Эхо отшумело. Над озёрной гладью установилась первобытная чуткая тишина.
Айлу снова поднесла ладони к губам:
— Уггу-уггу! Ух-ххх!
— Ух-х-х…, — недовольно прошелестело озёрное эхо.
Вновь вернулась тишина.
— Кха-кха, — кашлянули сзади.
Девушка резко обернулась.
— Полярные совы в этих горах не живут, — осторожно поглаживая кривым тёмно-коричневым пальцем самую крупную бородавку на своём крючковатом носу, сообщила Эльза.
— Э-э-э…. Что, бабушка, вы имеете в виду?
— Только то, девонька, что ты — полминуты назад — кричала полярной совой. А они на Алтае не водятся. Увы.
«Конечно, не водятся», — мысленно согласилась Айлу. — «Поэтому мы с Ивановым этот крик и выбрали. Ну, чтобы не путаться — лишний раз — на ровном месте…».
— Не водятся, — проявила настойчивость старушка. — Совсем. Ошиблась ты, девонька.
— Ну, ошиблась. Бывает.
— Потому что не доработала. Дурочка молоденькая, короче говоря.
— Что вы себе позволяете? — возмутилась Айлу. — Подкрадываетесь, подслушиваете, грубите.
— Что хочу, то и позволяю, — заявила — насквозь знакомым мужским голосом — шаманка. — Работа у меня такая, однако.
— Мисти? Вот же, жучара наглый…. Впрочем, очень рада тебя видеть. Даже чмокнула бы с удовольствием…
— И что же, собственно, мешает?
— Твои гадкие и безобразные бородавки, естественно…. Ну, и на фига ты загримировался под старуху?
— Во-первых, чтобы квалификации не растерять, — улыбнулся Артём. — Мол, мистификатор — профессия серьёзная, следовательно, и любая практика-тренировка лишней не будет. Тем более что пожилых шаманок мне ещё не доводилось изображать…. А, во-вторых, очень захотелось «развести» тебя, милая, в очередной раз. Ну, чисто из хулиганских побуждений…. Признавайся, мне удалось?
— Удалось, — обиженно надулась девушка. — Деятель упрямый и отвязанный….
— Вот, то-то же…. А если бы это ты меня «развела», то я сразу же в ЗАГС засобирался бы. Или даже на церковное венчание, не вопрос…
— Ладно, мистификатор хренов, уел. Теперь сиди на камушке и радуйся. А я пошла. Извини, дела.
— Будешь, крича голодной полярной совой, слоняться по округе? — предположил Мисти.
— Буду. Так надо. Чисто для пользы дела.
— А, между прочим, напрасно. Пустая трата времени.
— Почему это?
— А повязали уже твои сослуживцы злонамеренного Михельсона. Естественно, вместе с двумя его подельниками.
— Откуда знаешь? — в голосе Кристи тут же прорезались характерные «майорские» нотки. — Изволь доложиться.
— Ворону позвонили по телефону и рассказали.
— Кто позвонил и рассказал? Его друзья из «железных лабиринтов»?
— Нет, выше бери, — усмехнувшись, ткнул пальцем в небо Артём. — Его приятели оттуда.
— Ох, уж, этот зайсан. Везде-то у него друзья-приятели…. Может, подобьём промежуточные итоги?
— Подобьём, не вопрос.
— Ты и начинай, — предложила Кристина. — Раз такой умный и информированный. Только, пожалуйста, излагай кратко и сжато. Без развёрнутых лирических отступлений.
— Хорошо, начинаю. Без отступлений…. Значится так. На дорожном бауле Писаревых был закреплён «брелок-маячок». Ты его сняла и передала мне, а я положил брелок в карман. Наш отряд вышел на маршрут. Михаил Абрамович Михельсон с группой, следуя за сигналами «маячка», двинулись следом. Но, как я понимаю, и на какой-то вещи самоуверенного Абрамыча был закреплён «маячок»…. Был?
