэддиз", я нашел свое небо.
Я не хочу, чтобы меня неправильно поняли. Мне наплевать на миссию, о которой нам все пытается рассказать Уилсон. Мне нет дела до его погони за прибылью, конкурса на лучший супермаркет графства. Я с трудом сдерживаю смех, когда слушаю финансовые рапорты, которые нам зачитывают во время ежемесячных собраний. Б…, мне это до лампочки. И всегда так было.
Я завишу от этого магазина по совсем другой причине.
"Мэддиз" - это коралловый риф, построенный из потребительских товаров, среди которых скрываюсь я, осматриваясь и выслеживая. Это лабиринт, в котором я охочусь и ловлю, моя собственная территория, мой золотой фонд. Здесь я наблюдаю, подстерегаю и охочусь.
А из добычи создаю свой собственный мир.
4
Только на залитой дождем поверхности отразились блики полицейской машины, Скиннер нажал на тормоз и свернул на обочину. "Форд мустанг" резко остановился на грунтовке под аккомпанемент отслуживших свое рессор.
- Там была полиция. На дороге. - Запротестовал Натан.
- Знаю, - ответил Скиннер, указывая пальцем на радио.
- Ну, тогда за каким чертом поехали мы в этот лес?
- Потому что я знаю шерифа Миллера, - ответил Скиннер, сосредоточенный на дороге. "Мустанг" медленно продирался сквозь лужи и поднимался на холмы с достоинством, подходящим тому, в честь кого он был назван. На лобовом стекле появилось большое грязевое пятно. - Я его знаю и уверен, что операция ничего не даст. Он будет бегать с картой, с важной миной болтать по радио, а затем переключался на прием, а мы будем стоять и мокнуть.
- Ты говоришь так, будто поиски пропавших здесь - норма жизни.
- Я принимал участие в двух и этого достаточно. Миллер - жертва обстоятельств в мундире, очередной паяц, который завяз в дыре на всю жизнь и делает все, чтобы об этом забыть. А сейчас у него есть дополнительный стимул делать все медленно и неторопливо.
- Почему?
Движок "мустанга" завыл на высоких оборотах, колеса вязли в грязи, вытягивая машину на очередной пригорок. Они приближались к перекрестку двух просек.
- Типичная история для маленького городка, - криво усмехнулся Скиннер. - Вместе с Макинтайром они пробовали тянуть одну и ту же леску. Это длилось несколько лет. И она, представь себе, выбрала Миллера. Правда, всего на два года. Потом были скандалы, чуть до драк не доходило, и она вышла замуж за Макинтайра. Ребенок родился через семь месяцев. Улавливаешь?
- Улавливаю.
Автомобиль подпрыгнул на очередной выбоине. Натан в сотый раз проверил ремень безопасности.
- Могли взять мою машину, - пробормотал он.
- Не было времени. К тому же, она не предназначена для таких дорог. У тебя городская версия.
- Брехня.
- Потом можем устроить соревнования. Сам убедишься.
Что-то грохнуло в задней части автомобиля, будто насмехаясь над словами водителя, в на лобовое стекло вылилась очередная порция грязи. Скиннер натянул шапку и склонился к рулю.
- Но в моей хотя бы дворники работают, - ехидно сказал Натан.
Скиннер стукнул кулаком по панели, в воздух взвились тучи пыли.
Дворники с трудом, но двинулись, размазывая грязь по стеклу. В салоне стало темнее. Скиннер свернул на еще более узкую лесную дорогу.
"Мустанг" занесло, затем он высоко подпрыгнул и рухнул на землю со страшным грохотом. Водитель выругался.
- Слушай, а куда мы, собственно, едем? - спросил Натан, сбрасывая с колен почти пустой пакет картофельных чипсов.
- За Макинтайром.
- Вот так просто?
- Так просто.
Вскоре после этого разговора Скиннер выключил двигатель. Они вышли из автомобиля. К немалому удивлению Натана, здесь было темнее, как будто внезапно наступил вечер.