— Конечно. И не один. И не на — «вещи», а на — «вещах». Как и полагается. Для страховки. Продолжай.
— Слушаюсь, госпожа майорша…. Итак. Группа Михельсона — в свою очередь — тоже оказалась под бдительным присмотром. Тут-то зайсану Костьке его закадычные друзья-приятели и сообщили — о наличие двух посторонних отрядов. Он вызвал меня — при посредничестве кота Паслея — на тайную встречу. Мы с шаманом немного посовещались и приняли решение: Ворон «заступил» на моё место, а я, прихватив «брелок-маячок» Писаревых, отправился на восток. Бодро так отправился. В том смысле, что очень быстро. Ну, и две группы «наблюдателей», ни на йоту не усомнившись, устремились вслед за мной…. Успешно дошагал — по крутым хребтам — до намеченного безымянного озера. Оборудовал там лагерь. Палатку установил. Сухих дров к кострищу натаскал. На верёвке всякое бельишко развесил. Нужное оборудование настроил. «Маячок» в палатке оставил. А после этого, заложив небольшой крюк, отправился назад. Вернее, сразу к «помидорному» озеру…. О дальнейших событиях рассказываю со слов Ворона. То бишь, со слов его инопланетных дружбанов…. Группа Михельсона вышла к безымянному озеру. Присмотрелись — лагерь разбит. А за полотном туристической палатки тени мелькают: мужская и женская. Звуки всякие раздаются. В том смысле, что звуки, сопровождающие жаркие сексуальные утехи. Ну, злодеи, утратив бдительность, и купились. То бишь, пошли — с электрошокерами в потных ладошках — на однозначный и решительный штурм. Тут-то их менты и повязали. То есть, твои доблестные «шишкари». Всё, доклад закончен. Вот, только…. Как быть с доказательной базой?
— С этим-то, как раз, всё в порядке, — усмехнулась девушка. — Михельсон с подельниками, ожидая прилёта Писаревых, пару суток в Катанде отирались. Так что, ребятишек «оснастили» не только «маячками», но и чиповыми магнитофонными устройствами с большими объёмами памяти, встроенными в различную бытовую мелочь: в ножи, зажигалки, пуговицы, ручки походных котелков и так далее. Ну, не могли же они обходиться без рабочих совещаний, инструктажа и разговоров «по теме». Прослушаем, прижмём, надавим, запрессуем. Всё расскажут и подпишут, никуда не денутся…. А, вот, конечные цели и задачи данного мероприятия, задуманного Михельсоном и Вирником. Ну, непонятны они мне до конца…. У тебя, милый, есть дельные мысли-предположения?
— Имеются, — заверил Мисти.
Заверил и рассказал о сценке, случайно подсмотренной на краю алтайского горного плато. То бишь, о том, как коварный цокор утащил под землю беззащитный колосок дикого овса.
— Всё верно, — согласилась Кристина. — Судя по всему, можно с уверенностью говорить о банальном похищении.
— Но, ведь, не ради выкупа?
— Конечно же, нет. Речь идёт — просто-напросто — о несовершенстве российского Законодательства. Всё достаточно просто и элементарно…. Не хмурься, пожалуйста, сейчас поясню. Допустим, тьфу-тьфу-тьфу, конечно, что супруги Писаревы трагически погибли, и данный печальный факт имеет документальное подтверждение. В этом случае у наследников (благо, грамотно-оформленное завещание присутствует), никаких проблем не возникло бы. То есть, авторитетный благотворительный фонд тут же «наложил бы лапу» и на оставшееся имущество, и на денежные счета, и на строительную компанию «СМУ-Сигма». Вопросов нет…. А если Писаревы пропали бы без вести? То есть, имела бы место быть следующая знаковая ситуация: палатка стоит на берегу дикого озера, а её обитатели бесследно исчезли — словно колосок дикого овса, украденный жадным цокором…. Что происходит в таких случаях?
— Не знаю, — признался Артём. — И что же, собственно, происходит?
— А хрень всякая. Гражданин — по действующим российским законам — может быть признан «пропавшим без вести» только по решению суда. Но суд примет заявление о начале процедуры только на основании официальной справки, мол: — «Такой-то такой-то по месту жительства в течение года не появлялся, и никаких дополнительных сведений о месте его пребывания нет…». И только после судебного признания человека «пропавшим без вести», наследники могут поставить вопрос перед органами опеки о необходимости введения внешнего управления — над всеми активами пропавшего. Ну, и так далее…. Короче говоря, определение судьбы имущества без вести пропавшего человека — очень длительный и хлопотный процесс. То бишь, у топ-менеджеров «СМУ-Сигма» была бы — в любом раскладе — целая куча времени для тотального разворовывания компании. На это Михельсон с Вирником и делали ставку. Обмишурились, ребятки…. Ладно, пошли к землянке. Надо же доиграть эту Игру до конца…
После завтрака Костька, солидно откашлявшись, торжественно объявил:
— Пришло время, однако. Для…э-э-э…
— Для красивого и позитивного финала, — подсказала Айлу.
— Ага, для него самого, однако…. Вон в той бухточке, путники, найдёте лодку с веслом. Рассаживайтесь, однако, и гребите. Тут совсем недалеко, и двух километров не будет. Ориентир — высокая чёрная скала на противоположном берегу, однако. Приставайте. И, однако, ищите чёрные помидоры. С Божьей помощью. А потом усердно кушайте. Сколько влезет, однако.
— Кристина Ник…, ой, извините…, — засмущалась Анна Петровна. — Айлу, а это…м-м-м, это безопасно?
— Абсолютно.
— Вы уверены?
— На сто пятьдесят процентов из ста. Ручаюсь. Чтоб мне подполковничьих погон никогда не носить…
— На сто пятьдесят процентов из ста. Ручаюсь. Чтоб мне подполковничьих погон никогда не носить…
Писаревы уплыли.
— Жаль. Печальная концовка, — вяло прокомментировала Эльза.
— Почему — печальная? А? Почему? — заволновалась Айлу. — Колись, давай, старушенция бородавчатая.
— Ну, как же. Приплывут. Будут долго искать. Чёрных помидоров нигде не найдут. Расстроятся. Обратно вернутся…. Как мы будем в глаза им смотреть? А, зайсан?
— Найдут, однако, — беззаботно зевнув, пообещал Костька. — Помидоры. И чёрные, и тёмно-фиолетовые, и, однако, ярко-алые. И другие-всякие. Даже в крапинку и в полосочку, однако.
— Друзей-приятелей попросили о помощи? — предположила Айлу.
— Ага, попросил, однако. Всех. Ну, не всё же мне, однако, им помогать? Обратился, однако…. Путники — люди достойные. С честью прошли, однако, через все испытания. Молодцы. Пусть у них всё сбудется, однако…. Ладно, молодёжь, пошёл я в землянку. Спать, однако, очень хочется. А вы гуляйте здесь, гуляйте. Резвитесь, однако…
Шаман ушёл.
— Пройдёмся вдоль озера? — предложил Артём.
— С какой целью, милая и симпатичная бабушка? — целомудренно потупилась Кристи.
— Во-первых, найдём укромную-укромную бухточку…
— Уже интересно. Продолжай.
— Во-вторых, я разгримируюсь. Надоел уже, понимаешь, этот «шаманский облик». Вместе с гадкими бородавками, понятное дело.
— Полностью поддерживаю и одобряю.
— В-третьих, искупаемся.
— Я, извини, купальника не захватила, — соврала Кристина.
— На это и был расчёт, — дурашливо улыбнулся Мисти. — Зачем ты мне — в купальнике?
— Тогда пошли. Без вопросов…
Они пошли, нашли, разгримировали Мисти, разделись, искупались в изумрудно-зелёных водах «помидорного» озера, а после этого, естественно, вволю позанимались всякими и разными любовно-сексуальными глупостями.