Его беспокоила тишина - вой двигателя "форда" создавал впечатление, что они могут выбраться отсюда в любую секунду. Его беспокоили черные стволы, но больше всего то, что он среди них ничего не видел. Он колебался и посмотрел на Скиннера. Его компаньон спокойно пошел среди деревьев.
Позже Натан не мог вспомнить, как долго они шли. Он помнил папоротники, мокрые джинсы, небольшой ручеек, помнил бурелом. Писатель помнил, что несколько раз пытался разговорить Скиннера - на любую тему - но каждый раз ответом была тишина. Этот тип молчал как заколдованный. Но вдруг схватил Натана за плечо, и потянул вниз.
Его просто поразило это резкое движение. Воображение писателя подсовывало целую серию объяснений странного поведения спутника - одно неправдоподобней другого, но ни одно из них не подготовило его к неожиданной волне ужаса. Пораженный, он отодвинул Скиннера, и хотел уже убегать, но потом понял, что ему показывает товарищ по походу.
Натан проглотил слюну, сумел совладать со страхом и поднял голову. Что-то поблескивало на черных стволах деревьев, что-то цветное и знакомое…
Отблески полицейского проблескового маячка?
Страх исчез, его вытеснила обычное любопытство.
Натан видел неясный темный силуэт - домика? сарая? - и человека в мундире, который приближался к строению медленно и осторожно. Свет его фонаря скользил по стенам.
- Макинтайр? - окрик был слабым и невыразительным. - Томас Макинтайр?
Вокруг царила тишина, как будто насмехающаяся над криками полицейского. Тот дважды обошел вокруг домика. Казалось, служитель закона сильно испуган.
- Придурок Оуэн, - хрипло прошептал Скиннер. - Не этим путем.
Его глаза блестели нездоровым энтузиазмом. Он стиснул кулаки, что захрустели суставы. Шумит дождь. Вдруг ожило полицейское радио. Полицейский, которого Скиннер на звал Оуэном, подпрыгнул, и с явным облегчением побежал к машине. Через минуту хлопнули двери, и зарычал мотор отъезжающей машины.
- Вот, блин, - пробормотал Скиннер, снимая шапку и вытирая лоб. - У тебя есть закурить?
- Есть, - ответил Натан, протягивая ему пачку "мальборо". - И есть очень много вопросов.
- Я не удивлен, - лесоруб прикурил, не спуская глаз со строения. Невысокая крепкая конструкция с ввалившейся крышей напоминала избушки трапперов, которые житель Нью-Йорка видел по телевизору. Почерневшие стены, будто бы пережившие пожар. Все вместе производило особенное пугающее впечатление. Натан почувствовал, как по спине пробежали мурашки.
- Хочешь подойти поближе? - неожиданно спросил Скиннер.
- Н-н-нет. Необязательно.
Лесоруб кивнул и выпустил дым. Где-то заорала птица.
- Что это? - допытывался Натан, хотя понимал, что он не хочет узнать правду.
- Обычная хибара. Чертова куча дерева. Когда первопоселенцы основали этот город, эту хижину построил один гость, который не нашел с ними общего языка. Он воровал еду, баловался магией. Когда пришла долгая зима, он совсем оголодал. Пришел в Нонстед, чтобы просить о помощи. Но его прогнали, и тогда он проклял целый город. Ты можешь в это поверить?
Натан с напускным легкомыслием пожал плечами.
- Абсолютная чушь. Это место называется "Отшельница". И что-то есть в этой хибаре. - Скиннер прикусил губу. - Только никто не знает, что именно. От любого, кто туда попадает, отворачивается удача. Знаешь, такое проклятие, как в книгах Кинга. Говорят, эта хижина притягивает людей. Если заблудишься в этом лесу, то рано или поздно к ней выйдешь. Никогда в жизни. А потом все для тебя кончится.
Он говорил отрывочными предложениями. Его глаза продолжали блестеть, он все время смотрел на строением. Забытая сигарета догорала между пальцами.
- Да, это чушь, - признал Натан, прилагая усилия, чтобы не выдать волнения. - Кажется, Макинтайр заблудился где-то еще. А эта историйка о проклятии совсем ничего не значит.