— Я, ведь, хорошая девочка? — пристроив голову на груди у Артёма, томно промурлыкала Кристи. — Как считаешь, неутомимый идальго?
— Очень даже хорошая. Просто, на мой частный вкус, замечательная.
— Милый, я имею в виду не только последние полтора часа, а, так сказать, вообще…. В частности, это наше алтайское путешествие.
— Что — путешествие? — слегка насторожился Мисти.
— Я же вела себя хорошо? И, более того, принесла много-много реальной пользы — для успеха общего дела?
— Вела себя хорошо, спора нет. И реальной пользы принесла много.
— Значит, и скромной награды достойна? — продолжила гнуть свою линию Кристина.
— Замуж возьму только после «развода». Как и договаривались.
— Да я не про это…
— По возвращению в Питер — на честно заработанный гонорар — куплю тебе золотой браслетик с изумрудами, — пообещал Артём. — Или там платиновое колье с рубинами и топазами.
— Не нужен мне браслетик. И в колье не нуждаюсь.
— А в чём же тогда нуждаешься?
— В помощи, — длинно вздохнула Кристи, а после этого зачастила: — Поможешь, милый? Дело-то, между нами говоря, ерундовое и пустячное. Часа полтора-два у тебя займёт, не больше…. Так как? Поможешь? А?
— Помогу. Не вопрос.
— Обещаешь?
— Обещаю.
— Поклянись.
— Чтоб мне всю оставшуюся жизнь муниципальным депутатом проработать. Причём, в пыльном и задрипанном Урюпинске.
— Хорошо, верю…
Эпилог. Полный и окончательный «развод»
Скучное хмурое утро. За окном моросил приставучий сентябрьский дождик.
«И как же это я докатился до жизни такой?», — вяло уплетая противные магазинные пельмени, подумал Мисти. — «Уже целых полторы недели питаюсь по утрам этой несносной гадостью. А по вечерам — не менее гадкими сосисками. Так и полноценную язву желудка — ненароком — можно заработать. Тьфу-тьфу-тьфу, конечно…. А, ведь, ничего не предвещало такого неприятного и вредного казуса. Ну, ничегошеньки. Вернулись с Алтая в отличном и позитивном настроении: новый диван купили, в ресторане поужинали, а после этого диван, как и водится, целые сутки испытывали на прочность…. Потом Кристи отправилась на работу, а я в Нижний Новгород на пару дней отъехал — по давнишним делам, финансовые итоги подбить. Вечером созвонились и разругались в хлам. Как и почему? А Бог его знает, если честно, уже толком и не помню. За одно языками зацепились, за другое, за третье. Ну, оно и поехало. Вернее, понеслось — по полной и расширенной программе…. Приезжаю домой, а на обеденном столе записка лежит, мол: — «Уехала к маме. Навсегда. Иди ты к чёрту, старый и глупый свин…». Ладно ещё — «старый». Не мальчик уже, конечно. Спора нет. Но, пардон, «глупый»? Обидно, право слово. Обидно…. Ладно, не впервой, думаю. Подождал три дня, позвонил. Тишина. Номер, понимаешь, сменила. Понятное дело. Ещё пару дней выждал, на домашний звякнул. Римма Петровна (тёща потенциальная, так её и растак), трубочку взяла. Поздоровалась (вежливо, надо признать), и приторно-медовым голоском сообщила, мол: — «У Кристиночки сейчас дела важные образовались, и она дома не ночует…». Сообщила и трубку повесила, зараза и задавака…. Как это — не ночует? А где тогда ночует? А? Я вас спрашиваю! И, главное, с кем? Убить готов вертихвостку майорскую…».
Его носа неожиданно коснулось что-то тёплое, щекотливое и очень-очень шустрое.
— Апчхи-и! — звонко чихнул Артём, после чего обернулся к окну и радостно прокомментировал: — Дождик закончился. И игривое жёлтое солнышко, выглянувшее из-за тёмно-серых тучек, принялось активно запускать — везде и всюду — своих беспокойных солнечных зайчиков. Ага, и шикарная многоцветная радуга зависла над нашим благословенным Купчино…. К чему они, такие неожиданные перемены? Будем надеяться, что к лучшему…
Громко затренькал звонок, и Артём, чувствуя, как учащённо забилось его сердце, кинулся к входной двери.
Бросился, отомкнул замки, распахнул дверь и восторженно замер: на лестничной площадке стояла она — Кристина Николаевна Панченко, собственной персоной.
«Она-то она, ясен пень. Но какая», — пронеслось в голове. — «В безумно-стильном белоснежном брючном костюме, в белых же туфлях на высоченных каблуках-шпильках, а на голове разместилась крохотная симпатичная шляпка с короткой светло-сиреневой вуалью…. Просто обалдеть. И не встать. Женщина — мечта поэта. Загулявшего поэта, уточняю. Красивей, просто-напросто, не бывает. Никогда и нигде…».
— Эй-эй, — выжидательно улыбнулась Кристи. — Ты что, окаменел? Можно войти?
— Конечно, входи. Не вопрос…
— Пельмени? — пройдя на кухню, надменно поморщилась Кристина. — Магазинные? Ну, и запах.… Слушай, Мисти, ты же мне обещал — там, на Катунском хребте, на берегу «помидорного» озера, — помочь в одном деле? Помнишь?
— Помню, обещал.
— И даже, если память мне не изменяет, клялся?
— Клялся, — подтвердил Артём. — И, конечно, помогу. Всенепременно.
— Тогда срочно переодевайся. Форма одежды: чёрный костюм, белая рубашка, приличный однотонный галстук, чёрные начищенные ботинки…. Чистые носки, надеюсь, отыщутся? А носовой платок?
— Найду, не вопрос…. Слушай, а зачем всё это, а?
— У меня сегодня — очень важное мероприятие, — мягко улыбнувшись, пояснила Кристи. — Насквозь официальное. Необходимо твоё присутствие. И паспорт не забудь с собой прихватить…. Обещал помочь?
— Обещал.
— Тогда — переодевайся. Причём, не мешкая. Под окнами такси ждёт, и счётчик щёлкает…
Такси, проследовав мимо наземного павильона станции метро «Чернышевская», уверенно повернуло направо и, проехав порядка ста пятидесяти метров, остановилось.
Они, расплатившись, покинули машину.
— Куда дальше? — спросил Мисти.
— Туда, — указала рукой на массивное здание Кристина.
— Это же…
— Ага, «Дворец бракосочетаний». Я, видишь ли, сегодня замуж выхожу. Так, вот, получилось. Сбылась, что называется, мечта дурочки озабоченной.
— Не понял…
— Что же тут, дружок, непонятного? Случайно встретилась со старым школьным другом Женькой Савичевым. Я тебе про него рассказывала. Ну, тот, который ещё за молодёжный состав «Зенита» — в своё время — шесть матчей отыграл…. Помнишь?
— П-помню, — стараясь не заикаться, подтвердил Артём.
— Встретились. Поболтали. Школьная любовь вспыхнула с новой силой…. Понимаешь?
— Н-не очень…
— Вспыхнула с новой силой, — терпеливо повторила Кристи. — Короче говоря, Женька сделал мне предложение, я его приняла, и сегодня у нас состоится свадьба. А ты на ней будешь свидетелем. С моей стороны, понятное дело.
— М-м-м…
— Что такое? Откуда она, такая неуверенность? Ты же обещал — помочь. Более того, даже клялся.
— К-клялся, — нервно передёрнул плечами Мисти. — Только сейчас «должности» с-свидетелей — при заключении браков — официально отменены. Ну, каким-то там важным п-подзаконным актом. Я недавно в Интернете п-прочёл.