- Мой старик заблудился в лесу, - прервал его Скиннер. Он уже не смотрел на "Отшельница", взгляд ушел куда-то мимо хибары - в мир воспоминаний. - И это удивительно, ведь он был лесником. Он вырос в этих лесах и знал каждый куст. Но однажды не вернулся домой. Радио молчало. Его никто не видел. Мобильников тогда еще не было. Мы его искали всю ночь. Под утро он вышел из кустов прямо на Миллера. Был голый, лицо разодрано, несколько синяков, ничего серьезного. Гораздо хуже было то, что отец никого не узнавал. Никого. Ни меня, ни матери, ни ближайших приятелей. Его отвезли в больницу в Моррисон. Им занимались лучшие врачи, но все без толку. Через два дня папа умер. И знаешь, какие были его последние слова?
- Нет, - прошептал Натан. Его била дрожь.
- Если по правде, то я тоже не знаю. Я сидел в коридоре, и задремал. И вдруг услышал крик мамы "Какая "Отшельница"?" Она была взволнована: "О чем ты говоришь?" Я хотел встать и войти, но она выбежала в коридор с криком "Врача! Врача! На помощь!" Я тогда так и не поговорил с отцом.
- Мне жаль…
- Не неси чушь. Ты его даже не знал. Ладно, не будем об этом. Я это запомнил и решил отомстить. Подбил несколько парней, выпили для храбрости и приехали сюда ночью. Я, Оуэн, который позже стал копом, и Алекс. Облили бензином, подожгли и смылись к машине. Стояли и смотрели, как все занимается. Даже услышали, как обвалился потолок, искры полетели. Но приехал через полгода, и оказалось, что ничего с хибарой не случилось. "Отшельница" стояла, будто бы ничего и не было. Будто бы банда пьяных хулиганов не спалила ее совсем. Как ни в чем не бывало. Улавливаешь?
Натан не ответил. До вечера еще оставалось достаточно времени, насколько он мог судить. Но между грозными, когтистыми ветвями деревьев, окружавших поляну, уже появились глубокие, становящиеся все более темными тени. Казалось, что со сливающейся с ними "Отшельницей" происходят потрясающие изменения - дом разрастался, разбухал, угасал, рассыпался, и начинал воссоздаваться вновь. Писатель уже ни в чем не был уверен.
- Скиннер, - прошептал он. - Давай уедем отсюда.
- Да. - Молодой лесоруб потряс головой, будто бы только что проснулся. С удивлением посмотрел на сигарету, тлеющую между пальцами, выбросил ее и затоптал. - Пошли.
Когда они сели в салон "Мустанга", Натан сказал:
- Я приезжал сюда пару лет назад. Нонстед показался мне тихим, спокойным городком. В самый раз для того, кто ищет тишины и покоя.
- Правда? - скривился Скиннер, поворачивая ключ в гнезде зажигания. К облегчению Натана, "Мустанг" завелся с пол-оборота, и поехал по лесной дороге. - Ты, твою мать, ошибся. Все как раз наоборот.
И они ехали, ускользая от все более длинных пальцев мглы.
* * *
Когда они выехали на асфальтированную дорогу - наконец-то след цивилизации - Скиннер прокашлялся, повернул кепку козырьком назад и несколько раз попытался завести нейтральную беседу, надеясь побороть унылое настроение.
Напрасно - разбуженный им кошмар вгрызался в сердце писателя. Натан упорно молчал, глядя на пролетающие за окном строения, серые в синей дымке.
- Где тебя высадить? - спросил Скиннер.
- Возле церкви. - Натан даже не взглянул на товарища. - Или тут. Вроде тут недалеко, дойду пешком. Дождь не такой уж сильный.
- Слушай, это не проблема, могу…
- Успокойся. Пройдусь.
"Мустанг" остановился у бордюра, мурча на холостом ходу. Натан нащупал ручку двери.
- Разозлил я тебя тем высказыванием о Нонстеде? - спросил Скиннер.
- Нет, что ты. - Натан нахмурился. - Не о том речь. Правда. Слушай, ты действительно можешь мне помочь с обустройством в доме?
- О чем речь. - Скиннер улыбнулся. - Потерпишь до субботы.
- Потерплю. До свидания. - Натан заставил себя улыбнуться и захлопнул двери.
Действительно, дождь ослабел, уступил место облакам влажности, которые шастали между домами, облепляли деревья и живую изгородь, сглаживали острые контуры. Он шел не спеша, глядя на носки своих ботинок. Шел и думал.
Кошмар вгрызался в него все сильнее, хотя Натан был уверен - это не имеет ничего общего со Скиннером и "Отшельницей". И даже с Нонстедом.
"Почему из множества мест во всем мире он убежал именно сюда? Почему брошенный Фионой, он решил лечить депрессию в городке, в котором он пережил с ней лучшие минуты? Решил? А удалось ли ему что-то решить, начиная с той минуты, когда он нашел письмо на экземпляре "Шепотов" в твердой обложке? Или хотя бы задуматься над чем-то? Существовало ли что-то, что он в последнее время сделал сознательно, намеренно и умышленно? И выходил ли он хотя бы на минуту из тумана отчаяния?
Да, один раз. Это произошло в то утро, когда решил порвать с прошлой жизнью и стать кем-то совершенно другим. Сбрил бороду, коротко постригся, достал серьгу из уха, с мрачной миной погладил все рубашки и штаны. В то время, когда небольшая типография печатала его новые визитки, Натан отправил мэйл литературному агенту и некоторым знакомым: он исчезает на некоторое время, и не хочет, чтобы его искали и беспокоили. На всякий случай выбросил телефон и купил новый, работающий по системе предоплаты. Его номер не оставил никому.
Затем он прочел в интернете предложения единственного в Нонстеде офиса по работе с недвижимостью. Через минуту писатель включил новый телефон, и позвонил Томасу Макинтайру.
- Почему Нонстед? - спросил он себя, глядя на настороженных ворон, сидящих на проводах ЛЭП.
Почему он не остался в Нью-Йорке? Почему не поехал в любой другой город? Почему не вернулся в Англию? Почему из всех мест на матушке Земле выбрал именно то, что сожрет его, начиная с сердца? И это не имеет отношения к Одиночеству, исчезновению Макинтайра, тайне Анны Крэйг или рассказу Скиннера.
- Нет, - прошептал он. - Наверняка, не из-за этого.
Он посмотрел на узкую лавку неподалеку от магазина лечебных трав. Она стояла под фонарем, стилизованная под 19 век. Они сидели на ней с Фионой и целовались. На этой лавке их застал дождь.
- Курва, - выругался он сквозь слезы. Голос наконец-то освободился от корсета поддельного акцента, и привлек внимание старшей женщины в дождевой накидке, но Натан даже не посмотрел в ее сторону. Он добрел до "ранглера", сел за руль, и очень медленно поехал к своему новому дому.
Писатель нашел две оставшиеся бутылки, взял тарелку, чтобы использовать ее как пепельницу, и достал из сумки фотоальбом. Он сел на пол, прикурил и открыл альбом. Вылазка на статую Свободы. Гриль в Центральном парке. Фиона, спящая на диване. Фиона перед походом в тайский ресторан. Фиона на новогоднем маскараде. Фиона в зоопарке. Они вместе возле Ниагарского водопада. Фиона в кухне… Фиона…
Он смотрел фото. Курил. Пил. Вздыхал и стискивал губы. Снова курил.
Резкий телефонный звонок вернул его в реальность.
- Господин Маккарниш, это Джимми Доусон из компании перевозок "Get Carried", - послышался голос. - Мы должны были привезти ваши вещи по адресу… Скажите, что именно я должен вписать в навигатор, чтобы не блуждать бессмысленно.
Натан описал дорогу к дому. Он встал и подошел к компьютеру, чтобы проверить почту. Ничего не было ни от Фионы, ни от агента. Зато были комментарии к записи, сделанной в спальне Ванессы Крэйг. Осмысленными были всего 5–6. Большинство утверждали, что это не слишком удачная провокация.
Натан заснул с убеждением, что мир - это на редкость дрянное место, и это имеет документальное подтверждение.